Римана разбудил холод. Он попытался пошарить вокруг себя, дабы найти сползшее одеяло, но что-то мешало. «Меня парализовало!» — мелькнула заполошная сонная мысль, но сержант тут же ее отбросил. Парализовать его могло только во время неудачного ранения, как это было с одним из его близких товарищей. Но ведь боя-то не было? Или был? Риман попытался вспомнить. И вспомнил! Вспомнил знакомство со странным молодым человеком. Вспомнил его колючий и холодный взгляд. Вспомнил как поступил к нему на службу. Вспомнил помывку в бане придорожного трактира и состоявшийся после разговор.
Риман не был трусом и всегда одним из первых вступал в бой. Но и идиотом он тоже не был. И понимал, что такой человек как Тималь ни за что не простит ему предательства. Озноб прошел по телу наемника и причиной тому явно был не холодный камень, на котором он лежал.
— О, ты очнуться, — раздался рядом негромкий голос и Риман тут же узнал его, — открывай глаза, открывай. Не бойся, — попросил господин Ирри.
Десятник открыл глаза и попытался осмотреться. Не получилось. Кто-то (а Риман догадывался кто именно) уложил его на крупный плоский камень, а ноги и руки привязал к ближайшим деревьям длинными плотными веревками. Поэтому, единственным, что мог разглядеть наемник, были стволы растущих деревьев и серое небо над их кронами.
— Только не кричи, — попросил его Тималь, — не добавляй моей леди лишней работы. Не заставляй ее затыкать тебе рот. Снова.
— Что за херню ты несешь, недоумок? Какая леди? Нахрена ты меня сюда приволок?
— Фу как грубо, — манерно сморщил нос Тималь, — еще несколько час назад ты клясться мне в верности, а сейчас обзываешь. Как не воспитано. Ну да ладно. Отвечаю на твои вопросы по-порядку. Лилиана, золотце, будь добра, проявись. Все равно этот грубиян никому ничего не расскажет.
Рядом с пленителем наемника появилось бледное сияние, сформировавшееся вскоре в невероятной красоты черноволосую девушку, одетую в белое шелковое платье. А затем Риман, вдруг, заметил, что может смотреть сквозь нее. Дикий, необузданный, первозданный ужас обуял его. Он заскулил, задергался на камне, попытался закричать, но Тималь тут же подбежал к нему и, не мудрствуя лукаво, засунул наемнику какую-то тряпку в рот.
— А ну заткнулся! — послышался резкий, хлесткий, как удар кнутом, приказ.
— Неужели я так страшна, Риман? — раздался у него над самым ухом тихий мелодичный голос, — отчего ты меня так боишься?
Дождавшись, пока сержант немного придется в себя, Тима вытащил кляп у него изо-рта и тот, наконец, смог ответить девушке:
— Т-т-ты призрак.
— Да ты у нас догада! — рассмеялся Тималь, хлопая лежащего на камне бойца по плечу, — теперь его тон был обыкновенным, таким каким Риман и привык слышать своего нанимателя. Вся манерность и напускная жуть ушли из голоса молодого человека. Но наемник не спешил расслабляться — взгляд-то был по-прежнему колючим и холодным. А глаза никогда не врут. Так ему еще его бабка говорила.
— И что, что призрак? — не поняла девушка, — вон, ни Орлек, ни Ватар меня ничуть не боятся. А ты как девчонка маленькая задергался, заскулил.
— Что вам от меня нужно? — немного придя в себя, решил сменить тему Риман, — я же никому ничего о вас, господин Ирри, не успел рассказать. Отпустите меня и ребят, мы вам вернем все деньги и разойдемся, будто друг-друга не знали.
— Ну конечно, — ухмыльнулся Тималь, — конечно я тебе поверю. Ты за неделю так и не удосужился мне все сказать самостоятельно, а теперь я должен надеяться на твое слово, которое ты уже нарушил, предав меня еще до вступления в должность? Нет, так не пойти. Мы с тобой сделаем по-другому. Бойцы-то мне по прежнему нужны, тут не поспоришь. И этими бойцами будете вы. И я даже платить вам буду честь по чести, как обещал.
— Тогда развяжите меня и поговорим нормально, — предложил Риман.
— Э-э-э, нет. Проблема преданности все еще остается. Я не могу тебя отпустить и не могу тебе верить. Правильнее всего было бы убить тебя. Но и убивать тебя я тоже не хочу. Ты, в принципе, неплохой человек. И боец тоже не самый последний. Поэтому… — он на миг замолчал, собираясь с мыслями, — поэтому ты имеешь право знать.
— Знать что? — чувствуя, что его вот-вот вновь захлестнет паника, поинтересовался наемник.
— Как ты думаешь, что является двигателем прогресса? — задал внезапный вопрос Тималь.
— Что? — сказать, что Риман сбит с толку, значило ничего не сказать.
— Война двигатель прогресса, — менторским тоном проговорил Тималь, — это знать все еще со школы. По крайней мере это характерно для индустриальных миров. А у вас мир магический. И как с прогрессом тут обстоят дела мне, увы, неизвестно. Но суть в другом. Я-то не маг. И не технарь, — последнее слово, как и некоторые другие Риман не понимал, но слушал внимательно, так как надеялся, что рано или поздно к нему подоспеет подмога из парней, которые не могли не заметить пропажу своего командира, — но и мне нужен подобный толчок, чтобы развиваться дальше, — тем временем распинался молодой человек, что-то делая вокруг камня. — И знаешь что стало подобным толчком для меня? Не отвечай, все равно не догадаешься. Секс! Это был банальнейший секс! Точнее его отсутствие. Видишь ли, между мной и Лилианой есть чувства. И мы бы оба хотели эти чувства перевести в более близкое русло, если ты, конечно, понимаешь о чем я. Но есть проблема, которую ты уже обозначил — она призрак. А призраки, увы, бестелесны. И что же делать в таком случае? Правильно! Нужно найти способ дабы она смогла занять чужое тело. И ты правильно догадаться, что этим телом будет твое. И нет, я не грязный извращенец и меня твоя небритая задница не интересует, не волнуйся. Просто, видишь-ли, весь ритуал мною подготовлен лишь в теории. Нужна практика. А я не настолько сволочь, чтобы подвергать опасности ни в чем не повинных рабов. А вот суку, что хотела меня сдать с потрохами. Это я о тебе, если ты не понял. Мне не очень жалко. Так что придется тебе побыть некоторое время лабораторной мышкой. Но ты не волнуйся. Шанс, что с тобой случится что-то нехорошее во время первого ритуала невелик. Я все же неплохо считаю.
— Первого? — не своим голосом, находясь на грани паники, поинтересовался Риман.
— Ну да, — спокойно сказал Тималь, останавливаясь напротив головы наемника и тот увидел, что его пленитель полностью обнажен, — будет еще второй, где я свяжу твою душу и души твоих бойцов со своим серпом. Тут, уж извини, опасности поболее будет. С другой стороны, если что пойдет не так, то окончательно ты не умрешь, обещаю, — гаденько улыбнулся он, доставая прямо из своего живота длинный, сильно изогнутый кинжал, выточенный, казалось, из чистого льда.
Последнего сознание Римана уже не выдержало и, сделав ручкой, уплыло в неведомые дали.
— Ты его усыпила? — поинтересовался Тима у находящейся неподалеку Лилианы.
— С чего бы мне это делать? — удивилась та, — ты же сам сказал, чтобы без твоей команды ничего не делала. Это он, наверное, от страха. Знатной жути ты на него нагнал, я тебе скажу. Даже мне стало немного не по себе от того что ты говорил. А в особенности — от твоего тона.
Попаданец на это лишь пожал плечами. Он ничуть не притворялся и не врал, рассказывая все наемнику. И жути на того специально не нагонял. Просто ему было все равно что с тем будет. Получится вселить Лилиану в его тело — отлично, значит будем идти дальше. Нет? Тоже неплохо, значит будем менять ритуал и пробовать что-то новое. Правда, справедливости ради, Тима все же рассчитывал на то, что у него все получится. Данный ритуал был основан, по большей части, на тех наработках, что он планировал применить для возвращения Лилиане ее настоящего тела. Поэтому процесс «вселения» должен пройти без сучка и задоринки. А дальше уже дело техники. Нужно всего-то усыпить сознание жертвы и каким-то образом передать управление телом и настроить передачу чувств «вселенцу». Над решением этой проблемы Тима и бился все свое свободное время с того момента, как понял, что даже несмотря на псевдотелесность Лилианы, секса у них быть не может по банальнейшим физиологическим причинам с ее стороны. И, надо сказать, решение, в конце концов, он все же нашел. И пусть оно было далеко не идеальным и состояло из сплошных «костылей», но в его работоспособности Тима почти не сомневался.
— Пора начинать, — проговорил он, когда основная подготовка к ритуалу была закончена, — а то если и не его дружки, — кивок в сторону все так же лежащего в беспамятстве наемника, — то кто-то из трактирной обслуги может что и заподозрить.
— Что мне делать? — поинтересовалась Лилиана, с нескрываемым интересом рассматривая голого Тиму.
— Стань у его головы. Вот на эту руну, — он указал на странный многомерный знак, нарисованный углем на камне. — Где-то в середине ритуала тебя затянет к нему в голову. Как это будет выглядеть и что ты там увидишь, я не знаю. Подозреваю, что на некоторое время ты можешь оглохнуть и ослепнуть. Не пугайся и не волнуйся. Мне понадобится некоторое время, чтобы настроить связь между твоим и его сознанием. Учти, что он, скорее всего, будет сопротивляться. Тебе придется выдержать и не дать ему подмять твое сознание под свое. Но ты сильная, ты должна справиться. Потом он уснет и ты получишь контроль над его телом и у тебя появится доступ к чувствам. Как это все будет выглядеть для тебя и ощущаться тобою я не знаю. Тут все зависит уже только от тебя. Тебе придется научиться пользоваться чужим телом. Могу лишь сказать, что напрямую телом ты управлять не сможешь. Тебе нужно будет найти возможность как-то транслировать свои желания в его сознание, чтобы оно давало команды телу. То же самое с чувствами. Ты будешь все ощущать, но это все будет проходить сквозь его сознание и, возможно, будет немного искажено. Пока все понятно? — он внимательно посмотрел на Лилиану, замершую там где ей было сказано.
— Угу, — кивнула она.
— Тогда слушай дальше, — продолжил попаданец, — я, после ритуала, некоторое время буду недееспособен. Ну, ты помнишь, как тогда, на пляже? Поэтому, какое-то время тебе придется обойтись без меня. Ничего не бойся и не паникуй. Застрять в его теле ты не сможешь никак. Ты призрак, дух, и связана и со мной и с моим клинком.
— А как мне покинуть это тело, если вдруг что? — поинтересовалась девушка и Тиме в ее голосе послышалась некая толика тревоги.
— Просто сильно пожелай этого. Тогда ты покинешь тело и, спустя какое-то время сознание нашего подопытного проснется и он вновь станет полноценным хозяином своего тела.
— А он будет помнить то, что с ним произошло? — поинтересовалась Лилиана.
— Не знаю, Лили, не знаю. Но думаю, что какие-то смутные, или не очень, воспоминания останутся. Еще есть вопросы?
— Есть. А что, ты каждый раз будешь проводить такой ритуал, когда мы захотим переспать? — ничуть не смущаясь поинтересовалась девушка.
— Нет, конечно, — улыбнулся Тима, — если все у нас получится, то я просто перенесу весь функционал ритуала на артефакт. Колье какое-нибудь или кольцо. Надела его какая девчонка и хоп, ты в ней. Удобно? Еще как! Ну что, еще что-нибудь хочешь узнать? — тоном, подразумевающим, что подобное желание было бы очень опрометчивым с ее стороны, поинтересовался Тима. — Нет? Ну, тогда начнем, пожалуй.
Он поднял с земли небольшой, видавший виды рюкзачок, порылся в нем и достал из него мешочек с чем-то, что непосвященный человек мог принять за обычную поваренную соль. Сунул в мешочек указательный палец, после чего тут же облизал его кончик. Спрятал мешочек обратно в рюкзак. Поднялся на ноги и, после небольшой паузы, пустился в пляс вокруг камня с лежащим на нем наемником. Никто, ни один из самых известных танцоров в этом, да и во множестве других миров тоже, не смог бы сказать как называется этот танец и что он значит. Но каждый из них не стал бы спорить, что есть в нем некая первобытная, необузданная грация. Танец завораживал, очаровывал, запутывал разум.
Заворожил он и Лилиану, во все глаза наблюдающую за своим любимым. Она даже не заметила как Тима начал петь. Она не знала эту песню. Да и не могла знать. Ведь пел он ее на своем диком и грубом языке. Языке, который пришел в этот мир вместе с ним.
Танец, пение, все это ее заворожило настолько, что она сама не заметила как все закончилось. Тима упал на землю и забился в судорогах. Она, было, бросилась к нему, презрев все его указания. Но не смогла. Некая невидимая, но от этого ничуть не менее неумолимая сила потянула ее в сторону головы лежащего на камне тела. Лилиана некоторое время, совсем немного, какие-то доли секунды, еще пыталась сопротивляться. Но, к счастью, разум вовремя подавил женское естество с его желанием помочь любимому во что бы то ни стало. И она покорилась той силе, что несла ее в чужое тело.
Некоторое время на поляне было тихо. Даже птицы перестали петь. Оба тела, и то, что лежало на камне, и то, что валялось рядом с ним, не шевелились. Казалось, что оба они мертвы.
Но, прошло еще немного времени и лежащее на камне тело судорожно дернулось и, распахнув глаза, взглянуло в серое осеннее небо. Взгляд этот был пуст и холоден. Ни единой мысли не мелькало в нем. Ни одного чувства. Так обычно смотрят люди душевнобольные, далекие от реальности.
Миг, и все изменилось. Во взгляде появилась осмысленность. Глаза перестали напоминать пустые застывшие озера. Задвигались в глазницах, что-то высматривая.
Тело неуклюже дернулось, попыталось подняться на ноги. Но веревки, которыми оно было привязано к ближайшим деревьям не дали этого сделать.
— Г..ний! Пппрбй разбртся с тьлм, гврил он, — нечленораздельно просипело тело, — а путы снть?
Тело замерло на камне. Казалось, что все вернулось на круги своя. Но нет. Яростно вращающиеся в орбитах глаза показывали, что это не так. Еще несколько минут неподвижности и путы, сдерживающие тело, вспыхнули ярким пламенем, превратившись в невесомый пепел, тут же унесенный случайным порывом холодного ветра.
Тело тяжело вздохнуло. Так, будто его владелец только что поднял что-то очень и очень тяжелое. А затем, все так же судорожно дергаясь, попыталось принять сидячее положение. Это получилось лишь отчасти. Тот, кто сейчас управлял этим телом не рассчитал правильно силу импульса, необходимого для того, чтобы вовремя остановиться. Поэтому, усевшееся на камень тело, задержалось в данном положении всего-то на пару мгновений, после чего, не удержав равновесия, кулем шлепнулось на землю.
Однако, реакция на падение явно отличалась от той, которую, обычно, ожидаешь. Ойкнув, тело сильно ударилось о подмерзшую осеннюю землю, полежало некоторое время, а затем, радостно рассмеявшись, прокричало:
— Я чвствую боль! Я чувствую!
***
Тима приходил в сознание долго, неохотно, рывками. Тело болело, гудела голова. Казалось, что вчерашней ночью он выпил в одно горло целую бутыль дрянного деревенского самогона. И холод, чертов холод пробирал до костей. Он же, в итоге, и помог вырваться из забытья.
Кое-как разлепив веки, он осмотрелся и увидел, что валяется на холодной земле, весь в потеках застывшей рвоты и совершенно голый. Накатил страх, вскоре, впрочем, сменившийся осознанием того что это всего-навсего еще один шаманский ритуал в его исполнении.
Вместе с пониманием того что именно тут произошло, вернулась и память. Он вспомнил что делал, в чем был смысл ритуала. Попытался вскочить, но не тут-то было! Тело было вялым и ватным и слушалось попаданца с трудом.
Кое-как поднявшись на ноги, он, первым делом, бросил взгляд на камень на котором проходил ритуал. Он был пуст. Лишь нарисованные угольком символы, необходимые для ритуала, все еще напоминали о произошедшем тут.
— Лили, — попытался позвать потерявшуюся девушку Тима, но из его горла вырвался только негромкий сип.
Сплюнув от досады, молодой человек, совершенно не обращая внимания на свой внешний вид и на полное отсутствие одежды, поковылял к тому месту, где оставил свой видавший виды рюкзачок. Там, как раз на подобный случай, был припрятан мех с вином. Выдернув и, неглядя, выбросив пробку, Тима жадно приник к горлу меха. Стало чуть полегче.
— Лили! Ты где? — сделал он вторую попытку, на этот раз, оказавшуюся более удачной.
— Я здесь! — раздался неподалеку мужской голос.
Тима поковылял в ту сторону, откуда он доносился и, вскоре, увидел Римана, ковыляющего ему навстречу. Двигался тот рывками, очень неестественно и чем-то напоминал андроида, так, как их изображали в научно-фантастических фильмах шестидесятых годов.
— Получилось! У тебя получилось! — радостно завопил он, ускоряя шаг.
— У нас получилось! — ответил девушке Тима и, подойдя вплотную, попытался ее обнять. Но та, внезапно, застыла и немного отстранилась.
— Ты чего? — не понял попаданец.
— Ты, э-э-э, немного запачкался, — тактично пробасила Лилиана.
Тима оглядел себя и чуть не засмеялся. Ох уж эти женщины… Они всегда остаются ими, даже будучи в мужском теле. Впрочем, может оно и к лучшему. Увидь кто как он, полностью голый, обнимается с другим мужиком, проблем не оберешься. Тут народ жил дикий, о прелестях толерантности слыхом не слыхивающий, поэтому за мужеложство тут сначала скопили, а потом сажали на кол. Правда, справедливости ради, это ничуть не уменьшало желания местных любителей пошалить на заднем дворе. Во многих трактирах можно было, за соответствующую плату, конечно, покувыркаться не только с молоденькими рабынями, но и рабами.
— Как ты? Как ощущения? — поинтересовался Тима у девушки.
— Непривычно, но я более-менее уже наловчилась. Даже малую нужду сама справила, — похвасталась Лилиана.
— О боги, — воздел очи горе Тима, — и это Мистресс Лилиана? Гордость семьи Ирри! И что она первым делом сделала, очутившись в чужом теле? Полезла в штаны! Стыдитесь, Мистресс, стыдитесь!
— Стыжусь! — улыбнулась она в ответ, — прям вот мочи нет как стыдно мне! А вообще, это нечестно, что вас Душа одарила столь удобным инструментом, — захихикала она. — Нам-то кучу юбок приходится поднимать, следить чтобы никуда не попало. А вам достаточно просто приспустить штаны и сделать дело. Где справедливость?
— Ее нет, — улыбнулся в ответ Тима, — ты, наверное, еще крендельки разные выписывала да?
Девушка потупилась и попаданец понял, что попал в точку.
— Миры разные, а люди одинаковые, — показательно тяжело вздохнул он, — ладно, хрен с ним с писюном, расскажи лучше как со всем остальным дела?
— Привыкаю потихоньку, — пожала она плечами, — но ходить и делать несколько дел одновременно пока плоховато получается.
— Значит будем тренироваться, — пожал плечами Тима, — дай только приведу себя в порядок. А то что-то подмерзать начинаю.