— Смотри, а вон там, — Лилиана указала на небольшую статую, находящуюся прямо на центральной городской площади, — это памятник отцу последнего короля.
— Это тот, что устроил всю эту кутерьму с отбиранием земель у дворянства?
— Ага, — утвердительно кивнула девушка.
— Как-то странно, — задумчиво проговорил Тима, рассматривая статую мрачного мужика в короне.
— Что именно? — уточнила его собеседница.
— Власть в стране вроде бы сменилась, а памятник старой как стоял, так и стоит, — пояснил свое недоумение попаданец.
— А, ты в этом смысле. Ой, там целая история с этим памятником была, — рассмеялась Лилиана и, забывшись, попыталась хлопнуть Тиму по плечу, однако, ее рука прошла насквозь, не встретив никакого сопротивления. Впрочем, девушка, судя по всему, этого даже не заметила, увлеченная рассказом истории, связанной со сносом вышеупомянутого памятника. А вот Тима заметил. И на него снова накатили воспоминания о событиях, произошедших, казалось, целую вечность назад.
Он снова вспомнил тот ужас и растерянность, которые испытал, когда человек, который должен был охранять Лилиану, человек, которому она безмерно доверяла, подло ударил ее в спину. Вспомнил, как в полубезумном состоянии плакал над ее умирающим телом. Вспомнил, как собственноручно всадил в нее уже свой кинжал, окончательно убивая ее и порабощая ее душу. Жуть. Его каждый раз передергивало, а сердце обливалось кровью, когда он вспоминал те события.
Впрочем, хуже всего было даже не то, что предатель Юлиус смертельно ранил Лилиану, нет, хуже было то, что Тима никак не мог этого доказать. Злая насмешка судьбы — помощь прибыла, как всегда с изрядным опозданием, как раз в тот момент, когда именно он, желая сохранить хотя бы душу своей любимой, нанес удар своим кинжалом.
Надо ли объяснять, что попаданцу никто не поверил и совершенно не обратил внимания на его обвинения в сторону Юлиуса, который имел наглость вернуться на место собственного преступления, да еще и привести с собой дворецкого и нескольких своих подчиненных.
Естественно, попаданца никто не стал слушать. Для Далофа и других присутствующих именно он был убийцей, предателем, змеей, пригретой на груди наивной девушки. Еще бы. Его ведь застали на месте преступления. С кинжалом, воткнутым в грудь Лилианы. И совершенно никого не волновало, что при подобной ране не могло натечь столь много крови. По крайней мере, так быстро.
— В подвал его, — коротко приказал Юлиус, полностью игнорируя все обвинения.
Естественно Тима был совсем не ровня обученным бойцам, тем более, что их было больше. И ни крики, ни попытки заверить Далофа, что он ни в чем не виноват, не возымели никакого эффекта. Тиму просто подхватили под руки и поволокли по коридору, мимо притихшей и испуганной прислуги. Мимо молчаливых рабов.
Тима кричал, брыкался, матерился, взывал к совести своих конвоиров. Но это не вызывало никакого эффекта. Те лишь молча тащили его вперед. Молчала и прислуга. Молчали и рабы. Лишь изредка до слуха попаданца доносились чьи-то негромкие всхлипы.
А потом по коридору начал расползаться шепот: «Убили», «хозяйку зарезали», «прямо в доме», «ее гость, чернявый такой», «как же мы теперь-то?». Он крался за спиной у Тимы, долго не решаясь обогнать. Но, потом, как-то вдруг вырвался вперед, нарастая, подобно морскому прибою. Только вот, прибой рано или поздно затихает, откатывается назад, дабы вновь вернуться. А тут нет — шепот нарастал, в конце концов превратившись в, сначала одиночные, а после и массовые выкрики:
— Убийца!
— Сволочь!
— Она же тебе доверяла!
— Как ты мог!?
Верные слуги, узнав о смерти хозяйки, тут же, даже не разобравшись в ситуации, начали оскорблять Тиму.
Именно эти, совершенно незаслуженные, обвинения и посеяли в его душе семена злобы. Злобы на этих бестолковых, необразованных людей, что готовы растерзать человека только потому, что его ведут под конвоем. Логика простая: раз ведут, значит виновен.
Слуги посеяли семена, они же и знатно их удобрили. Но вот всходы эти семена дали уже благодаря одному из стражников, которому, наверное, показалось, что Тима недостаточно расторопен. Он больно пнул попаданца по голени и злобно прорычал:
— А ну шагай, скотина, а то смотри, мастер Юлиус ничего не говорил насчет того, чтобы тебя целым и невредимым довести.
Ненавистное имя вконец переполнило чашу терпения Тимы. Он вдруг понял, что все эти крики: его и прислуги, все эти попытки оправдаться, все это пустое. Есть предатель, который заслуживает самой жуткой смерти, которая только может быть. И есть те, кто ему служит, а значит они тоже виноваты.
Тима резко остановился. Солдаты, что привыкли к тому, что он, хоть и нехотя, но все же переставлял ноги, на миг сбились с шага. Этого попаданцу хватило, чтобы, резко дернувшись, оцарапать своим серпом-кинжалом руку одного из стражников. Пустяковая, казалось, царапина. Но этого хватило, чтобы душа бойца рассталась с телом и перетекла в кинжал.
Первый солдат еще оседал на пол, а Тима уже вырвал свою руку с кинжалом из его ослабевших пальцев. Резкое сближение с тем, что вцепился в его правую руку. Еще один удар. Еще одна душа в клинке.
И только тут до оставшихся солдат дошло, что что-то не так. Они заголосили, потянулись за оружием, но Тима не медлил — еще два удара и два тела валятся на пол. Около двух секунд ему понадобилось для того, чтобы пленить души четырех бойцов.
Выкрики слуг и рабов вновь сменили тональность. Из осуждающих они превратились в испуганные. Те, кто был свидетелем столь быстрой расправы, вдруг потеряли всякий интерес к происходящему и, развернувшись, разбежались куда глаза глдядят.
Тима же, не долго думая, вызвал духов Гадаара и Лона и коротко им приказал:
— Один летит передо мной на максимальном расстоянии и как увидит охрану — тут же предупреждает. Второй — то же самое, но за моей спиной. Кто куда — решайте сами. Двигаемся, для начала, в мою комнату. Вопросы? Нет? Вперед.
А дальше был суматошный бег по взбудораженному поместью Лилианы. Еще несколько убийств, в том числе и не в меру ретивых слуг, что решили задержать беглеца.
Если честно Тима сам не понимал как ему удалось так просто тогда унести ноги, да еще и свой рюкзак захватить. Повезло, не иначе. Очень помогли плененные души солдат и слуг. Один из них, не имея сил сопротивляться, показал тайный ход, ведущий из хозяйской спальни и предназначенный для бегства в экстренном случае. Что показательно, о тайном ходе, с его же слов, знал только этот пожилой слуга, чье семейство не одно поколение служило роду Ирри. Он с гордостью хвастался, что даже молодая хозяйка о нем не подозревала.
Сам ход был достаточно коротким и вел в небольшое каменное строение, прилепившееся к ограде неподалеку от черного входа. Там имелась также и потайная дверь, ведущая за территорию поместья, однако слуга не знал как ее открыть. Поэтому, Тиме пришлось отсиживаться в самом ходе до вечера, молясь всем богам, чтобы не нашлось больше знатоков, разбирающихся в секретах местной архитектуры.
Уже поздней ночью он выбрался из своего укрытия и аккуратно, отправив своих разведчиков в разные стороны, выбрался с территории поместья.
— Ты меня не слушаешь! — вырвал его из воспоминаний голос Лилианы
— Не слушаю, — признался Тима. — Извини, задумался немного, — после некоторой паузы добавил он.
— Опять терзаешься муками совести? — она испытующе посмотрела на него, — ты все тогда сделал правильно. Даже не смей корить себя!
— Нет. Наверное. Просто вспоминал тот вечер. Знаешь, а ведь я чувствовал тогда что что-то не так. Я мог бы…
— Не мог, — отрезала девушка, — я бы не поверила. Да я, если честно, до сих пор не верю в предательство этого… этой… — Лилиану переполняли гнев и негодование каждый раз, когда она вспоминала о поступке Юлиуса, но истинно аристократическое воспитание не позволяло ей выразиться так, как хотелось. Хотя хотелось очень сильно.
Тима сделал, было, шаг в ее сторону, намереваясь обнять и успокоить, но вовремя вспомнил, что девушка сейчас находится, мягко говоря, не в том состоянии, что позволяет подобные проявления чувств.
— Лили, я…
— Да знаю, знаю, — отмахнулась она, а затем, посерьезнев, добавила:
— Я помню о твоем обещании и верю тебе. — Помолчали. — Ладно, хватит пока, думаю, на памятник любоваться. Скоро начнется служба.
— Ты, главное…
— Помню, помню. Перейти полностью в мир духов. Пойдем.
Тима отвернулся от памятника, перед которым проторчал достаточно долгое время, делая вид, что любуется этим произведением искусства и направился в сторону местного центрального храма, коим было одно из двух отдельно стоящих зданий на этой площади. Вторым, если верить словам Лилианы, был городской магистрат.
Вообще, центральная площадь (бывшая некогда королевской, а после переворота потерявшая старое название) была довольно примечательным местом. Довольно большой, никак не менее пятидесяти метров в диаметре, неровный овал, выложенный все тем же серым камнем, из которого была построена большая часть города. По бокам площадь была зажата вышеупомянутыми храмом и магистратом — огромными, по местным меркам, зданиями, казалось, так и желающими перещеголять друг друга в богатстве фасадов. С третьей же стороны находились массивные ворота в, не менее массивной, каменной стене. Каменная арка ворот была затейливо украшена каменными же узорами.
Тима может и хотел бы рассмотреть все это великолепие внимательнее, но не рискнул. Ворота эти вели в бывший дворцовый комплекс, где сейчас заседали все шишки страны и, что не удивительно, серьезно охранялись. А что-что, но привлекать к себе излишнее внимание в его положении было крайне неуместно.
На входе в храм образовалась небольшая очередь из желающих посетить утреннюю службу. Тут были как мужчины, так и женщины. Все были хорошо одеты, до умопомрачения вежливы и показательно возвышенны. Тима ответил на поклон какого-то напыщенного хмыря средних лет, поприветствовал, приложив палец к середине лба двух девушек в простых на вид, но явно не дешевых, шерстяных платьях, наклонил голову и выждал некоторое время, отдавая дань уважения пожилой, но очень властной женщине. В общем, делал все, как его учила Лилиана. И никто вокруг не мог подумать, что этот воспитанный, небогато, но со вкусом, одетый юноша, на самом деле, тот самый жуткий преступник, убийца молодой госпожи Ирри, слухи о котором уже несколько дней ползли по городу.
— Молодец. Ты все правильно делаешь. — Комментировала Лилиана его расшаркивания с окружающими. — Все, можешь заходить.
Местный храм совершенно не походил на земные. Ни внешним убранством, больше напоминающим дворцы французских королей времен бесконечных Людовиков. Ни внутренним. Причем, именно попав внутрь, Тима по настоящему почувствовал, что находится в чужом мире. И, если помещение, находящееся сразу за входными дверями ничем особым не выделялось — обычный, самый банальный холл, кое-как украшенный с претензией на помпезность. У Лилианы был почти такой же, только раза в три поменьше, правда не столь шикарный. То основной зал значительно отличался от всего виденного Тимой ранее. Больше всего он напоминал помесь лекционного зала университета, театра и… церкви. Огромное круглое помещение, опускающееся ярусами вниз, опоясанное концентрическими кругами кресел, разделенное на сектора широкими лестницами. В самом центре помещения находился высокий каменный пьедестал. Тоже круглый. От высокой, богато украшенной двери, расположенной в противоположной от входа стороне, к нему вела не менее широкая, чем другие, лестница. Окон в помещении, судя по всему, не было, однако, это совершенно не мешало залу быть отлично освещенным. Настолько, что было хорошо видно красочные фрески, преимущественно в алых и золотых тонах, коими были расписаны стены зала. У Тимы создалось впечатление, что он находится на осенней, залитой солнечным светом, поляне. Очень приятное ощущение.
— «А каким образом освещается помещение?» — мысленно поинтересовался он у Лиланы, — «Магия?».
— Совсем чуть-чуть, — тут же ответила девушка, — в основном благодаря скрытым зеркалам.
— «У вас, что научились делать столь качественные зеркала?» — удивился попаданец.
— А что тебя удивляет? — не поняла она, — ты же видел их у меня дома, — это, конечно, дорогое удовольствие, но и храм-то центральный, может себе позволить.
— «Не видел. Или не обратил внимания. Ладно, не важно. А что в менее крутых храмах по другому все?»
— Крутых? А, поняла. Да, там все совершенно иначе, хотя и очень похоже. Так все, нам в этот ряд. Не стоит привлекать к себе излишнее внимание.
Тима послушно свернул в один из рядов, находящихся, примерно, посредине амфитеатра. Он прекрасно помнил инструкции Лилианы, из которых следовало, что чем выше ты сидишь в храме, тем ты круче, просто этот разговор о зеркалах, на которых он, что уж греха таить, планировал хорошо заработать, заставил немного забыться. Впрочем, это простительно. Пока простительно. Ведь они сейчас просто смотрят.
Тима решил не заходить слишком глубоко и опустился в одно из кресел рядом с проходом. Оно, надо сказать, оказалось достаточно удобным. Уж точно удобнее тех, что стояли в актовых залах его университета. Да и большинства земных кино и просто театров.
Время шло и попаданец с интересом рассматривал окружающих его людей. С кем-то, по подсказке Лилианы, уважительно раскланивался. Однако, вскоре его мысли сами собой вернулись к событиям, предшествующим его нынешнему визиту в храм.
Лилиана была в ярости. Нет, в ЯРОСТИ.
— Этот… Эта… Эта гниль, — наконец подобрала, как ей казалось, подходящий эпитет, — как он мог, Тима? Как он мог?
— Лили, успокойся, — попытался урезонить не в меру разбушевавшегося духа Тима.
— Но он убил меня! Предал! — последнее, почему-то, в ее устах звучало большим оскорблением чем убийство.
— Ну предал и предал, — пожал плечами попаданец, — с кем не бывает?
— Это же… Это же… — вновь не нашла слов девушка.
— У нас есть сейчас более насущные проблемы, — напомнил ей Тима.
— Да-да. Ты прав, — спустя некоторое время, явно приложив изрядные силы для того, чтобы успокоиться, согласилась с ним Лилиана, — ты прав, — повторила она. — Но какая же… гниль!
— Лили! — слегка повысил голос молодой человек.
— Все, умолкаю. Так что у нас за проблемы? — уже почти нормальным голосом поинтересовалась она.
Вообще, Тиму очень поразило поведение девушки. Буквально до глубины души. Сейчас, когда он нашел более-менее безопасное место в одном из заброшенных пакгаузов речного порта и первый раз призвал ее дух, Тима ожидал криков, стенаний, плача в конце концов. Не дождался. Лилиана совершенно не выглядела напуганной. Наоборот, ее переполняла ярость по отношению к предателю Юлиусу, что так вероломно напал на нее. И уже никак не менее двадцати минут, девушка поливала того отборной площадной бранью. Где подобного могла нахвататься леди из благородной семьи, Тиме было, если честно, совершенно непонятно. Впрочем, его больше интересовала возможность нормально поговорить со своей новой рабыней и, судя по всему, эта возможность наконец появилась.
— Ну, — задумчиво протянул он, — проще подсчитать каких проблем у нас нет.
— Все настолько плохо?
— А то. — Тяжело вздохнул попаданец, — слушай по порядку. Первое — тебя убил твой же телохранитель, но все считают что это сделал я.
— Не поняла, — это был, наверное, первый раз, когда Тима увидел на ее лице неподдельное удивление.
— Юлиус привел Далофа, своих солдат и кучу прислуги как раз в тот момент, когда я ударил тебя кинжалом, — пояснил он.
— Но ведь это глупо! — вскричала девушка, — неужели они не видели, что меня сначала в спину ударили?
— А они и не смотрели, — пожал плечами Тима, — увидели меня над твоим телом с окровавленным орудием в руках, значит виновен. Никто разбираться не будет. Да и Юлиус напоет чего-нибудь эдакого. Тем более, что я, когда убегал оттуда, кое кого еще добавил в свою коллекцию.
— Коллекцию? — не поняла девушка.
Попаданец взглядом показал на кинжал.
— А, поняла. Значит ты у нас собиратель человеческих душ? — невесело проговорила она, но тут же себя одернула:
— Ладно, это сейчас не важно. Так как тебе удалось выбраться? Юлиус, хоть и сволочь, но дело свое знает.
— Случайность, — вновь пожал плечами Тима, — ты знаешь, что из твоих покоев ведет потайной ход?
— Знаю, конечно.
— Вот и один из твоих бывших слуг знал. И показал мне его.
— Забавное совпадение, — задумчиво проговорила она.
— А, не обращай внимания, — махнул рукой Тима, — обычный рояль. Мне положено.
— Обычный… что? — не поняла Лилиана.
— Потом как-нибудь объясню, — вновь отмахнулся он, — давай лучше перейдем к другим нашим проблемам. Итак, о первых двух ты уже знаешь. Теперь о третьей — она банальна до невозможности. Я обещал вернуть твою душу в тело, но тела твоего у меня нет. Сама понимаешь, что мне недосуг было его с собой захватить. На чье-нибудь другое тело, ты естественно не согласишься? — с некоторой надеждой уточнил он.
— Не соглашусь, — подтвердила его подозрения девушка.
— Я так и думал. Как у вас тут дела обстоят с погребением?
— Ну… — задумчиво протянула она, — у нас принято хоронить умерших на десятый день после смерти. Семь дней дается душе для того, чтобы свыкнуться со своим новым положением. На восьмой день проходит очищающий ритуал. Его проводят или в храме или вызывают клириков к умершему домой. Зависит от пожеланий семьи. Девятый день — день прощания с душой умершего. Считается, что она в этот момент находится рядом с телом и может слышать что говорят живые. Десятый день — погребение.
— Занятно. Необычно, конечно, но нам это на руку. А где тебя должны похоронить и обряд этот проводить?
— Хоронить — в нашей семейной усыпальнице в загородном поместье. Помнишь, такое приземистое здание в дальнем конце парка?
— Угу, — согласно кивнул Тима, — а с ритуалом что? Где его проводить должны?
— Не знаю, — пожала плечами его собеседница. — Могут в городском поместье, могут в загородном, а могут и в центральном храме.
— Плохо, — подытожил Тима, — получается у нас еще одна проблема вырисовывается. Кстати, — вдруг вспомнил он, — а у вас как-то тело умершего обрабатывают перед похоронами?
— Конечно. Омывают, одевают, украшают.
— А вскрытие?
— Что? — не поняла девушка.
— Ну… — замялся попаданец, не зная как поделикатнее объяснить что это такое, — не разрезают покойных? — наконец решил говорить как есть.
— Разрезают? Но зачем? — искренне удивилась Лилиана.
— Ну… — вновь замялся он, — чтобы узнать от чего тот умер.
— Глупость какая. Нет, у нас такого не делают. Постой, — вдруг осеклась она, — у вас что перед похоронами людей режут?
— Угу. — Согласно кивнул Тима, — только не перед похоронами, а после смерти. Очень точный способ определить от чего умер человек.
— Дикий мир, — девушку аж передернуло, — нет, у нас все совершенно иначе, — повторила она. — А если нужно узнать от чего умер человек — приглашают мага. Есть, знаешь ли, некоторые алгоритмы, что позволяют это узнать.
— Понятно. Слушай, — попаданец вдруг осознал что его смущало все это время, — а как у вас дела с сохранностью тел? Десять дней все же немалый срок.
— Трупы сервов и простолюдинов хранятся на леднике, трупы зажиточных и аристократов, если у семьи хватает денег, сохраняются при помощи алгоритма Итолле.
— Магия? — зачем-то уточнил Тима.
— Она самая, — согласно кивнула девушка. — Очень недолговечная — приходится обновлять каждые сутки, зато эффективная. Тело помещается в поле, в котором почти полностью прекращается течение времени.
— Стазис, — понятливо кивнул Тима, — и что, его только для сохранения тел используют?
— Нет, конечно. Есть еще и специальные артефактные лари для хранения продуктов. Но они жутко дорогие. Даже моя семья не могла себе подобный позволить.
— Вот оно что, — протянул Тима. — Что ж, теперь все более-менее понятно. Значит, у нас есть еще около недели на то, чтобы найти и забрать твое тело. Есть идеи как это сделать?