На тренировку мы ушли раньше обычного – бабуля, даже получив заранее подготовленную полуправду, была жутко недовольна. Сам факт того, что академия подвергла нас какому-то там испытанию, ее бесконечно возмущал. Поэтому мы решили, что не хотим выслушивать ее ворчание по этому поводу, и при первой же возможности сбежали в лес. А уже там, присев на первое попавшееся бревнышко, еще раз разложили все по полочкам и снова пришли к выводу, что с кольцом пока сделать ничего не можем.
– Я бы хотел задать Норру пару вопросов, – сообщил Ник, когда мы закончили обсуждение. – Ниэль, как думаешь, это возможно?
Я пожала плечами:
– Он сказал, что его можно призвать. Правда, слышать и видеть его могу только я, но в том, чтобы передать ему твои слова и озвучить потом его ответы, нет никакой проблемы.
– Тогда давай его призовем. Он сказал тебе, как это сделать?
Я в ответ потерла кольцо на безымянном пальце левой руки и активировала «прозрение», чтобы быть точно уверенной, что ничего не пропущу. Затем завертела головой, настороженно присматриваясь к деревьям и кустам. Но вот прошла минута… две… а тень что-то не спешила являться. И даже когда я негромко позвала его по имени, Норр не соизволил откликнуться.
– Наверное, днем он спит? – шепотом предположила Ланка, вместе со мной до рези в глазах всматриваясь в окрестности. – Или есть какое-то ограничение, которое мешает ему прийти на зов сейчас. Раньше он ведь только по ночам тебя навещал?
– Нет, – нахмурился Ник. – Испытание мы проходили рано утром. И время суток ему никак не мешало.
– Он сказал, что ночью ему полегче, так что, по идее, свет не должен… Тьфу ты! – Я с досадой хлопнула себя по лбу. – Дело наверняка не только в том, ночь сейчас или день, а в том, что для тени нужна… тень! Понимаете?
Ребята почти одновременно вскинули головы к небу и так же дружно зажмурились, когда по глазам ударил яркий солнечный свет.
– Саан, скоро полдень, – ругнулся маг. – А мы сидим на очищенной от деревьев и кустов поляне, где тени взяться попросту неоткуда. Надо перебраться в другое место. Или создать тень самим.
Ланка, подскочив с бревна, тут же скинула с себя куртку и, набросив ее на голову, широко развела рукава в стороны, став похожей на большую летучую мышь.
– Например, вот так, да? У-у-у… догоню-ю-ю… схвачу-у… покусаю-ю-ю…
Я тоже хотела бы посмеяться, но тут отбрасываемая ею тень и впрямь зашевелилась, ожила, загустела. Однако всего через миг бессильно распалась, успев напоследок едва слышно выдохнуть: «Не время и не место… прости».
– Ну вот, – расстроенно опустила руки ведьмачка, когда я убедилась, что искусственная тень нам не помогла и, похоже, придется обождать с беседами до ночи. – Что будем делать?
– Как что? – удивился Ник. – Тренироваться. А ну-ка, рыжик, давай ноги в руки и па-ашла круги вокруг поляны наматывать до тех пор, пока рубаха мокрой не станет.
– Тиран, – буркнула Ланка, тем не менее бросая куртку на землю.
Я невольно улыбнулась, собираясь последовать ее примеру, но тут «прозрение», которое я не успела отключить, показало, что сравнительно недалеко отсюда по лесу с приличной скоростью перемещается одинокая серая точка.
– Ребята-а-а… похоже, у нас гости!
– Что такое? – моментально подобрался маг, а Ланка тут же прыгнула обратно и выхватила оба своих меча. – Ниэль, что ты увидела?
– Сама не знаю, – растерянно пробормотала я. – В лесу кто-то есть. Шагах в двухстах на северо-востоке.
– И что не так? Мало ли по чащобам зверья шатается?
– Зверье мое заклинание всегда подсвечивает зеленым. И все живое вообще. А это существо – серое.
– Нежить, что ли? – икнула от неожиданности ведьмачка. – Как такое возможно?! Сейчас же день! Солнце почти в зените! Да и скверны поблизости ни одной нет!
– Сама знаю, – нервно дернула я щекой, не отрывая взгляда от мысленной карты. – Обычно «прозрение» дает подсказки гораздо раньше. Кольцо лича подарило мне приличный радиус обзора. Но эту штуку я заметила только сейчас. Исключительно потому, что она движется. И да, я прекрасно помню, что днем обычная нежить спит, в том числе высшая. И что даже демонам не дано вот так беззаботно разгуливать под солнцем.
– Тогда что это такое? – недоверчиво переспросил Ник.
– Понятия не имею. Для зомби оно перемещается слишком быстро и целеустремленно. Для птицы или зверя – недостаточно проворно. А для человека – слишком уж странно.
– Почему странно? – снова не удержалась от вопроса ведьмачка.
– Потому что охотники и грибники обычно не ходят по прямой и время от времени делают остановки. Дорог в лесу нет. Только тропинки. А единственный тракт до Рино находится южнее. Но этот кто-то идет напрямик. Ровно. Без отдыха и перерыва. И если темп не изменится, то очень скоро он будет здесь.
Ник с Ланкой быстро переглянулись, но решение было принято мгновенно – спустя несколько секунд мы приняли боевое построение, ощетинились кто оружием, кто защитными, а кто и атакующими заклинаниями. А после этого принялись только ждать, гадая про себя, кого принесла в эти края нелегкая, и прикидывая варианты, как его в случае чего лучше убить.
Нежить вдалеке от скверны – это невозможно.
Свободно бродящая по лесу нежить, да еще и среди бела дня, – это невозможно вдвойне.
Неудивительно, что я с таким беспокойством отслеживала перемещения подозрительной точки. И почему так расстроилась, когда шагов за тридцать от облюбованной нами поляны эта самая точка вдруг взяла да исчезла.
– Что за шутки Саана?
– Где оно, Ниэль? – прошептала Ланка, которая вместе со мной молча отсчитывала мгновения до встречи. – Далеко еще?
– Понятия не имею. Только что было вон там и двигалось прямо сюда. А теперь я его не вижу.
– У тебя что, «прозрение» отключилось?!
– Нет, – прикусила я губу с досады. – Просто, скорее всего, оно остановилось, поэтому за мельтешением всякой живности я больше не могу его отследить.
– Что делаем, Ник?
– Стоим. Ждем, – неестественно ровно отозвался маг, настороженно присматриваясь к кустам и стоящим поодаль деревьям. – Если это нежить, то мимо такой добычи, как мы, она точно не пройдет. Если же нет…
– Хей, господа маги! – вдруг раздался из чащи звонкий мальчишеский голос, при звуках которого мы чуть не подпрыгнули. – Вы, случаем, не в меня собрались заклинаниями пуляться? Если что, я не опасен. Крови не пью, людей не ем и с ножичком к честным прохожим по ночам не наведываюсь. Можно мне выйти?
Я шумно выдохнула.
Саан! Вот же сопляк придурочный! Надо было умудриться нас так напугать!
– Ты кто такой? – настороженно поинтересовался Ник, даже не подумав отозвать огненное заклятие.
– Я – Вилли, – весело отозвался из-за деревьев пацан, а потом шагах в тридцати, примерно там, где я и потеряла странную точку, из-за толстого ствола показалась озорная мальчишеская физиономия.
Я на всякий случай деактивировала заклинание и взглянула на необычного гостя обычным зрением.
И правда мальчишка. Лет десяти-двенадцати навскидку. Белобрысый, почти как Ник. Кудрявый. Бледненький, словно в жизни своей солнца не видел. Однако серо-голубые глаза искрились смешинками и изучали нас с живейшим интересом. А виднеющийся на макушке лихо заломленный набок малиновый берет с гордо торчащим вверх пером какой-то птицы и вовсе выглядел безобиднее некуда.
– Так что? – широко улыбнулся пацан. – Не будете пуляться?
Ник опустил руку:
– Ты откуда тут взялся?
– Да вот шел мимо. Голоса услышал. Решил посмотреть, кто это здесь зверей пугает.
– Голоса? – не поверил маг.
– Ага, – легкомысленно отмахнулся паренек и наконец вышел из-за деревьев. – В лесу звуки далеко-о разносятся. Особенно если держать ушки на макушке.
Мы недоверчиво оглядели мальчишку.
Пацан как пацан. Невысокий, худой. Неплохо одетый, кстати. Аккуратно стачанные кожаные сапожки явно изготовил мастер своего дела. Да и рубашка на мальчике была чистой, из хорошей ткани. Как и наброшенный сверху длинный кафтан. Таких крестьянские дети не носят. Опять же пояс кожаный отменного качества. Толстый, надежный, с металлической пряжкой. А висящая сбоку фляга и вовсе оказалась серебряной. Причем фляга выглядела старой, потертой, местами на ней красовались царапины. И даже имелась парочка вмятин, при виде которых я озадачилась еще больше – нежить серебро откровенно не любит. Сдохнуть, конечно, не сдохнет, однако и касаться его лишний раз не захочет. Но тогда кто этот мальчик? Откуда взялся? И почему гуляет по лесу в одиночку?
– Дак сирота я, – пожал плечами Вилли, когда Ланка задала ему резонный вопрос. – Родных и всех знакомых скверна забрала. Вот я и решил в столицу податься.
– А почему один? – озадачились мы.
– А как еще? – с невеселой усмешкой отозвался пацан. – Кто меня одного через портал впустит? Я ж несовершеннолетний. Без родителей вообще никуда не попаду. А от них, кроме золы, ничего не осталось. Ни дома, ни бумаг… да и денег не так чтобы мешок. Вот я и иду своим ходом. Где в попутчики к добрым людям напрошусь, а где окраинами пробираюсь. Добрых-то людей не так много осталось. Бывает, напросишься на ночлег, а кто-нибудь на твои сапоги позарится. Или ради пары золотых попытается ножом в бок пырнуть…
На лице мальчика мелькнула и пропала неприятная гримаса.
– В общем, я лучше сам. Так спокойнее.
При этом его рука непроизвольно легла на бок пузатой, наверняка увесистой фляги, но я, только заново активировав «прозрение», смогла понять, что эта баклажка – не просто сосуд, а самый настоящий артефакт. Правда, что за заклинания его опутывали, я не поняла – там было много всего накручено. Да еще защита сверху ого-го какая наложена, из-за чего, даже стоя вплотную, было сложно рассмотреть подробности. При взгляде на флягу заклинание туманило глаза, смазывало очертания баклажки и не позволяло сфокусироваться на какой-то отдельной детали. А еще я с опозданием сообразила, что защита накрывала и мальчишку, поэтому-то для магического зрения он и выглядел невзрачной серой точкой, которую еще нужно было исхитриться заметить.
Тьфу. Артефакт… вот и разгадка, а я-то уже напридумывала всякого!
– А вы откуда? Из академии? Студенты, да? – с детской непосредственностью поинтересовался пацан, когда у Ника иссякли вопросы. – А что вы тут делаете? Почему так далеко от своих?
– Каникулы у нас, – фыркнула Ланка, убирая оружие в ножны. – Хотели отдохнуть, развеяться. Вот и приехали погостить.
Вилли понятливо кивнул:
– Значит, у вас кто-то из родственников в Рино живет?
– Что-то вроде того.
Я же тем временем еще раз его оглядела и подумала, что, наверное, парню пришлось нелегко. Родители его, похоже, были состоятельными людьми. Отсюда дорогая одежда, обувь, раритетный артефакт. Но потом что-то случилось, и о мальчике стало некому позаботиться, хотя лично мне было сложно представить, чтобы у таких людей не нашлось ни верных слуг, ни друзей, ни родичей, которые могли бы помочь мальцу добраться до безопасных мест. Даже если всю его семью забрали твари скверны, то как тогда он выжил?
Случайность? Везение? Стечение обстоятельств?
– Вы там осторожнее, в Рино, – вдруг совершенно серьезно посоветовал Вилли, заставив меня удивленно вскинуть брови. – Мне тут по дороге птичка насвистела, что в здешней округе нехорошие дела творятся. Еще не полноценная скверна, но близко к этому. Так что держитесь от нее подальше. А еще лучше – весточку своим передайте, чтобы проверили здесь все и вся, не то, не ровен час, мертвяки посреди бела дня из могил полезут.
– Чего? – изумленно моргнул Ник. – Какие еще мертвяки?! А ну-ка повтори, что сказал!
– Я сказал – вы услышали, – вместо ответа усмехнулся мальчик, заставив меня снова насторожиться. – Повторяться нет причин, господа колдуны, ведьмаки и маги. А теперь мне пора. Счастливо оставаться.
Я перехватила внимательный, не по-мальчишески острый взгляд и вздрогнула.
Саан! Что-то не так было с этим Вилли. Что-то сильно не так, но что именно – я, как ни старалась, понять не смогла. А пацан тем временем вдруг махнул рукой и отступил обратно за дерево.
– Помните: в Рино больше не суйтесь. Для вас это верная смерть.
Мы с ребятами быстро переглянулись, а потом, не сговариваясь, кинулись к тому месту, где только что видели сорванца. Но, Саан меня задери… Когда мы добежали до нужного дерева, там никого не оказалось!
Тридцать шагов. Каких-то несколько секунд, а там уже было пусто, можете себе представить?! Странный пацан как сквозь землю провалился. Ни ауры. Ни запаха. Ни звука. И только крохотная серая точка на моей мысленной карте с приличной скоростью удалялась на юго-запад. Но вскоре и она пропала, словно кто-то взял и выключил свет.
– Что за бесовщина? – растерянно пробормотал Ник, когда прошелся вокруг дерева, но, к нашему общему удивлению, так и не смог найти ни одного следа. – Что это вообще такое было?!
– Кого же мы встретили? – так же озадаченно озвучила крутящийся в моей голове вопрос Ланка, но, к сожалению, на него некому было ответить.
Домой мы вернулись только под вечер, уставшие и разочарованные донельзя. Всю округу излазили, весь лес обежали, однако следов необычного мальчишки так и не нашли. Ну разве что потренировались вволю, да так, что в светелку я заползла буквально на карачках и обессиленно рухнула на постель, уже представляя, какие мучения ждут меня завтра.
– Ла-анк, достань из моей сумки что-нибудь тонизирующее и заодно обезболивающее, – простонала я, когда следом за мной в светелку с унылым видом забрела подруга. Затем выпила один пузырек. Отложила на утро второй. И вяло махнула рукой в сторону окна, в которое снаружи тихонько ударился камешек. – Открой. Это Ник.
– Что ему надо? – встрепенулась Ланка.
– Выспаться.
– А почему не у себя? – удивилась она, послушно выглянув в окно и обнаружив внизу нетерпеливо переминающегося с ноги на ногу мага.
Я поморщилась:
– Потому что без нас ему не заснуть.
– Это как? – опешила Ланка, когда Ник вскарабкался по стене и деловито толкнул створки.
– А вот так, – широко ухмыльнулся маг и, наклонившись, звучно чмокнул ее в щечку. – Привет, рыжик. Теперь я от вас ни ногой. Ни днем ни ночью. Надеюсь, ты рада?
После чего спрыгнул на пол, отодвинул в сторону остолбеневшую от такой наглости ведьмачку и, деловито оглядевшись, скинул на пол свернутое в рулон одеяло.
– Сегодня я подготовился, и теперь на полу будет удобнее.
– Это что еще такое?! – в голос возмутилась Ланка, когда парень принялся обстоятельно устраивать себе лежанку. – Ты что, вконец ох…
– Ти-и-ихо! – прошипела я, успев слететь с постели и зажать крикунье рот. – Хочешь, чтобы сюда бабуля пришла и задалась тем же вопросом?!
– Фы-ы-ы! Нивэ-эль! – прогундосила она мне в ладонь. – Отпуфти-и-и!
– Тише, барашек, – с укором посмотрел на нее маг. – Ну что ты как маленькая? Что я, в одной палатке с вами не ночевал? Чего ты испугалась?
Ланка фыркнула и, все-таки вывернувшись из моего захвата, свирепо уставилась на парня.
– Я тебя не боюсь! – прошипела она не хуже иной змеюки.
– Ну дак и спи тогда спокойно, чего разоралась? – невозмутимо парировал Ник, после чего отвернулся, перехватил брошенную мною подушку и, закончив с обустройством спального места, довольный плюхнулся сверху с явным намерением никуда не двигаться до утра.
Ланка постояла-постояла, неверяще глядя на его наглую физиономию, но потом все-таки с раздражением покосилась в мою сторону:
– И как все это понимать?
– Сама еще не разобралась, – призналась я, присаживаясь на краешек кровати. – Но он без нас плохо спит. Да и нам без него неуютно. Ты ведь тоже заметила?
Ланка отвела глаза и, пробормотав что-то вроде «ничего не знаю, вам все привиделось», утопала на свое место, стараясь даже не смотреть на блаженно растянувшегося на полу парня.
– Кстати, Ниэль, – подал голос он, как только ведьмачка прямо в одежде улеглась на постель и с самым мрачным видом отвернулась к стене. – Вам не кажется, что сейчас самое время призвать тень?
– Можно попробовать, – согласилась я. Ланка угрюмо промолчала, но мне все же показалось, что ее ухо заинтересованно дернулось. – Полуночи ждать не будем?
– Нет. Если не шуметь, твоя бабуля ничего не услышит. Стены здесь толстые, полы двойные…
– Как скажешь, – пожала плечами я и потерла пальцами кольцо на левой руке. – Норр, ты здесь?
В светелке тут же похолодало. Единственная свеча на столе пугливо затрепетала, словно по комнате пронесся внезапный порыв ветра. А затем прямо передо мной из воздуха соткался знакомый силуэт и, освобожденно расправив плечи, шумно выдохнул: «Хорошо-о… богини, как же хорошо чувствовать себя живым!»
– А что, раньше ты этого не чувствовал?
– Чего? – изумленно уставился на меня Ник.
Тогда как Норр лишь знакомо усмехнулся: «В моем мире нет времени. Твое существование – это просто миг, растянутый до бесконечности. Там ничего не меняется столетиями. Ты не живешь и не умираешь. Не ешь. Не спишь. Никуда не движешься и не имеешь цели. Там не за что зацепиться взглядом. Не к чему прикоснуться. Не с кем заговорить. Поэтому все, что тебе остается, это мысли… долгие, навязчивые, бесконечно повторяющиеся мысли, которые с годами сводят тебя с ума».
– Ниэль, с кем ты разговариваешь? – с подозрением осведомилась Ланка, развернувшись на постели и проследив за моим взглядом, но ожидаемо ничего не увидев на том месте, где находился призванный Норр. – Это что, он? Да? Это Норр? А мы совсем-совсем не можем его увидеть?
«Совсем-совсем, – вновь усмехнувшись, подтвердила тень. – До тех пор, пока живы, конечно».
Я перевела взгляд на Ника:
– О чем ты хотел его спросить?
Маг тут же подскочил с лежака и настороженно изучил пустое пространство перед собой.
– Он может меня слышать?
«Конечно, – кивнул Норр. – И видеть. Даже то, что скрыто от вашего взгляда».
– А что от него скрыто? – тут же сделала стойку я.
«Ну… к примеру, то, что на вашем друге стоят ограничительные печати. И то, что его дар на самом деле намного мощнее, чем вы считаете».
– Печати? – следом за мной насторожился и Ник, которому я озвучила слова призрака. – Что за печати? Откуда? И как давно они на мне стоят?
Норр облетел вокруг него: «Стоят давно. С раннего детства, иначе они не выглядели бы такими потрепанными. Кто именно ставил, не скажу, но как минимум одна из них несколько лет назад была сорвана. Судя по всему, огненная. Потом ее, правда, закрыли. Но впопыхах и кое-как. Не так давно снова обновили, но долго она не продержится. Год… максимум два… и у мальчика возникнут проблемы».
Я вздрогнула:
– Что за проблемы?
Норр вместо ответа облетел по очереди сначала меня, потом Ланку. После чего задумчиво хмыкнул и, зависнув посреди комнаты, надолго замолчал.
– Что он говорит? – подергала меня за рукав Ланка. – Ниэль, ну скажи, что происходит. Нам же ничего не понятно!
«Это и неудивительно, – услышав ее, отмер Норр. – Но вы трое связаны. Намного теснее, чем обычные тройки. У мальчика необыкновенный дар… признаться, я ничего подобного раньше не видел. Сильный маг. Очень сильный. Но без противовеса он быстро погибнет. Ты…»
Тень вдруг посмотрела на меня прямо: «В подземелье я еще мог ошибаться, но сейчас уверен: ты – его противовес. Чем ты ближе, тем ему спокойнее. Чем дальше, тем больше риск, что он однажды погибнет».
– П-почему это он должен погибнуть? – запинаясь, пробормотала я, к вящему беспокойству друзей. – Как это связано со мной?
«Ты знаешь, как устроен твой магический дар? – вместо ответа поинтересовался Норр. – И чем он отличается от дара вашего мага?»
– Ну… примерно.
«Колдуны всегда ограничены, – пояснила тень. – Размерами резерва, наличием накопителей, формулами, скоростью визуализации заклинаний и много чем еще. У магов таких ограничений нет. Они работают с источником напрямую и исключительно поэтому так сильны. Все, что им мешает, это природный предохранитель, не позволяющий взять от стихий больше, чем маги способны вынести. Но недостаток ограничений – это и большая проблема, потому что, когда природный стопор слаб, магический дар легко сжечь. Особенно если сродство со стихиями так же велико, как у этого юноши. Спроси его, легко ли ему каждый раз себя останавливать? Что он испытывает, когда прикасается к стихиям и, наоборот, в моменты, когда вынужден разрывать контакт?»
– Это общеизвестная информация, – буркнул Ник, когда я озвучила вопрос тени. – Во время призыва стихии одаривают нас массой приятных ощущений. И сурово наказывают каждый раз, когда их приходится отзывать.
– Тебе что, из-за магии бывает плохо?! – ошарашенно уставилась на парня Ланка.
Тот только покачал головой:
– Эх, рыжик… Ты бы знала об этом, если бы не прогуливала теорию на первом курсе. Да, каждая остановка заклинания для мага – это боль. Ожог или удушье, тяжесть в ногах или… в общем, какая стихия, такие и ощущения. За неумелое обращение нас наказывают точно так же. Причем чем дольше ты пользуешься магией и чем большие силы призываешь, тем сильнее откат. Это – закон. И тот единственный ограничитель, который для нас существует.
«Поддаться влиянию стихии легко, – согласилась тень, когда ведьмачка растерянно заморгала. – Во время призыва они способны подарить редкостное по своим ощущениям блаженство. Их магия вызывает зависимость, и преодолеть ее очень сложно. Особенно если за блаженством следует наказание. Поэтому уровень мага напрямую зависит от того, насколько он может сопротивляться соблазнам. Ну и, само собой, от того, насколько он способен терпеть боль».
– У меня высокий болевой порог, – не поднимая глаз, подтвердил мое предположение Ник.
«Скорее всего, он не просто высокий, а запредельный, – повернулась к нему тень. – Думаю, ваш друг способен блокировать боль полностью. Его должны были этому научить. А еще он универсал. С очень высоким потенциалом. И это значит, что у вашего мага, можно сказать, нет ограничений. Он – абсолютный маг. Носитель чистой силы, которая в определенный момент может поглотить его без остатка».
– В каком смысле? – вздрогнула я.
«Если он надорвется, то перестанет быть собой. Магия, если перейдет определенные границы, заставит его отключить не только боль, но и вообще все, что делает его человеком. Это защитная реакция. Он не сможет поступить иначе, или умрет сам, а то еще и других за собой утянет, чего, конечно же, постарается не допустить. Но если такое случится, то обратной дороги для него уже не будет: магия уничтожит в нем все эмоции, воспоминания и вообще все живое, после чего маг по имени Ник Линнель перестанет существовать. То, чем он станет, больше не сможет ни любить, ни переживать, ни сочувствовать. У него не будет ни друзей, ни врагов. Ни родных, ни близких. Он забудет обо всем, что с ним было. Он станет… по сути, тенью. Могущественной сущностью, которой чуждо сострадание и которая способна из-за мимолетной мысли взять и уничтожить все, что когда-то было ему дорого. Конечно, есть определенные методики… за столько веков люди все-таки научились держать это под контролем, но никто в мире не захочет такого резкого усиления империи. По сути, один такой маг может заменить целую армию. Поэтому, как только о нем станет известно, его постараются уничтожить. А если кто-то заметит, что мальчик плохо себя контролирует, то его уничтожат свои же. Еще до того, как он разрушит ограничительные печати и обратится в монстра. Чтобы этого не произошло, ему, помимо хороших учителей, нужны привязки: родные, любимые… и еще для этого потребуется боевая тройка с высочайшим уровнем совместимости.
– Нам сказали, что у нас совместимость чуть выше среднего, – пробормотала я, боясь лишний раз взглянуть на нашего мага».
«Ложь, – спокойно ответил Норр. – В отношении твоей подруги еще можно усомниться, но касательно тебя и его все однозначно: вы просто созданы друг для друга. Вы как одно целое. Неделимые. Вас нельзя разлучать. А если сделать это после того, как маг полностью освободится, для него это будет верная смерть. Кстати, тот, кто поставил на нем ограничительные печати, явно знал что и почему. Блокировка сделана грамотно. Хотя просуществует она недолго».
– Тогда получается, что если есть печати, то и способности Ника уже не тайна? – тихонько спросила Ланка, едва я сообщила им безрадостную весть.
«Тайна. Но не для всех. Спроси, кто ставил на нем блокировку?»
– Дядя, – выдавил Ник, когда я послушно спросила. – Вернее, целители по его распоряжению. Выходит, все эти годы он скрывал от меня именно это?!
«Возможно, – спокойно ответил Норр. – Как правило, дар у таких, как ты, просыпается очень рано. В первые годы жизни. И поскольку чаще всего это происходит спонтанно, а защищаться от магии дети еще не умеют, то это может стать причиной разгула стихий. К примеру, невесть откуда налетевшего урагана, наводнения или…»
«Пожара?!» – испуганно подумала я. А потом посмотрела на Ника и, встретив его встревоженный взгляд, твердо решила, что никогда ему об этом не скажу. Вообще никому не скажу. В том числе и Ланке. Ведь если причина гибели его родных крылась внутри его самого, то становилось понятным, почему дядя упорно берег его от этой правды. Для чего предпочел обучать его дома. И почему приложил так много усилий, чтобы о личности Ника никто не узнал раньше времени.
– Что нам теперь делать? – тихо спросил маг, не сводя с меня глаз. – Что делать мне, если, как ты говоришь, я могу стать опасным для себя и других?
«Учитесь, – так же спокойно посоветовал Норр. – Познавайте себя и свои силы. Тройка – это твое спасение. Держись за нее, мальчик. Однажды она сохранит тебе жизнь. Что же касается тебя… – Тень снова повернула голову в мою сторону: – Готовься к тому, что его магию ты начнешь поглощать, в том числе и неосознанно. Это сделает мальчика немного слабее, зато подарит ему шанс остаться самим собой, а тебе принесет новые возможности и снимет те ограничения, которые ты для себя установила».
– Мне кажется, они и так уже снимаются, – прошептала я, уронив взгляд в пол. – После лабиринта я стала намного выносливее, сильнее, быстрее. Я две недели после этого проторчала на кухне, не сделав ни одного упражнения, но бегаю сейчас быстрее и дольше, чем до испытания. Мое «прозрение» тоже стабилизировалось. Заклинания стали заметно сильнее. И я… словно меняюсь?
«Так и должно быть, – успокоил меня Норр. – Ник очень многое тебе даст, как, впрочем, и ты ему. Одни мысли на двоих не обещаю, но вот магия у вас точно станет общей».
– А я? – обеспокоенно спросила Ланка, когда я закончила пересказывать слова призрака. – Что насчет меня?
Тень ненадолго задумалась: «У тебя есть шанс стать в этой тройке балансиром. Ты живая, подвижная, безрассудная и при желании можешь хорошо их дополнить. Но если попытаешься встать между ними, то это закончится разрывом. Причем он будет окончательным и бесповоротным».
– Третий – лишний, да? – невесело усмехнулась ведьмачка.
«Что-то вроде того».
– Ладно, – вздохнула Ланка, садясь в постели и глядя на нас с Ником со смесью недоверия, сомнения и смирения. – Только если надумаете целоваться, сразу предупредите. Я хотя бы уши заткну и лицо подушкой накрою.
Я моментально вспыхнула:
– Ланка!
«Она права, – еще больше вогнал меня в краску Норр. – Физическая связь укрепит ваш союз, так что разорвать его станет еще сложнее».
– Да идите вы все…
– Что? – обеспокоился Ник. – Что такое? Ниэль, что он сказал?
– Ничего, – проворчала я. – Ты, помнится, хотел его о чем-то спросить. Насчет кольца и всякое такое, помнишь?
– Ах да, – на мгновение растерялся маг. Но быстро опомнился и пристально уставился на то место, где, по его предположениям, должна была находиться тень. – Насколько я понимаю, раньше ты был непростым человеком. Скорее всего, магом или даже колдуном.
«Да, – кивнул Норр. – В свое время мои возможности были весьма впечатляющи. И даже с учетом того, что я успел многое подзабыть, думаю, можно смело утверждать, что мои знания и сейчас соответствуют уровню весьма неплохого колдуна».
– Кто тебе это сказал?
«Люди, с которыми я общался».
Ник беспокойно дернулся:
– Ты же был заперт. Сам говорил, что тебя прокляли…
«Первое время – да, проклятие держало любопытных подальше. Но после того, как гробницу распечатали, в ней успело побывать много народу. В том числе полноценных колдунов, магов, ведьмаков и таких, как вы, студентов».
– От студентов вряд ли был какой-то прок. Их самих бы кто научил. А по поводу опытных колдунов… как-то слабо верится, что кто-то из них мог захотеть с тобой пообщаться, – проворчала Ланка.
«Мне не нужно их желание, – спокойно ответил призрак. – Большинство из них меня даже не видят. Но я способен читать ваши души. Вместе с памятью. И за эти годы хорошо усвоил одну истину: не стоит нарушать непреложные правила, иначе за это можно поплатиться не только жизнью, но и душой».
Я встрепенулась:
– Наши души ты тоже читаешь?
«Конечно. Именно так я узнал, что вы именно те, кто мне нужен. Поэтому же я вам помог».
– Но если ты сумел прочитать память многих колдунов, то тебе наверняка известно, что условия любой магической сделки можно обойти, – не дал ему уйти от темы Ник.
«Верно, – не стал лукавить призрак. – Я многое знаю. В том числе и такие вещи, которые люди считают не совсем законными».
– Тогда как тебе можно доверять? – задал самый важный вопрос Линнель. – Как мы можем быть уверены, что ты не обманешь Ниэль и не приведешь ее к тому же наказанию, которому был подвергнут сам?
Норр тихо вздохнул: «Справедливый вопрос. Но у меня нет на него ответа. Кроме, пожалуй, того простого факта, что мне нет смысла вас обманывать. Все, чего я хочу, это покой. Злость моя давно угасла. Угрызений совести за свои ошибки я тоже не испытываю. Меня никто и ничто здесь не держит, понимаешь? Больше скажу – я устал от жизни. От людей. От всего этого мира. Я хочу домой. Поэтому постараюсь помочь вам в надежде, что однажды вы сумеете помочь мне. По-твоему, это достаточно веский аргумент?»
Ник прикусил губу:
– Не уверен. Но, как я понимаю, других вариантов у нас нет?
«И у меня нет, – горько усмехнулся призрак. – Из всех, кто успел навестить мою могилу, только у Ниэль получилось обойти заклятие кольца. Из всех, кто добрался до нижних уровней, нашелся только один абсолютный маг, способный меня уничтожить. Ждать новых претендентов еще несколько тысячелетий я не хочу. Связываться со жрецами – тем более. И вам, и мне нужна помощь. Так что все честно, не находишь?»
Маг заколебался, но потом неохотно кивнул:
– Допустим. Что нужно сделать, чтобы тебя убить?
«Освоить одно очень непростое заклинание и с его помощью уничтожить кольцо. Для этого у вас пока не хватает ни знаний, ни сил. Но со временем, я надеюсь, когда вы превратитесь в полноценную боевую тройку, ты станешь силен по-настоящему, а способности Ниэль достигнут хотя бы половины того уровня, о котором она мечтает, я наконец-то смогу уйти. Ну а пока мне придется набраться терпения. И начать вас потихоньку учить, иначе ожидание затянется надолго».
– Чему ты можешь нас научить? – спросила я, когда у Ника закончились вопросы.
«Их, может, и ничему, – отозвалась тень. – Магия стихий – не моя стезя, если честно. Точно так же, как руны и холодное оружие. А вот тебе моя помощь пригодится. Скажем, хотя бы вот для этого…»
Я ошеломленно моргнула, когда все пространство вокруг меня заволокло непроглядным мраком. А когда в нем стали проступать знакомые линии, постепенно складывающиеся в знаки и формулы, изумленно выдохнула и жадно уставилась на огромную, выписываемую с потрясающей детализацией картину, которую Норр рисовал персонально для меня.