Хранительница - читать онлайн бесплатно полную версию книги . Страница 3

ЧАСТЬ 2

Ночью получил вызов от Мельсина. Я встал со своего места, окинув взглядом отряд. Все спокойно. Часть отряда на охране периметра. Возле костра сидит Ижак. Он, поймав мой взгляд, кивнул. Значит все спокойно. Я подошел к нему и тихо сказал:

— Вызывают. Буду к утру.

Он понимающе кивнул. Я удовлетворенно вздохнул, отошел в сторону, открыл портал и шагнул в пустоту. Вышел в комнате Мельсина. Он сидел в своем кресле, задумчиво потирая подбородок.

— И чего тебе не спится? Сам не спишь и другим не даешь — я прошел к столу и бухнулся на рядом стоящее кресло.

Он радостно вскинулся:

— Чего так долго? Я жду, жду.

Вскочил и бросился к столику наливать напитки. Я покачал головой. Вот неугомонный. Он с осторожностью донес до меня полный до краев стакан, поставил на стол и, обежав стол, запрыгнул на своё кресло.

— Ну что, Реммир? Какие новости? Есть переброшенные? Много? Женщины среди них есть? — он тараторил, не давая мне вставить хоть слово.

Я молча отхлебнул бодрящего напитка. Также, молча поставил его на стол, давая Мельсину хоть немного успокоиться.

— Новостей нет. Переброшенка одна, только навряд ли она та самая наследница — я покачал головой — Шебутная она какая-то. Я ищу, Мельсин. Мои ребята шерстят все имеющиеся селения, опрашивают всех встречных. Пока ничего.

Мельсин огорченно поджал губы:

— Не может быть. Посмотри на карту.

На одной стене во всю его длину и ширину красовалась карта нашего государства. Мельсин встал с кресла и подошел к ней.

— Посмотри — он водил рукой над левой его частью.

Я подошел ближе. И действительно. Рисунок слева переливался всеми цветами радуги, тогда как на другой части карты цвета оставались спокойными.

— Видишь? Это точно знак, что наследница двигается в сторону столицы — он радостно потер руки

Я, нахмурив брови, думал. Площадь довольно обширная. Сказать точно, где она сейчас, невозможно. Может, сделать небольшой крюк в сторону и там прошерстить? В том, что что-то происходит, сомневаться не приходится. Значит, наследница здесь. Я кивнул Мельсину:

— Буду искать.

Он радостно вскинул руки, обращая лицо к потолку, затем налил напитка и потопал к столу. Я с улыбкой махал головой. Вот, казалось бы, самый могущественный человек в стране, а ведет себя как ребенок.

— А так, как дела то? Дома ещё не был?

— Нет. Чуть позже, когда осмотрим всю территорию.

Мы долго разговаривали. Я всегда с удовольствием с ним общаюсь. Ему и не нужно рассказывать, он и так многое знает, но с радостью рассказывает истории из своего прошлого. И ни разу не повторился. Душа отдыхает прямо. Я в очередной раз от души рассмеялся, когда вдруг почувствовал непонятную тревогу. Замолчал, прислушиваясь к себе. Тревога потихоньку нарастала. Что могло случиться? Дома что-то?

Мельсин замолчал, уставившись в одну точку. Вдруг резко повернул голову в мою сторону и сказал твердым голосом:

— Тебе пора!

Я кивнул и вскочил, готовясь открыть портал.

— Поторопись — голос Мельсина толкнул меня в спину — я шагнул в темноту.

***

Вышел на поляне и остолбенел — повсюду следы бойни. Тела Диких, застывшие в нелепых позах.

— Твою ж мать — скрипнул я зубами.

Бой уже затихал. Ребята добивали оставшихся Диких. Многие были ранены, но еще держались на ногах. Ребята приваливались к деревьям, садились на землю, на их лицах угадывалась усталость. Я знаю своих ребят много лет и по их лицам могу определить, что бой был тяжелым.

Открыл портал и стал отправлять их к Мельсину. Давай-ка, дружище, и ты поработай — тебе все равно не спится.

Кто еще остался? Я огляделся. Гринат с Люсеттой живы, они стояли обнявшись. Перемазанная кровью Люсетта, горестно рыдала на плече своего мужа.

Тут я услышал леденящий душу отчаянный вой и оглянулся. Неподалеку лежала Рита, а возле неё стояли её кабар и левир. Левир в отчаянии катался по земле, выл, кусал себя за лапы и с отчаянием опускал голову от безысходности к земле и острыми зубами грыз траву. Кабар застыл возле Риты, смотря на неё своими широко открытыми глазами. Его отсутствующий взгляд медленно разгорался.

Я подошел к Рите. На её руке была глубокая рана, волосы залиты кровью, на голове рана запеклась темной коркой. Лицо спокойное с легкой усмешкой на губах.

Чёрт. Это я виноват! Пока я распивал отвар с Мельсином, их тут убивали. А где дети? Я стал быстро оглядываться, но их нигде не было. Окликнул Грината. Тот медленно повернул ко мне голову, посмотрел в лицо и сказал, разлепив сжатые губы, одно единственное слово:

— Дикие.

Я сжал кулаки. Вот твари. Порву своими руками. Нужно проверить Риту, жива ли. В любом случае нужно срочно переправить её к Мельсину, он все поправит. И только протянул руку к её шее, чтобы проверить признаки жизни, на меня с воем бросился левир. Он приблизил ко мне свою открытую пасть с острыми зубами. С его десен капала слюна, смешанная с черной землей. Животное шумно дышало, пристально смотря мне в глаза.

Я медленно убрал свою руку. «Защитнички», скрипнул я зубами. Где же вы были? И одернул себя за такие мысли. А я где был?

Кабар медленно встал, подошел к девушке и начал облизывать её лицо своим широким языком. Левир жалобно скулил, бегая вокруг них кругами. Затем Хил подошел к руке, зацепил зубами рваные края ткани и дергая рывками, разорвал ткань, обнажая глубокую рану. И начал осторожно лизать рану, обильно смачивая её своей слюной. Я подвинулся ближе и заглянул. Кровь на ране, смешиваясь со слюной кабара, вспенилась. И на моих изумленных глазах рана потихоньку начала затягиваться. Ни хрена себе! В это время левир начал ту же самую процедуру по зализыванию на голове, захватывая лицо, словно заглаживая свою вину.

Рита тихонько простонала. Я облегченно выдохнул. Все-таки переживал за эту взбалмошную девчонку. Жива и хорошо. А пока необходимо заняться ребятами. Всех раненых отправил, целых и невредимых стал опрашивать. По их словам, напали внезапно. Значит и ребята в дозоре пострадали. Вызвал своего шавала и рванул туда. Всех перебросил к Мельсину. Надеюсь, он сделает все, что в его силах.

***

Едва потеряв сознание, провалилась в какую-то тягучую чёрную пустоту, которая не дарила блаженного покоя, а заставляла тревожно пробираться сквозь неё. Я с силой раздвигала плотное пространство руками, пытаясь пробраться вперед. Точно знала, что мне нужно двигаться, иначе эта гадость поглотит меня. Разочарованно крутила головой. А где благословенное блаженство? Где искрящийся небесный свет и ощущение покоя в душе. Господи. И помереть по-человечески не могу. Я продолжала двигаться, пока не провалилась.

Оказалась окруженная ярким искрящимся светом. Ну наконец-то. Я огляделась. Поляна, растут цветы, летают бабочки. Показалось белое облако, которое двигалось ко мне. Когда оно приблизилось на расстоянии вытянутой руки, из неё шагнула женщина. Аккуратная точеная фигура, облаченная в еле прозрачную ткань. И это спокойное красивое лицо. По земным меркам женщине было лет сорок. Её глаза, мудрые и всезнающие, ласково смотрели на меня. И веяло от её фигуры чем-то спокойным и непоколебимым, что хотелось сесть возле её колен, обхватить ноги и прижаться всем телом. И сидеть так долго-долго, слегка покачиваясь.

Она протянула ко мне свою ладонь и погладила по щеке. Я, как котенок, ищущий ласки, чуть подалась вперед и закрыла глаза. Хорошо-то как.

Она едва коснулась моей головы. И я услышала её голос внутри себя:

— Ты наконец вернулась.

Вернулась? Что значит вернулась? А, ну да. Вернулась на небеса. Все правильно.

— Отважная моя девочка.

Какая же я отважная? Мне было так стра-а-а-ашно жалобно думала я.

Она понятливо едва кивнула головой и подняла моё лицо, рассматривая:

— У нас мало времени. Тебе пора возвращаться.

Что? Куда? Обратно? Нет, я не хочу. Молча мотала я головой А можно я останусь? Пожалуйста. Здесь так хорошо.

Она пытливо смотрела на меня, едва склонив голову набок:

— Можно.

Я радостно выдохнула. Облегчение затопило всё моё сознание, я закрыла глаза, чтобы насладиться этим чувством.

— Тогда дети погибнут! — меня вернула к действительности ее жесткая фраза.

Я открыла глаза, нахмурив брови. Дети. Вспомнила последнюю увиденную мной сцену и понурилась. Эгоистка. Расслабилась, мне хорошо, а на остальных наплевать.

Она понимающе кивнула:

— Это твоё испытание, пройди его с честью. А от меня получишь подарок. Какой — узнаешь позже. Мы ещё встретимся. А теперь спеши — она ласково провела ладонью по моей щеке и мир закрутился.

***

Очнулась от боли во всем теле. Голова гудела, звуки расплывались — то отдаляясь, то взрываясь в голове пульсирующей болью. Блин, что это? По моему лицу водили чем-то мокрым и дурнопахнущим. Гадость какая. Я поморщилась и, сделав усилие, открыла глаза.

На до мной стоял Мелкий и облизывал. С его открытого рта капала слюна. Я решительно отодвинула его морду от себя.

Повернула голову набок. Хил проделывал то же самое с моей рукой. Я подняла руку и не обнаружила никаких признаков ранения. Удивляться просто не было сил. Я тихонько села, прислушиваясь к своим ощущениям. Слегка подташнивало и жутко хотелось пить. Животные, увидев, что я пришла в себя, начали проявлять свои чувства. Мелкий, одурев от радости, скакал как лошадка, то отскакивая, то приближаясь ко мне, нечаянно задевая меня своей большой башкой, радостно порыкивая. От его неосторожных задеваний, меня мотыляло из стороны в сторону.

— Мелкий, ты сейчас меня добьешь, честное слово — слова вырывались из пересохшего горла, тихим хрипом.

Он сел на зад, но сидеть спокойно все равно не мог, перебирал лапами, то припадал на землю, то вскакивал, радостно повизгивая. Хил медленно подошел ко мне, внимательно заглянул в глаза, затем пробрался под левую подмышку и всем телом прислонился.

От этого его молчаливого и простого действия, я чувствовала, что обо мне беспокоились и я просто им нужна. Схватила Мелкого за шерсть и притянула к себе. Он улегся, положив голову на мои колени. И я молча гладила их, выражая свою благодарность за их любовь, а на душе разливалось радостное чувство. Это ведь так важно — чувствовать, что ты кому-то нужен.

Так и сидели молча, пока не подбежал Игнат с Люсей. Она плакала, радостно дотрагиваясь до меня. Игнат с тревогой смотрел — то лихорадочно взлохмачивал волосы, то проводил ладонью по лицу, словно пытаясь стереть воспоминания.

Затем схватил в охапку, поднял, прижал к себе крепко-крепко и замер.

— Жива — выдохнул он, отпуская из своих объятий. И от переживаний утер скупую мужскую слезу — Я уж думал всё — и коротко рубанул рукой воздух.

Он взял меня за руку и повел к небольшому костру. Там сидели легко раненые ребята, переговариваясь. Налил в кружку отвар и молча подал. Сам молча сел рядом.

— Рита, дети — он снова замолчал, опустил голову и сцепил ладони в замок.

Тут на своем шавале влетел Реммир, он спрыгнул на ходу и присоединился к оставшемуся отряду.

Я кивнула Игнату:

— Видела — горестно пробормотала я.

— Нужно выручать ребят.

Тут меня заметил Тельнан. Он тяжело поднялся и, прихрамывая пошел ко мне. Остановившись напротив, молча протянул руку. Я с недоумением встала. Чего он от меня хочет? И тоже протянула руку. Он крепко пожал мою руку, развернулся и ушел на свое место. За ним молча потянулись все ребята. Я в ошалении подавала им руку, думая, что бы это значило. Поздравляют что ли, что в живых осталась? Может это у них ритуал такой. Откуда же мне знать?

Реммир с молчаливым удивлением наблюдал за их действиями.

Игнат, дождавшись окончания рукопожатий, подвинулся ближе для объяснений:

— Только что, Рита, ребята из лучшего отряда страны, высказали тебе своё почтение и уважение — А ты чего не сказала, что на мечах умеешь, а? Я как увидел, офигел вообще. Мне прямо стыдно стало за себя. Тут девчонка мечами машет, а от меня толку ноль.

— Да кто тебе сказал, что умею, Игнат — устало пробормотала я. В голове нарастала боль. Видать крепко меня по ней приложили.

— И не выдумывай, я же видела, как ты Дикому всю морду расквасил своей культяпкой. А говоришь, толку нет.

— Видела, значит? — он чуть расправил плечи — Чего греха таить, испугался жуть. Думал, конец мой настал. Да и Люся испугалась.

И спохватился:

— Это как это не умеешь? Я своими собственными глазами видел, как пошла двумя мечами махать, как будто только этим всю жизнь и занималась — он покачал головой — Ну ты даешь, землячка. Не девка, а цунами какое-то.

В это время откуда-то из воздуха начали выходить столичные. И я открыла рот от удивления. Шагнул целый и невредимый Эвальд. За ним Ольгерд. Я же собственными глазами видела его с мечом в животе. Как такое возможно? Это, конечно, очень-очень хорошо, что они живы, но в голове, пульсирующей болью, все равно не укладывалась картина.

Ольгерд медленно обвел всех взглядом. Затем наткнулся на меня и медленно подошел, протянув руку. Я не стала кочевряжиться и тоже протянула руку. Он крепко, до хруста костей, пожал её и, положив сверху вторую, от души встряхнул:

— Молодец!

Развернулся и отошёл. И процедура вновь повторилась уже с вновь прибывшими.

— Игнат, голова раскалывается. Можно что-нибудь придумать? А то мне даже думать больно.

— Ага, сейчас поспрашиваю — и убежал, едва прихрамывая.

Я закрыла глаза. Он вернулся с Реммиром. У того в руке была та самая шкатулка с капсулками Силы. Он достал одну и протянул мне.

Я с сомнением посмотрела на него:

— А можно разве? Ничего не случится?

Он покачал головой, достал одну капсулу и положил себе в рот. Если ему можно, значит и мне ничего плохого не будет. Взяла и положила в рот.

И, едва оболочка капсулы растаяла, боль отступила, а все тело взорвалось множеством невероятных ощущений. Хорошо-то как. Тело стало легким и появилось ощущение легкого покачивания как на волнах. По телу пробегали приятные щекочущие мурашки, как будто летний бриз обдувал его то с одной стороны, то с другой. На душе стало спокойно и как-то равнодушно. Проблем и забот нет, есть только я и эти невероятные ощущения. У меня даже не было никакого желания, чтобы их описать и никакого желания сопротивляться этим восхитительным состоянием. Я просто наслаждалась. Навалилась легкая сонливость и, кажется, я даже начала засыпать. Но тут резкий толчок едва не свалил меня на землю

— Эк тебя торкнуло-то с непривычки. Давай, очухивайся уже — Игнат топтался рядом со мной, недовольно морща нос.

— Да, да. Ещё секунду — с усилием хлопала глазами, не давая им закрыться.

Я мужественно боролась со своим состоянием, пока меня не окатили водой. Хлопала глазами, вытирая лицо. Вот изверг. Игнат стоял рядом, заглядывая мне в лицо, пытаясь определить мою реакцию. Он сказал только одно слово, и этого было достаточно, чтобы я пришла в себя

— Дети!

Я медленно встала. Нужно идти выручать детей, а тут рассиропилась. Мне стало стыдно за себя и страшно за них. Нельзя терять ни минуты. Неизвестно сколько времени прошло с моего возвращения оттуда. Но об этом я подумаю позже. Сейчас нельзя отвлекаться на всякие посторонние мысли. Могу ли я просить ребят о помощи? В любом случае мне их помощь очень необходима. Лучше них никто не знает о повадках этих тварей и где их искать вообще.

Реммир словно прочитал вопросы на моем лице, начал говорить:

— Большая их часть скрылась. Об их количестве ничего неизвестно. Мой отряд в неполном составе. Нужно дождаться остальных и завтра на рассвете пойдем.

Я качала головой. Он не понимает? Каждая минута у этих тварей может стать последней для детей. Да просто нахождение среди них — уже сильный стресс. Марк попытается или сбежать или освободить Лину. Он совершенно точно не будет сидеть, сложа руки. С его характером это совершенно невозможно. А уж если Марку будет грозить опасность, Линка обязательно кинется ему на выручку.

А еще я точно уверена, что они ждут меня. Как сказала та женщина? «Это твоё испытание. Пройди его с честью». Пройду! Обязательно пройду!

Мне даже думать невыносимо, что я больше не увижу веселые искорки в Лининых глазах, не услышу её веселый щебет. Эти твари изломают хрупкую детскую душу, исковеркают и испоганят. Пусть только попробуют пальцем до неё дотронуться. Лично вырву их поганые руки и засуну в их вонючие пасти. А Марк? Этот славный храбрый мальчуган. Как он смешно хлопает глазами, пытаясь разгадать мою очередную пакость с женихами. А самым главным аргументом стала последняя сцена, виденная мной. Лина ведь кричала не «помоги, не Рита, а «ма».

И вы думаете, что я смогу спокойно сидеть ждать утра?

Нет, ребятки, ждать я не могу. Если без вас, значит сама. Почему сама? Со мной мои звери. Авось, получится. Я покачала головой, глядя на Реммира:

— Я не могу ждать.

Развернулась и пошла собираться. Мне и собирать, собственно говоря, нечего. Решительно закинула свою сумку через голову. Ко мне подошел Игнат:

— Ты, это, давай, не пори горячку. Я с тобой пойду, если что.

Я посмотрела на него с печальной улыбкой и крепко обняла. Резко отпустила и, не оглядываясь, подошла к ребятам:

— У меня просьба. Можно мне взять те мечи, с которыми я дралась? Они мне по руке были, боюсь с другими не получится.

Молодой парнишка, сбегал куда-то и принес два меча. Были ли они теми самыми, я не знаю. Но ребята знают свое и оружие товарища в «лицо». Я обхватила мечи ладонями, пытаясь вспомнить прежние ощущения. Ничего не помню, хоть тресни.

Тельнан молча поднялся, достал меч и встал рядом со мной. Я недоуменно смотрела на него. Это он со мной собрался? Это конечно очень замечательно, но как отреагирует его начальник? Я перевела взгляд на него. Он смотрел на нас, чуть прищурив глаза, затем еле заметно кивнул.

— Пойдем вместе.

После его слов рядом со мной встали еще десяток дееспособных бойцов. Я была им очень благодарна. Одной все равно страшно еще раз лицом к лицу встретить этих гадов. И вдруг у меня не получится? Вдруг я все же погибну? Мне необходимо знать, что за детей будут бороться до конца и они останутся живы.

Реммир отдал последние указания оставшимся и наш разношерстный отряд тронулся в путь. Нас вели мои животные, но через несколько часов мы встали, так как потеряли след. Мелкий с Хилом крутились на одном месте. Мы пытались идти в разных направления, чтобы хоть как-то поймать их невидимый человеческому взгляду след.

Я в отчаянии села на землю:

— Что теперь делать? — умоляющим взглядом смотрела на ребят. Они сочувственно пожимали плечами.

Реммир, скрипнул зубами:

— Научились, твари, за столько лет след заметать. Будем еще пробовать. Раздай шавалам вещи детей, может у них получится.

Я лихорадочно шарила в сумке, у них и нет ничего практически. Нашла Линины ленты для волос. Вещей Марка у меня не было.

Реммир кивнул, протягивая руку:

— Попробуем с тем, что есть.

И раздал ребятам. Время шло. Я впадала в молчаливое отчаяние. Ничего не получалось. Шавалы уходили и возвращались ни с чем.

Реммир подсел ко мне:

— Ничего не получается. У нас был бы хоть маленький шанс, если бы между вами была связь.

В недоумении посмотрела на него. Какая связь? О чем он говорит? И вспомнила наш разговор с Игнатом: «У каждой матери есть связь со своим ребенком. Где бы он ни был, она всегда найдет его».

Я в отчаянии обхватила голову. Ну почему я не сделала этого раньше? Почему сомневалась? Почему всегда находила себе оправдание чтобы не сделать этого, ведь в глубине души я отчаянно этого хотела. Если я их не найду, я буду всю свою жизнь помнить о своей ошибке, и, наверное, одной из главных ошибок в моей жизни.

Я подняла голову к небу:

— Помоги, пожалуйста!

Я даже не знаю, как зовут ту красивую женщину, кто она, но я была уверена, что помочь сможет только она. Ведь она сказала торопиться.

— Прошу тебя от всей своей души, подскажи путь, заклинаю тебя!

Я закрыла глаза и просидела так несколько минут. Вокруг была тишина. А что я хотела? Что передо мной постелется красная ковровая дорожка? Или волшебный клубочек появится?

Со вздохом открыла глаза, посмотрела вокруг. Ничего не изменилось. Придется ждать. Может, у животных все же получится. Ведь не может быть, чтобы ни единого запаха не осталось. От этих же тварей смердит за версту.

Вдруг я почувствовала, что мне на голову кто-то сел.

Я провела рукой по волосам, смахнув маленькую птичку. У меня не было ни сил, ни желания рассматривать её красоту.

Она, немного полетав, опять села мне на голову.

Я в раздражении опять смахнула её рукой:

— Имей совесть. Смотри сколько места для сидения, что обязательно на моей башке то приземляться? — довольно грубо сказала я, обращаясь к ней.

Она, облетев вокруг меня несколько раз, стала летать перед моим лицом туда- сюда, туда-сюда.

Да что ж такое-то? Эта маленькая пернатая засранка совершенно отвлекала меня от мыслей. Я встала, пытаясь отогнать её от себя. Она немножко отлетела, словно дразня.

— Ну, сейчас ты у меня получишь.

Когда у меня плохое настроение, я даже сама с собой не связываюсь, так как побаиваюсь, а тут мелочь пернатая дразнится. Я встала, пытаясь достать её, но та отлетала все дальше.

Улетела и хорошо. Я опять села на свое место. Не прошло и минуты, как эта маленькая гадина приземлилась мне на голову. Я в бешенстве вскочила. И начала гонять её, она отлетела в том же направлении что и первый раз.

Да что ж такое-то? Как специально. И замерла. Вот я дура! Неужели подсказка? А что я хотела? Официальное письмо? Так и так, мол, Маргарита, податель сего письма укажет вам дорогу.

Может, действительно подсказка. Реммир заинтересовано следил за моими действиями.

Я прочистила горло, прежде чем пояснить:

— Нужно идти за ней. Она укажет путь.

Он с сомнением смотрел то на меня, то на птичку. Подумал, наверное, что я с катушек съехала от нервов.

— Пожалуйста, давайте попробуем. Все равно другого варианта у нас нет, мы в тупике. Если не получится, то вернёмся на это же место.

Раздумывал он недолго, и мы двинулись за птичкой. Она отлетала, то подлетала ближе, как будто подтверждая правильность наших действий. Шли несколько часов, прежде чем наши животные заволновались. Хил подбежал ко мне, заглядывая в глаза. Мелкий шумно втягивал воздух и радостно скакал.

Они почувствовали детей. Я улыбалась, глядя на ребят. Получилось. Нашла взглядом птичку. Она летала вокруг нас, радостно щебеча, потом поднялась ввысь, раскрыв свои переливающиеся крылышки и улетела. Я успела только крикнуть её в след:

— Спасибо!

Услышала или нет, не знаю.

— Дальше найдем — уверенно сказал Реммир.

Мы сделали небольшую передышку. Поели всухомятку то, что ребята успели покидать в свои сумки, я-то об этом совершенно не подумала. А костер, по известной причине, разводить было нельзя.

Через несколько часов Мелкий стал сосредоточенным. Он замедлил свой шаг, осторожно переставляя лапы по траве. Потом остановился, сел, посмотрел на меня и тихонько рыкнул. Наш отряд остановился. Мы, шепотом переговариваясь, расселись на траве.

Реммир встал:

— Нужно двоим сходить посмотреть. Нападем, как встанут на ночлег.

— Я тоже пойду. Не успокоюсь, пока не увижу детей живыми.

Реммир поморщился. Ну да, что толку от меня? Ноль, и ходить бесшумно я не умею, но не сидеть ведь как истукан.

Мои животные встали рядом со мной, я положила руку на спину Мелкому. И, чтобы не давать Реммиру время на отговаривание, молча развернулась и пошла.

Шли, прислушиваясь к звукам. Внезапно Реммир поднял руку вверх. Мы замерли. Я повернула голову на Хила. Он замер с поднятой лапой. Я улыбнулась. Вот откуда он знает, что нужно замереть? До чего умное животное, поражаюсь честное слово.

Реммир показал в сторону и губами прошептал:

— Охрана.

Я понимающе кивнула. Мы в полуприсядку обошли его стороной. Двигались рядышком, и я чувствовала его запах. Добежали до дерева, сели, и я взглянула на охранника. Тот стоял, привалившись на дерево и ковырялся в носу своим грязным толстым пальцем. Потом достал его, с интересом поглядел на результат своего плодотворного труда и сунул в рот.

Фу. Меня затошнило. Я закрыла рот рукой, пытаясь заглушить рвотные позывы, глубоко дыша через нос.

Реммир быстро обхватил меня за шею и притянул к себе, прижав мою голову к своей шее.

С закрытыми глазами я вдыхала его приятный запах и потихоньку тошнота ушла. Так и стояла бы вечность в его объятиях, а он продолжал держать мою голову. Я чувствовала его руку на затылке, и мне вдруг захотелось, чтобы он зарылся пальцами в мои волосы. Я чуть пошевелила головой, а его пальцы отозвались на мой еле заметный жест. Он чуть сжал ладонь, проводя по волосам подушечками пальцев. От его движения, по всему телу пробежала дрожь, грудь стала чувствительной от соприкосновений с тканью. Я чуть не застонала, слушая его участившееся дыхание.

Я с трудом отодвинулась от Реммира, возвращаясь в реальность. Стыдно-то как, нашла время. Иду детей выручать, а расслабилась как на свидании.

Тут неслышно подошел Хил и мотнул головой. Мы последовали за ним. Ближе к их лагерю пришлось ползти. Эти твари собрались в одном месте, гортанно переговариваясь. Что-то их многовато. Штук сорок-пятьдесят навскидку. А нас сколько? Двенадцать человек. В смысле — один человек и одиннадцать ваарцев. Но от этого хрен редьки не слаще. И плюс животные в количестве тринадцати штук. Моих двое и у ребят по шавалу. Маловато. Я перевела взгляд на ребят, их лица спокойные и сосредоточенные. Самое главное, спокойные, значит можно не переживать.

На земле лежала туша окровавленного животного. Они отрезали куски сырого мяса и жевали своими гнилыми зубами, довольно щурясь. По подбородку стекала кровь.

Меня передёрнула от отвращения. Я судорожно искала взглядом детей. Они сидели неподалеку. Руки и ноги крепко связаны. Лина сидела, опустив голову, на её лице виднелись дорожки от слез. Её отсутствующий взгляд смотрел в одну точку. У меня до хруста костей сжались руки. У Марка на лице расплывался большой синяк, губа разбита, он периодически сплёвывал кровавую слюну. Все-таки он попытался сбежать. Потерпи еще немножко, только не геройствуй, пожалуйста.

Тут от толпы отделился один Дикий. В руках он держал кусок сырого мяса, он медленно подошел к детям и бросил кусок им под ноги. Немного постоял, затем подошел к Лине, схватил кровавыми руками её подборок и поднял лицо к себе. Он рассматривал ее лицо, довольно щерясь. Лина медленно перевела взгляд на него. Очень страшно видеть у маленького ребенка такой взрослый ненавидящий взгляд. Меня начала бить крупная дрожь, я еле сдерживалась, чтобы не выскочить и не убрать его поганую клешню от её лица. Реммир положил свою руку на моё плечо и крепко сжал. Боль в плече немного отрезвила меня. Я благодарно кивнула ему.

Дикий отпустил лицо Лины и, ухмыляясь пошел к своим.

— Девчонка моя — громко сообщил он своим.

Те начали ухмыляться:

— Маловата еще добыча.

Тот скривил губы:

— Подрастет чуток, там и поиграем — бросив на девочку взгляд.

Они заржали. Марк от услышанного, сжал зубы и начал энергично дергать руками. Дикий обернулся на него и рыкнул:

— Убью.

Я прижалась лбом к земле, с силой сжав траву. Не могу это слышать, сердце кровью обливается. Помотрела на Реммира. "Как немного стемнеет" — сказал он губами.

Значит, еще ждать. Нужно дать знать детям, что мы здесь, иначе Марк совершит очередную ошибку.

А как привлечь их внимание? Я огляделась по сторонам. Хил лежал неподалеку, и я позвала его. Когда он подполз, я притянула его голову и зашептала на ухо. Он тихонько пополз в сторону детей. Я замерла — хоть бы получилось. Он дополз до Лины, стараясь привлечь её внимание, но девочка сидела, уставившись в одну точку. Хил ткнулся носом в её завязанные руки. Она перевела взгляд на Хила и смотрела непонимающим взором.

Давай, девочка, соображай. Тут она нахмурила брови, захлопала глазами и широко открыла их. Её лицо озарила счастливая улыбка. Она судорожно толкала Марка, привлекая его внимание. Тот повернул голову и с недоумением смотрел на сестру. Чего это она лыбится? Она мотнула головой в сторону Хила. Марк замер, смотря на него, затем поднял голову, всматриваясь в кусты, ища спасителей.

Я нашла небольшую веточку и бросила в его направлении. Он моментально отреагировал, повернув голову в мою сторону. Чуть выглянула, давая ему возможность увидеть меня. Он вцепился в меня взглядом, глубоко вдохнул и чуть улыбнулся разбитыми губами. Марк указал головой Лине направление и та, увидев меня, заулыбалась.

Я успокаивающе кивнула и шепнула губами: "Позже. Держитесь". Дети кивнули.

Вот и хорошо. Я спряталась в траву, но Хил все не возвращался. Я выглянула. Этот стервец, практически растекшись по земле и замаскировавшись в траве, перегрызал веревки своими острыми зубами. И как только сообразил? Молодец! Вернется — расцелую.

Начало темнеть. Дикие, нажравшись, расслабились и переговариваясь все тише, укладывались на землю и засыпали. Видимо, они были уверены, что погони не будет.

Ну что, вонючие ребятки, будет вам всем сюрприз.

Стемнело настолько, что я уже не видела детей. Ребята задвигались, и от шелеста травы под их ногами, я поняла, что пора. Я аккуратно встала, меня потряхивало от неизвестности и предстоящего боя. Получится ли?

И почувствовала в ладони пульсирующую боль, поднесла ладонь близко к глазам. Рассмотреть не было возможности, тогда я провела пальцем по шраму. Как и в тот раз, он припух и отзывался на прикосновение болью.

Подумаю об этом позже. Я обхватила мечи двумя руками, успокаиваясь. Закрыла глаза, глубоко вдохнув. Из головы уходили посторонние мысли и эмоции. Оставались решимость и твердая уверенность в своих действиях.

И понеслась. Мелкий бесшумно мчался рядом со мной. Я первым делом рванула к детям. Дикие, не ожидавшие нападения, вскакивали, оглядываясь по сторонам.

Реммир на бегу кинул несколько горстей песка.

"Свет", и поляна озарилась светом. Стало видно врага. А то ведь действительно, своего порешить можно.

Как только началась заварушка, дети вскочили. Их руки и ноги были свободны, Хил постарался. Дети кинулись ко мне в объятия. Я на мгновение прижала их к себе и быстро оттолкнула за пределы поляны. Марк порывался схватить любое оружие и встать рядом.

Мне было не до сантиментов, и я рявкнула:

— Вон, Лину смотри!

Развернулась и чуть не пропустила удар. Чудом вывернулась и вступила в бой. И опять никаких мыслей, тело четко отзывалось на движения нападавшего. Вот его голова покатилась. Подскочил еще один. Я усмехнулась. Что же к ребятам не сунулся? Ищешь легких путей? Ну на тебе, и он получил два удара, замерев на месте от боли.

Мне бы ту тварь найти, что к Лине подходила. Я начала оглядываться и застыла с открытым ртом.

Хил подскакивал к врагу, и широко открыв пасть, хватал за конечности. Укушенная конечность неестественно выворачивалась от перелома, и его хозяин с воплем падал на землю. Там Хил и завершал начатое, вырывая кадык.

Но то, что вытворял Мелкий, не вписывалось ни в одни ворота.

Отталкиваясь от земли своими мощными лапами, он в прыжке подлетал к врагу сверху, одновременно хватая того за голову, широко открытой пастью и своими большими лапами с выдвинутыми когтями, буквально разрывал тело пополам. Оторванная голова отлетала следом за разодранным телом.

Я не выдержала и крикнула Мелкому:

— Мелкий, не бери в рот всякую вонючую гадость. Просто убивай.

Он повернул ко мне голову с открытой пастью. Глаза стеклянные, даже сомневаюсь, что он узнал меня. Я отшатнулась.

— Поняла. Не мешаю. Продолжай.

Он рыкнул и бросился в самую гущу. Хил крутился между врагов как юла. Диких за короткий срок становилось все меньше. Тут на поляну влетели шавалы и дело пошло еще быстрее. Они раздирали грудную клетку врага, не оставляя шансов на спасение. По ходу дела, нам тут работы и не останется, все сделают животные.

Тут я заметила лежащего на земле той твари, что подходила к Лине. Я даже расстроилась. И отрезать ему кое-чего теперь нечего и совать больше некуда. Вот и славно.

Обернулась. Хил продолжал хватать все подряд. Но, неожиданно ему подвернулась лапа Мелкого. Хил в исступлении схватил её и сжал пасть. Мелкий от неожиданности замер, прислушиваясь к ощущениям. Затем в недоумении опустил голову между своих лап, заглядывая на неведомого врага, хлопнул глазами. Хил, почувствовав, что сделал что-то не то, замер, подняв глаза на Мелкого. Осторожно отпустил лапу, виновато хлопнув глазами и лизнул объект своей неосторожности. Мелкий шумно выдохнул, фыркнул и вернулся к своему делу.

Я громко рассмеялась, глядя на них. Напряжение потихоньку отпускало, на душе становилось радостно. Я опустила мечи, немножко разочаровавшись. Настраивалась-то на смертный бой, но с такими животными ничего не страшно.

Животные добивали оставшихся врагов, а я развернулась в поисках детей.

Они выбежали мне навстречу, и я встретила их крепкими объятиями. Мы стояли втроем, жадно вцепившись друг в друга, словно боясь снова потерять друг друга.

— Нужно уходить — шепнула я, по очереди поцеловав их в макушки.

Не дожидаясь рассвета, наш, пополнившийся отряд, двинулся в обратную дорогу. Дети расселись к столичным на шавалов.

Мне протянул руку Реммир. Кочевряжиться не было ни сил, ни желания. Села впереди него, с каждым шагом шавала расслаблялась и, наверное, задремала. Потому что почувствовала руку, обнимающую за талию.

Хил запрыгнул Мелкому на спину, иначе мог отстать от нас, и мы помчались.

***

До стоянки добрались практически под вечер. Солнце только-только начало клониться к закату. Все сидели дружной гурьбой возле костра и ждали нас. Игнат с Люсей вскочили первыми. Игнат с волнением всматривался в моё лицо. Я устало кивнула головой:

— Все хорошо, Игнат. Дети не пострадали.

Люся, подбежав к детям, обхватила их обеими руками, крепко прижав к своему пышному телу. Она бормотала благодарственные слова Хранительнице за спасение.

Ну и при чем здесь Хранительница? Она что ль там мечами махала? Злая я. Это от пережитых волнений и бессонной ночи.

Я потерла ладонями лицо, отгоняя сонливость. У меня есть одно неоконченное дело, иначе опять найду себе оправдание, чтобы оттянуть решение этого вопроса и меня будут одолевать противоречивые сомнения.

Я решительно направилась к детям.

Лина с улыбкой обернулась ко мне. Слава небесам, ведь она опять улыбается. Но тот её взгляд я никогда не забуду и сделаю всё, чтобы никогда его больше не увидеть.

Мы отошли немного в сторону и сели на траву друг против друга. Я немного мялась, не зная, как начать разговор.

И начала разговор, смотря на Марка:

— Мы еле вас нашли. Эти твари научились заметать следы и запахи. Только чудо помогло нам. Если бы у меня была с вами связь, то освободили гораздо раньше.

Дети понимающе кивнули.

— Это может повториться еще раз и мне даже больно думать, что с вами может что-то случиться.

Дети смотрели на меня. Марк, наверное, уже стал догадываться, так как начал часто хлопать глазами.

Я глубоко вдохнула, как перед прыжком в морскую пучину:

— Согласны ли вы стать моими детьми? — смотря на Марка. Все-таки, он старший и волей-неволей несет ответственность и за свою сестру. А может, вообще откажется — начала сомневаться я.

Лина замерла, широко открыв глазки. Она медленно кивнула. Марк по-взрослому смотрел в глаза:

— Тебе придется остаться.

Я кивнула:

— Останусь.

Марк посмотрел на Лину, на меня и сказал:

— Согласны.

Я облегченно выдохнула. Теперь и мне слова говорить нужно. А какие? Пойти к Игнату спросить? Не пойду. Это личное дело нас троих, неужели не подберу нужные слова? Ведь главное, от души их сказать.

— Я беру ответственность за этих детей: Маркела и Неолину. Обещаю заботиться о них и любить как своих детей. И постараюсь сделать всё, чтобы они были счастливы — от этих очень важных для меня слов, потекли слезы.

— И, даже если они будут безобразничать, я все равно буду их любить, потому что это самые лучшие дети на свете.

Едва я произнесла последнюю фразу, меня откинуло на несколько метров назад и тело взорвалось оглушительной болью.

Я потеряла сознание.

***

После нападения Диких, спасти удалось весь отряд. Мельсин постарался на славу. Потеряли только детей.

Я скрипнул зубами, ведь были донесения, что Дикие собираются вместе, хотя раньше они ревностно охраняли свои территории. И совершали нападения на «своих» территориях. Что заставило их объединиться? И как им удалось так далеко пробраться незамеченными?

Я оглядел своих ребят- молодцы, не спасовали.

Каково было моё удивление, когда Тельнан пожал руку иноземке. Тельнан, старый вояка, с которым мы прошли много битв. Уж он то знает толк в военном деле и просто так не признает девку равному себе. Знать, не проста иноземка. Неужели она наследница?

Не может того быть. Хранительница наверняка признала бы её, и Сила вступила в свои права.

Девчонка, конечно, красивая и отчаянная. У них там, на земле все такие?

Я хмыкнул. Собралась она, понимаешь, в одиночку спасать детей. Что ж мы звери какие? Звери, и те своих детёнышей выручают из беды, неужто ваарцы не помогут.

Когда она в отчаянии схватилась за голову из-за связи, даже у меня сердце зашлось. Надо же из-за чужих детей так убиваться. Хотя, на меня тоже иногда тоска нападает.

Сколько по стране мотаюсь, пытаюсь найти своего ребенка и все тщетно. Где же эта дрянь прячется? Вроде уже везде побывал. К Мельсину, видимо придется обратиться, не хотелось личные проблемы примешивать к служебным.

Проникся я к Рите уважением. Мне и самому хотелось выскочить из кустов, когда Дикий схватил девочку за лицо. Я скрипнул зубами. Счастье, что сразу не тронул. А Рита девка интересная. Как будто много лет мечами машет, лицо без эмоций, равнодушное.

Я улыбнулся. Мне Тельнан по молодости тоже так говорил: «У тебя такое лицо становится спокойное, как у профессионального убийцы. Жутко подходить к тебе». Я объяснял, что по лицу враг читает все действия и проявить эмоцию — это дать врагу оружие против себя. Со временем все ребята привыкли. А тут как бы увидел себя со стороны.

Осторожно выпрямил спину, пытаясь размять затёкшие мышцы, одной рукой придерживая уснувшую девушку. Не мудрено. Столько испытаний за короткое время- два боя, ранение. Ничего, приедем, отдохнем как следует. Ребятам тоже отдых нужен.

Я приблизил лицо к её волосам и вдохнул. Приятный запах земной женщины — травы и что-то мне незнакомое. Наверное, её средство для мытья волос. Девушка вздохнула и, чуть повернув голову, доверчиво уткнулась в мою шею. Ох ты ж, епрст. От ее, чуть заметного дыхания, по всему телу пробежала возбуждающая волна, в штанах приятно заныло. Я поерзал, устраиваясь поудобнее. Сейчас вдруг проснется, а ей в ягодицы кол упирается. Усмехнулся. Мне теперь с этим колом ехать всю дорогу.

Доехали быстро. Ритины животные умчались в лес в поисках пропитания. Сама девушка проснулась на подъезде к лагерю и выпрямилась, стараясь не касаться меня бедрами.

Я соскочил с шавала, разминая затекшие мышцы. Выслушал отчет ребят, что все спокойно. А теперь всем спать. И только собрался прилечь, как услышал дикий крик. Все вскочили, оглядываясь.

И тут я увидел источник крика-Рита каталась по земле, а возле неё испуганные дети. Я сразу понял причину такой сцены. Мне уже приходилось видеть подобное.

Идиотка! Не могла подождать немного. В её уставшем организме нет столько сил, преодолеть такую боль. Может не выдержать и уйдёт на небеса, оставив детей сиротами. От боли она уже хрипела, пальцами скребя землю, а тело выгибало дугой.

Я подбежал к ней, схватил на руки и крепко прижал к себе, чтобы не поранилась. Но её сила была сильнее- при очередном приступе она с криком выгнулась, и я не смог её удержать. Мы упали на землю, крепко приложившись о твердую поверхность. Я обхватил её руками и ногами, зафиксировав конечности.

Игнат носился вокруг нас, в волнении заламывая руки.

— Реммир, а если капсулу Силы ей дать? Не выдержит ведь девчонка.

— Нельзя — сквозь зубы выдохнул я, пережидая приступ — Сила сейчас связь устанавливает. Если добавить — разорвёт нафиг — ожидая очередной приступ, который не заставил себя долго ждать.

Поднялся жар и тело начало гореть огнем. Сквозь одежду я чувствовал её горячую кожу и волны судорог, пробегавших по уставшему телу.

По моему лбу стекал солёный пот, который смешивался с горячим потом Риты. Она металась в бессознательном состоянии, и я ничем не мог ей помочь. Это был её выбор. Но, как же хотелось облегчить состояние этой девчонки, не побоявшейся принять связь и, так бесстрашно принявшей бой за чужих детей. Два боя, если быть точным.

Если бы можно было взять на себя часть её боли, не раздумывая, сделал бы это.

Вот, последняя судорога покинула уставшее тело, и Рита обмякла. Я облегченно откинул голову и расслабил мышцы, отдыхая.

Стоп, в чем дело? Почему я не слышу её дыхания? Я заглянул её в лицо, прислушиваясь. Потом потряс за плечо. Никакой реакции. Я рванул кофту на груди и приложил ухо к груди, пытаясь услышать стук сердца. Ничего. Я поднял голову, обводя взглядом собравшихся. Опустил голову, смахивая ладонью пот.

— Все кончено, она не справилась.

— Нет. Не может быть — Игнат стоял рядом, сжав кулаки.

Он подлетел к Рите и начал яростно трясти её за плечи

— Ритка, вернись, слышь! Вернись, как человека тебя прошу — его голос перешел на крик.

Затем сел на корточки и сказал, стукнув себя кулаком по груди:

— Полюбил ведь её. Как дочь родную полюбил — и уткнулся лицом в ладони и его плечи затряслись от горестных переживаний.

Вокруг повисла тишина и среди этой горестной тишины послышался вой девочки. Понять ее можно. Только обрели родного человека и сразу потеряли. Марк смотрел застывшим взглядом.

Тут Игнат вскочил, вытер лицо рукавом и шмыгнул носом:

— Нет, братцы, так дело не пойдет — и с криком — Врагу не сдаётся наш гордый Варяг! Пощады никто не желает! — начал трясти Риту с удвоенной силой.

Её бездыханное тело тряслось от рук Игната. Голова перекатывалась из стороны в сторону.

Я скрипнул зубами. Да дай ты ей умереть спокойно, что ты ее трясешь, как пыльный мешок. Итак настрадалась девка.

В это время из леса вылетели кабар с левиром. Они стрелами мчались к нам, подбежали, тяжело дыша. Левир, не раздумывая, поднялся на задние лапы и прыгнул на грудь девушки передними лапами, налегая всем своим мощным телом. Игнат от неожиданности сел на пятую точку.

Мы все замерли. Никто не ожидал таких действий от животного. А левир, отбежав на несколько метров, развернулся и с разбегу повторил своё движение. Раздавит же на фиг. Мало того, что тело физически измотано, так еще и поломанной в землю положат.

Неожиданно Рита вздохнула и открыла глаза. Все облегченно загалдели. Я тоже почувствовал облегчение. Жива, слава Хранительнице.

Дети подбежали к девушке, обнимая её. Она с усилием подняла руку, коснулась детей и потеряла сознание. Все склонились над девушкой. Она ровно дышала, иногда сжимая губы от боли и сжимая ладони.

Рядом с ней остались дежурить дети и Игнат с Люсей. Остальным нужно было выспаться.

Я со стоном лег на одеяло и закрыл глаза. Прошло некоторое время, прежде чем я понял, что не смогу уснуть. Поднял голову и огляделся. Ребята шумно посапывали возле костра. Люся с Линой уснули сидя, обнявшись. Игнат с Марком мужественно сражались со сном, потирая глаза и зевая. Я встал и подошел к ним:

— Идите спать.

Марк испуганно покачал головой

— Идите уже. Мне все равно не спится. Я разбужу если что.

Когда они улеглись, я осторожно взял девушку на руки и понёс на свое место. Чего сидеть истуканом, сплю я чутко. Ей теперь только время поможет и крепость организма. Я положил руку на девушку, обхватив. Если случится очередной приступ, я смогу удержать. Всю ночь она металась в бреду, разговаривала с кем-то, звала.

«Алька, Семеныч. Мама Ева»…

Говорила, что у нее никого нет, а тут маму какую-то зовет. Бредит же, понимающе молчал я, крепко держа в своих объятиях

«Ромка, не трогай меня, ты горячий», по телу прошла небольшая судорога. «И я тебя люблю. Не уходи. Да не уходи, пожалуйста», умоляюще она шептала.

Я скрипнул зубами. Ромку любит. Где-то в глубине души шевельнулось недовольство и какое-то давно забытое чувство ревности. Я прижал её к себе покрепче.

«Кирилл, ты урод. Ненавижу тебя. Суёшь свой…..», а дальше был такой текст, от которого даже я немного покраснел.

Наутро я проснулся, чувствуя взгляд. Рядом сидел Марк, разглядывая то Риту, то меня. От Риты все еще шел жар.

— Нужно довезти её до воды.

Мальчик спокойно смотрел нам меня.

— Она всегда в воде плескалась, говорила вода и лечит и все болезни забирает.

Мальчик то соображает, хмыкнул я. Ведь действительно, при каждом удобном случае, Рита мчалась к воде.

Собирались недолго. Всем хотелось убраться с этого места.

Я сел на шавала, Тельнан передал мне на руки девушку. Её животные бежали рядом, время от времени забегая вперед и заглядывая на Риту. Дети сели к ребятам, тоже время от времени оглядываясь.

Надо же. Не часто встретишь такую преданность. Преданность от животных, тем более от таких опасных и диких. То, что мы увидели за этот познавательный поход, никто из ребят не забудет, и будут рассказывать своим детям. Как иноземка просидела несколько часов, зажимая артерию, спасая самое опасное животное Ваарии и при этом ревела навзрыд, словно близкий кто-то погибает.

Увидеть этих животных в бою — это вообще мечта каждого бойца. Не каждый может похвастать, что сражались рядом с кабаром и левиром. Ведь действительно опасные. В мгновение ока левир разрывал врага на части. Кабару было необходимо два таких мгновения, чтобы разделаться с неприятелем.

А уж как Рита женихов отшивала, наверно в легенды сложатся и будут передаваться из уст в уста.

И как эта отчаянная девушка не побоялась взять на себя ответственность за детей. Из наших то редко кто соглашается, а уж сразу за двоих, про это я вообще никогда не слышал.

Я покачал головой, перехватывая девушку поудобнее. Маленькая смелая иноземка. С красивым лицом, голубыми как небо глазами, длинными прекрасными волосами, фигурой как статуэтка нашей Хранительницы, гладкой белой кожей к которой хочется прижаться и вдыхать её неповторимый запах. Ух ты. Куда меня занесло.

Ольгерд сообщил, что неподалёку виднеется озеро.

Ребята после боя и последующих событий, прониклись к девушке уважением и переживали за её судьбу.

Я спешился, передав Риту Тельнану. Вопрос о том, кто понесет её в воду, не стоял. Игнат со своей деревяшкой в воду не сунется. Люся с детьми не удержит. Я подошёл к берегу, шаг за шагом заходя всё глубже в воду. Ко мне подошла Люсетта. Она расплела её волосы, рукой положив их на воду и тихонько отошла. Я осторожно положил девушку в воду, придерживая одной рукой за спину. Прошло немало времени, прежде чем её тело расслабилось, черты лица стали спокойными, кожа стала прохладной на ощупь.

Марк разделся по пояс и придерживал Риту с другой стороны. Когда он повернулся к своей сестре, я увидел на его спине шрамы. Я сжал зубы, это где это он успел такие отметки заработать, интересно? Папашка что ли постарался? Это какой скотиной нужно быть, чтобы ребенка так лупасить.

Марк повернулся ко мне и наверно догадался, что я увидел его спину. Спокойно и твердо встретил мой взгляд. Я даже улыбнулся, пацан то с характером. Нужно к нему присмотреться, может и в отряд к себе возьму. С таким характером только бойцом ему быть.

***

Едва я произнесла слова, шедшие от души, тело разорвало дикой болью. От которой не убежать, не спрятаться. Она была везде, заставляя кричать и хрипеть, пока не сорвала голос. Тело, будто чужое, то сжималось, то выкручивалось словно пружина. Почувствовав руки на теле, закричала. Кожа горела, а руки причиняли неимоверную боль, как от соприкосновения с калёным железом.

Господи, дайте хоть минуту передышки, иначе не выдержу.

Тело начало расслабляться, и я облегченно выдохнула, наслаждаясь благословенным покоем. Минута или секунда? Время растянулось в бесконечность и мозг снова взорвался, получая от всего тела сигналы о боли. Снова каждая клеточка выла, мышцы каменели, сухожилия выкручивались. Я поняла, что не выдержу. Не способно мое, физически не подготовленное тело, утомленное стрессом последних дней, выдержать эту многотонную нагрузку.

Сердце совершило свой последний удар и остановилось, а еще живой мозг продолжал думать и надеяться, что это не конец, пока сознание не начало меркнуть, погружаясь во тьму.

Снова благословенный покой и искрящийся свет. Разум отдыхал, думать не хотелось. Хотелось насладиться этим покоем, когда ничего не болит и ничего не тревожит.

— Это ещё что такое?

Я обернулась. Красивая женщина стояла, разглядывая меня прищуренным взглядом. Сегодня она была в золотистом платье. Оно ласково облегало её фигуру, выгодно подчеркивая изгибы. И чего она злится, интересно? Я равнодушно смотрела на неё.

— Милая, не зачастила ты сюда? Я, конечно, говорила, что мы ещё встретимся, но тебе ещё рановато.

Она отвела взгляд в сторону, словно всматриваясь куда-то. Хмыкнула.

— Ага. Вот в чем дело. Сейчас исправим — подняла правую руку и громко щелкнула пальцами — Тебе пора.

Как это пора? Ничего подобного. Я совершенно никуда не спешу. Мне здесь хорошо- ничего не болит. Никуда я не пойду, выдумала тоже, понимаешь, думала я, отодвигаясь от нахмуренной красавицы. Ой, я забыла, что она читает все мои мысли. Обиделась что ли? А на правду не обижаются. Это ведь я опять думала, а она все знает? Что же теперь и не думать вовсе?

Женщина изящным шагом наступала на меня, тесня к краю поляны. Да отойдите вы от меня, в конце концов. Я начала возмущаться. А чего это она решает, рановато мне или нет? Меня все спросить забывают. А я, в конце концов, взрослая женщина и с моим мнением тоже нужно считаться.

Брови у женщины поднялись домиком. Ой, это же она опять мои мысли прочитала. Неудобно-то как.

Она подняла руку и, указав указательным пальцем в сторону, приказала:

— Вон!

Не пойду и сложила руки на груди. Вот не пойду и всё тут. Меня развернуло невидимым вихрем и тянуло куда-то в пустоту.

Эй, эй. Прекратите безобразие. Я пыталась остановиться, но тормозить было просто нечем. И проваливаясь, почувствовала легкий пинок.

Ну, это вообще наглёж!

***

Женщина стояла, положив руки в боки, поджав губы. Раздался громогласный мужской хохот. Смех все не прекращался, переходя на стон:

— Наследница-то с характером. Чувствуется кровь.

Она подняла голову.

— И ничего смешного. Намаюсь я с ней.

— Так тебе и надо — мужской голос все веселился.

— Сколько ты моей кровушки попила, а?

Женщина возмутилась:

— Когда это было то? Тысячу лет назад. Ишь ты, кровушки. Набрался словечек от своих — бормотала женщина, задумавшись.

На её губах начала проступать улыбка, черты лица разгладились, взгляд потеплел. А мужской голос все не успокаивался:

— Так тебе и надо. Пусть за нас отомстят наши внуки!

Женщина с улыбкой покачала головой:

— От тебя это звучит как приговор. Помог бы лучше — подняв голову.

— Что ты? Как можно? — в притворном испуге сказал голос — Ты же взрослая. Самостоя-я-я-ятельная — продолжал ехидничать он.

— Века будешь помнить? Как там у тебя говорят? От осинки не родится апельсинка — она поджала губы.

— Пойду я, наверное. Де-е-е-л полно. А к девчонке я присмотрюсь — со смехом пробормотал голос — Давно я так не смеялся — голос все отдалялся.

Женщина задумчиво смотрела вдаль, затем удовлетворенно махнула головой и, решительно развернувшись, быстро вышла.

***

Я очнулась, когда на небе зажглись звезды. Ничего не болит, только мышцы ноют, как будто разгрузила два вагона. Значит все прошло успешно. Я тихонько села. Правой рукой ощупала левое предплечье. Рисунок как можно нащупать? Никак.

Осторожно встала и, пошатываясь, направилась к костру. Там мне удалось увидеть рисунки, в количестве двух штук. Красивые. Казалось, что позолота переливается при бликах костра. Я отвела взгляд и вздохнула. Дети где? Они обнаружились рядом с Люсей и Игнатом. Но долго любоваться на них не было никакой возможности. Тело отзывалось сильной слабостью, в голове зашумело и появилась легкая тошнота. Я закрыла глаза. Мне нужно срочно где-нибудь лечь, иначе свалюсь в обморок. Почувствовала, что меня кто-то взял за руку и тихонько повел, я доверчиво пошла, не открывая глаз. Меня довели до места и посадили, облокотив о дерево.

«Мне предлагают сидя спать, что-ли? Безобразие». Не успела я это подумать, как почувствовала запах еды. Желудок заурчал, настойчиво требуя накормить его. В каждую руку дали по куску. В одной- кусок жареного сочного мяса, в другой лепёшка. Так и ела с закрытыми глазами. По мере поглощения пищи, на меня наваливалась приятная сытая сонливость. Мне в руки вложили кружку с ароматным теплым отваром. С наслаждением хлебала маленькими глотками этот волшебный напиток, но открыть глаза и поблагодарить своего кормильца, совершенно не было сил.

Чувствовала, что начинаю заваливаться набок, но крепкие мужские руки подхватили и бережно понесли. Вдохнула мужской запах. Приятный и знакомый, только сообразить чей он, никак не могла. Наверное, я так и уснула на руках, убаюканная мерным шагом и этим приятным ароматом.

В следующий раз проснулась на рассвете, когда ночная мгла только начинает рассеиваться, неохотно уступая свои права летнему утру. Первые вестники солнца настойчиво пробирались сквозь листву еще спящих деревьев. Я потянулась, проведя по телу руками. Усталости не чувствовалось. А чего это я в сорочке, интересно знать? Даже не хочу предполагать, кто меня мог переодеть. Надеюсь, все же Люся.

Сонно хлопая глазами, повернула голову набок и от неожиданности задержала дыхание. Рядом спал Реммир, положив одну руку себе под голову. Не сбегать же от мужика под утро в одной сорочке, в самом деле.

Лежала тихонько и рассматривала его расслабленное во сне лицо. Когда еще такая возможность представится? Шрам притягивал взгляд и я, не подумав, протянула руку и медленно провела по нему от самого виска к губам. Реммир чуть повел головой, вздохнув, свободной рукой обнял меня за талию, притянув к себе и уткнулся в висок. Сонно потерся щекой о мою щёку. Тело обрадовалось прикосновению мужских рук и требовало продолжения. По телу прошла теплая волна приятного возбуждения, внизу стало влажно.

Реммир все терся о щеку, плавно спускаясь к губам, пока не захватил их в свой плен. Я застонала — этот красивый мужчина умел целоваться, и я отдалась во власть его губ. Он одним движением подмял меня под себя, и я почувствовала тяжесть мужского тела.

Тут Реммир внезапно остановился и немного отодвинулся, нависнув надо мной. Мы жадно смотрели друг на друга, я снизу вверх, он сверху вниз.

«Ты ждешь от меня подтверждения продолжения или сомневаешься в своих действиях?», думала я

«Нет, я согласилась с твоими действиями, когда ответила на поцелуй. Теперь выбор за тобой», и я закрыла глаза, предоставляя ему возможность самому принять мужское решение.

Внутри у меня все дрожало. Мне было немного страшно, если от меня сейчас откажутся.

«Пожалуйста, продолжай, ну пожалуйста», молила я про себя, когда почувствовала легкий поцелуй на губах.

Я открыла глаза. Поцелуй прощальный или приглашающий?

Я, едва взглянув в его изучающие глаза, опустила взгляд на его губы и этот так давно манящий меня шрам и провела по нему кончиком языка.

И мы оба сошли с ума.

Его руки и губы сводили с ума, а мне было мало. Я шептала: «ещё, ещё» и наслаждалась прикосновениям. Выгибалась от наслаждения, по телу пробегала приятная дрожь, а про себя молила, чтобы он взял меня как можно быстрее. Реммир, будто услышав меня, коленом раздвинул мои ноги и осторожно вошел в моё тело. Я застонала. Реммир поймал мой стон поцелуем, двигаясь во мне все быстрее. Тело отвечало на его малейшее движение приятной волной возбуждения. Меня как будто поднимало все выше и выше к заветной цели. Внутри меня загорелся огонек, который с каждым движением разгорался в огонь, захватывая в плен наслаждения моё тело, и чувствовала, что сейчас разлечусь на сотни маленьких осколков. Реммир просунул одну руку мне под бедра, приподнимая их и проникновения стали глубже. Единственная мысль, пришедшая в голову, была о том, это что я сейчас умру от наслаждения и не смогла сдержаться, застонала. Он ответил мне стоном и мы понеслись к заветной цели. Тело взорвалось сотнями искорок, волны наслаждения пробегали по телу, сжимая мышцы внутри меня. Его движения стали резкими и глубокими, он со стоном навалился на меня, ловя свой момент наслаждения.

Мы лежали, шумно дыша и наслаждаясь последними искорками удовольствия. Когда дыхание немного выровнялось, Реммир обнял меня двумя руками и не выходя из моего тела, перевернул набок. Мы лежали, смотрели друг на друга, целуясь.

Я и не знала, что так бывает. Высшая точка наслаждения. Вот о чем я так много читала в книжках и думала, что всё это очередная выдумка автора. Раньше секс не приносил такого удовольствия. Конечно, и раньше было хорошо, но всё, что было — подделка, фикция. И только сейчас, испытав это один только раз, узнаёшь подлинность ощущений.

И мне уже хочется испытать их ещё не раз.

Реммир прижал меня к своему мускулистому телу, поцеловал в губы и сказал:

— Спи. Еще рано.

Я благодарно кивнула. На меня наваливалась сонливость, а обо всем остальном я подумаю утром, ну или вечером. Или вообще не буду думать. Буду как дура, ходить и всем улыбаться.

***

Проснулась от осторожных прикосновений к плечу. Открыла глаза и увидела сидящих рядом детей. Быстро огляделась и облегченно выдохнула- я лежала одна.

Дети смотрели на меня детскими настороженными взглядами. Я сделала страшное лицо, протягивая к ним скрюченные пальцы, и сказала сиплым голосом:

— Теперь вы в моей власти, и я буду делать с вами все что захочу.

Лина испуганно отшатнулась. А я схватила её и начала щекотать.

— В наказание буду щекотать тебя каждый день.

Лина радостно заверещала, извиваясь в моих руках, а Марк понимающе улыбался.

— А тебя, мальчик, я заставлю заниматься каждый день с мечом.

И добавила страшным голосом:

— Пока твои мышцы не окрепнут и не станут каменными, и ты не превратишшшшься в… — я многозначительно замолчала, прищурив глаза. Дети заинтересованно ждали продолжения.

— В прекрасного сильного юношу — и быстрым движением схватила его.

— Ну и щекотать буду, конечно — Марк громко смеялся, пытаясь освободиться от моих шустрых рук.

Чуть позже Лина принесла моё платье, я переоделась и пошла умываться. Ребята встречали меня приветственными жестами и приветствиями. Реммир окинул меня быстрым взглядом и сдержанно кивнул. Я кивнула в ответ. А что я хотела? Чтобы он кинулся с распростертыми объятиями и криком «любимая»? Я усмехнулась. Иди уже, фантазёрка, тебя дети ждут.

Мы с детьми сели под деревом.

Лина заглянула мне в лицо и немного нерешительно спросила:

— А как теперь тебя называть?

Маленький воробушек, подумала я, гладя её по волосам. Дети еще помнят свою маму и тоскуют о ней. И, конечно, им не хочется называть меня мамой. Я понимающе кивнула.

— А как раньше называли, так и называйте.

Я игриво подняла глаза к небу и продолжила:

— Ну, или если хотите, то называйте тётушка Рита. Или нет, лучше Маргарита Прекрасная.

Дети заулыбались. Я задумчиво постучала пальцами по подбородку:

— Хотя, нет. Лучше Ваше Превосходительство — мечтательно прищурилась и пробормотала:

— А может, лучше Самая-самая красивая юная дева нашего королевства?

К нам подошли Люся с Игнатом. Игнат встал передо мной, расставив ноги и уперев руки в боки:

— Значит так. Слушай сюда самая-самая красивая юная дева нашего королевства! Если ты ещё раз умрешь, я тебя воскрешу и лично прибью. Понятно?

А мне стало так весело. Я сидела, улыбалась и смотрела на него. Как есть пират, только повязку на глаз нацепить и можно бояться.

Я кивнула:

— Понятно, товарищ начальник. У меня другое предложение. Если я в очередной раз помру, то давай я отпрошусь на полчасика и ты с гордостью завершишь свою задумку — закончила я с улыбкой.

— Отпросится она, понимаешь. Да кто тебя оттуда отпустит? — ворчал Игнат.

— Обязательно отпустят, там тётка- краси-и-ивая, но злая чего-то, лютует. Как дала пинка под зад, так я сразу вернулась к вам — с готовностью объяснила я.

Игнат шагнул и обхватил меня своими большими ручищами и крепко обнял.

— Ритка, ну чего ты такая неугомонная-то? У меня чуть сердце от тоски не разорвалось. Правда, у Люси вот спроси — шептал он где-то в районе макушки.

Люся с готовностью кивала головой.

— Полюбил ведь тебя, заразу такую. Ты не подумай ничего плохого — от выпустил меня из объятий, держа за плечи на вытянутую руку — Как дочь полюбил, понимаешь. У меня же там дочь осталась твоего возраста. Я тебе рассказывал.

Я кивнула. Что же я всем дочерей-то напоминаю? Семёныч, теперь Игнат.

Тут Лина подбежала к нам и сказала с детской непосредственностью:

— Если она тебе как дочь, а мы теперь её дети, то получается, что ты нам теперь вроде как дед?

Все замерли от неожиданности. Игнат громко рассмеялся, прихлопывая ладонями по коленям. Приосанился и сказал:

— А что? Дед Игнат. Молодец девчонка-то! Как сообразила?

Значит, так тому и быть! — он топнул ногой и повернувшись к Люсе сказал — Люсенька. Если я дед, а ты жена деда, то ты, хочешь-не хочешь, получаешься бабкой. Вот такая вот арифметика — он широко раскинул руки в разные стороны. Люся молча улыбалась, смотря на своего супруга.

И стало так легко у меня на душе, дети скакали возле Игната с Люсей, радостно вереща.

Из леса выбежали мои животные. Соску-у-у-чилась. Я подхватила Хила на руки, тот от такого произвола начал выворачиваться, а я трепала за ушами так называемое опасное любимое животное. Мелкий скакал рядом, дожидаясь своей очереди.

— Мелкий, ты скоро меня обгонишь, подросток-переросток. Ты там в своем лесу анаболики что-ли жрешь? У тебя под каждым кустом гормоны роста закопаны?

Обняла его за шею, уткнулась в его густую шерсть и гладила по его здоровой головушке. Он пофыркивал и в нетерпении переступал лапами.

— Слышь, Рита. Этот переросток тебе жизнь спас. Как начал на тебя прыгать со всей дури, все подумали, переломает пополам. Пока отходили от шока, у тебя сердце то и забилось. Вот ты мне, землячка, можешь ответить на вопрос, как животное может знать, что делать? У меня от горя то, все умные мысли из головы вышибло. А этот прибежал- раз-раз и готово. А? В моей технической голове данный факт не укладывается в голове — Игнат задумчиво рассматривал Мелкого.

— Братцы, а чего это он у нас Мелкий-то? Это пока в ладошке умещался мелким был, а теперь вон какой красавец. Может, все вместе имя ему приличное придумаем? А то кличка не соответствует действительности.

Дети радостно стали предлагать разные варианты. Мелкий повернулся к нам своей спиной, демонстрируя недовольство. И сколько бы не называлось местных кличек, он фыркал. Так дело не пойдет, нужно пофантазировать. Я решительно обошла Мелкого и встала лицом к морде.

— Значит так. Я понимаю, что ты привык к своей кличке, но ты уже совсем не мелкий. Тебе нужно солидное взрослое имя, чтоб враги боялись — он заинтересовано пошевелил ушами, а я продолжала — Чтоб ваарцы знали, о ком идет речь. А то, о тебе может легенды слагать будут.

Мелкий широко открыл глаза, слегка наклонив голову набок. Я кивнула.

— Конечно будут. В бою с Дикими участвовал? Участвовал. Меня вот спас. Да один твой вид устрашает врагов. И что напишут? Мелкий рвал и метал своих врагов?.

Дети засмеялись, а животное обиженно фыркнуло.

— Я предлагаю — ты думаешь. Мелкий- сокращенно Мел, Милк, Мекл, а может Майк или Майкл, сокращенно Майки?

Я замолчала. Пока еще Мелкий, поднял глаза к небу, часто хлопая глазами, будто примеряя на себя новую кличку. Затем мотнул головой.

— Которая? Майкл? — он снова мотнул головой.

Я облегченно выдохнула и торжественно сказала:

— Левир Мелкий нарекаю тебя Майклом.

Тот довольно заурчал и, высоко подняв голову, прошёлся по кругу. Я хлопнула его по спине:

— Не воображай — и, повернувшись к остальным сказала — А сейчас на озеро!

Игнат кивнул.

— Тогда купаться! Кто последний, о том не сложат легенды.

Хил успел вскочить Мелкому, ой, Майклу на спину и мы все помчались. Майкл, который Мелкий, бежал как большая хищная кошка. Я боковым зрением уловила его движения и теперь с удовольствием смотрела на него. Он бесшумно отталкивался от земли своими большими лапами, взлетая в воздух и выпрямляя своё упругое тело и также бесшумно приземляясь. С разбегу нырнул в воду с Хилом на спине и вынырнул где-то посередине. Ну надо же, как подружились эти двое. Удивительно. Хил отряхнулся и нырнул в воду прямо со спины Майкла.

Мы с детьми наплескались от души. Люся с Игнатом уже лежали на берегу. Я отправила детей на берег погреться на солнышке, а сама зашла поглубже и легла в свою любимую позу, подставив солнышку только свою довольную мордаху.

Все бы ничего, но опять купаюсь в одежде. Вечерком проберусь и наплаваюсь в купальнике. Решено. И я вышла на берег, плюхнувшись рядом с Игнатом.

Он лежал, закрыв глаза, сложив руки под головой.

— Рита, ты же понимаешь, что тебе скорей всего придется здесь остаться?

Я пожала плечами. Прекрасно это знаю и когда принимала решение о детях, осознавала на что иду.

— Это же не конец света, Игнат. Ты вон, приноровился и нравится даже. Правильно?

Он кивнул.

— Вот и я приноровлюсь. Без дела сидеть не буду, с моим-то высшим ветеринарным образованием и неугомонным характером.

Игнат хмыкнул.

— Конечно, скучать буду. По друзьям и ещё по паре дорогих мне людей. А вообще — жизнь непредсказуемая штука. Неизвестно куда моя дорога меня приведет. Я здесь и детьми, и новыми друзьями обзавелась. Чего горевать-то?

— Так оно так. И мы если что поможем, конечно. Не сомневайся. Люся вон в столицу просит переехать, поближе к дочери. И спокойнее там, чем на окраине — он удовлетворенно выдохнул.

— Да не волнуйся, дед Игнат, прорвемся — смеясь, сказала я.

Он рукой сгрёб траву и закинул в меня.

— Не смейся, зараза, над старым дедушкой. В мои-то годы такие издевательства терпеть от пигалицы, что в одно мгновение сделала меня дедом — он довольно смотрел вдаль, где ныряли мои животные.

— Глянь. Твои тащат что-то.

Мы привстали. Хил выскочил первым, держа в пасти крупную рыбину. За ним Майкл (все не могу привыкнуть к этому имени) с несколькими рыбами.

Они сваливали их на берегу и ныряли обратно. Не прошло и полчаса, как на берегу образовалась солидная куча свежей рыбы.

В общем, на обед была запеченная в углях рыба. Мы, наевшись, щурились на солнышке, когда Реммир объявил:

— Утром выезжаем.

День прошёл в трудах. Мы с Люсей активно шили мне и детям одежду, готовили оставшуюся рыбу. Вечером, когда все улеглись, я тихонько выскользнула, прихватив с собой купальник. Предупредила Игната и пошла к воде. Хил сопровождал. Доведя меня до воды, бесшумно убежал в лес.

Я с наслаждением расплела волосы и окунулась в нагретую за день воду. Тело благодарно принимало ночные ванны, расслабляясь и сбрасывая с себя нагрузку прошедшего дня. Накупавшись, я вышла на берег, выжимая волосы, и замерла.

Неподалёку стоял Реммир, спиной облокотившись о дерево, и смотрел на меня. Он медленно направился в мою сторону.

Я не знала, как себя вести, вроде всё уже было, а все равно не знала. Он подошел и рукой нежно поднял мою голову за подбородок, заглядывая в глаза. Так и стояли несколько мгновений, пока он не наклонился для поцелуя. Я с радостью приняла его поцелуй. В общем, чего греха таить, отдалась я ему при луне…

***

На следующий день мы тронулись в путь. Теперь ребята были настороже. Я, как могла развлекала детей сказками и баснями. У них оказалась превосходная память.

Мы ехали и пели во весь голос:

Куда ты тропинка

Меня привела

Без милой принцессы

Мне жизнь не мила.

Столичные благосклонно посматривали на нас, тихонько посмеиваясь. А что? Птички поют, солнышко греет, вроде все беды за спиной.

А мы завывали:

Ничего на свете лучше нету,

Чем бродить друзьям по белу свету

Тем, кто дружен, не страшны тревоги

Нам любые дороги дороги.

Конечно, была одна маленькая проблемка. У отряда закончились капсулы с Силой, поэтому нам необходимо устраиваться на ночлег только возле лесов, и то только тех, куда можно заходить и брать дрова. Ну это ведь ничего страшного, правда?

Говорят, мы бяки-буки

Как выносит нас земля?

К нашему веселью присоединились Игнат и несколько молодых столичных. И теперь мы хором подпевали

Ой-ля-ля, ой-ля-ля

Ех-ха!

А можно еще много чего интересного придумать для детей: и игр всяких полно, и песен. Мне, наверное, теперь об их образовании придется думать. Ну и что, что здесь не принято? А у нас, на земле принято! Лина вон умненькая какая, и Марк смышленый. Нечего талант в землю закапывать. Буду откапывать! И пошли они все. А нечего было меня сюда переносить, я не просила. Теперь молчите и терпите.

С Игнатом нужно поговорить, чем мне здесь можно заняться. Может вдвоём что и придумаем.

Доехать до столицы сначала нужно. Так, а где мы жить то будем, интересно мне знать? Снимать жилье нужно или что?

Я ехала, думала и иногда посматривала на Реммира.

Вот еще один неожиданный поворот судьбы и как к этому повороту относиться, я совершенно не знала.

А чего я вообще хочу от этих отношений? Не знаю. Вот честное слово — не знаю. Да, секс с ним фантастический. Да, мне нравится ловить его взгляд на себе. Да, мне нравится засыпать и просыпаться в его объятиях. Да, этот мужчина сможет дать женщине чувство защиты и надежности. Только нужно ли это все самому мужчине? Может, его устраивает мимолетный роман в полевых, так сказать, условиях. Может его дома вообще ждет другая. Ну не может ведь быть, в самом деле, чтобы такой шикарный мужчина был один?

А пусть все идет своим чередом. Если не знаешь, что делать, то лучше всего не делать ничего. Все само решится. Я ехала и смотрела на Реммира. Он мерно покачивался в такт шагов своего шавала, расслабленно поворачивая головой в разные стороны, при этом зорко осматривая окрестности. И все столичные были настороже.

Части отряда периодически отбывали в неизвестном направлении, шерстили селения и леса. Ребята работали слаженно, как механизм в часах. После нападения Диких, они чувствовали некоторую вину, что проморгали вторжение.

К вечеру нашли место для отдыха. Ребята осмотрели территорию, расставив постовых, нанесли дров и развели костер. За ужином я решилась спросить у Игната интересующий меня вопрос:

— Игнат, после нападения Диких, некоторых ребят серьезно ранило. Я собственными глазами видела Ольгерда с мечом в животе. Когда он вышел живой и невредимый, я обалдела. Как такое возможно?

Игнат вяло ковырялся в своей тарелке.

— Это Сила работает, Рита. Реммир же сразу отправил их в столицу к Мельсину. Это один из самых могущественных людей, наделенных Хранительницей Силой. Наделен, этой самой Силой, он был после исчезновения наследницы. И до того времени, пока маленькая дочь наследницы не прибудет домой и не вступит в свои права, Мельсин будет выполнять эту работу. О чем это я? Ага. Вот значит он их там и подлатал.

Я совершенно не понимала как это возможно и смотрела на Игната непонимающим взглядом. Он пожал плечами:

— Называй это чудом, колдовством или волшебством, в конце концов. Это ведь замечательно, правда? Семьи не потеряли своих родных и близких. Хорошо?

Я кивнула. И спрашивать не нужно, просто замечательно.

— Ну вот. Просто прими это как данность и жизнь станет проще.

Тут к костру подошел Реммир, взял свою порцию и сел неподалёку.

— Игнат — продолжала я — Если эта самая Сила способна исцелять народ, разве нельзя ногу тебе как-то справить?

— Можно — подал голос Реммир — Отказался.

С удивлением повернула голову на Игната. Тот посмотрел на меня с грустной усмешкой.

— Отказался. Как есть отказался — мотнул он головой и постучал по деревяшке — Это мне напоминание на всю мою жизнь, Рита. О глупости моей напоминание, до чего это может привести. Если сейчас выправят новую ногу, я ведь расслаблюсь. Если все можно исправить, то получается и покуролесить можно? Так? Начну куролесить, то, во-первых, здесь все мне дорогое сердцу потеряю. А я не хочу второй раз проходить этот путь. Не смогу. Во-вторых — на фига я здесь нужен буду такой? Возьмут и обратно выкинут. Может быть? Может! Там я точно пропаду, Рита. Кому я там нужен? Никому. Здесь у меня Люсенька, ты вон появилась и дети еще. Разве можно это всё на глупость человеческую променять? Никак нельзя!

А может он прав? Ведь для того и дан человеку разум, чтобы думать и принимать решения. А уж правильные они или нет, время покажет. Я молча кивнула, принимая его объяснение и решение. Действительно, Люся вон его и с деревяшкой любит, ей все равно сколько у него ног. Человек ведь он замечательный. А то, что было, то уже прошло.

Без прошлого не бывает будущего.

***

Мы стали укладываться. Я видела, что Игнат стал шушукаться с Люсей, но не придала этому значение. Люся подошла ко мне с предложением:

— Пусть дети сегодня с нами спят. Тебе отдых нужен, ты еще не окрепла. Я посмотрю если что, не сомневайся.

Дети с радостью согласились. Игнат ходил вокруг и загадочно улыбался. А почему он себя так ведет странно? Я пристально смотрела на него, что-то он темнит. Неужели?…

Игнат повернул ко мне голову, мы смотрели друг на друга. Игнат едва заметно мотнул головой в сторону Реммира. Черт побери! Он знает. Растеряно смотрела на него, стало почему-то неловко. Игнат одобряюще кивнул и отошел.

Легла, обдумывая ситуацию. А что страшного случилось? Никто ведь не умер, в конце концов. Он и раньше рекомендовал мне присмотреться к Реммиру. И вообще, это моё личное дело. Хотя, любим мы, люди жить с оглядкой. Что-нибудь сделал, а потом оглядываемся, а что люди скажут? А по сути дела, какая разница, что они скажут-то? Каждый ведь сам за себя её живет, за соседа ведь не проживешь, правда?

Значит, не буду голову себе забивать разными посторонними мыслями. И уже засыпая, почувствовала руку на своем теле. Открыла глаза, Реммир лежал на боку, поставив голову на руку и внимательно смотрел на меня. Я сонно улыбнулась. Он пришел, хорошо-то как. И отчего-то стало радостно на душе. В общем…

Сплетенье душ

Судьбы сплетенье

Утром снова бесконечная дорога. Когда она закончится, зараза? Но я не унывала. Придумывала новые забавы для детей, постепенно втягивая в них взрослых. Так и прошел день. А вот вечер не принёс долгожданного отдыха.

Вечером ребята развели костер, мы с Люсей хлопотали в приготовлении ужина, когда я услышала глухой голос Игната:

— Маргарита, к тебе гости.

Нет, только не это! Я медленно обернулась. Игнат стоял, нахмурив брови, и смотрел на меня. За его спиной неподалёку стоял и сам гость с мужиками. Даже не хочу смотреть на него. Что мне делать? Разыгрывать очередную сцену и паясничать перед толпой мужиков, не было никакого желания. Я просто смотрела на Игната укоризненным взглядом. Просила ведь оградить меня от этих ходоков. Хотя, что он может сделать? Ничего.

Медленно повернула голову на жениха. В том, что это он и есть, сомнений не оставалось. Он стоял впереди сопровождающих и в упор рассматривал меня. Здоровый детина, под два метра ростом. Мышцы бугрились под рубахой, казалось один неосторожный жест и ткань треснет. Лицо угрюмое, нос сломан, пристальный взгляд карих глаз. Цвет волос рассмотреть не представлялось возможным, короче говоря, он был лысый.

Его ухмыляющиеся сопровождающие были под стать жениху, смотрели на меня своими наглыми взглядами, шаря глазами вверх и вниз, задерживая взгляды на груди.

Я сложила руки на груди и решительно произнесла:

— В общем так. Давайте сократим время нашего общения. Просто, идите, откуда пришли.

Жених ухмыльнулся, и чуть склонив голову к друзьям, сказал низким голосом:

— Наглая. Мне нравится.

И обратился ко мне:

— Слышь, мелкая. Отсюда я уйду с тобой. Понятно? Я своих решений не меняю. И мало здесь ваарцев, способных убедить меня в обратном. Усекла? Так что давай шементом барахло собери и топай за мной.

От такой наглости я онемела. Но где-то там внутри начала разрастаться тревога. Как сказали бы поэты: «сердце чует новую беду».

Повисла тишина. Казалось, все понимают, что назревает скандал. Как назло, моих зверей опять не было рядом. Они недавно убежали в лес.

— Тебе помочь, сладкая моя? — и улыбнулся.

Наверху не хватало двух зубов. Меня передернуло.

— По-моему, я предельно ясно сказала, здесь вам ничего не светит — и развернулась, собираясь отойти подальше от неприятного типа. Тот быстро подскочил и развернул к себе, сильно сжав руку.

— Ты не поняла, девка. Я всегда беру, то, что захочу. А сейчас я хочу тебя.

От его тихого голоса пробирала дрожь. От него исходила опасность и мощь. Я бы даже сказала опасная мощь. Глаза прищурены, губы сжаты.

Внутри меня появился гнев, он постепенно разрастался, перерастая в ярость. Ладонь левой руки начала пульсировать. Ошибся ты, мальчик. Мне нельзя указывать. Со мной нужно договариваться, причем по-доброму договариваться. Я пристально смотрела в его глаза. От злости в голове образовался какой-то туман, мысли стали расплывчатыми. Было только одно желание, вцепиться в его наглую рожу и причинить особо тяжкие повреждения. Ухо откусить или вырвать кадык. Мне показалось, что мои руки начали потихоньку подниматься, когда услышала спокойный голос Реммира:

— Женщина занята — сегодня предварительный сговор.

Жених нагло усмехнулся, скривив рот:

— Харе пи…..ть — не отводя от меня взгляда.

Реммир бесшумно подошел и встал напротив жениха. Тот перевел взгляд на Реммира. Он стоял расслаблено, но от его фигуры веяло властью и силой. Бывает так, вроде стоит человек, никого не трогает, но разворот плечей, прямая спина, властный взгляд, весьма настойчиво рекомендует не связываться с этим человеком.

Жених слегка растерялся и хлопнул глазами. Одно дело с девкой воевать, другое дело с превосходящим тебя по силе и власти противником. Но за спиной жениха друзья и его репутация, облажаться перед ними ему не хотелось.

— И чо, посмотреть можно? Если сегодня не будет сговора, то другой разговор будет — все еще хорохорился он, оглядываясь на друзей. Те понятливо лыбились.

Реммир пожал плечами:

— Конечно. Всем рады — и отошел.

Я постепенно успокаивалась и сам разговор услышала обрывками.

Вокруг все зашевелились. Люся постелила на землю одеяло, накрыв его красивой тканью. И откуда взяла только?

У меня сегодня предварительный сговор? С Ольгердом наверно. Да хоть с чертом, честное слово, лишь бы этот отцепился поскорей. А в столицу приедем, разорвать нужно будет сговор. Потом спрошу у Игната. А перед Ольгердом неудобно, честное слово.

Игнат взял меня за руку и повел. Если честно, я слабо соображала, смотря на всех недоуменным взглядом. А как это делается-то? Договор что ли какой подписывать нужно? Вот не люблю я всякие договоры подписывать, не читая.

Пока я думала, вокруг кто-то что-то говорил и, когда меня спросили, согласна ли я, автоматически ответила «да». Поднялся галдеж, начали поздравлять, а я хлопала глазами. Уже все? Так быстро? Я и сообразить ничего не успела.

Оглянулась и увидела только спины уходящих жениха и его друзей. Я обрадованно выдохнула. Нужно подойти хоть к Ольгерду, объясниться. Ведь этот бугай так просто не отстал бы. Глазами в толпе стала выискивать новоявленного жениха и почувствовала на левом запястье щекочущие ощущения. Поднесла руку к лицу и замерла. Как будто невидимый художник кистью выводил рисунок, прорисовывая мелкие детали. Самое главное, что процедура проходила безболезненно. Вот и хорошо. На душе стало легко, теперь могу спокойно добраться до столицы. Я двигалась в поисках своего жениха, когда ко мне подошли улыбающийся Игнат с Люсей.

— Ритка, поздравляем, так сказать с событием.

— Да с каким событием. Неудобно теперь перед мальчиком. Хоть объясниться с ним, успокоить.

Игнат засмеялся во весь голос:

— Ну иди, успокой. Вон он стоит — мотнув головой.

Где? Не вижу. Шутит Игнат со мной? Нашел время, блин.

— Не того ищешь, Рита.

— Игнат, я, конечно, тебя уважаю, но давай пока без шуток обойдемся. Хорошо? Меня еще потряхивает от женишка, а ты со своими шутками — я начала злиться.

— Реммир — сказал, как пригвоздил Игнат.

Что? Я заткнулась на полуслове и медленно повернулась. Реммир стоял в окружении своих ребят и рассматривал запястье. Затем посмотрел на меня. Не может этого быть! Просто не может! Может, Рита, может. И уже случилось. Я медленно подошла к своему теперь уже жениху:

— Спасибо, Вы меня очень выручили. Как только доедем в столицу, сразу же расторгнем договор. Это ведь возможно?

Он кивнул.

— Я Вам, правда, очень благодарна. Ради меня еще никто не делал благородных поступков и …

А дальше я просто не знала, что еще добавить, поэтому просто развернулась и ушла.

Дети подбежали, обняв с двух сторон. Лина тараторила, не останавливаясь:

— Ой, ма, такая рожа у этого. Я прямо испугалась — она на секунду подняла глаза к небу и продолжила:

— Ты тоже испугалась, да? Я думала, ты ему глаза выцарапаешь, если достанешь. У тебя та-а-а-кое лицо было, это что-то — и опять закатила глазки.

Я даже улыбнулась, глядя на эту обезьянку с её гримасами. Марк тоже сдержанно улыбался. Стоп. Как она меня назвала? Ма? Не буду заострять на это внимание, как им удобней, так пусть и называют. А внутри расцветало удовлетворение.

Я опять легла спать одна. Ну как одна? Когда совсем стемнело, Реммир молча лег. И его слова прозвучали как гром среди ясного неба:

— Я пришел исполнить свой супружеский долг.

Что-о-о-о? Я посмотрела на его лицо, он еле сдерживал улыбку, хмуря брови. Я засмеялась. Напряжение сегодняшнего дня все же сказалось, и я никак не могла успокоиться, смеялась, зажимая рот ладошкой.

— Когда это Вы успели мне задолжать-то?

— Сам в шоке — схватил двумя руками и подмял под себя.

Хм. В общем, он отдал долг несколько раз. Видать сильно должен был.

— Наверное, теперь я ему теперь должна долг отдавать — думала я, засыпая с блаженной улыбкой.

***

Как же хорошо просыпаться в его объятиях. Мы сонно прижимались, гладя друг на друга. В общем, кто кому отдал долг, непонятно. Мы выползли из постели, когда лагерь начал просыпаться. Столичные понятливо улыбались, глядя на нас. Реммир кивнул на своего шавала, приглашая меня присоединиться к нему. Я-то с радостью, только дети с кем поедут. Лину забрал к себе Игнат, Марка Ольгерд. Последний наклонился ко мне и шепотом сказал:

— Спасибо, что на себе не женила — и, схватив Марка под мышки, поднял на своего шавала.

Что? Ах ты гад такой. Я его еще жалела, бедненького. Между тем, Ольгерд обернулся с широкой улыбкой и послал воздушный поцелуй.

«Это он шутит так», успокоительно думала я. И тебе спасибо, недоросток, что не женился на мне. Разве я была бы такая счастливая, если б ты на мне женился?

Села перед Реммиром и прислонилась спиной к его торсу. Он приобнял одной рукой, и мы тронулись в путь.

В общем, эти два дня помню как-то смутно. Не припомню себя вообще такой счастливой. Внутри меня расцветал и жил свой мир, с порхающими бабочками, музыкой и безмятежным спокойствием. Мне приоткрыли дверь в прекрасную страну счастья и, я понимала, что это не навсегда, что все может закончиться в любой миг. Меня впустили сюда ненадолго, и я постараюсь сполна насладиться этим моментом. И запомнить эти волшебные ощущения на всю оставшуюся жизнь. Для чего? Во-первых, для того, чтобы просто знать, что они существуют. И жить дальше, вспоминая эти моменты безмятежного счастья. Во-вторых, чтобы было с чем сравнить, как это и не звучит грустно. А здесь и сейчас я ловила его взгляд на себе и с удовольствием отвечала на его улыбку. Мне хотелось постоянно чувствовать его присутствие и он, как будто зная об этом, держался рядом, и крепко держал в своих больших мужских руках. Наверное, именно этого мы женщины ищем в своих партнерах, ощущение надежности и защиты.

Игнат с Люсей многозначительно посмеивались и занимались детьми. Мои животные тоже не донимали, сами приходили и уходили.

И ещё один вопрос не выходил у меня из головы. Почему мой детский шрам так себя странно вёл? Там дома он никогда не воспалялся, да и воспалением это трудно назвать. Получается, он реагировал на угрозу моей жизни? А как только угроза проходила, шрам принимал свой обычный вид. Почему? Я постараюсь найти ответ!

А через два дня все чаще начали встречаться телеги. Дорога стала шире, попадались ухоженные сады с плодоносящими деревьями. Целые семьи шумно перемещались туда-сюда.

И, что мне понравилось, так это их радостные лица. Ваарцы, видя Реммира, вскидывали руки в приветственном жесте и широко улыбались. И меня, конечно, заинтересованно рассматривали, начиная перешептываться. Под этими взглядами я вначале чувствовала себя неловко, невольно съеживаясь, как будто прячась от взглядов. Реммир крепче обнял меня, поцеловал в висок и просто сказал:

— Не бойся.

Повернула голову и подняла к нему лицо. Он несколько мгновений смотрел на меня, наклонился и поцеловал в губы. И мне стало легко. Это меня здесь не знают, а его знают и уважают и он не постеснялся при всех таким образом выразить свои чувства. А может быть, поставить точку в повисших в воздухе вопросах.

Дальше я ехала, с интересом разглядывая все, что видела. Ухоженные улицы и разноцветные деревья, выстроенные в ряд. Честное слово, разноцветные. Вот, уже виденные мной деревья с квадратными листьями, а вот листочки треугольные с коричневым ободком. Чуть подальше фиолетовые кусты, их я видела у Игната в селении. По стенам и заборам домов плелись вверх красивые разноцветные растения с крупными бутонами. Показалось, я даже чувствую их сладковатый запах.

Дома, конечно разные, высокие и пониже, но построены в единой гамме. В наши города заезжаешь и что видишь? Как будто собрали серый конструктор с разных концов света и слепили из того что было.

А здесь мне нравится. Внезапно на небе появилась разноцветная радуга. Она была так низко, что казалось, протяни руку и можно дотронуться до неё. Ваарцы радостно загалдели, поднимая головы к небу. Мы тоже остановились, наслаждаясь открывшемуся взору чудо природы.

— Добрый знак — громко сказал Реммир и ребята подтвердили его слова кивками.

Мы подъехали к длинному забору. Нам сразу открыли ворота, и я продолжила свой путь, приоткрыв рот от удивления. Большой ухоженный двор со множеством разнообразных растений, а посередине фонтан. Вода поднималась радостным журчанием и, рассыпаясь в воздухе, падала в большую круглую чашу. Дети с радостным визгом спрыгнули на землю и побежали к воде.

Игнат хмыкнул и сказал:

— Глянь-ка, работает.

Реммир довольно улыбнулся:

— Сомневался?

Я удивленно обернулась на Игната. Он кивнул:

— Я делал. Говорил же, покумекал кое-чего. В доме тоже увидишь.

Столичные спешивались и, не доверяя посторонним рукам слуг, отводили своих шавалов в стойла, устраивая их на побывку.

Выбегали слуги и с улыбками подходили к Реммиру. Тот сдержанно кивал, пожимал руки, похлопывал по плечу. И неспешным шагом нас повели в дом.

Сам дом большой, из трех этажей, построенный из крепких тесаных бревен. Мы вошли большой галдящей толпой в светлое просторное помещение. В доме много растений, в воздухе был неповторимый запах древесины и ароматы различных растений. Я закрыла глаза и вдохнула, когда почувствовала на своем плече руку.

— Нравится?

И честно ответила:

— Очень.

— Это дом… — и не успел он закончить фразу, распахнулась дверь и в нее вбежала девушка. Со словами:

— Ремм — выискивая его глазами в толпе, быстро приближалась к нам. Но, когда в ее голове картинка начала проясняться, остановилась.

Её глаза широко распахнулись, увидев его руку на моем плече. Мы молча стояли друг напротив друга, а я рассматривала незнакомку. Высокая стройная девушка с тонкой фигурой. Уверенная осанка, плечи расправлены. Девушка знает себе цену и наверняка постарается продать себя подороже. Милое лицо, с гладкой персиковой кожей портили плотно сжатые тонкие губы.

Она подняла одну бровь в немом изумлении и с превосходством стала смотреть на меня. Но тут заметила детей, стоящих рядом и её лицо искривилось в гримасе брезгливости.

Я опустила взгляд. В том, что эта женщина заявит свои права на него и между ними есть связь — сомневаться не приходилось. Женщина на подсознании чувствует соперницу. Вот и закончилась моя сказка. Радостные чувства быстро рассеялись, оставив после себя гнетущую пустоту.

Игнат засуетился, пытаясь разбавить неловкую ситуацию:

— А пойдемте, я вам еще много интересного покажу. Люсенька, Риточка, детки. Пойдемте, родненькие.

Он оббежал всех и встал передо мной, заглядывая в глаза. Я медленно подняла глаза, стараясь не смотреть на Реммира, и кивнула. Мне необходимо выйти отсюда. Я позвала детей, и мы вышли в длинный коридор, не оглядываясь. А Игнат все не замолкал:

— Здесь гостевые. Мы там и остановимся. Рекомендую заглянуть в ванные комнаты — он потер руки в радостном предвкушении.

Я кивнула. Дети, почувствовав моё настроение, молча шли рядом. Так, нужно срочно брать себя в руки. Нечего настроение всем портить. Я подумаю об этом позже, когда одна останусь. И погорюю, и пожалею себя, и поплачу, если будет желание.

Мы с интересом заходили во все помещения, пока не добрались до ванной и не замерли в восхищении. Большое помещение, а посередине мечта. Бассейн, обложенный разноцветной мозаикой, сквозь огромное окно во всю стену светило яркое солнце, вокруг много разных растений, а вместо лавок деревянные лежаки, невысокие деревянные столы примостились в углах. Хотела отпуск? Получи и распишись.

Дети, никогда не видевшие такой красоты, рассматривали все вокруг, открыв рты.

— Игнат, твоя работа?

Игнат довольно улыбался.

— Нравится?

— А то! У меня предложение. Чего мы будем в комнатах сидеть? Давайте пикник здесь устроим, а? Можно, наверное, нам сюда еду принести? Игнат, узнаешь? Ты здесь, вроде, свой человек.

Посторонних здесь нет, так что пошли все на фиг. Достала купальник и надела.

Люся, все это время шедшая за нами молча, попыталась начать со мной разговор по поводу произошедшего, но я быстро осадила её. При всем моём уважении к ней, я не хочу обсуждать это с кем-либо.

— Все нормально. Не впервой, переживу. У нас дома говорят: «чему быть, того не миновать», «от судьбы не уйдешь», и еще много всяких присказок.

— Люся — я повернулась к ней всем телом — У меня есть дети и вы. Ведь есть же?

Она тихо кивнула, но из ее глаз начали капать слезы. Я всплеснула руками:

— Сдурела совсем, сырость здесь разводить? Тут и так достаточно воды.

Эх, помирать — так с музыкой!

— Марк, помоги мне срочно — громко крикнула я и обхватила Люсю руками. Та, не ожидавшая от меня такой прыти — я ведь должна быть в горестной печали — не смогла оказать малейшего сопротивления. И только поняв, что я задумала, начала вяло отбиваться. Ага, не на ту напала. Короче говоря, мы с ней с визгом упали в прохладную воду. На наш визг, с треском распахнув дверь, вбежал Игнат. Он облегченно выдохнул:

— Ритка, опять балуешь? Я уж было подумал, ты на тот свет решила опять сгонять.

— Не, Игнат, некогда мне, родина в опасности — окатив его водой.

Слуги натаскали нам много разной и вкусной еды — мы и наелись и накупались вдоволь. На наш шум, заглянул Ольгерд.

— Ни фига ж себе. Они тут отдыхают, а я в комнате как дурак сижу. Не-е-е, я с вами дружу. Все-таки, чуть не поженились с тобой, Рита.

Ах ты, зараза такая. Вот я тебе сейчас отомщу. Я моргнула Игнату и слегка мотнула головой на воду. Тот понятливо кивнул.

— Это ты хорошо придумал, молодец. Помоги-ка выбраться, а то на одной ноге пока доскачу, ночь настанет — причитал Игнат, протягивая руку Ольгерду.

Тот, с пониманием протянул руку и оказался в воде.

Через некоторое время к нам подтянулся практически весь отряд. Мне пришлось надеть платье, негоже ведь в таком виде разгуливать. У Ольгерда вон, до сих пор глаза квадратные.

Вот майся теперь и горюй, что вовремя не женился, с усмешкой, мстительно думала я.

Дети утомились и легли отдохнуть на лежаках. Шумный гомон постепенно стихал. Игнат откинулся на спину, закинув руки за голову:

— Спой, Ритуля, что ли.

А я не стала кочевряжиться.

А напоследок я скажу

А напоследок я скажу

Прощай, любить не обязуйся

С ума схожу иль восхожу

К высокой степени безумства…

Мой чистый высокий голос поднимался вверх и пробирался во все уголки большого помещения и возвращался повторяющимся эхом.

Так напоследок я скажу…

Повисла гнетущая тишина. Зашевелился Тельнан.

— Да. Песни у вас душевные, как схватят за сердце и держат, не отпуская.

— Чего раскисли? Сейчас что другое спою.

И повернулась к Игнату:

— Подхватывай, если знаешь.

И затянула:

Ой, мороз- мороз

Не морозь меня

Не морозь меня

Моего коня.

Игнат подхватил ноту и полилась песня в два голоса. Да так душевно полилась, что по коже побежали мурашки.

Короче говоря, весь репертуар русских народных песен был исполнен.

В окно заглянул вечер. Пора было устраиваться на ночлег. Пожилой слуга повел нас коридорами в спальни. Мы с Игнатом и Люсей оказались в соседних комнатах. Я подошла к окну и распахнула его. В комнату ворвался свежий вечерний освежающий вечерок. А это что такое? Качели? Не стала терять время, перекинула ноги через подоконник и спрыгнула на землю. Дети полезли за мной. Ой, какой я пример им нехороший подаю. Подстраховала Лину у земли, и мы подошли к заинтересовавшему меня объекту.

Ну точно, качели. Тоже Игнат постарался, наверное.

Лина с визгом вцепилась в веревки, балансируя на резной доске. Вверх-вниз.

— Лети, Лина. Как птичка лети.

Марк в нетерпении подпрыгивал рядом. Лина встала с качелей с восторженной улыбкой.

— А можно я завтра еще покатаюсь?

— Конечно. И завтра и до самого отъезда. А еще я попрошу Игната, он нам в нашем доме сделает такую же. Согласны?

— Ура! — разнеслось по двору.

Уложив детей спать, вышла опять через окно, во двор, села на качели. Волосы развевались за моей спиной. Я закрыла глаза и отдалась на волю ощущения. В детстве мы втроем вот так катались и визжали на берегу озера. Веревки привязывали на повисшие над водой ветки и раскачивались. Кто первый полетит в воду, то выбывает.

Я вздохнула. Как же я по ним соскучилась. По Ромкиному мужскому твердому характеру и Алькиной язвительности. Наверное, теперь никогда не увидимся. От этой внезапной мысли внутри все сжалось и очень-очень захотелось плакать. Нельзя. Не сейчас. Не может быть, что мы не увидимся, я упрямо встряхнула головой. Если есть дорога сюда, значит, есть дорога и обратно. Значит, вероятность, хоть маленькая, но остается. Я упрямо сжала руки. Нужно сделать все от меня зависящее, чтобы еще хоть раз увидеть дорогих моему сердцу людей.

Я медленно перелезла через окно обратно в комнату. Расчесала волосы и, только собралась лечь в постель, как услышала по коридору решительные шаги. Дверь распахнулась и на пороге замер Реммир. Я тоже замерла. Строгое лицо с упрямо поджатым ртом, нахмуренные брови.

Он быстрым взглядом окинул меня и детей, отвел взгляд и сказал тихим, но твердым голосом:

— Спать Вы будете наверху — в моей спальне.

Интере-е-есно. Там сегодня свободно? Или график составим? Думала я, молча смотря на него.

— Я понимаю, что наш договор был внезапным и для Вас, и для меня. Мне бы не хотелось ставить Вас в неудобное положение, Вы свободный в своих действиях мужчина — как же тяжело мне дались эти слова.

— Я так понимаю, Вы свободная в своих действиях женщина? — хмыкнул Реммир. И продолжил — Вы моя невеста. И это обязывает нас жить в одной спальне. Мне бы не хотелось давать слугам повод для долгих сплетен. Их и так достаточно.

Чёрт побери. Ведь он прав. Надо, значит надо.

— Да и желание ты мне должна, а долги отдавать нужно?

Я молча кивнула. А дети как же?

Он понял мой немой вопрос, развернулся и постучал в дверь к Игнату. Затем вернулся и осторожно, на руках перенес детей в их спальню. Потом, так же молча, взял меня за руку и повел на третий этаж.

Мы вошли в небольшое помещение, похожее на кабинет. Стол, кресло. Не останавливаясь, меня повели к другой двери, за которой и была спальня. Большая высокая кровать, застеленная большим мягким одеялом. А на полу ковер. Я в недоумении уставилась на него. Ковёр? Здесь?

Реммир, видя моё недоумение, пояснил:

— Когда была возможность передвигаться порталами по разным мирам, мама поехала с отцом на переговоры. И, как рассказывал отец, мама влюбилась в него с первого взгляда. Вот и пришлось переть его — в портал он не влезал, отец злился, мама ругалась — его лицо разгладилось от воспоминаний о родителях. На лице заиграла легкая улыбка.

— Отец говорил, что мама любит этот ковер больше, чем его самого.

Я наклонилась и провела ладонью по его поверхности. Орнамент красного цвета переплетался с синим, изящно кружась посередине, затем разбегался, образуя замысловатые линии и изящные крупные бутоны цветов. Такое блаженство пройтись по пушистому ковру голыми ногами, я уже стала забывать эти приятные ощущения. Реммир с улыбкой смотрел на меня:

— Мама делала так же.

Ложились молча. Я тихонько легла на край кровати, натянув тонкое одеяло до подбородка, и закрыла глаза. В весьма двусмысленную ситуацию я попала. Привозит невесту в дом, а дома любовница. Как в любовных романах. Ну начну с того, что невеста я не настоящая и страдать не буду. Или буду? Зачем перед самой собой лукавить? Буду страдать. И вспоминать тоже буду. Но я все выдержу, я сильная, думала я, прислушиваясь к его дыханию, когда меня подхватили сильные мужские руки и прижали к голому торсу. Я не стала открывать глаза, не хочу увидеть жалости в его глазах. Просто отдалась во власть своих ощущений. Вдыхала, такой ставший родным, запах кожи, принимая его ласки. Его руки ласково гладили плечи, переходя на спину и ягодицы, чуть сжимая их. И целовал. Целовал мои глаза, едва прикасаясь губами, висок, вдыхая запах кожи, пока не добрался до губ. Сначала, нежно целуя то верхнюю, то нижнюю губу, проводя по ним кончиком языка и слегка прикусывая. По моему телу прошла сладкая волна возбуждения.

Только не останавливайся. Делай со мной все, что захочешь, в голове проносились мысли.

Я выгнулась ему навстречу и он, поняв это как призыв к действию, обхватил и осторожно перевернул на спину, не прерывая поцелуя. Почувствовав тяжесть его тела, совсем сошла с ума. Соски стали твердыми и отзывались на малейшее прикосновение, а там внизу разгорался огонь, который можно было погасить только одним способом. Реммир коленом раздвинул мои ноги, я выгнулась навстречу сладким ощущениям. Реммир приблизил ко мне лицо и выдохнув: «моя», ворвался в мое тело. И я потерялась во времени и пространстве. От этого одного слова душа запела, я стонала: «твоя». А когда уже не могла сдерживать стоны, кричала, пока волна удовольствия не набрала свою высоту и не рассыпалась сотнями фейерверков.

И Реммир судорожно ловил свои моменты удовольствия. Мы приходили в себя, шумно дыша.

Он не выпускал меня из своих объятий, перевернулся на спину, а меня положил на себя, гладя по спине, голове, ласково перебирая длинные пряди моих волос.

Когда страсти улеглись, в тишине прозвучал его голос:

— Силика — подруга моей бывшей невесты. Моя мама взяла их из столицы в дом, когда они были еще подростками. Они сироты и были такими разными. Донара — рассудительная и спокойная, Силика — эмоциональная и взрывная. Мама обучала девочек всему, что знала сама. Говорила, Хранительница не дала ей дочь, зато теперь их у меня двое. Когда родители погибли, именно Донара стала для меня надёжной поддержкой в моем горе. Она всегда была рядом и постепенно между нами возникли чувства. Силика злилась, потому что сама претендовала на роль моей жены. Но, как ты понимаешь, чувствам не прикажешь. Именно Донара просила меня назначить свою подругу на должность управляющей. В твердой руке и умении управлять домом ей не откажешь, тут мама постаралась на славу. И я уступил её просьбе, когда старый управляющий оставил своё место, переехав в селение. Силика здесь выросла и знала дом как свои пять пальцев. Когда Донара забеременела, я в тот же день сделал ей предложение — она согласилась, не раздумывая. Мы были счастливы, да и Силика как-то успокоилась и повеселела.

Не понимаю, что тогда произошло. Силика плакала, рассказывая, как Донара внаглую принимала своего любовника по ночам, а потом просто убежала с ним. Я опросил всех слуг, ни один из слуг не может ни подтвердить её слов, ни опровергнуть. Силика всячески пыталась заменить мне мою невесту, но ночь не заменит день. И я старался подолгу не появляться дома, избегая ее посягательств.

Я тихонько легла рядом, боясь прервать его горестный монолог.

Реммир замолчал, смотря в потолок.

— Долгих десять лет мотаюсь по стране, ищу эту дрянь Донару, чтобы забрать ребенка. Остались только самые дальние селения, но со временем я и туда доберусь.

Реммир глубоко вздохнул, потерев лицо одной рукой, словно стирая воспоминания, повернулся ко мне, притянув одной рукой за талию к себе поближе.

— Силика больше не доставит тебе неприятностей, Рита. Сегодня я поставил ее в известность, что она никогда не сможет претендовать на хозяйку этого дома. Как она ведет хозяйство, меня устраивает, а выгнать её не могу в память о матери.

И нежно поцеловал. Действительно, да пошло оно все к чертовой бабушке. Он сказал «моя» и я ему верю. Ой, мамочки, а не влюбилась ли я? Не знаю. Но твердо уверенна в одном, что буду бороться за этого мужчину. Никогда этого не делала, спокойно отходила в сторону, если появлялась соперница или претендентка на мужское сердце, предоставляя возможность мужчине самому сделать выбор. Потому и не боролась, что бороться было не за что. Не было любви, вот я спокойно и расставалась с мужчинами. А сейчас? Возможно, это и есть то самое чувство. Не буду ничего загадывать. Чему быть — того не миновать.

— А пойдем искупаемся?

Я в недоумении смотрела на Реммира. С ума сошел? Голыми на первый этаж переться?

Он улыбнулся, вставая с кровати, и осторожно потянул за мою руку. Мне пришлось тоже встать. А он откинул гобелен на стене, под которой обнаружилась дверь, и открыл ее. Мать честная! Еще один бассейн, только небольшой. В полумраке пыталась разглядеть помещение, когда Реммир подошел к стене и нажал рычаг. Наверху что-то заскрежетало, и я подняла голову. Помещение заполнил лунный свет. Я увидела небо с большой круглой луной и множеством маленьких блестящих звездочек, которые моргали, будто подмигивая мне. Обалденно!

И посмотрела на Реммира

— Игнат сделал.

Ну, земляк дает. И правда, рукастый. Попрошу его, когда у меня будет свой дом, сделать там бассейн, пусть небольшой, но свой собственный.

Я плавала в теплой воде до изнеможения, избавляясь от напряжения прошедших дней. Реммир тактично плавал рядом, но когда я собралась выйти, помог мне выбраться, задерживая руки на моей талии. До спальни так и не добрались. Целуясь, дошли до стены и там все и случилось. Блин, надо было крышу закрыть, наши стоны наверно услышал весь дом.

Время давно перевалило за полночь и мы, наконец, добрались до кровати.

— Рита, я предупредил своих о левире и кабаре. Дорогу к тебе они должны сами найти, главное, чтобы слуги не перепугались.

А я уже начала волноваться, если честно.

— А как они, интересно, в таком большом населении нас найдут? Ладно, подумаю об этом завтра — сонно думала я, засыпая в мужских объятиях.

***

Утро началось неординарно. Сквозь сон слышала какой-то шум, но никак не могла открыть глаза. С треском распахнулась дверь, стукнувшись об стену, к нам влетели Хил с Майклом, а за ними толпа слуг с оружием. Животные с разбегу запрыгнули на кровать. Майкл своим весом чуть не раздавил нас, я сдержанно охнула. Пока я приходила в себя от такого пробуждения, тот радостно начал облизывать меня, обслюнивая все, что видит.

— Майки! Фу, зараза! Да прекрати ты, в конце концов — причитала я, отпихивая руками его здоровую голову и натягивая одеяло до подбородка.

Слуги столпились в дверях, наблюдая открывшуюся картину.

Вся шерсть Майка была в листочках и травинках и весь этот мусор слетал с него от его радостных движений. Хил сидел на краю кровати и терпеливо ждал своей очереди, перебирая лапами.

Майк еще попрыгал и разлегся между мной и Реммиром, хлопая глазами. Хил чинно подошел ко мне, подставляя голову под мою руку.

— Вот кто у нас воспитанный. Вот кто благоразумный — чесала я его за ушком, приговаривая.

— Все в порядке. Это животные моей невесты — послышался смеющийся голос Реммира.

— Хозяин, но ведь это левир и кабар — потрясённо сказал один из слуг.

— Совершенно верно — спокойно ответил Реммир — И они будут жить здесь до нашего отъезда.

Тут, расталкивая толпу возле дверей, пробрались дети. Лина, увидев животных, подбежала и, запрыгнув на постель, стала прыгать на ней.

— Ура! Вы вернулись! — и бухнулась возле Майка, запустив руки в его густую шерсть и чмокая того в нос — А я соску-у-у-чилась.

Майк обрадованно переключил облизывания на Лину. Марк сдержанно подошел и присел на краешек, поглаживая Хила. Тут сквозь толпу пробрался Игнат с Люсей. Он всплеснул руками, прихрамывая подошел к кровати, садясь на нее и потирая ногу.

— И не догнать, ведь. Как узнали, где ты, сразу убежали. Я-то, пока пристегнул деревяху, их и след простыл. О, вернулись, значит? Молодцы.

Лина затараторила:

— А сегодня что делать будем? Кататься? А играть будем?

Мы с Реммиром посмотрели друг на друга. Все хорошо, если не брать в расчет тот факт, что мы раздетые. Одно неосторожное движение Майка и нас увидит вся толпа.

— Как-то шумно у нас в спальне. Это теперь всегда так будет, интересно? — сказал он задумчиво, пряча улыбку.

Нет, так дело не пойдет.

— Значит так! Дети с Игнатом, вниз — умываться. Майки, вон с кровати, и не имей привычки грязным сюда соваться. Хил, ты большая умница, но забери Майка и тоже иди вниз.

Перевела взгляд на слуг, с интересом смотревших на нас.

— Опасности нет, вашему хозяину ничто не угрожает. По рабочим местам, пожалуйста — довольно твердо сказала я.

И строго посмотрела на детей:

— Исполняйте! У всех пять минут!

Реммир кивнул, подтверждая мои слова. Когда дверь закрылась за последними уходящими, Реммир громко рассмеялся.

Выходя вместе из спальни, в коридоре столкнулись с Силикой. Она с жадностью смотрела в лицо Реммира, но внезапно ее взгляд переместился на наши руки и её глаза расширились. Бедняжка увидела браслеты и подняла потрясённый взгляд на Реммира.

Столько лет надеяться стать официальной хозяйкой этого дома и теперь её мечты разбились о наши браслеты. Она перевела взгляд на меня и её лицо изменилось, взгляд стал злым, глаза сузились, губы поджались.

Она опустила голову вниз, пытаясь совладать с эмоциями. Наконец, ей это удалось, снова посмотрела на Реммира. Тот спокойно стоял, приобняв меня за талию. Силика глубоко вздохнула и тихим голосом сказала:

— Дела требуют вашего присутствия. Что сказать, сможете подойти?

— Конечно. Через полчаса — обойдя Силику, мы пошли дальше.

Спустившись на первый этаж, Реммир отозвал Люсю в сторонку.

А ко мне подскочила Лина:

— А на качелях покататься можно?

— Можно, после завтрака.

Реммир подошел ко мне, поднял мою голову одной рукой, заглядывая в глаза

— До вечера! Встретимся за ужином — нежно поцеловал в губы.

Я кивнула. Люся сложила ладошки на груди, умилительно смотря на меня.

— Счастливая.

Пока завтракали, Люся поставила меня в известность, что по распоряжению Реммира дер Лемминга, моего жениха, мы идем в лавку выбирать одежду. Я хотела возразить, но Люся решительно прервала меня:

— Ничего не знаю. Он лично просил меня сопроводить тебя и детей, я обещала. А я свои обещания выполняю — она поджала губы.

Я посмотрела на Игната, тот улыбался, разведя руки в стороны и пожимая плечами. Ничего, мол, не могу поделать.

Пришлось согласиться. Нам и правда нужно приодеться.

***

Животных оставили дома отсыпаться. Сами дружною толпой выдвинулись за ворота. Я шла, и с удивлением рассматривала все вокруг. Все улыбались и здоровались. Меня, конечно, рассматривали особенно пристально, но постепенно я научилась не замечать заинтересованных взглядов. Мне было некогда. С интересом заходя в различные лавки, трогала товар, рассматривала ассортимент. Люся вела разговоры с хозяевами лавок, яростно торгуясь, а я тактично помалкивала. Сначала одели детей. Лина радостно примеряла платья с красивой вышивкой, важничала, дефилируя мимо нас с высоко поднятой головой. Марк спокойно выбрал несколько вещей и сел в уголке. Я посмотрела на него. Что-то он сегодня хмурый, нужно спросить его, может обидел кто. Когда дело дошло до меня, Люся пустилась во все тяжкие, как говорится. Из кладовых мне натащили кучу вещей, причем таких, которых я в жизни не надевала. Пышные длинные юбки, собранные в талии в крупные и мелкие складки, создающие объем и совершенно мешающие передвигаться. Пойдя на уступки Люси, примерила несколько платьев и прошлась. Ощущение, что ткань обматывала ноги и не позволяла нормально передвигаться. Верх платья откровенно облегал грудь, наглым образом поднимая её и выставляя на всеобщее обозрение.

— Мне это не подходит — сказала я, снимая очередное платье.

Хозяйка лавки расстроено всплеснула руками:

— Как же так? Это ведь лучшие платья. У меня все жены высокопоставленных одеваются.

— Вот и пусть одеваются, а мне это не подходит и точка.

Люся решительно подошла ко мне и поставила руки в боки:

— Как это не подходит? Очень даже подходит! Ты невеста такого ваарца и на тебя будут все смотреть.

— Люся, где я это носить буду, скажи на милость? Мне в дорогу скоро, в этом далеко не уедешь. Мне бы что попроще.

— Послушай.

— Нет, это ты послушай!

Я снизила голос, подойдя к ней вплотную.

— Ты прекрасно знаешь, при каких обстоятельствах я стала этой самой невестой. А других предложений я не получала, и неизвестно, получу ли вообще. Поэтому, давай не будем обольщаться и возьмем более или менее привычную для меня одежду и пойдем. Хорошо?

Говорить убедительно я умею. Люсе ничего не оставалось, как согласиться. Выбрала пару платьев попроще и несколько сорочек. Единственное, в чем я не сомневалась, так это белье. Белое, воздушное — любуйся, не налюбуешься.

Когда вышли из лавки, Лина с Люсей пошли вперед, а я немного задержалась, ровняясь с Марком.

— Марк, у тебя все в порядке?

Он немного мялся, не зная, как начать разговор. Я ободряюще кивнула:

— Со мной можешь говорить, о чем хочешь. Если тебя что-то беспокоит, лучше это обсудить, а не держать в себе.

Он немного помедлил, облизал губы и спросил:

— А нам Реммира как теперь называть? Он ведь, вроде твой жених. А нам он кто теперь?

Проницательный мальчик. А мне выговор, с детьми ведь разговаривать нужно, объяснять. Только, сдается мне, совсем не это беспокоит Марка

— Марк, ты умный мальчик. И понимаешь, как я стала его невестой. Правильно?

Марк кивнул.

— Если бы не тот чокнутый женишок, предложение от Реммира навряд ли бы поступило. Но, как бы то ни было, мне нужно двигаться в столицу, чтобы там определили нашу с вами судьбу. Правильно?

Марк снова кивнул.

— И вы должны знать, чтобы ни случилось, я никогда не пожалею о своем решении взять ответственность за вас. Мы всегда будем вместе, конечно, до тех пор, пока вы не вырастете и не заведете свои семьи.

Я остановилась напротив него и твердо смотрела в его глаза.

— Правда?

— Правда. А как его называть, мы спросим у него самого. Чего гадать? Как скажет, так и будете называть.

Приобняла его одной рукой, он осторожно приник ко мне, и мы потихоньку пошли.

Я окликнула Люсю:

— Давай зайдем в лавку и возьмем ткань. Готовое мне совершенно не нравится. Есть вариант — самими сшить.

Едва зашли в дом, подошел один из столичных, Милад. Он немножко помялся, прежде чем обратился:

— Леди, вы не посмотрите моего шавала? С задней лапой нелады — и замолчал.

А у меня от удивления широко открылись глаза. Как он меня назвал? Леди? Сдурел?

— Если что-то с животным — посмотрю без всяких проблем. Взамен прошу только об одном — зовите, как и прежде, Ритой. Не люблю я этих официальных обращений, да и не моё это звание, ты-то понимаешь — был там.

Милад внимательно посмотрел на меня:

— Не скажите — осекся и продолжил — Не скажи, Рита. Я знаю Реммира много долгих лет, его многие девушки хотели бы заполучить, честным или нечестным путем. Если бы он не хотел, он бы равнодушно смотрел, как тебя тот мордоворот уволок. А ведь сам вызвался, без всяких просьб. Зацепила ты его, это уж точно. А как у вас там дальше будет, разберётесь, взрослые уже. Так что… — он развел руками.

Дети вызвались идти со мной. В деревянном помещении стоял одинокий шавал, перебирая передними лапами.

— Остальные-то на выгул пошли, а этот занемог. И понять не могу, что с ним.

Я подошла с нему, начав осмотр. Тот сначала оскалился, увидев чужака.

— А ну ка, цыц! — строго сказала я.

Даже опасный боевой шавал понимает строгий приказ. Тот со стоном выдохнул, косясь глазами на хозяина. Осмотрела лапы, заглянула в пасть и глаза, не забыла про уши. Живот спокойный, не тугой.

— Не пойму, в чем дело.

Я отошла от шавала, встала к нему лицом, сложив руки на груди и задумчиво смотрела.

— Вот и я не пойму. Вроде все в порядке, а вижу, что не такой он.

Я обратилась к Миладу:

— Позови его к себе — и стала смотреть

Милад хлопнул по бедру ладонью. Он нехотя пошел. А вот кажется и причина. Он двигался, стараясь осторожно наступать на заднюю правую лапу.

Начала осмотр, нажимая на разные участки. В одном месте лошак дернулся. Раздвинула густую шесть и увидела воспалённую кожу.

— Тащите ножницы. Марк, принеси мою сумку.

— Милад, а чем вы бреетесь? Здесь придется начисто шерсть убирать.

После бритья открылась и причина размером с две мои ладони. Воспаленный участок с признаками нагноения.

— Разведите небольшой огонь, принесите самый крепкий алкогольный напиток, и отвар или траву, снимающую воспаление. А есть что-нибудь обезболивающее? Ему больно будет — чтоб не укусил.

Марк принес сумку, я достала маникюрный набор. Что-нибудь все равно пригодится.

Милад схватил голову шавала, я взялась за дело. Накалила тонкий нож, которым брила, над огнем, полила чем-то крепкоалкогольным и аккуратно вспорола шкуру. Из раны потек гной.

— А вот и причина — пинцетом вытащила из раны щепку, размером с указательный палец, показывая Миладу.

Тот крепко держал морду животного, тихонько разговаривая с ним.

Наложила густую зеленую массу, снимающую воспаление, и перевязала полоской чистой ткани.

— Вот пока и все. Вечером, возможно, поменяю повязку.

— Спасибо ле… Рита.

Я с улыбкой кивнула. Дети молча стояли рядом, наблюдая за моими действиями. Уже, выходя их сарая, Лина спросила:

— А можно мне так научиться? Мне понравилось. А, ма?

— Конечно, можно. Только я тоже теперь буду учиться.

Лина удивленно подняла брови.

— Конечно. Мне ведь теперь травы разные изучить нужно будет. Дома лекарства были, взял и сделал, здесь их нет. Поэтому будем вместе с тобой познавать новую науку. А ты, Марк?

Он поморщился

— Нет, не понравилось. Лучше военному делу буду учиться.

— Это ты молодец. Это правильно. Но, давай представим ситуацию- ты вырос и поехал в поход с отрядом. И вдруг твоего лучшего друга ранят. Такое ведь может быть?

Марк задумчиво кивнул.

— Ты сможешь ему помочь? Нет. И будешь смотреть, как он умирает на твоих глазах. И не хмурься, ты ведь будущий боец, такое может случиться. Поэтому, было бы неплохо, если тоже немного подучишь травы. Это не стыдно, у вас ведь все лекари мужчины. Правда?

Он кивнул.

— Или шавал твой так же заболеет. Ты сам сможешь ему помочь. Но чтобы все уметь нужно учиться. Я училась пять лет, но, если нужно, еще буду учиться. Понятно?

Дети смотрели, широко открыв глаза. Марк с понимание кивнул:

— Ладно

— Вот и хорошо. Ой, я кое-что забыла. Очень-очень важное. С притворным ужасом схватилась за лицо. Дети настороженно смотрели на меня.

— Я ведь обещала каждый день вас щекотать и не выполняю свои обещания.

И первым схватила Марка, щекоча. Тот засмеялся, пытаясь вывернуться из моих рук. Лина скакала рядом:

— И меня, и меня.

Дома, едва успев сполоснуться, в дверь постучали. На пороге стоял старый слуга:

— Леди.

Я перебила его:

— Рита.

Он запнулся на полуслове. И мне стало неловко

— Зовите, пожалуйста Рита. Или, если вам не позволяет этикет, то леди Рита.

Тот понятливо кивнул:

— Леди Рита, слышал вы лечить можете. Не посмотрите моего питомца? Вроде, до старости еще далеко — только слег. Я очень волнуюсь. Если Вам не трудно, конечно. Я могу попозже подойти — он начал немного нервничать.

— Не выдумывайте. Конечно, посмотрю. Только давайте для начала познакомимся.

Слугу звали Аркус. Он служил в доме еще при родителях Реммира.

Удивляюсь, как быстро слухи здесь распространяются. Будто ветром разнесло. Народ с просьбами начал подтягиваться к дому. До вечера мне пришлось мотаться по городу, меня сопровождал Аркус, сам вызвавшийся после осмотра его питомца. Сколько новых для меня животных я увидела. Я подробно расспрашивала их хозяев, стараясь запомнить, а дома на обрывках ткани записывала.

***

К вечеру добрались до дома. Тишина. Устало поднялась на третий этаж, поплавала в бассейне, растворяя в воде усталость. Нужно выбираться из воды, ведь скоро ужин. Реммир сказал: «до ужина», я с нетерпением ждала нашей встречи. Едва успела одеться, вбежали дети и мы пошли в столовую. Там был Игнат и Люся.

Игнат со своей непосредственностью вскочил и сказал, по старой привычке, хлопнув меня по плечу:

— Ритка, ты, говорят, нарасхват. Найти тебя дома невозможно.

Поглаживая плечо, ответила:

— Мне же нужно будет чем-то здесь заниматься. У меня теперь дети, их кормить, одевать и обучать нужно. На это нужны средства. Осмотрюсь немного, а там может еще чем займусь. Тканями обязательно с Люсей займемся, а там посмотрю.

— Это правильно, Рита. Не сидеть ведь сложа руки. Я поначалу маялся от безделья, а потом: там приделаю, здесь налажу и пошло дело потихоньку.

В зал быстрой походкой вошел Реммир, я взволнованно замолчала, смотря на него. Он подошел, чуть наклонился и поцеловал меня в губы. Вот так вот просто, без всякого стеснения. Сел рядом:

— Ну что, рассказывайте, как прошел день?

— Ну как он мог пройти? Рита, вон — себе уже занятие нашла, целый день дома не была — Игнат не упустил возможности высказаться.

В это время слуги начали разносить еду. Чего там только не было. И запеченная рыба, и мясо, прожаренное на огне, овощи и фрукты, лепешки и сладости.

Возле стены стояла Силика и наблюдала за слугами. Её хмурое лицо выделялось на фоне всех присутствующих. Стараясь не обращать на нее внимания, я присоединилась к разговору.

— Животных смотрела. Только очень неудобно по домам ходить. Нужно, как у меня дома организовать помещение и там вести прием.

Реммир заинтересовался и тоже включился в обсуждение:

— И правда ведь. Маленьких можно приводить, а крупных уже на месте смотреть. Да, Рита? Здесь ведь лекари по ваарцам только. Для животных лекарей не придумали — вот народ и потянулся к тебе. Для начала на тебя посмотреть, конечно — со смехом Реммир потянулся за куском мяса.

Я ненароком подняла глаза и наткнулась на ненавидящий взгляд Силики, и замерла. Ох, сколько в нем злости. Сквозь эту ненависть, до её разума трудно будет добраться. Нужно понаблюдать за ней и держаться подальше.

— Реммир, у Марка тут вопрос возник, а я не знаю, как на него ответить — повернула голову к мальчику.

Тот смутился, опустив голову. Смелости не хватит, значит, придется мне.

— Дети интересуются, в связи со сложившимися обстоятельствами, как они теперь должны тебя называть?

Все замерли. Даже слуги. Силика напряглась и сжала кулаки. Реммир задумался, откинулся на спинку стула и просто сказал:

— А чего выдумывать? До этого как звали? По имени? Так же и зовите. Марк, ты ведь Риту тоже по имени называешь и от этого никому хуже не стало, правда?

Марк даже расслабился от его ответа.

— Слушайте, а давайте вечером в парке посидим. Еду туда перенесем, поиграем во что-нибудь. В ту игру, где мне Рита желание проиграла, как же она называется? Или в другую, а?

— Крестики-нолики — Лина радостно ответила.

— Да ну вас, опять меня в дураках оставите — Игнат притворно махнул рукой.

Я наклонилась к Люсе:

— Люся, ты чего задумчивая сегодня? И слова не скажешь? Что случилось?

Люся подняла на меня свой взгляд:

— Потом поговорим. Разговор не для стола. Мне очень нужно с тобой поделиться.

Я кивнула. Что у нее может случиться-то?

Тут Реммир замер, взгляд стал отрешенным. Таким я его еще не видела. Я обвела взглядом присутствующих. Слуги продолжали спокойно заниматься своими делами, значит им это не в новинку.

Реммир расслабился и сказал, вставая:

— Мельсин вызывает. Скоро буду — и вышел.

А, это тот доверенный Хранительницы, который ребят лечил. Когда буду в столице, именно с ним мне придется встретиться и от него зависит моя дальнейшая судьба. Стало немного беспокойно. Ну да ладно, прорвемся.

Нам не оставалось ничего больше, как продолжить ужин за неспешными разговорами.

Я вскользь обратила внимание, что Силика отпустила слуг одним движением руки.

Мы уже хотели вставать из-за стола, как Силика объявила десерт. И перед каждым поставила изумительную красоту.

Мне подали в последнюю очередь и мне бы насторожиться, увидев, что моя порция стоит немного в стороне от других. Но я наблюдала за Силикой и её выражением лица. Она, не поднимая глаз и без лишних эмоций, поставила десерт и отошла.

В небольшой формочке, напоминающей орех, нам подали порезанные засахаренные фрукты, сверху сладкая шапка из взбитых сливок, обсыпанных разноцветной крошкой, а сбоку вставлена малюсенькая ложечка. Дети, никогда не видевшие такую красоту, замерли от восхищения. Люся тоже застыла, рассматривая свой десерт, не решаясь разрушить эту сказочную красоту.

Я, посмеиваясь над их реакцией, взяла ложечку, зачерпнула взбитых сливок и отправила в рот. Кисло-сладкий вкус наполнит весь рот. Вкусно, только остаётся горьковатое послевкусие. Я пожала плечами, наверное, так нужно. Вслед за мной и остальные приступили к десерту.

Лина, зажмурив глаза, прошептала:

— Вкусно.

Марк осторожно отодвинул ложечкой сливки, рассматривая фрукты.

Люся, как и я, решила начать со сливок. Игнат, чисто по-мужски, глубоко вогнал ложку и поднес ко рту все, что смогла уместить ложка. Так и сидел с ней во рту, причмокивая. Как дети, ей богу.

Внезапно голова закружилась, я схватилась за стол одной рукой. Это я наверно перетрудилась сегодня с непривычки. Нужно пойти прилечь, только детей дождусь, неприлично ведь из-за стола вскакивать. К головокружению присоединился какой-то металлический привкус во рту. Что за ерунда? Я подняла голову и наткнулась на пристальный взгляд Силики. Её рот кривился, скрывая победную улыбку. В глазах начало темнеть. Эта дрянь, что, отравила меня? Только меня? А дети? Я с усилием повернула голову, пытаясь сквозь темноту в глазах, разглядеть детей и смахнула свой отравленный десерт, тем самым привлекая к себе внимание. Мне удалось разглядеть, что дети ели, как ни в чем ни бывало, радостно переговариваясь. Облегчение — хоть детей не тронула.

— Ритка, ты чего так неосторожно-то, такую вкуснотень…

Игнат замолчал на полуслове. Я попыталась перевести на него взгляд, но в голове нарастал гул. Я стала терять сознание, заваливаясь на бок.

— Даже побороться не дали. Просто устранили — последнее, о чем я успела подумать.

А последнее, что я услышала, это крики детей. Линкино «ма» и — «Рита» Марка. И эти два слова слились в моей голове, все загудело. Было ощущение, что все вокруг задрожало и завибрировало.

Я отключилась.

***

Что ж так не вовремя Мельсин вызывает? Только думал отдохнуть, планы строил. Вообще-то правильно. Пока был в дороге, он не вызывал, вдруг опять что случится.

Мельсин сегодня был задумчивый. Он стоял у окна, сложив руки за спиной. Почувствовав мой приход, не оборачиваясь, сказал:

— Садись.

Затем, постояв еще некоторое время в тишине, обернулся, прошел к стулу и сел напротив меня. Лицо уставшее, всегда веселые глаза, сегодня были задумчивыми, а взгляд рассеянным.

— Ожидание убивает — он устало потер лицо

— Ну, давай, рассказывай, что новенького? — и он увидел мой браслет на руке.

Его глаза округлились от удивления:

— Ого. Попался, паренек. Это кто такой смелый, вернее смелая, чтобы нашего Реммира окольцевала? Давай, рассказывай — он с оживлением потер ладони.

— Чего это я? Посмотреть же можно! — и замер на месте.

— Интере-е-е-есно. Закрытая информация — и перевел взгляд на меня — В последнее время что-то происходит. Мне закрывают информацию. Я ещё могу понять информацию про наследницу, ищите сами и будет вам сюрприз. Но и другую информацию тоже не говорят. Я в растерянности. Может моё время уже вышло?

Он сидел молча, опустив глаза, я не посмел прервать его молчание.

— Я восемь веков служил Хранительнице и её потомкам. И вот сейчас я в смятении. И ведь ничего не объясняет. Говорит «так нужно». Ничего не понимаю.

Кажется, мне передалось его настроение подавленности. Чем я могу ему помочь? Ничем. Разве что поддержать.

— Если говорит, что так нужно, значит нужно. С ней ведь не поспоришь, правда? А это — я вытянул руку, показывая браслет — Переброшенка, я тебе о ней говорил. Сложилась такая ситуация, я посчитал нужным ей помочь. И знаешь, не жалею об этом. Даже…

Я замолчал, боясь произнести это вслух, потому что ещё сам для себя ничего не решил.

— А, та слегка сумасбродная девица? Информации по ней мне не дают, так что рассказывай — Мельсин оживился и с вниманием принялся слушать — Ты уж извини, что интересуюсь. Сам-то, забыл уже, как с женщинами общаться. Так хоть послушать.

С чего начать то? Начну с самого начала. Пожалуй, с того момента как увидел её на берегу с опухшим лицом. Мельсин слушал, то смеясь вместе со мной, то хмурясь от истории с Дикими, то качал головой от истории с принятием детей. Только и слышалось его: «Ишь ты. Да ладно! Во даёт. Интересно».

Я пока рассказывал, сам заново прожил всю историю. Теперь совершенно точно знаю, что тогда поступил правильно.

— Я у тебя вот еще что хотел спросить. Думал сам справлюсь, но видно не судьба. Я столько лет мотаюсь по стране, в надежде отыскать сына, даже странно, как будто сквозь землю провалились. Если сможешь, конечно, подскажи, где искать.

Мельсин пожал плечами:

— А я все ждал, когда попросишь? Теперь и не знаю, смогу ли помочь»— и замер.

Его голова слегка наклонилась, словно он внимательно слушал и кивнул:

— Единственное, что могу сказать — спроси у своей управляющей, она виновата. Про сына- скоро сам все узнаешь.

Силика? Не может этого быть! Я погрузился в размышления, когда меня прервал вскрик Мельсина:

— Быстро назад! Торопись!

Даже ничего не успев сообразить, шагнул в открытый им портал. Успел только обратить внимание, что рисунок на моем браслете засиял.

***

Не могу точно для себя определить, что для меня означают эти уходы наверх. Раньше это были спасительные уходы, возможность небольшой передышки для уставшего от боли тела. Сейчас же я чувствовала искреннее негодование. Дрянь такая, не побоялась при всех отравить. Надеюсь, хватило ума остальных не трогать. Я оглянулась. Обстановка та же. Яркий-яркий свет лился со всех сторон, только он не приносил благословенного спокойствия, как в те разы. Сейчас в душе была небольшая тревога и, я бы даже сказала, злость. Так, как обратно выбраться? А то сейчас явится эта…. Блин, не успела.

На поляну вбежала та же красивая женщина. Она одергивала одежду, а из идеально уложенной прически выбивались несколько прядей, которые она судорожно приглаживала рукой.

Интересно, она из постели что ли выскочила? А они тоже здесь этими делами занимаются? — И зажала рот рукой, поймав её гневный взгляд. Ой, она же мысли читает, а я всякую ерунду думаю.

Женщина сложила руки на груди и медленно пошла в мою сторону, а из её глаз сверкали молнии. Молнии??? Ой, что-то мне поплохело, нужно сваливать отсюда.

Я выставила руки перед собой:

— Спокойно. Я сама.

Развернувшись, зашагала к краю поляны. Услышала мужской смех. Вот точно в постели кувыркалась. Ой, она наверно опять знает, о чем я думаю. Обидится, и так злая, как собака. Сзади послышался тихий рык. Ну вот, я и говорю, злая как собака. И шагнув в пустоту, услышала громкий мужской смех, такой заливистый и заразительный, что я невольно улыбнулась.

Женщина в задумчивости смотрела в то место, куда удалилась девушка. От громкого смеха она недовоьно поморщилась.

— Ой, не могу. Злая как собака. Ах-ха-ха. Сказала, так сказала. Ох, нравится она мне, как есть, нравится. Ну, чего стоишь? Понавыдумывала всяких правил, а девчонка страдает, останешься ведь без наследницы. Сможешь спокойно смотреть, как мир, созданный тобой, погибнет?

— Действительно, ерунда какая-то. Но ты ведь знаешь, пока она не сольется с Силой, я ничего не могу сделать.

— А у меня помощи попросить слабо? А, о чем это я? Ты же самостоятельная и гордая, да?

— Ладно. Разбирайся там со своими. А девчонке будет подарок от меня.

Женщина попыталась возразить, но вовремя замолчала, видя черные тучи над поляной и молнию, ударившую рядом с ней.

— Цыц. Мала еще спорить со мной. А то познаешь силу моего гнева.

Голос становился все тише, пока не наступила тишина и снова не стало светло.

***

Я в растерянности и тревоге шагнул домой. Что могло случиться? И увидел лежащую на полу Риту. Вокруг неё столпился народ. Люся с криками: "Лекаря!", выбежала из комнаты. Слуги с волнением перешептывались, наблюдая за лежащей на полу Ритой. Игнат теребил её за плечи, пытаясь привести в чувство. Я быстрым взглядом окинул столовую, пытаясь понять, что же могло произойти. И заметил возле стены Силику, пытающуюся скрыть улыбку. Убью! Но сначала Рита. Я сел возле неё на колени, поднял её безвольное тело на руки и прижал к себе.

— Ты только не умирай — шептал я, осторожно встряхивая её, в надежде привести в чувство.

— Пожалуйста, не забирайте её у меня — я закрыл глаза, взывая к небу.

Эту сумасбродную, решительную и смелую, добрую и ласковую, красивую и чувственную, отзывчивую и…."

Я влюбился?!

От этой мысли я открыл глаза, смотря на Риту, пытаясь осознать своё открытие. Да, мне хочется заботиться о ней, обнимать и знать, что она моя и только моя. От мысли, что еще кто-нибудь прикоснется к ней, сжимаются ладони.

Я думаю о ней и ловлю её взгляд на себе и мне приятно, как она украдкой смотрит на меня. Без этой женской пошлости и сцен соблазнения, не предлагая себя для постельных утех, как другие. Она не пытается показать, что она лучше. Она такая, какая есть. Она пройдет все испытания с честью и высоко поднятой головой. Мне хочется быть рядом, чтобы пройти этот путь вместе с ней.

С Донарой было не так, она просто была рядом, надежная, как мне тогда казалось, ласковая и родная. Вот именно. Ласковая и родная, но не любимая. Как часто любовь заменяется другими чувствами, но только испытав его на самом деле, понимаешь полноту этого чувства.

Ну почему я понял это только сейчас, держа её бессознательное тело в своих руках. Найти её в своём сердце и тут же потерять. Я застонал в бессилии, прижимая её крепче.

Где-то внутри что-то сжалось, превращаясь в камень. Я перевел взгляд на Силику. Дрянь, неблагодарная дрянь. Я медленно встал, направляясь к ней.

— Ты змея, пригретая на груди. Тебе дали все, о чем могла мечтать сиротка. Дом и кров, образование, нашу любовь и хорошее будущее.

Я подошел к ней, схватил за шею и приподнял над полом.

— Но тебе было мало, правда? Ты захотела стать здесь полноправной хозяйкой, да?

Её лицо покраснело, она судорожно пыталась разжать мои пальцы, молотя ногами по пустому пространству.

Мои пальцы начали сжиматься, но вовремя очнулся, вспомнив слова Мельсина. С сожалением, что не закончил начатое, разжал руку. Силика рухнула на пол, схватившись за горло, судорожно вдыхая воздух и надсадно кашляя.

— Один мой вопрос и один твой правдивый ответ. И, возможно, останешься в живых. Мельсин сказал, что ты виновата, в том, что Донара тогда ушла. Что тогда произошло?

На её лице, на секунду проступил испуг, но она быстро взяла себя в руки:

— Пришла ночью, ухожу, говорит, с любовником — затараторила она, не до конца осознавая представленную возможность.

Я резко оборвал её рассказ, подходя и присаживаясь перед ней на корточки. Взял её лицо, поднял к себе, заглядывая в глаза.

— Девочка, ты знаешь, я ложь чувствую и никому не прощаю враньё. У тебя один единственный шанс выжить — рассказать правду — очень тихим голосом сказал я.

Её взгляд стал растерянным, она только сейчас начала осознавать, в какой переплет попала. Судорожно сглотнула, опустила глаза и облизала губы. И после небольшой паузы начала рассказ:

— Да, я хотела стать хозяйкой этого дома и тебе женой. Донара не любила тебя, так как люблю я. В тот вечер мы сидели в саду, она гладила свой живот и вслух мечтала. Мечтала о большой семье, что даст своим детям всё то, что никогда не было у нее в детстве — родительскую любовь. Я, конечно, любила её как свою сестру, но тогда меня охватила зависть и злость. Все это было бы у меня, если бы ты выбрал меня — она сделала паузу и продолжила — Я рассмеялась, глядя на неё и сказала, что она наивная дура, что мы с тобой давно любовники, а она только на то и годится, чтобы стать покорной женой и не препятствовать нашим любовным утехам. В слезах она побежала в комнату. Не думала, что у неё такой решительный характер. Когда она исчезла, мне пришлось придумать историю про любовника. Не могла же я рассказать правду. Я боялась за неё и её ребенка, но если бы она нашлась, то всплыла бы правда, и тогда уйти бы пришлось мне.

Я скрипнул зубами:

— Дрянь. Молись Хранительнице о пощаде.

В это время Игнат вскрикнул, склонившись над Ритой. Я вскочил и подбежал к ней. Она дышала с закрытыми глазами, судорожно заглатывая воздух открытым ртом, а потом её вырвало.

Вбежал лекарь и нам пришлось отойти, давая ему возможность делать свою работу.

***

Блин, что же так тошнит-то. Все вокруг кружится, как после карусели. Лучше глаза пока не открывать. На лоб положили что-то холодное. Хорошо-то как. Я почувствовала, как меня подняли и понесли. Запах, этот знакомый, приятный запах его кожи, который ни с кем не спутаешь. Я с трудом подняла руки и уцепилась за рубашку, как утопающий за соломинку.

Меня положили на кровать. Я тихонько открыла глаза. Зря я это сделала, комната закружилась и подступила тошнота. Я закрыла глаза, глубоко дыша ртом, пытаясь унять тошноту.

— Рита, выпей это — Реммир аккуратно приподнял мою голову и почувствовала запах трав.

Кисло-сладкий напиток моментально успокоил взбунтовавшийся желудок. Реммир лег рядом, обняв меня. Я вдыхала его запах, пока не уснула.

Утро началось с громкого распахивания двери. В спальню вбежал левир, сразу заполнив все пространство комнаты. Он подошел ко мне, скуля, привлекая мое внимание. Не открывая глаз, я подняла руку, чтобы его погладить. Его скулеж переходил на тихое порыкивание, словно, он что-то говорил мне.

— Не волнуйся, Ме…

Блин, забыла его новое имя. То ли после сна, то ли после отравы, но голова совершенно не хотела работать. Мел, Мики? Да кого я обманываю! Мелкий он в моей душе, таким и останется.

— Мелкий, все хорошо — поглаживая его везде, куда доставала рука.

Он шумно задышал и лизнул меня своим большим мокрым языком.

— Блин, Мелкий, гадость какая — поморщилась я, утирая лицо и открывая глаза. Голова уже не кружилась, но тошнота еще чувствовалась. Я сглотнула.

— Выпей отвара.

Я повернула голову. Реммир полусидя протягивал кружку. С благодарностью приняла кружку и выпила. Тошнота постепенно успокаивалась.

— У него вроде новое имя было?

Реммир улыбался, а я махнула рукой:

— Кого я обманываю? Если честно, не лежит душа к новому имени, вроде и звучное, и более-менее солидное, а вот сейчас вспомнить не смогла. А если в дороге помощь нужна будет, как его звать-то? Эй, как там тебя, помоги? У нас говорят: «Не имя делает человека человеком, а человек — своё имя». Вот и пусть его боятся, как Мелкого, свою репутацию опасного животного он уже подтвердил.

И гладила Мелкого везде, куда рука доставала, а тот щурился от удовольствия. В это время дверь вновь распахнулась и вбежали дети. Лина бросилась в мои объятия, обхватила за шею и крепко сжала своими тонкими ручками. Марк подошел к нам с нахмуренными бровями, пристально разглядывая моё лицо. Я чуть улыбнулась.

— Все хорошо, Марк. Только…

Дверь снова распахнулась и быстрым шагом вошел Игнат, а за ним Люся.

Игнат дохромал до кровати, сел на нее и стал заново приделывать свою деревяшку.

— Ну нельзя же так, дети! Захожу — их и след простыл. А я ведь пожилой человек по нашим меркам, мне волноваться вредно. А тут ни дня покоя, честное слово!

Лина отпустила руки и встала рядом с Марком.

А я слушала гневную речь Игната с улыбкой.

— Ну чего улыбаешься? Улыбается она — он развел руками, поворачиваясь к Люсе.

— Да я из-за тебя седой весь стал — он взлохматил свою шевелюру.

Во заливается соловьем. Он действительно перепугался, это из него стресс таким образом выходит. Пусть выговорится,

— Туда-сюда, туда-сюда. Рита, прекращай!

Я улыбалась все шире. Интересный какой. Как будто это от меня зависит.

— Реммир, можно ей талисман какой, оберег там, заговор что ли приладить? Может капсулу Силы вшить ей куда, а? А чего это вы все улыбаетесь, хотелось бы знать?

Я глянула на всех, действительно, все улыбаются.

Игнат перевел взгляд на Марка

— Ритка, спроси, что твой защитничек учудил вчера. Тебя, когда унесли, он к этой лахудре подошел, намотал её волосья на кулак и давай таскать по всей столовой. Убью, говорит. И откуда только силы взялось? А та и сделать ничего не может, верещит как свинья недорезанная. Еле отцепили. Той и от Линки пару пенделей прилетело.

Я слушала Игната с высоко поднятыми бровями, посматривая на Марка. Тот сжал губы так сильно, что складка возле губ стала глубокой, а на подбородке резко обозначилась ямочка. Я повернула голову на Реммира. Он знал? Судя по его изумленному лицу, не знал.

— Бандитская группировка, честное слово — Игнат все не унимался — Я бы и сам её все перья повыщипывал, если честно. Такой злой был, как черт. Так пока сообразил, меня Марк опередил.

Он подошел к Марку, потрепал его по голове:

— Молодец, сынок. Своих защищать нужно.

Марк совсем не ожидал, что его похвалят, думал наверное, что ругать будут, а то и отлупят. Он открыл рот, с недоумением смотря на Игната, затем перевел взгляд на меня. Я улыбнулась, чтобы приободрить его, протянула к нему руку и кивнула. Он медленно подошел ко мне, пристально смотря в моё лицо. Боится.

Я похлопала по кровати рядом с собой. Он осторожно сел, а я приобняла его одной рукой. Он секунду помедлил, затем бросился ко мне, обняв руками и уткнувшись в плечо, заревел. Да так горько, что у меня самой невольно выступили слёзы. Лина начала тихонько всхлипывать, Люся отвернулась к окну, вытирая слёзы. Игнат смахнул скупую мужскую слезу ладонью, подходя к Люсе и приобнимая её за талию. Я гладила Марка по голове до тех пор, пока его рыдания не стихли.

— А чем это меня отравили-то? Долго меня еще тошнить будет?

Реммир вздохнул, проведя рукой по волосам.

— Трава редкая и полезная сама по себе. Лекари используют для лечения ваарцев. Имеет лечебные свойства и легкий горьковатый привкус. Ты почувствовала?

Я кивнула:

— У нас орех такой есть с легким горьковатым привкусом. Я даже про него и подумала сначала.

— Трава-то полезная, но в сочетании с другой травой имеет убийственный эффект. Эта смесь способна шавала с лап свалить. Как ей в голову пришло тебя этой дрянью накормить? Готовилась ведь, от того её вину и доказывать не придется. Виновна дважды.

Реммир чуть опустил голову:

— Мотаюсь по всему государству, борюсь с врагом, а тут в собственном доме, у меня под боком, можно сказать, вражинка пригрелась и гадила по-тихому.

Мы немного помолчали, прежде чем я спросила:

— Что с ней будет?

— Не знаю, Рита. Здесь судьбу всех преступников Хранительница решает.

Интересно, как это?

Игнат включился в разговор

— Здесь нет тюрем, Рита. Задумал преступление, осуществил — значит преступник. Правильно? Осознанно, потому что делал. Вот и получи наказание. А почему самой Хранительницей? А ты вспомни как у нас это делается. Ежели кому другому это поручить, это соблазн, Рита. Соблазн брать взятки и давать их. Откупился и давай по-новому безобразничать. Мало у нас там таких случаев было? А справедливость где, спрашивается? А тюрьмы. У нас вон сколько тюрем, сотнями ведь сидят. Если кто по глупости попал, он ведь всё сделает, чтоб туда не вернуться, правда?

Я кивнула.

— А преступники сидят себе, посмеиваясь. Их поят, кормят за счет государства опять же. А государство откуда берет деньги? Правильно — налоги с жителей.

Игнат замолчал на секунду, его взгляд стал задумчивым, словно он вспоминал что-то, чуть прищуренный, от чего в уголках собрались маленькие морщинки.

— У меня соседка была. Жила одна с любимой дочкой. Работала на износ, чтоб девчонку на ноги поднять. И та отвечала ей взаимностью, надо сказать, помогала матери как могла: то в магазин сбегает, то кушать приготовит, пока мать на работе. Умненькая девчонка и симпатичная росла. И выросла бы, если бы один нелюдь не нашелся. Сначала снасильничал, а потом убил. Поймали его конечно, посадили. Мать выла на весь дом, аж кровь в венах стыла. Вроде время лечить должно, но не мать, потерявшую своего ребенка. Возвращался однажды поздно вечером домой из института, захожу во двор, смотрю сидит она на лавочке одна. Вроде и сказать, но не знаю чего, но так хочется поддержать. Вот сел с ней рядом и сижу молча. Долго сидели, пока она не заговорила:

— Решила с работы уволиться.

Я вроде кинулся её отговаривать, не дури мол.

— Я буду горбатиться, чтоб эту падлу прокормить, что моего ребенка убила?

Я и заткнулся. Схема ведь действительно дерьмовая, Рита. Люди работают, платят налоги государству. Государство потом эти деньги распределяет, в том числе на содержание этих самых преступников, на еду, свет там. Якобы государство дает им возможность исправиться и приносить обществу пользу. А много их исправилось то? Единицы. Вот и спрашивается, где справедливость?

— Ненавижу эту сволочь, всей своей душой ненавижу. И не знала раньше, что можно так ненавидеть, Игнат.

— И где такие слова найти, чтоб успокоить израненную душу?

Прошло еще некоторое время. Этот вышел на свободу и ходил мимо нашего дома с поднятой головой. Я мол, понес заслуженное наказание. Какие ко мне могут быть претензии? А каково матери смотреть на это безобразие, отнял у нее самое дорогое и ходит с наглой рожей, не стесняясь. В общем, Рита, убила она его. А потом и с собой покончила. Видно осознала, что стала таким же, как и он, убийцей, и порешила себя.

Мы все молчали. Кто от истории, кто от воспоминаний.

— "Злоба порождает злобу. А здесь все знают, наказание за преступление последует сразу, а не как у нас- правды не добиться, вот и ждут все суда божьего, когда ж аукнется. Здесь от её глаз ничего не скроется.

То ли от разговоров, то ли действие отвара закончилось, но меня затошнило и я судорожно сглотнула.

Реммир тут же поднес кружку с отваром, которую я с благодарностью приняла.

— Посторонние выметаются из помещения — засуетился Игнат, видя моё состояние.

У меня перед глазами замелькали черные мушки, превращающиеся в большие темные пятна, и я откинулась на подушки.

— Игнат, будь другом, займи детей чем-нибудь, чтоб не болтались без дела, пожалуйста — закончила фразу слабым голосом и уснула.

***

Все бы ничего, но тошнота периодически давала о себе знать. Лекарь пожал плечами. Говорит, что возможно мой организм еще не вывел остатки отравы, но со временем все пройдет и посоветовал пить подкисленную воду.

А на третий день я начала тихо звереть. Реммир категорически не хотел выпускать меня из спальни, пока я окончательно не приду в себя. Он чувствовал свою вину, ведь это в его доме меня отравили и делал все, чтобы исправить свою ошибку. И все были заняты делом: дети прибегали и убегали. Лине было интересно всё, она с удовольствием помогала и на кухне, и слугам. Её искренняя улыбка с ямочками на щёчках покорила всех без исключения слуг, они с улыбками слушали её рассказы о нашем путешествии. Каждый раз рассказ обрастал все новыми подробностями. Скоро в ее рассказе я буду бессмертной женщиной-воином. Всё это мне со смехом рассказывал то Люся, то Игнат. Нужно будет с Линой поговорить, а то слуги итак на меня начали косо посматривать.

Марк ошивался со столичными ребятами, где продолжил занятия с мечом. Реммир, чувствуя свою ответственность за детей, (а как иначе? Если мы совершили предварительный обряд, значит он им вроде как отчима) начал занятия с мальчиком. Это Игнат доложился. Сам Игнат начал что-то новое кумекать. Сядет на кровати, что-нибудь рассказывает, потом замрет на полуслове, вскакивает и убегает. И только я лежу, как бревно на кровати. Или хожу по комнате, как зверь загнанный. Если честно, то, как только встаю с кровати, начинает кружиться голова, но я помалкиваю, иначе меня запрут здесь еще на неделю.

Дверь распахнулась и вошел Реммир. Он шумно выдохнул:

— Уф, загоняли меня совсем.

Он подошел, поцеловал в губы

— Сейчас быстренько сполоснусь — и ушел в бассейн.

Через некоторое время он вошел, вытирая волосы куском ткани.

— Пацан-то смышленый. Выйдет из него хороший воин. Видно, отец его из наших был.

Реммир плюхнулся на кровать рядом со мной

— Я чего спросить хочу. Не знаешь откуда у него шрамы на спине? Я спрашиваю — он молчит.

Я кивнула.

— Отчим. Невзлюбил его, ублюдком называл. Чуть что не по его — бил нещадно. Под себя хотел переделать, а у него нет другого таланта, как воином стать. Что не скажет сделать — у Марка не получалось. Старался видимо, но не получалось. Вот и бил. Лина рассказывала.

Реммир сжал губы:

— Скотина. А мать что же? Не защищала?

— Мать его любила очень и защищала как могла. И Марк её любил, потому и не сбежал в столицу, терпел унижения. Там и Лина родилась. Остался, говорит, чтоб матери помогать.

Реммир молча слушал мой рассказ.

— Он ведь, как матери не стало, ответственность за сестру на себя взял. Настоящий мужчина.

Я повернула голову к Реммиру. Он серьезно смотрел на меня изучающе

— А тут ты им подвернулась?

Я отрицательно покачала головой

— Это мы друг другу подвернулись. Судьба, не иначе. И я очень ей благодарна, если честно. И я ни о чем не жалею!

Это уж я специально сказала, для уточнения, чтобы у некоторых не возникли вопросы.

— Не злись, Рита. Ты права. Судьба не иначе. А по поводу мальчика не переживай, займусь им лично. Посмотрим, что выйдет.

Я кивнула

— Спасибо!

Уж коли пошел разговор по душам, нужно еще один вопрос уточнить. Я немного помялась, не зная, как начать разговор.

— Хочу спросить. Наверное, нужно расторгнуть наш договор? — и показала на запястье, где красовался замысловатый узор.

Реммир молча смотрел на меня, но его глаза потемнели и немного сузились. Я немного испугалась.

— Тебе не терпится стать свободной? — довольно грубо спросил он.

— Нет, но сговор состоялся при определенных обстоятельствах, за которые я тебе очень-очень благодарна. Правда. Просто мне не хочется быть тебе балластом, сама на шею села и детей чужих повесила.

Я облизала губы, давая себе секунду для размышления и осторожно продолжила:

— Возможно, свобода нужна тебе? Но неловко сказать об этом?

Он резко сел на кровати

— А может, ты не будешь за меня решать, нужна мне свобода или нет? — с раздражением и довольно громко сказал он.

Тут уже я вскочила. Чего это он, спрашивается, повышает голос на меня? Я никому не позволяю орать на меня.

— А может, ты не будешь повышать на меня голос? Я просто спросила — довольно громко выкрикнула я — И не надо орать, я не глухая!

Слово за слово, но мы стояли друг против друга и орали не пойми что, обвиняя друг друга во всех смертных грехах.

Тут дверь с шумом распахнулась и быстро вошел Игнат:

— Милые бранятся — только тешатся? Поздравляю с почином, так сказать — Игнат смеялся, потирая руки.

Мы разом замолчали. Я словно очнулась. Что это со мной? Ору, как баба базарная. Никогда прежде я не опускалась так низко, всегда считала ниже своего достоинства выяснять отношения таким хабальским образом.

Мне стало очень стыдно, я опустила голову, переводя взгляд на ковер, рассматривая рисунок.

— Я чего пришёл-то? Я хотел…

— Не знаю, что ты хотел, но давай ты это расскажешь чуть позже — Реммир развернул Игната лицом к двери и довольно бесцеремонно вытолкал его в коридор, прикрыв за ним дверь. А затем подошел ко мне очень близко.

— Рита.

Он поднял моё лицо, смотря мне прямо в глаза. Какой он красивый и я с жадностью смотрела на него. Так хотелось запомнить каждую его черточку. Реммир медленно приблизил ко мне лицо и жадно поцеловал, а я ответила на его поцелуй. Внутри все затрепетало. Мы, целуясь, потихоньку дошли до кровати и завалились на неё. Его руки шарили по моему телу, задирая подол платья и добираясь до заветной цели. Я завелась с полоборота. Мне хотелось, чтобы он взял меня прямо сейчас, покоряясь его грубоватым ласкам. Моё тело выгнулось, когда он вошел в меня. Внутри меня нарастал ком удовольствия, захватывая в плен все мое тело и стремительно приближаясь к логическому финалу. Молча переносить эту сладкую муку я больше не могла — я стонала и царапала его спину. Реммир сначала сдерживал себя, но чем ближе мы приближались к разрядке, со стоном выдыхал и шепотом бормоча. Его движения стали чаще и глубже.

— Моя — выдохнул он.

— Твоя — и все вокруг взорвалось.

Мы лежали на спине, пытаясь отдышаться. Реммир сгрёб меня в свои объятия, накинул на меня одеяло и заботливо подоткнул его со всех сторон. Я уткнулась счастливая в его шею. Он сказал «моя», это значит не отпустит, значит…

В это время дверь приоткрылась и заглянул Игнат.

— Вы, это самое, потише что ли, давайте. Кругом ведь народ, ему может завидно, честное слово. Я чего хотел-то? Забыл уже. Пойду — ка Люсеньку свою найду, а то соску-у-у-чился.

Он развернулся и пошел. Его голос постепенно затихал в отдалении:

— Люсенька, где ты, любовь моя?

Мы мгновение лежали в тишине, пока Реммир не засмеялся во весь голос.

— Вот балбес. Теперь и сам пошел шуметь.

— На дверь нельзя замок какой поставить? Что за мода? Все двери нараспашку

— Да как-то не принято у нас двери запирать. Обычно в хозяйские покои просто так не входят.

Он повернул ко мне голову, изучая мое лицо.

— А у нас наоборот. Не успел зайти в квартиру, домой то есть, сразу все замки запираются. Ну, раз здесь не принято, значит буду привыкать.

Я начала вставать с кровати.

— И еще один вопрос для уточнения.

У Реммира поджались губы, его глаза сузились.

Я сделала жалобное лицо и спросила:

— А можно мне уже выходить из комнаты? Я в четырех стенах начинаю с ума сходить, правда-правда. Ну, пожалуйста.

Я сложила руки на груди и посмотрела на Реммира, хлопая глазами. У него разгладились черты лица, он видимо ожидал от меня продолжение выяснения отношений. Ага, как же. Нас и здесь неплохо кормят. А умная женщина лучше промолчит, а дурой себя я не считаю. Остальное я выясню позже.

Он встал, подошел ко мне, сначала крепко обнял, затем отстранился, держа меня на вытянутых руках, заглядывая в глаза:

— Как ты себя чувствуешь? Не тошнит уже?

Я улыбнулась:

— Иногда тошнит еще, но, я думаю, отвар и кислая вода справятся. Но сидеть без дела я уже не могу. Правда — говорила я, смотря на него.

— Лекарь говорит, удивительно, что ты выжила. Ваарец умер бы давно. У тебя кровь наверно сильная, раз справилась с отравой.

Я пожала плечами:

— Понятия не имею. Справилась, и слава Бо… Хранительнице.

Он кивнул.

— Раз ты себя нормально чувствуешь, то можешь делать все, что тебе заблагорассудится.

Я облегченно выдохнула.

— Мне ведь все равно в столицу нужно, правда?

— Я ведь не местная. Раньше-то я у Игната спрашивала, а вопросов меньше не стало. Придется тебе потерпеть и отвечать. У нас говорят: "Со своим уставом в чужой монастырь не ходят". Там, в моем мире, совсем другие обычаи и правила. Поэтому я спрашиваю, чтобы делать правильно и как положено. А если делать правильно, это значить чтить традиции другого народа, ну и мира в моем случае.

— Этот мир нельзя переделывать. Он прекрасен в своей первозданной природе. Представь, если каждый попавший сюда, начнет его переделывать. Приносить сюда свои обычаи и традиции, что от этого мира останется? Получится лоскутное одеяло, собранное из обрывков тканей. Этот мир нужно только улучшать, не нарушая его баланса.

Я подошла к окну, облокачиваясь руками на подоконник.

— Мне придется здесь остаться, и ты прекрасно об этом знаешь. Жалею ли я об этом? Нет. Здесь мне дали бесценный подарок, о котором у себя я могла только мечтать.

Я чуть кивнула.

— Дети, конечно же дети. Конечно, я буду скучать по своему миру, ведь там остались мои друзья и я там выросла. Мне бы весточку им дать, что я жива, а не пропала без вести — чуть тише сказала я, поворачивая голову в его сторону.

Он смотрел на меня, внимательно слушая. Но я не увидела в его взгляде понимания.

— Представь, что ты поехал в поход, а очнулся в незнакомом тебе месте. Нет твоих родных и близких, нет привычной для тебя обстановки. Тебе придется выживать в новых условиях. Будешь ли ты вспоминать тех, кто дорог твоему сердцу, зная, что возможно, ты никогда их больше не увидишь?

Он опустил глаза, затем поднял их, обводя комнату чуть прищуренным взглядом, его взгляд остановился на мамином любимом ковре, примеривая ситуацию на себя. Медленно провел рукой по волосам и вздохнул. Встал, подошел ко мне сзади и обнял двумя руками.

— Я никогда не смотрел на это с другой стороны. У меня другая задача — защищать род Хранительницы и доставлять чужих в столицу. Но сейчас я понимаю, как тяжело тебе здесь пришлось. Учитывая, в какую историю ты сразу попала.

— Нельзя, разве, чтобы этот переход как-то полегче осуществлялся? Морально легче? С ума ведь можно сойти, честное слово.

— Я возьму себе на заметку и обсужу с Мельсином. Возможно, он что-нибудь придумает.

— А какой он? Мне немного страшновато с ним встречаться.

В это время дверь распахнулась и вбежала Лина с Мелким. Реммир, не выпуская из своих объятий развернул меня к двери.

— Ма! — громко закричала она — Я хотела Игнату помочь по-ку-ме-кать — старательно выговаривала она новое слово — А он ругается, говорит, иди своими делами занимайся. У меня и дел-то никаких нету. Что мне делать-то? — она недоуменно развела руками.

Я чуть склонила голову, глядя на них

— Кстати, что-то я Хила давно не видела. А ты Лина, когда последний раз его видела?

Она подняла глаза наверх, пытаясь вспомнить, затем посмотрела на меня и закрыла рот ладошкой:

— Потерялся — потрясенно выдохнула она.

Развернулась и с криками: «Марк, Марк. Хилый потерялся!", — выбежала из спальни.

Я задумчиво сказала:

— Все-таки что-то нужно будет здесь переделать. Замочек, наверное, на дверь придется поставить.

Я чувствовала, что плечи у Реммира начали трястись, пытаясь удержаться от смеха. Удержаться не смог и спальню огласил его громкий смех. Я тоже не смогла удержаться.

— А ты говоришь валяться в кровати. Да они через пару дней дом по бревнышку разберут. Пора и мне делом каким-нибудь заняться.

— Вот и займись, раз так. Можешь делать все, что душе заблагорассудится — направляясь к ванной.

— Все-все? Вот это здорово! — обрадовалась я.

Я начала быстро приводить себя в порядок.

Реммир остановился на полпути, поднял брови и сказал чуть задумчиво:

— Это я зря, наверное, да? Дом хоть на месте останется?

Я шутливо поклонилась:

— Не сумневайся, барин, все будет в лучшем виде — и быстро пошла к двери.

На пороге обернулась и послала ему воздушный поцелуй. Он улыбался, глядя на меня. Ох, нравится он мне.

— Встретимся за обедом — только и успел крикнуть мне, когда и мой след уже простыл.

***

И за что теперь хвататься? Наверное, об одежде нужно подумать, ведь дороги не избежать. Поэтому, для начала нашла Люсю. Та была какая-то растерянная.

— Знаешь, что-то волнуюсь я. Жила — не тужила, а тут переезд предстоит. Где жить будем? А как нас примут на новом месте? Смогу ли я там?

Я приобняла её за плечи.

— Это нервы. Столько событий в дороге произошло, меня до сих пор потряхивает, как вспомню. Все будет хорошо. Ты бы знала, как я волнуюсь. Я вообще ничего здесь не знаю и мне без вас не справиться.

Люся посмотрела на меня

— Ну что бы со мной было, не встреть я вас с Игнатом? Он ведь понимает меня как никто другой. Правда- правда.

Я вздохнула

— Ты бы знала, как мне иногда тяжко бывает. Ты хоть у себя дома, а я как подумаю, что никогда не вернусь, хоть вой.

Люся опустила голову и тихо сказала:

— Ты уж извини, Рита. Что-то я совсем расклеилась. Тебе столько испытаний выпало, а я ною.

Она улыбнулась.

— А что может спасти двух женщин от дурных мыслей?

Я подняла брови, смотря на Люсю. Она чуть склонила голову набок, с интересом слушая продолжения.

— Только примерка новых платьев. Поэтому, вперед и с песней — аккуратно за талию подталкивая ее к выходу.

Три дня мы с Люсей провозились, подбирая одежду в дорогу. Люся шипела на меня, призывая к благоразумию, я отчаянно переругивалась в ответ, объясняя, что в той одежде, что она предлагает, невозможно ехать в дороге. Как взбираться на шавалов? Драться и убегать от врагов? Люся закатывала глаза, обращаясь к Хранительнице:

— Угомони ты эту иноземку. Ходит как ваарец в портках.

— С кем ты еще собралась драться-то, неугомонная ты моя? — переведя взгляд на меня.

Я сложила руки на груди в невинном жесте:

— Люся, что ты наговариваешь, честное слово. Я вообще ни с кем не собира… — и замолчала, глядя как Люся закрывает рот ладонью, пытаясь справиться с тошнотой. Я скинула ткани с колен, бросаясь к ней. Она судорожно вздохнула, глубоко вдыхая полной грудью.

— Люся, что случилось? — спросила я встревоженно.

Она подняла на меня глаза:

— Началось после того, как тебя отравили. Наверное, в мою порцию немного попало. Только я тебя прошу, не говори Игнату, пожалуйста — она умоляюще смотрела на меня — Во-первых, немного совсем попало, во-вторых — он сейчас меня уложит в кровать на несколько дней, а уж получу за то, что не сказала! — она махнула рукой.

Я гневно сложила руки на груди:

— С ума сошла совсем? Почему не сказала? Ладно, я иноземка, ничего в этой отраве не понимаю. Но ты-то понимаешь последствия?

Мой голос начал повышаться.

— Если я сейчас ничего не скажу и с тобой что-нибудь случится, меня же Игнат живьем сожрет, не понимаешь ты, что ли? — оказывается, я уже кричала — Он же любит тебя, а ты меня в сообщники записываешь.

Я глубоко вздохнула, пытаясь взять себя в руки. В это время по коридору застучала деревяшка, дверь открылась и в нее вошел Игнат:

— Ты чего орешь как оглашенная, Рита? Случилось чего?

Я мельком взглянула на Люсю, она сидела, опустив голову.

— Ничего — буркнула я — Фасон платья вон обсуждаем, да во мнениях не сошлись. Да, Люся?

И не дожидаясь ответа, вышла из комнаты. Во мне все кипело. Я тоже молодец, сразу не сказала Игнату. Теперь придется молчать как партизан. Придется поделиться с ней отваром и кислой водой, но так чтобы Игнат не видел.

***

Вечером Реммир сообщил, что через три дня выезжаем на рассвете. Я даже расстроилась немного. Мне здесь понравилось и уютно как-то. А что там впереди? Неизвестность, которая всегда пугает.

Да и в дороге бы ничего не случилось, мне приключений хватит на всю жизнь. Или не хватит?

В день отправления я проснулась очень рано, Реммир еще спал. Я тихонько выскользнули из постели, подошла к окну, открыв створки. С удовольствием вдохнула свежий воздух, смешанный с ароматами множества цветов и потянулась всем телом. Свежий ветер, ворвавшийся в комнату, лениво поигрывал подолом моей тоненькой прозрачной сорочки. Я облокотилась о подоконник двумя руками, чуть подавшись вперед, рассматривая и запоминая вид из окна. Придется ли еще раз сюда вернуться? Я медленно осматривала двор, растения, вдыхая воздух, пока не заметила какое-то шевеление под окном.

Опустила голову и увидела Игната. Тот метался по двору, молча заламывая руки, вдруг останавливаясь, взлохмачивая свою шевелюру. Почему он так себя ведет? Что-то случилось? С кем? С детьми? С Люсей? Ну конечно же с Люсей. Дура я, дура. Почему сразу не сказала ему про отравление? Я схватила халат, надевая его на ходу, выбегая из комнаты.

Я выбежала на улицу, отыскивая Игната взглядом. Он стоял возле большого куста и что-то бормотал.

— Что, Игнат. Что?

Я в отчаянии схватила его за рукав. Он перевел на меня растерянный взгляд, бормоча:

— Как же так-то, а? Я же…Вроде и… С другой стороны конечно… так-то, если подумать… А Люся как же…

Я схватила его за грудки и встряхнула:

— Игнат, что случилось? С Люсей что-то?

— А? Да-да с Люсей. С кем же еще-то? Больше и не было…

— Живая? — выдохнула я.

— А? Да-да — Игнат перевел взгляд в сторону, что-то бормоча, пожимая плечами и разводя руками.

Я, пытаясь воззвать к его благоразумию, хватала его за руки, поворачивая к себе и пытаясь разобраться в его бессвязной речи. Наконец, мне это надоело, я ударила его по щеке. Он в оторопении остановился, потирая щёку:

— Обалдела совсем, Рита? У меня, можно сказать, проблемы, а ты меня лупишь. Может, и не проблема, конечно — начал опять бормотать он, переводя взгляд.

Э, нет. Так дело не пойдет. Я резко повернула его к себе:

— Рассказывай!

Он постоял несколько секунд, собираясь с духом и начал:

— Встал я, значит, в уборную. И ничего не предвещало, как говорится. А как увидел, так и растерялся — он умоляюще смотрел на меня.

— Да что увидел-то?!

— Так кольцо, Рита, кольцо. Еще только-только конечно. Но как такое может быть-то, а?

Да что же такое-то? Какое кольцо, черт его побери? Что, предмет мужской гордости в кольцо скрутился что-ли? И узлом завязался? Ничего не понимаю.

Я в недоумении стояла, хлопая глазами, пока не услышала покашливание сверху. Подняла голову. Из окна на нас смотрел Реммир.

Его губы были сжаты, глаза прищурены. Это он чего? Подозревает меня? Нас с Игнатом???

Тут Игнат поднял голову к Реммиру и сказал:

— Кольцо у меня, понимаешь — а я вот растерялся — он развел руками в стороны.

Реммир несколько секунд еще смотрел на нас, пока его лицо не разгладилось и на нем появилась улыбка. Чего это он улыбается? Реммир вышел на улицу, подошел к Игнату и с улыбкой пожал ему руку:

— Поздравляю!

Я переводила взгляд с Реммира на Игната, все еще пытаясь понять, что происходит.

Игнат посмотрел на меня:

— Кольцо, Рита. Ты еще ржала как конь, когда я тебе рассказывал. Ребенок, понимаешь, у нас будет.

Аааа. Вон чего. Ну теперь понятно, почему Люсю тошнит. Она-то думает на отраву, оказывается причина совсем в другом. Я облегченно выдохнула.

— И чего панику наводишь? Я уж думала случилось чего.

— Так ведь не ожидал как-то. В моем-то возрасте. Хотя, конечно, здесь возраст совсем другой, как-то не подумал я об этом сразу. Сколько годов вместе, а тут раз и на тебе. Когда не ждали. А Люся-то как отнесется?

— Она еще не знает?

— Так не обратила внимание, наверное. Не ждали ведь, как говорится. А я… Пойду, наверное, да? Вас вон всполошил и… — бормоча, пошел в сторону дома.

Реммир подошел ко мне сзади и обнял двумя руками:

— Благословила его Хранительница — выдохнул он — После стольки лет взяла и благословила. А то, что так ведет себя, у меня так же было. И не страшно вроде, а где-то внутри все трясётся. Это ведь ответственность, Рита.

Вот блин, трясётся у них внутри. Я от беспокойства чуть с ума не сошла, а этот…

Я глубоко вздохнула, пытаясь обрести душевное равновесие, когда прозвучал громкий утробный звук.

Значит, пора собираться в дорогу. В окнах начали зажигаться огоньки, дом начал потихоньку оживать, послышались последние указания. Во двор стали выходить слуги, вынося вещи в дорогу.

Ой, а я так и стою в халате. Неудобно-то как. Повернула голову к Реммиру. Он смотрел на меня с легкой улыбкой, затем чмокнул в нос и мягко подтолкнул в сторону дома.

***

Все собирались слаженно и молчаливо. Ребятам-то не впервой, я же немного нервничала. Когда рассаживались на шавалов, я повернулась к Реммиру:

— Где Хил и Мелкий?

— Они догонят — коротко ответил он и дал указание двигаться в путь.

Всякая дорога утомляет от монотонной езды. Поначалу мы еще поддерживали разговор, а к вечеру и разговоры свелись на нет.

Реммир дал указание остановиться на ночевку. Дети, поев, сразу легли спать. Люся, выкроив момент, подсела ко мне:

— Рита — шепотом начала она — Ты Игнату сказала что ли про яд? Обещала же смолчать, он теперь не разговаривает со мной и не смотрит. Обнимет только, прижмет и молча отпускает. Мне теперь как перед ним оправдываться-то? Доверяла тебе, а ты…

Я молча повернула к ней голову:

— Ты еще не знаешь — констатировала я, слегка мотнув головой.

Как тут у них делается-то, можно говорить или нет? А я иноземка, правил не знаю.

— Так это он должен перед тобой оправдываться, Люся.

Она удивленно открыла глаза, затем медленно прищурила их:

— Неужто изменил? — она медленно опустила глаза к земле.

— Сдурела? Какой там изменил? С кем здесь можно? — я обвела рукой на присутствующих.

— На руки лучше посмотри — и отвернулась.

Тишина. Повернула голову на Люсю, та сидела и смотрела на свои ладони в недоумении.

— Выше смотри — буркнула я и снова отвернулась.

Снова тишина. И через некоторое время приглушенный вскрик. Люся сидела, подняв брови с легкой улыбкой на устах.

— Так это чего, Рита? Он из-за этого такой, что-ли?

— Ну да. Возраст говорит, и ты как воспримешь. Боится. — пожала я плечами.

Она медленно встала, отыскивая Игната взглядом. Тот сидел с закрытыми глазами, уже отстегнув свою культю, облокотившись о дерево.

— Где ты, любовь моя одноногая? — пропела она ласковым голосом и решительным шагом пошла к нему.

Игнат встрепенулся, открыл глаза. Люся подошла к нему, сложила руки на груди:

— И когда ты собирался мне сказать? А, супруг мой единственный? Один тут сидишь, радуешься? Или что?

Игнат хлопал глазами, до него начало доходить понимание. Он, двумя руками держась за дерево, встал.

— Знаешь, да? Так ведь неожиданно как-то, вроде. Растерялся понимаешь.

Люся же тем временем взяла в руку лежащую рядом культю и огрела его:

— Нас Хранительница благословила, а я последняя об этом узнаю, да?

Все столичные ребята повернули голову в их сторону, с интересом прислушиваясь к разговору.

— Так ты не против, Люсенька? Я ведь подумал, может ты расстроишься. Бабушкой ведь скоро станешь, а тут на тебе.

Люся прищурилась:

— Неужели я за полоумного замуж-то вышла? Вроде сначала нормальным прикидывался — она повернулась в мою сторону.

Я только пожала плечами.

Она молча огрела Игната еще раз.

— Так что же, Люсетта моя — Игнат всматривался в лицо своей супруги — Это, получается, все хорошо у нас, да?

Люся стояла, опустив голову.

— Дитёнок у нас будет, да Люсенька?»

Та кивнула головой и из ее глаз потекли слезы. Игнат подскочил с Люсе, крепко обняв ее. Загалдели столичные. Народ начал вставать и поздравлять, хлопая Игната по плечам:

— Молодец!

— Могёшь еще.

Я облегченно выдохнула. Все решилось мирным путем и без кровопролития. Вот и хорошо, вот и славненько. Спать, спать. Утро вечера мудренее.

***

Утром дозорные принесли весть о появлении еще одной «попаданке».

Все встрепенулись. Реммир внутренне подобрался, стал сосредоточенным. Между столичными послышались шутки:

— Так у нас только Ольгерд еще свободный.

— Если такая красавица, как Рита, не упускай уж своего счастья-то.

— Еще не известно, с какой планеты, может у нее две головы, пять глаз — послышался смех.

Староста доставит её ближе к обеду. Все чего-то засуетились. Я подошла к Реммиру:

— Наследница?

— Может быть. Всех в столицу нужно доставить.

Он обнял меня, поцеловал в щеку и его взгляд застыл где-то за мной. Я повернулась и открыла рот. Ко мне шло большое мощное животное, именуемое Мелким. Но что с ним? Он неспешно подошел ко мне. Чтобы посмотреть в его глаза, мне пришлось поднимать голову. Когда он так вырос?

— Мелкий, ты ли это?

Он наклонил голову и лизнул меня своим шершавым языком в щёку. Моя рука едва доставала, чтобы погладить его спину.

— А где Хил? — спросила я его

Тут его шерсть на загривке раздвинулась и оттуда выглянула морда Хила.

С криками подбежали дети:

— Ой, Мелкий, какой ты большой.

— Покатай, покатай.

Мелкий подогнул задние лапы, неуклюже сев на них. Дети с криками взобрались к нему на спину. Я погрозила пальцем:

— Осторожно и недалеко от меня. Хил, контролируй.

И они неспешной походкой пошли. Хил на шее, дети на спине. И совершенно я не беспокоюсь. Я временами поглядывала за ними. Дети сидели, вцепившись за шерсть и радостно смеялись. Когда им надоело просто ходить, Мелкий начал скакать из стороны в сторону, на секунду останавливаясь и снова скачок. Хил угрожающе зарычал. Мелкий повернул голову назад, шумнул выдыхая через свой большой нос и муркнул, принимая замечание Хила. Я улыбнулась.

Заметила, как Ольгерд прихорашивается. Он умылся, переоделся в чистую рубаху, пригладил волосы. Я посмотрела на Реммира, мотнув головой в сторону юного бойца. Реммир улыбнулся, понимающе кивнув.

В обед появилась большая делегация. Впереди шли коренастые мужики во главе со своим старостой. Поздоровались с Реммиром и завели разговор.

— Реммир дер Леммин, нас известили, что вы занимаетесь розыском и доставкой в столицу всех переброшенок. Есть у нас такая, давеча появилась — он закашлялся — Отправить её одну сил не представляется, а тут как раз и вы — он замолчал — Её сейчас доставят сюда. Вы уж ее, как говорится, заберите, да доставьте куда следует, а то…

Послышался шум, и все повернули головы. Ольгерд всматривался вдаль, пытаясь рассмотреть «переброшенку». Он в нетерпении переступал с ноги на ногу, уже в мыслях встречаясь со своей красавицей. А я вот успела рассмотреть и теперь сидела, открыв рот.

К нам на нетвердых ногах, поддерживаемая одним из сопровождающих, двигалась очень загадочная личность. В шерстяной кофте, сползающей с плечей, в длинной грязной цветастой юбке, где местами выглядывали дыры, на руках перчатки с обрезанными пальцами. На голове вязаная шапчонка, из- под которой выглядывали грязные пакли волос. Сколько же ей лет? Я бы сказала: от тридцати до пятидесяти. Точную дату сможет сказать только она сама, если вспомнит, конечно.

Она окинула всех нетрезвым взглядом, раскинула руками и прохрипела:

— Мальчики — улыбаясь щербатой улыбкой, затем вытянула губы трубочкой и потянулась к близстоящему мужичонке для поцелуя. Все успели заметить, что впереди не хватало двух зубов.

Я окинула всех взглядом. Все застыли. Даже Мелкий застыл в движении с поднятой лапой.

Староста смущенно проговорил:

— Залезла в погреб и вылакала все наше вино, зараза. За что такое наказание, а? Заберите вы её, Хранительницы ради, а? Отволоките куды подальше от моего селения. Сил уже нет ее терпеть, честное слово! — умоляюще сказал он, зыркнув в сторону «красавицы».

Все, не могу больше терпеть, меня сейчас разорвет от смеха. И я засмеялась громко:

— Ой, блин, Ольгерд то себе красавицу нашел — показывая на его растерянное лицо.

Мой смех подхватили все столичные. Хохот стоял на всю поляну. Я согнулась пополам, пытаясь справиться с дыханием.

Новоявленная «красавица» тоже улыбалась, не понимая, что происходит. А что? Не гонят же вилами и слава Богу, правда?

Ольгерд, красный от смущения, тихонько пятился, бормоча:

— Лучше бы с двумя головами была.

Под общий шумок староста ушел со счастливой улыбкой на лице. У его сопровождающих было похожее выражение лиц.

Реммир усадил дамочку возле костра и начал опрашивать. Выяснилось, что она землянка и зовут ее Людмила Тихоновна Кукушкина. После вопроса о родителях, жалобно сморщила нос, утирая его грязной перчаткой

— Так помёрли уже. Сирота я сиротинушка — запричитала Кукушкина, с горечью выдыхая перегаром — Выпить не найдется, начальник? Встречу-то отпраздновать нужно — с надеждой в глазах сказала она.

Реммир смотрел на нее с брезгливым выражением на лице, но воспитание не позволило ему ответить грубо.

— Вы вообще поняли, что произошло? Нет?

Он вздохнул.

— А так, ничего необычного за собой не замечали? Ну там, сильно что-нибудь захотели, а оно раз и исполнилось. Или рукой взмахнули недруги и отлетели?

— Точно, начальник! — она хлопнула ладонью по коленке — Я ведь как сказала, что Петруха моим будет, так и случилось. А уж руками то я махать умею, не сомневайся — сказала она, тряся грязным кулаком перед лицом Реммира.

Тот поднял брови и повернул голову в мою сторону. Я пожала плечами. Думай, мол, сам.

До вечера она истрепала всем нервы, ребята уже от нее шарахались, а та все не унималась и искала мужского общества. Увидев Мелкого, остановилась как вкопанная, тыча в него пальцем:

— О-о-о-о-о, ни хрена себе! Это, чё, белка ко мне пришла?

Увидев детей, заулыбалась, и ринулась к ним, сюсюкая, но была остановлена грозным рыком Мелкого. Хилл грациозно спрыгнул с холки Мелкого и медленно двинулся к Кукушкиной, отсекая ей путь к детям. Его пасть была открыта, открывая на обозрение острые зубы. Та понятливо подняла руки, делая шаг назад.

Даже представить не могу, как с ней до столицы ехать. Кто ж его знает, может действительно наследница? Потрепанная, пропитая, но наследница?

Вечером, когда мы уже легли спать и дети уснули, послышался шум и полилась песня пьяным голосом:

«На речке, на речке

На том бережочке,

Мыла Марусенька

Белые ножки»

Милад подошел к Реммиру:

— Эта зараза нашу заначку нашла и выпила.

Пьяный голос все приближался к нам. Лина вскочила, хлопая сонными глазами, и испуганно спросила, озираясь:

— Дикие?

Я обняла её, приговаривая тихим голосом. Реммир нахмурился, затем решительно встал, подошел к своей дорожной сумке, что-то доставая из нее. Затем подошел к пьяной Кукушкиной, схватил ее за шиворот левой рукой, правой вскидывая руку, открывая портал. Швырнул туда Кукушкину и шагнул в него сам. Наступила благословенная тишина, со всех сторон облегченный выдох.

Спустя несколько мгновений Реммир вышел обратно. Брезгливо встряхивая рукой.

— Спать — коротко приказал он.

А долго просить и не нужно было.

***

На следующий день мы тронулись в путь. Наш путь пролегал через бесконечный лес. Мои животные бежали рядом, периодически ныряя в густую чащу. От мерных покачивания шавала, я задремала в руках своего мужчины. Своего? Ничего себе. И не мужчины, а ваарца, когда он спросил:

— Рита, позволь задать тебе вопрос?

— М? — открывая глаза — Конечно, спрашивай.

— Когда ты бредила, называла имена, и одно из них Ромка, вроде. Кто он для тебя?

Я устроила голову поудобнее на его плече и начала рассказ.

— Брат, друг. Начну, пожалуй, с самого начала.

В общем, все что помнила о своем детстве, наших проделках с Алькой и Ромкой, переживания и трудностях. О дружбе, длиною в жизнь. Про маму Еву, с особенной теплотой и, даже Семёныче. Долго длился рассказ, начало вечереть, когда к нам подъехал Ижак.

— Реммир, там что-то непонятное.

Реммир пришпорил шавала, мы выехали из леса на поляну, останавливаясь, в недоумении разглядывая открывшуюся картину. Он спрыгнул на землю, поднимая руку, останавливая нас, и прошел вперед.

На нашем пути была огромная стена из растений и их мощных корней, уходящих куда-то вверх. Крупные корни, переплелись друг с другом, не оставляя и просвета. А по ним, словно слезы, стекала черная смола.

Я повернула голову налево — эта стена уходила в бесконечность, направо — тот же результат. И начало стремительно темнеть, как будто разом погасли все звезды.

Ребята хотели подъехать ближе, но тут заупрямились шавалы. Они остановились в десяти метрах от стены и не желали двигаться с места, упираясь лапами о землю, фыркая и рявкая. Вот вам и боевые животные, блин. Все спешились, подходя к стене.

— Не понимаю, мы здесь ездили не один раз, и ничего подобного не было — озабоченно сказал Реммир.

Трое ребят попробовали мечами прорубить проход, но как только они приступили, раздался тихий гул и на поверхности стены во множественных местах, появилась черная смола. Она стекала как слезы крупными каплями, оставляя за собой черные следы.

— Нужно осмотреться. Принесите огонь — распорядился он.

— Не получится, Реммир. Пока мы на стену любовались, шавалы исчезли, там наши сумки, ну и огонь, естественно.

Реммир скрипнул зубами:

— Так по-глупому подставиться.

Чтобы осмотреть препятствие, начали использовать Силу. Песок подбрасывали вверх, он загорался сотнями огоньков и тихо затухал. В другое время я бы залюбовалась этой картиной, напоминающей фейерверки, если бы не услышала:

— Сила заканчивается.

Повисла напряженная тишина.

Тут я заметила движение слева и повернула голову, пытаясь разглядеть. Это Мелкий с Хилом шли вдоль стены, обследуя ее. Странно, почему мои животные не побоялись подойти к стене? Возможно, из-за того, что это создания самой Хранительницы и всякая нечисть им не страшна?

— Ребята, а можно из Силы реальный огонь добыть? — спросила я.

В моей голове начал вырисовываться план.

— Давайте попробуем, что стоять без дела. Мы сейчас вообще без света останемся.

Подобрала с земли толстую палку, обмотала ее куском ткани, подошла к стене, и окунула ее в смолу, накручивая ее на ткань. Повернулась к ребятам.

Милад подошел ко мне.

— Так. И что теперь делать? Просто раздавить?

— Дави — сказала я, подставляя палку.

У него на руке появился голубой огонёк, который лениво лизал смолу, не желая зажигать его, затем погас.

— Еще раз!

— Рита, осталось всего три.

Я закрыла глаза, пытаясь справиться с отчаянием.

— Еще раз!

Вторая попытка тоже не увенчалась успехом. Осталось две. Вокруг стояла непроглядная темень, я только чувствовала, как ко мне прижимаются дети. Думай же, думай. Другого источника света у нас нет. Последняя попытка.

— Милад, попробуй по-другому: возьми их в руки и стучи друг об друга, как будто высекаешь искру. Только не раздави в своих ручищах.

Тот кивнул, осторожно беря капсулки в свои большие руки, только ничего не получалось. Капсулки были маленькие, и он только стукался пальцами друг об друга. Меня дернули за подол рубашки:

— Рита, давай я попробую — раздался голос Марка.

А пусть попробует, у него- то руки поменьше. Марк аккуратно взял их в руки и начал аккуратно отстукивать. Ничего не получалось. Марк не останавливался и видимо начинал злиться, так как его движения становились резкими. Внезапно выскочила большая искра и перекинулась на мой факел. Все облегченно выдохнули. Я подняла руку вверх, чтобы осветить как можно большее пространство. Ребята кинулись делать еще факелы. Так мы и передавали огонь от факела к факелу, рассматривая стену. Ребята пытались взобраться на нее, но стена вдруг зашевелилась, выпуская смолу, и ребята в бесплодной попытке скатывались обратно.

Внезапно Мелкий подошел к стене, задрал голову вверх, выпустил свои длинны когти и полез. Я прямо натурально обалдела. Стояла, смотрела с приоткрытым ртом. Он вернулся через несколько минут, отряхивая с шерсти обрывки листья и мелкие веточки. Затем подошел ко мне, мотнув головой себе на спину. Я подняла брови. Он собирается меня перенести? А как же остальные?

— Мелкий, а как же остальные? Меня с детьми? И что я там одна делать-то буду?

Я приблизилась к его уху и шепотом добавила:

— Мне одной как-то жутко. Да и вообще…

Он широко открыл глаза, хлопая ими. Затем обвел взглядом всю нашу компанию, и у меня появилось ощущение, что он нахмурился. Затем решительно фыркнул и снова мотнул головой себе на спину. Первыми села я с Линой, Хил на загривке. Все- таки, какая-никакая, а защита.

Реммир подошел, смотря мне в лицо:

— Держись крепче — и отошел.

Беспокоится. Приятно-то как.

Мелкий полез практически вертикально и нам пришлось лечь на его спину, вцепившись в шерсть. Я всем телом чувствовала, как перекатываются его мышцы.

Наконец мы достигли вершины и оказались на склоне, поросшей травой горы. На небе сверкали звезды и слабо освещали представшую картину. Мы спрыгнули со спины Мелкого и он, встряхнувшись, развернулся и умчался в темноту. Втроем мы прошли чуть подальше, разглядывая спуск. Вниз вела тропинка, значит, проблем со спуском не будет. Дождёмся остальных.

Показался Мелкий, на его спине сидел Марк и Люся. Следующими Игнат и Ольгерд. Я обеспокоенно смотрела на Мелкого, хватит ли у него сил. Но он, не обращая на меня никакого внимания, мотался туда- обратно. Вновь прибывших все прибавлялось. Последним был Реммир.

— Ну что, вниз? — спросил он, увидев тропинку.

В конце спуска мы оказались на ровной земле. В прямом смысле этого слова. Ни леса, ни ручьев.

— Нужно идти. Здесь оставаться смысла нет, может, найдем место для ночлежки — Реммир смотрел на меня с детьми. Я кивнула. Позвала Мелкого. Тот подошел, шумно дыша, вывалив язык.

— Мелкий, нужно идти дальше. Дети устали. Пожалуйста, пусть на тебе едут, а? Хотя бы Лина. Я понимаю, что ты устал и…

Мелкий замурчал, подходя к детям, лег на землю, подставляя спину.

***

Сколько шли, не знаю. Я переставляла ноги автоматически, не думая куда ставлю их. Благо, что теперь звезды освещали наш путь. Дети спали на спине Мелкого. Люсе пришлось тяжелее всех. Она останавливалась, восстанавливая дыхание и унимая тошноту. Игнат, конечно, был рядом, но сдается мне, что и ему пришлось не сладко. Он останавливался вместе с ней, придерживая любимую за локоть, но я видела, как он с облегчением переносил вес на целую ногу. А когда они подошли ближе, увидела проступившую кровь на его штанине. Наверное, деревяшка натерла, он давно её не снимал, давая отдых своей культе, а теперь идет, поджимая губы.

Впереди послушался небольшой шум. Лес.

Я прямо представила, как бухнусь в сочную траву и усну.

Не тут-то было. Да, лес, но лес Хранительницы, куда ваарцам и животным вход запрещен. А вокруг всё та же пустошь. И я мысленно застонала.

— Останавливаемся — послышался голос Реммира.

— Дальше идти смысла нет. К лесу не приближаться.

Ох, сейчас бы искупаться в прохладной водице и обсушиться возле костра, в предвкушении, когда сварится ароматная похлебка. Я сглотнула слюну. На все это рассчитывать не приходится. Наши сумки остались на шавалах, только несколько ребят ехали с дорожными сумками наперевес с ними же и спешились. Хорошо, что с оружием они никогда не расстаются. Ни еды, ни воды, ни огня. Таков печальный результат нашего вечера.

Игнат сел на землю и со стоном отстегнул свою деревяшку, массируя культю. Люся с облегчением легла рядом, раскинув руки.

Мелкий бухнулся на землю, вывалив сухой язык. Дети зашевелились, Лина открыла глаза, сползая с Мелкого:

— Рита, есть хочу.

— И пить — буркнул Марк, догадываясь, что сегодня они не получат ни того, ни другого.

— Ребята, нужно потерпеть.

Я обняла Лину и поцеловала ее в щеку, затем приобняла Марка. Что такое? От него повеяло жаром. Я прижалась губами ко лбу. Горячий. Марк вяло отодвинулся от меня, закрывая глаза. Что же делать? С собой ни трав, ни воды. Я повернулась к Реммиру:

— Марк заболел.

Он молча смотрел на меня. Затем обвел взглядом нашу компанию, отвел глаза в сторону, пытаясь всмотреться в темную даль. Я чувствовала, что он растерян.

— Так, я ложусь с детьми.

Легко сказать — ложусь. Ни одеял, ни сочной мягкой травы под ногами. Только черная потресканная земля с проплешинами пожухлой травы.

— Хил, ты где?

Из-за Мелкого выглянула его морда.

— Ложись с этой стороны, дети между вами. Вдруг ночь холодная будет, да и защита не помешает.

Он кивнул.

Я легла рядом, подложив руку под голову. Реммир обошел своих ребят, дав указания и лег рядом со мной, обняв одной рукой.

И я погрузилась в тревожный сон.

Марк бредил полночи. Он стонал, мотая головой из стороны в сторону, облизывал сухие губы, отталкивая мои руки. Жар усилился. Не знаю, сколько раз я вскакивала на его стоны, может каждый час, может каждые пять минут. Ночь смешала мою усталость, мои страхи за ребенка, моё отчаяние, моё бессилие и я заплакала. Беззвучно, без истерики. Слезы просто текли из моих глаз, не останавливаясь. Не знаю сколько так сидела, пока не услышала еле уловимый шум ручья. Я подняла голову, пытаясь услышать этот звук еще раз. Да и ручей ли это? Может у меня галлюцинации на нервной почве?

Да нет, вроде, я слышу шум воды. Откуда? Начала озираться, пытаясь определить направление. Что такое? Из леса виднелось какое-то свечение. Я осторожно встала и тихо двинулась в сторону леса. Шаг, еще шаг. Мне ведь нельзя туда, я могу погибнуть. Но ноги сами вели меня к лесу. Шум воды усилился, свечение манило разнообразными переливающимися красками. Идти? Страшно. Да я только водички возьму и сразу обратно, авось пронесет и, едва подняла ногу перешагнуть невидимую черту, услышала тихий смех.

А? Что-то смех знакомый. Пока я силилась вспомнить, где я его слышала, тело продолжило траекторию движения и наполовину вошла в лес.

— Рита-а-а-а-а! — это отчаянный громкий голос Реммира всколыхнул ночную тишину и меня поглотил лес.

***

Здесь густая сочная трава, деревья слегка шумели своими кронами и отовсюду шло теплое, приятное свечение. И ничего страшного вроде. А где ручей-то? Я пошла на звук. Вот он родимый. Он начинался откуда-то из земли, образовывая небольшую заводь, и исчезал в земле, средь густой травы. Я села на колени и, набрав воду в обе ладошки, с наслаждением напилась. Чистая, холодная с легким привкусом лесных трав. Вкусная! А во что мне её набрать-то? Не в ладонях же нести и услышала покашливание.

Резко обернулась и от неожиданности села на свою пятую точку. Передо мной стояла та самая красивая женщина, которую я уже имела честь видеть целых три раза. Сегодня её лицо было спокойным и добрым, как в первый раз. Её волосы были распущены и в них вплетены маленькие перламутровые цветочки. Длинное воздушное золотистое платье спокойно облегало её фигуру.

Красивая, подумала я, любуясь ее плавными движениями и улыбкой. Эй, подождите! Это я опять что ли, представилась? Нет-нет, я не хочу умирать. Мне просто нельзя! мысли метались в моей голове раненой птицей, когда она подняла руку.

«Не умерла», пронеслось у меня в голове.

Я и забыла, что мы мысленно общаемся. Она плавно подошла ко мне:

«Вставай»

«Я смогу отсюда уйти?»

«Конечно. Но чуть позже»

Это хорошо.

«А…»

«Да помолчи ты, неугомонная. Мне нужно кое-что дать тебе, иначе ты не сможешь…», она немного помялась.

«Дай свою руку», сказала она, протягивая свою.

Я без страха протянула правую руку и наши пальцы соприкоснулись. И что? Я с недоумением переводила взгляд с рук на неё и обратно.

С её руки на мою начал перемещаться свет. Он мерцал, переливаясь перламутром, и поднимался все выше и выше по моей руке. Я прислушалась к своим ощущения. Совсем не больно, и я расслабилась. Почувствовала приятную легкость во всем теле, какая-то радость, свобода. Мои глаза закрылись в сладкой неге. Ой, как хорошо! Было ощущение полета.

«Этого хватит», услышала я её голос издалека.

«Полежи пока, а я соберу тебе в дорогу кое-чего»

«Ага», сквозь дремоту подумала я.

«И воды, побольше. И еды. И лекарство, и…», и уснула.

Проснулась, как от толчка. Сидела, в недоумении оглядываясь. Никого. Рядом стоял большой бочонок с водой и огромные плетеные корзины с едой. Я заглянула туда, сглатывая слюну. Фрукты, овощи. Вяленое мясо с тонкими прожилками жирка, так и хотелось схватить его и проглотить. И хлеб, такой хрустящий и теплый. Вот сейчас разломлю его и вгрызусь в его теплую мякоть. Мне стало стыдно, там дети голодные, а я собираюсь единолично налопаться. Желудок отозвался недовольным урчание. Я встала и попробовала поднять корзину. Куда там, тяжеленная. Значит волоком по земле. И стала подтягивать их к границе леса.

«И еще», послышался голос.

Я повернулась. Женщина бросила мне тканный мешочек. Там оказались капсулки Силы.

«И про меня ни слова», она молча подняла брови.

Я кивнула. Я осмотрела свою добычу и подняла взгляд на нее: «А можно мне еще котелок какой. Готовить ведь не в чем. Ничего не осталось».

Она улыбнулась губами и чуть наклонила голову набок: «Наглая».

«Нет, если нельзя, значит нельзя. Извините», зачастила я, оправдываясь, прикладывая руки к груди.

«Иди», коротко сказала она.

Я стала вытаскивать корзины то, перекатывая их, то толкая впереди, то таща задом. Устала порядком, лоб покрылся потом. Вроде все вынесла. Распрямила спину, утирая пот и заметила, что лес больше не светился, а стал темным. Я повернулась в темноту, пытаясь рассмотреть свой лагерь, когда мне об ногу что-то ударилось. Я отскочила, шипя и потирая ногу, и увидела большой котелок. «Что же нельзя было по-человечески его дать? Обязательно швыряться», сначала разозлилась я. Просила ведь, получи и распишись. «Спасибо», прошептала я губами в сторону леса.

Так и не спросила, как её зовут, с сожалением подумала я и увидела с самого краю сухое поваленное дерево. И его прихвачу, пыхтела я, оттаскивая дерево подальше.

«Зачем оно тебе — все равно уже погибло, а нам пригодится. Ну что это за костер без дымка, потрескивания угольков. Да и просто, погреться бы» — приговаривала я, с усилием оттаскивая его подальше. И услышала тихий женский и мужской смех.

А?

***

Женщина стояла посередине поляны, сложив руки на груди, и с улыбкой смотрела на девушку.

— Подстраховалась? — раздалось сверху.

Женщина кивнула:

— Иначе Сила в полной мощи поглотит её при воссоединении. Кому я объясняю, спрашивается — ворчливо сказала она, поднимая глаза кверху.

Раздался смех.

— И что это за мода, спрашивается, наследников через испытания приводить. Придумал тоже — ворчливо сказала она.

— А как же? Так положено. Должны быть сильны духом, иначе быть беде. Будут в них сомневаться — начнут сомневаться и в Нас.

— Хотя, кому я это объясняю? — ехидно спросил голос.

Женщина улыбнулась.

— И спасибо, что сохранил её там, у себя.

Голос хмыкнул.

— Конечно, можно было бы начать все сначала. Но именно этот мир мне дорог, ведь это моё первое творение.

Снова понимающе хмыкнули.

— Да и нравится она мне — женщина смотрела на корячующуюся девушку с улыбкой.

Когда девушка стащила из леса бревно, раздался общий смех.

— Ну ладно, пойду я. У меня еще дел невпроворот — мужской голос стал отдаляться.

Женщина осталась на месте, наблюдая за разворачивающейся картиной. Затем чуть прищурила глаза и хмыкнула. Подняла правую руку, поигрывая пальцами, словно принимая решение, и щелкнула пальцами.

***

Вокруг все словно зашевелилось. Я сначала испугалась, но увидела взволнованного Реммира. Он подбежал ко мне и крепко обнял. Подбежал Хил, стали подходить ребята, радостно галдя и рассматривая мою добычу.

— Тащите — сказала я, высматривая детей. Их нигде не было.

Быстро пошла, ведомая Хилом. Дети спали на Мелком. Лина лежала практически на нём, обхватив двумя руками, а Марк лежал в объятиях его лап. Вот почему он меня не встречал. Охранял детей и их сон.

— Молодец — с благодарностью потрепала его по голове. Положила руку на лоб Марка, горячий еще.

Игнат и Люся спали, обнявшись, даже не пошевелившись на шум. Устали бедолаги.

Ребята начали доставать продукты их корзин, радостно вскрикивая.

— Еще кое-что. Глянь, я пока что Марка напою — достала тканный мешочек и подбросила его Реммиру.

Он развязал его и посмотрел на меня.

— Откуда, Рита?

Я просто мотнула головой в сторону леса и пожала плечами. В корзине оказался отвар какой-то коры от температуры и мазь от ран. Я напоила отваром сонного Марка. Тот даже глаз не открыл.

Подошла к ребятам:

— Давайте нормальный костер разведем, а? Дрова есть, огонь теперь добывать умеем. И погреемся заодно, до утра еще не скоро.

И вот разгорелся жаркий потрескивающий костер, на котором варилась похлебка. В воду настругали вяленого мяса и разных овощей. И такой аромат пошел, я вам скажу, что желудки уже у всех заурчали. На запах проснулись Люся с Игнатом, затем и дети. У Марка уже спала температура, были только глаза красные и слабость. Он сел, привалившись ко мне боком, и я приобняла его рукой.

Встал вопрос, а чем есть, собственно говоря? Не руками же. Когда послышался возглас Милада и он достал со дна одной из корзин деревянные ложки. Всё чудесатее и чудесатее, как говорила Алиса из страны чудес.

Ели молча, раздавалось только постукивание ложек о котелок. У детей начали закрываться глаза. Я уложила их неподалеку от костра. Реммир сидел, задумчиво поглядывая на меня, прежде чем задал вопрос:

— Рита, почему пошла в лес, если я запретил и почему ты все еще живая, в конце концов?

Я взяла заживляющую мазь из корзины и подошла к Игнату, собираясь с мыслями. Села перед ним на колени, оголяя его пораненную ногу. Тот начал вяло отбиваться. Люся шикнула на него и толкнула локтём в бок.

Как он шел-то все это время? Открытая рана, с кусочками кожи по краям, все еще кровоточила.

— Прости, Реммир. Я знаю, что туда нельзя ходить. Но Марк бредил и я ничем, ничем не могла ему помочь. Понимаешь?

Между тем, зачерпнула мазь пальцами и приложила к ране.

— Это самое страшное, наверное, когда ребенок погибает, а ты беспомощна. Как представила, что могу его потерять, мне стало жутко и я заплакала.

Ребята слушали меня в тишине.

— Услышала, что вода журчит и пошла на звук. Даже страшно не было, шла себе и шла только с одной мыслью, что нужно воды для Марка набрать.

Кто-то подался вперед с интересом прислушиваясь.

Реммир пристально смотрел на меня. Его глаза были прищурены, а взгляд был задумчивым:

— Выпустили живую почему? Еще никто оттуда живым не возвращался, понимаешь?

Он наклонил голову и продолжил:

— И, если ты единственная, кто вернулся из леса Хранительницы живой, значит ты наследница.

Повисла напряженная тишина. Десятки глаз смотрели на меня. Я? С ума сошли совсем??? Я растеряно переводила взгляд от одного к другому.

Потрясла головой:

— Нет. Даже и не думайте! Какая из меня наследница? С ума сошли?

Я убрала руки от ноги Игната, вскочила и начала взволнованно ходить туда-сюда, размахивая грязными от мази руками.

— А если те, кто ходил туда, были с корыстными и грязными мыслями, а? Может, в своих целях хотели как-то свой поход в лес использовать, а?

Мой голос от волнения начал повышаться. Хил поднял голову и рыкнул. Дети спят, а я разоралась тут.

— Да я же от отчаяния, ребята — продолжила я шепотом — Я когда шла на звук, только о Марке и думала. Да меня пожалели просто! О том, что я могу быть наследницей, и думать забудьте. Ишь, деловые какие! Как удобно, правда? Я под руку подвернулась и будь так любезна, взвали-ка на себя целый мир и заботься о нем, да? Фиг вам! — я выставила грязный кукиш — Мне вон есть о ком заботиться, понятно?

Я глубоко вздохнула и выдохнула. Кто-то из ребят заулыбался

— Найдется ваша наследница, ребята. Обязательно найдется — тише добавила я — А так, ничего там страшного и не было. Зашла, ручей журчит. Напилась, умылась, села подумать в чем воду нести и почему-то задремала — на ходу переделывала историю.

О женщине ведь говорить не велено.

— Когда проснулась, все стояло на выходе. Я поблагодарила и попёрла. А больше-то и рассказывать нечего — переводя взгляд на Реммира.

— Так это ведь ты глава охраны рода Хранительницы. Наверное, для вашего отряда и передали. Если бы я одна туда пошла, может тоже не вернулась бы, кто ж его знает?

Его лицо расслабилось. Он кивнул, принимая мою версию. Вот и славненько. Я подошла к Игнату, накладывая новую порцию мази.

— Спасибо Рита. Полегчало уже. Иначе завтра пришлось бы на одной ноге прыгать. И, ты это, давай не рискуй так больше. Что-то боязно мне за тебя — протянул руку и погладил по голове.

Я прислонилась к нему, закрыв глаза. Устала. И начала погружаться в сон. Почувствовала, как сильные руки поднимают меня и несут.

Ой, несите меня хоть всю жизнь, думала я, погружаясь в крепкий сон.

***

Этот переход запомнится всем надолго. Откуда взялась эта стена? Дорогу от своего дома до столицы я знаю, как своих пять пальцев. Но, слава Хранительнице, — мы справились. И почему шавалы не смогли подойти к стене, ведь они обучены выполнять указания? Что-то происходит, понять бы еще что именно. Рита мужественно держалась, но я видел тревогу в ее глазах: за детей, за Игната с Люсей и даже за меня.

Я улыбнулся. И где-то в районе сердца появилось незнакомое мне чувство. Какой-то радости и теплоты. Захотелось прижать к себе Риту, вдохнуть ее запах и никуда не отпускать.

Посмотрел на свой браслет — он мерцал золотистым блеском, местами вспыхивая ярче и снова приобретал свой золотистый цвет. С Донарой такого не было, рисунок едва проступал и был тусклым. Значит ли это, что Рита моя половинка? Я столько лет служил Хранительнице и Силе и она, наконец, вознаградила меня? Как такое возможно, ведь она не из моего мира? Но если сейчас она здесь, значит, уже стала частью моего мира. Рита стала частью этого мира, когда детей спасла и признала их своими.

Рита всю ночь вскакивала к больному мальчику, стараясь успокоить его жар. Затем в изнеможении ложилась рядом, забываясь в тревожном сне. Для меня эта ночь была бесконечной, я вставал вместе с ней, чтобы хоть как-то поддержать её и ложился, подкладывая руку под её голову. И, наверное, погрузился в сон. Когда в очередной раз открыл глаза в темноте, мои руки не нашли Риту. Я вскочил, оглядываясь и при свете звезд увидел, что она идет прямо в лес Хранительницы. Нет! Нет! Она же погибнет. Мне показалось, что со стороны леса шло тусклое свечение.

«Рита-а-а-а-а!», с отчаянием крикнул я и побежал, в надежде догнать её и остановить. Внезапно в голове вспыхнуло и я отключился.

Очнулся, лежа на боку, пытаясь сфокусировать зрение. Тишина. И только слышится пыхтение. Я поднял голову. Рита! Живая! Вскочил, подбежал к ней, крепко сжав в своих объятиях. Не отпущу. Сначала выпорю, а потом…

Перевел взгляд на корзины. Откуда? Как? Внезапно все зашевелились, мои ребята окружили нас, заглядывали в корзины. В моей голове кружились вопросы. Почему она вышла оттуда живая? Значит, я все-таки ошибся? Значит, она наследница?

После этой мысли в груди скрутилась тугая спираль. Нет, только не это, пожалуйста. Я запутался. Передо мной чувство к женщине и чувство долга, который я не могу не исполнить.

***

Утро началось с выкриков ребят. Да что ж такое-то, в конце концов! Опять что приключилось? Открыла глаза и застыла на месте.

Вокруг густая трава, словно покрывалом накрыло всю поляну. Наши шавалы как ни в чем не бывало стояли неподалёку. Я села, протирая глаза. Рядом обыкновенный лес. Я начала озираться. А где лес Хранительницы. Его не было. Я нахмурилась. Мне всё приснилось, разве?

Собственно говоря, все проснувшиеся тоже были в смятении. Оглядывались по сторонам, пытаясь понять, что случилось. Ага, всем одно и тоже ведь не могло присниться, правда? Вон, возле прогоревшего костра корзины и котелок, что я вчера приволокла. Значит, вчерашние события были на самом деле.

Ко мне припрыгал Игнат.

— Глянь ка, Рита. Все зажило, представляешь?

Он вытянул обрубок на моё обозрение. И действительно, от раны не осталось и следа.

— Мазь, наверное, чудодейственная, Игнат.

— И то верно, Рита. Чудеса, да и только.

Я откинулась на спину, закинув руки и сладко потянулась. Пора вставать и снова в путь. Дети уже проснулись, значит нужно вставать и в путь-дорогу. Я вскочила, обдумывая план своих действий. Реммир стоял посередине поляны, сложив руки на груди и опустив голову. Затем слегка кивнул, словно принимая решение.

— Я к Мельсину — громко сказал он, обводя ребят взглядом — Присмотрите здесь, чтоб ничего не случилось — переводя взгляд на меня.

Затем широким шагом подошел ко мне, подняв мою голову за подбородок:

— Не балуйся тут. Я быстро — развернулся и пошел.

— Кстати — он обернулся — Можешь сходить искупаться. Там озеро.

Что? Озеро? Правда? Ура!!! Моя мечта сбылась.

— Дети, купаться! — и мы с радостными криками побежали.

Нас обогнал Мелкий с Хилом на загривке. Блин, сейчас всю воду замутят. Вскоре к нам на берегу присоединились Люся с Игнатом, потом и ребята.

***

Так. Что за ерунда приключилась сегодня утром. Шавалы стоят, как ни в чем не бывало и теперь я узнаю местность. Вчера тогда что было? Я стоял посередине поляны, думая.

Нужно срочно к Мельсину. Он наверняка прояснит некоторые моменты. Как я вчера боялся услышать ответы на свои вопросы от Риты. С одной стороны, нашему миру необходимо возвращение наследницы, иначе мы погибнем. И все были бы безумно счастливы, что наконец долгое ожидание закончилась. Но я даже боялся, что это будет Рита. Тогда я не смогу быть рядом с ней. Теоретически это не возбраняется. Но кто она, а кто я? Только глава охраны её рода. Осмелюсь ли я предложить ей свою руку и сердце. Нет, не осмелюсь.

И буду молча смотреть, как она выходит замуж и продолжает свой великий род. Мне останется только молчаливое присутствие. Нет. Не смогу. Как представлю, как другой обнимает её. И не важно кто она! Даже если наследница, я руки каждому сломаю, кто к ней притронется. Мои зубы заскрипели.

Конечно, сейчас после её «фигушки», никто и не подумает, что Рита наследница. Все равно никому ее не отдам! А сейчас, к Мельсину!

Открыл портал и шагнул в него, да видно переборщил с Силой. С шумом вывалился из него и тормозил еще несколько метров, размахивая руками, пока не уперся в стол.

Там дремал, сложив руки, Мельсин. От испуга он вытаращил глаза, а увидев меня, выставил руки, защищаясь:

— Что, опять? — вскричал он.

Он моргал глазами, просыпаясь и приходя в себя.

— Фу — он сел в кресло, потирая лицо — Я уж подумал, ты опять кого мне приволок.

Посмотрел на меня и сказал с укоризной:

— Ну, нельзя же без предупреждения ко мне кого ни попадя волочь на ночь глядя. Я от этой Ку. Ку — он махнул рукой в сторону — От этой, в общем, чуть сердца не лишился, честное слово.

Он радостно всплеснул руками:

— Рад тебя видеть. Сам явился. Как-будто знаешь. Или не знаешь? — он пытливо посмотрел мне в лицо.

— Что знаю-то? Поговорить нужно, вот и все.

— А-а-а-а-а. Не знаешь, значит — он широко улыбнулся. Глядя на его заразительную улыбку, я и сам начал улыбаться.

— Наследница объявилась.

Улыбка сошла с моего лица. Неужели все-таки?…Внутри все замерло.

— Ага. Буквально ночью доложили. Сегодня она будет здесь. И совсем с другой стороны, представляешь — он радостно потирал руки — Дождались, Реммир, дождались! — он обнял меня.

Я облегченно выдохнул. Значит, все- таки не Рита. Вот и хорошо.

— Буквально через несколько часов прибудет — продолжал Мельсин, меряя комнату большими шагами — А мне ведь уже несколько дней вообще никакой информации не дают. Чувствовал, что где-то рядом, а потом вообще тишина. Ну ничего, Реммир, теперь все по- другому будет. Заживем! — он потряс кулачками над головой, улыбаясь — А ты чего примчался ни свет ни заря?

— Да с нами такая история вышла, послушай — и максимально подробно рассказал про стену.

Он сел в кресло и слушал, потирая подбородок, хмыкая.

— Интересно. И это накануне появления наследницы. Может этим все и объясняется? И девчонка-то отчаянная, не побоялась — он по-доброму улыбнулся.

— Сюда когда доберетесь?

— Думал через пару дней. Но теперь день на отдых и сразу сюда. Пока суматоха уляжется от встречи с наследницей. Там и подготовку воссоединения с Силой начнете, да? Мои обязанности главы охраны рода Хранительницы еще никто не отменял.

— И то верно. Нужно все подготовить как следует. А там и с твоей переброшенкой порешаем.

— Нечего там решать. Здесь она останется — я смотрел в глаза Мельсину.

Он приподнял брови.

— Даже так? А что голову ломать? Наследница разберётся поди.

— Хочешь посмотреть на её изображение? — шепотом спросил Мельсин — Ночью прислали — и махнул рукой.

Перед нашими глазами появилось женское изображение. Худощавое лицо с близкопосаженными маленькими черными глазами, брови недовольно сведены к переносице, пухлые губы сжаты, выдавая её хмурый вид. Черные как угли волосы подняты в высокую прическу, открывая тонкую шею и белоснежную кожу.

Изображение еще померцало и развеялось словно дымок.

— А? — Мельсин повернулся ко мне

Стерва — вот первое, что пришло мне в голову. Я немного помялся. Неприятный осадок остался в душе, но сказать ведь нельзя об этом, все-таки великая наследница. А я, позвольте напомнить, глава охраны её рода, блин.

— На кого она похожа? Родители светленькие были — осторожно заметил я.

— Какая разница, Реммир? Для Силы не важны возраст, цвет волос, национальности. Правильно?

Я кивнул.

— А наследница сразу заявила о правах на власть и требует воссоединения с Силой. Так что грядёт великий праздник.

А действительно! То, что мы ждали, свершилось. Мир не погибнет и останется жить. Нужно всем радостную весть принести, а то распереживался как пацан, честное слово. Открыл портал и шагнул в него, едва успев махнуть Мельсину.

***

Ближе к обеду объявился заметно повеселевший Реммир

— Наследница нашлась.

Берег сотряс радостный крик. Ну вот. А то нашли крайнюю. И мне тоже стало легко.

— Отряд, сегодня отдыхаем, празднуем. А уж завтра прямиком в столицу для несения службы и охраны наследницы. Всё понятно?

И снова радостный крик огласил берег. Готовили праздничный обед, шумно переговариваясь. То тут, то там слышался смех, ребята травили байки. Мелкий с Хилом рванули в лес искать себе пропитание. Вот и правильно. Мелкого теперь только он сам прокормит. Дети с Люсей строгали овощи. А мы с Реммиром под шумок сбежали к озеру. Брызгались водой и играли в догонялки, как дети.

Завтра в столицу — от этой мысли мне становилось немного беспокойно. Как сложится моя жизнь. Нет, не моя. Теперь уже наша с детьми жизнь.

Мы лежали на берегу, Реммир держал меня за руку, и я слышала, что он вздыхал. Что это с ним? Тоже беспокоится?

Он сел, прокашлялся:

— Рита, мне нужно с тобой поговорить.

Ненавижу эту фразу. Ну да, наверное, помолвку нужно разорвать, а он не знает, как сказать. Завтра в столицу едем, а там служба закрутит, я буду не нужным балластом с чужими детьми. Знала ведь, что рано или поздно это случится, но сердце тревожно забилось — я слышала каждый толчок своего разочарованного сердца.

— Конечно — как можно спокойнее сказала я. Села, глубоко вздыхая, выравнивая дыхание. Опустила глаза. Не хочу смотреть на него сейчас, иначе расплачусь. Честное слово.

— В общем… Хм… Ну. — чего-то мялся он.

— Давай, не бойся, говори как есть.

— Обстоятельства сложились таким образом, что … В общем, сейчас у меня не осталось сомнений, что ты не наследница.

Я нахмурилась. Не понимаю.

— И я могу… В общем. — он замолчал, подбирая слова.

Да ты задолбал уже! Ты можешь просто сказать, что помолвка растор…

— Выходи за меня замуж.

Я сидела, открыв рот, пытаясь осмыслить сказанное. Он взял меня за руку, пытаясь заглянуть в глаза.

Что? Замуж? Я?

Я все-таки заплакала.

— Рита, ты чего? Расстроилась, да? Я просто не умею толком говорить, понимаешь. Или ты не хочешь за меня? Может там у тебя…

Он сжал губы и отвернул голову. Я не хочу?

Я встала, подошла к нему и просто уткнулась в его грудь, обхватив двумя руками, продолжая плакать. Он, молча гладил меня по голове, приобняв одной рукой. Когда я немного успокоилась, я подняла голову:

— Я согласна. Я подумала, что ты помолвку хочешь расторгнуть, вот и… — развела руками.

Он поднял мое лицо, вытер слезы. Черты его лица разгладились, лицо стало спокойным. Он выдохнул, снова обнимая меня.

— Никогда так не волновался, честное слово. Лучше несколько битв пройти, чем в любви признаться.

Ого. В любви? А внутри уже расцветала целая гамма чувств. Меня любят! Ощущение, что меня сейчас разорвет от счастья. Ой, разрываться мне сейчас никак нельзя. У меня можно сказать только жизнь счастливая начинается. Я уже разомлела в кольце его рук, когда меня отодвинули:

— Значит так. Свадьба сразу как приедем в столицу. Поняла? — строго спросил он, но я видела, что его губы кривятся в улыбке.

Я кивнула, счастливо улыбаясь.

— А то знаю я тебя, опять в какую-нибудь историю встрянешь или того хуже, женихи попрут. Так я им руки переломаю, слышишь Рита?

Я счастливо улыбалась и кивала.

— Только у меня одно условие»

Он поднял брови

— Можно вернуться жить в твоем доме? Мне там уютно и спокойно.

— Конечно. И детям там хорошо будет, правда?

Когда зашли на поляну, Игнат увидел мои заплаканные глаза. Он подошел, переводя взгляд с меня на Реммира и осторожно спросил:

— Случилось чего, Рита?

Я кивнула.

Он сжал руки, глядя на Реммира:

— Слышишь, я не посмотрю, что ты начальник большой. Ты зачем Ритку обидел, а? Думаешь за нее вступиться некому, да? — он подходил все ближе.

Реммир хмыкнул:

— Ага, обидишь её, как же.

Одним движением отодвинул Игната

— Женимся мы — просто сказал он и за руку повел меня к ребятам.

Я обернулась. Игнат стоял с выпученными глазами и приоткрытым ртом, глядя нам в след.

Отомрёт, поди через некоторое время, а то мне ведь отец ой как на свадьбе нужен. Кстати, как тут вообще свадьба-то проходит? Ничего ведь не знаю.

Реммир решительно подошел к своим ребятам и сообщил новость. Поляну снова потряс радостные возгласы. Ребята подходили к Реммиру, хлопая его по плечу, затем ко мне, поздравляя и обнимая. Когда Ольгерд хотел сделать то же самое, Реммир зыркнул на него. Ольгерд от неожиданности остановился.

— Ты давай, к моей будущей жене меньше подходи. Свою-то Кукушкину ты уже проморгал — улыбаясь, сказал он.

Поляну сотряс новая волна смеха. Ольгерд сначала нахмурился, а потом засмеялся, махнув рукой.

Дети подбежали ко мне. Лина улыбалась, а Марк опустил голову и как будто вел с собой молчаливый монолог. Он, то улыбался, то хмурил брови, кивая. Наконец, поднял голову, глядя мне в глаза и кивнул. Я выдохнула. Значит одобрили. А если бы не одобрили, что интересно я бы делала?

Ближе к вечеру расселись вокруг костра. Нам было что отпраздновать. Сначала, конечно, за наследницу поднимали кружки. Вспоминали былые времена, еще до её исчезновения. Потом уже и за нас принялись. Смеялись и шутили. Лина сидела рядом со мной. А где Марк? Неужели все-таки против нашей с Реммиром свадьбы?

— Лина, а где Марк? — я наклонилась к девочке.

Она оглянулась, пожала плечами.

— Здесь был вроде. Может в кусты отошел.

Время шло, а Марк так и не появился. Моё беспокойство начало нарастать. Игнат с Люсей его тоже не видели. Я встала.

— Ты чего? — Реммир взял меня за руку.

— Марка нет!

— Может, волнуется пацанёнок. Давай я на озере посмотрю.

Я кивнула. Своими действиями мы привлекли внимание ребят. Револьд и Тельнан вызвались идти вместе с Реммиром. Мы остались сидеть возле костра.

— Может он против нашей свадьбы? Лина, он что-нибудь говорил?

— Сказал, что хорошо. Говорит, ты заслужила. Мне, говорит, и убегать никуда теперь не хочется, куда бежать-то? Если и так в столицу идём. И за меня, говорит, он теперь не беспокоится.

— А он найдется, Рита? — девочка подняла ко мне лицо.

— Обязательно найдется! — как можно убедительнее сказала я, обняла и прижала девочку к себе. Так и сидели. Ждали вестей. Как назло, Мелкий с Хилом охотились. Они бы враз его нашли, может покричать их.

***

На озере Марка не было. Куда он мог пойти-то? Мы начали обшаривать ближайший лес. Действительно, непонятно. Вроде мальчик смышленый, ну не мог он просто так исчезнуть. Мы в растерянности остановились на опушке. Вернуться и сказать Рите, что мальчика нет? Я закрыл глаза, собираясь с мыслями и внезапно что-то почувствовал. Что такое? Внутри, как будто что-то заволновалось, заставляя меня двигаться вперед. Что за ерунда? Может мальчик в беде и отчаянно нуждается в помощи? Я медленно двинулся в темноту. Даже если я ошибся, я всегда смогу вернуться. За мной молча пошли ребята. Так, теперь-то куда? Я остановился, прислушиваясь к ощущениям, и увидел очень слабое свечение. Оно, то растягивалось по земле, словно змея, то собиралась в шарик под моими ногами. Рискнуть и пойти за ним? Втроем всяко-разно отобьёмся, если что. Я оглянулся на ребят. Они смотрели на меня недоумённо.

— Видите? — почему-то шепотом спросил я.

— Что видим, Реммир?

— В такой темноте разве что увидишь, даже Силу с собой не взяли, блин. Бойцы, называется — ворчал Тельнан.

— Свечение, ребята. Я вижу свечение.

Они переглянулись и помахали головами. Интересно. Я тогда что вижу? Очередной сюрприз или нас заманивают в ловушку. В любом случае, нужно узнать. Если ловушка, то опасность грозит всему отряду, ну и Рите соответственно. Я кивнул, принимая решение, и пошел. Ребята бесшумно двигались за мной. В темноте, ориентируясь только на тонкую светящуюся ленту, мы прошли лес насквозь и вышли на опушку. Теперь куда? Я оглядывался, всматриваясь в темноту, пока снова не увидел свечение, свернувшее направо. И мы пошли. На самой границе леса и поляны свечение пропало. Я тщетно пытался увидеть его в темноте, но все было напрасно.

— Ребята, куда дальше идти, не знаю. На всякий случай будьте готовы.

Мы достали мечи. Я прислушался. Тихо, только шелестит трава. Почему-то свечение именно здесь исчезло, не просто же так.

— Марк — тихо позвал я.

Тишина.

— Марк — уже чуть громче.

Сзади зашелестела трава. Мы обернулись, держа мечи наготове.

— Реммир, это ты? — послышался голос Марка.

Мы облегченно выдохнули. Нашли, слава Хранительнице.

— Марк, иди сюда. На голос иди — как можно спокойнее сказал я — Да осторожней там ноги переставляй. Не видать ничего — говорил я, давая мальчику возможность ориентироваться в темноте.

Через несколько мгновений до меня осторожно дотронулись. Я взял его за руку, она дрожала.

— Реммир — его голос тоже дрожал — Извини — всхлип — Я только хотел Рите приятное сделать. Ты же не злишься на меня? — и он заплакал.

— Она же для нас …ууу — его всхлипы перешли в горестный плач — Никто никогда ради нас не делал столько хорошего, понимаешь? Только м-а-а-ма.

Я не выдержал, поднял на руки и прижал мальчика к себе, пытаясь успокоить. Он еще некоторое время плакал на моем плече, обильно смачивая рубаху своими слезами.

Выглянула тусклая луна. Не могла пораньше, зараза такая.

Марк утерся рукавом

— Вот и захотел Рите приятное сделать — цветов нарвать. Но не простых. Вот. — в его руке оказался букет цветов.

Я хмыкнул. Ориусы. Весьма редкий вид, надо сказать. Они распускаются только в темноте, днем их с огнём не сыщешь. Опускаются на самую землю и прячутся под травой. Если сможешь в темноте их найти и сорвать, считай везунчик. Во-первых, оооочень редкие, во вторых сорванные при полной темноте, не вянут. Ну а в-третьих, говорят, счастье приносят. Я с интересом смотрел на букет. Белые лепестки с нежно голубой каемочкой по краям, словно живые, раскрывались и закрывались, складываясь в замысловатый бутон. Затем снова медленно открывались, двигаясь по кругу, и снова закрывались, словно танцуя известный только им танец.

Я погладил Марка по голове. Это же как ты душой к Рите прикипел, что на такой подвиг-то решился. Да и Рита печется о вас не хуже родной.

— Ну что, пойдем? Там все волнуются.

— Ругаться будет, да? — он тяжко вдохнул.

— Не, она добрая. Ну, шлепнет разок, может, так я выдержу, и не такое выдерживал — его голос постепенно затих.

Мы молча двинулись в обратный путь. Я шел и думал. Что нас привело к мальчику? Не ранен, даже ушибов нет. Боялся, конечно, но что за сила привела нас к нему?

Я замедлил шаг. Была бы рука свободная, хлопнул бы себя по лбу.

У Риты же теперь связь с детьми есть. Дурак и есть дурак. Кто как не мать своего ребенка-то найдет? Не даром же между родителем и дитём связь особая имеется. Сам Рите говорит, а сам после радостных событий рванул на поиски, не подумавши. И без Риты вон обошлись, нас тоже…

В голове пронеслась яркая вспышка. Резко остановился и закрыл глаза, пытаясь отогнать догадку. Помотал головой. Нет. Не может быть. Неужели…? Меня даже качнуло от этой мысли.

— Реммир, ты чего? — Револьд обеспокоенно смотрел на меня — Давай я понесу, малец заснул вон уже.

Я покачал головой, медленно продолжая путь. Что делать? Я тихонько потряс мальчика:

— Марк— спросил я

— Ммм? — сонно отозвался он.

— Твою маму как звали? — и во мне все замерло. Я боялся услышать его ответ. Если имя другое, то разочарование даже будет и снова бесконечные поиски.

— Донара — пробормотал Марк.

Вот и все! Вот и сложилась картинка. Меня вела связь! В душе все бушевало. Все, что Рита рассказывала о матери мальчика, сходится. Это получается все это время он был рядом, а я ни сном, ни духом? И почему связь отозвалась только сегодня?

Я шумно выдохнул.

— Да что с тобой, Реммир?

— Идешь сам не свой.

— Ребята, давайте остановимся — я глубоко задышал, пытаясь прийти в себя.

— Ребят, меня ведь связь вела — медленно сказал я — Получается, Марк — мой сын.

Раздался протяжный свист.

— Вот оно что.

Мы некоторое время постояли в тишине

— Рита рассказывала, что его мать сирота, убежала от отца своего ребенка после того, как узнала об измене. И зовут ее Донара, ребята.

Револьд потрясённо взлохматил свои волосы.

— Чтобы выжить одной с ребенком вышла замуж, отчим его невзлюбил. Спину же его видели, вся в рубцах. И терпел ведь, малец. Ради матери и сестры терпел.

Тельнан скрипнул зубами, отвернувшись.

— Да и родственники отчима не хотели его принимать, тоже видели, как обзывали. И все из-за Силики. Столько бед и лет разлуки из-за этой лживой твари — руки были заняты, и я пнул близстоящее дерево ногой.

— А не ошибаешься, Реммир? Ты уверен? Почему связь только сейчас проявилась? Вы ведь столько времени были рядом. — Револьд смотрел на меня, нахмурив брови.

Тельнан решительно подошел ко мне:

— Давай проверим. Я возьму мальца и в лес уйду. А ты давай снова ищи по связи. Посмотрим, что выйдет.

Я кивнул. И только Тельнан хотел взять спящего мальчика, как он зашевелился.

— Я все слышал — тихо сказал он.

Я осторожно опустил его на землю. Его голова была опущена, и я не видел его лица. Мы стояли в тишине и не знали, что говорить.

— Один пойду в лес, поплутаю немного и… — перевел взгляд на букет цветов. Подошел к Револьду, молча протянул руку, отдавая букет ему, затем так же молча повернулся и пошел в лес.

Тельнан хмыкнул:

— Да, точно твой. Такой характер ни с чьим не перепутаешь.

Марк тем временем уже зашел в лес. Я выждал некоторое время и медленно пошел. Волновался жутко. А если не получится? А если я ошибся? Внутри все дрожало от волнения. Посмотрел вниз. Ничего. Я шарил по земле глазами пытаясь найти хоть какое-то слабое свечение. Ничего! Я мысленно застонал. Придурок! Отпустил мальчика одного в лес. Где теперь искать? Я судорожно всматривался в темноту, пытаясь определить направление. Совсем мозги потерял? И это начальник отряда! Решиться на такую авантюру и отпустить мальчика в темный лес. И провалиться можно, и ногу подвернуть, и зверья опасного тоже хватает. Внутри все начало дрожать от волнения за ребенка. Я закрыл глаза, пытаясь придти в себя. Открыл глаза и увидел под ногами тонкую светящуюся нить. Так, сначала ищу, думаю потом. И побежал. Нить петляла то влево, то вправо, пока не привела меня к большому дереву, и поползла вверх. Я поднял голову:

— Марк, ты на дереве?

Секунда тишины и мальчик спрыгнул рядом со мной.

— Значит всё правда — ровным голосом констатировал он, развернулся и молча пошел к выходу из леса.

***

Ожидание растянулось для меня в бесконечность. Не знаю сколько мы так просидели. Не люблю ждать! Ребята тихонько переговаривались возле костра, поглядывая в сторону леса. Игнат с Люсей сидели рядом молча. Люся была в платье с коротким рукавом, я автоматически зацепилась взглядом за рисунок на её предплечье, рассматривая его. Второе причудливое кольцо уже начало проступать на коже слабым золотистым рисунком.

И тут меня подбросило вверх. Дура! Как же сразу не додумалась? От неожиданности Лина, Игнат и Люся вскочили, испуганно смотря на меня.

— Рита? — вопросительно спросил Игнат.

— Связь, Игнат. По связи же можно Марка найти! А я тут сижу, жду как дура последняя.

— Точно — медленно произнес Игнат и повернулся к Люсе.

— Ты-то чего не подсказала? Ладно я. — он постучал себя кулаком по голове — Но ты почему не вспомнила про связь?

Люся взволнованно переводила взгляд с меня на Игната и обратно.

— Даже и в голову не пришло — она недоумённо развела руками.

— Такое ощущение, что у всех разом память отшибло, а Рита? Тебе не кажется это странным? — Игнат смотрел на меня, прищурившись.

— Отшибло и отшибло, Игнат. Сейчас-то обратно пришибло, да? Значит, я пойду Марка искать — я засуетилась, отряхивая платье.

— Ага, как же. Отпущу я тебя одну. Потом тебя ищи — сказал Игнат, направляясь к ребятам.

Там он весьма эмоционально рассказывал, размахивая руками. Из толпы отделилось три ваарца, видимо согласные пойти со мной на поиски. И только мы отошли от стоянки, как нам навстречу вышел Реммир с ребятами и Марк.

— Марк! — закричала я и бросилась им навстречу.

Я обняла мальчика, прижала его к себе, приговаривая:

— Целый? Ничего не повредил? Нет? А что голову опустил? А ну ка смотри на меня! Стыдно, да? Ну как ты мог уйти, объясни, пожалуйста!

Я что-то приговаривала, пока Марк не протянул мне букет чудесных цветов. Я замерла в восхищении, осторожно взяла цветы и понюхала.

— Это ты специально для меня сорвал? Спасибо! — даже расчувствовалась я, взлохматив его волосы.

Он внимательно посмотрел мне в глаза, затем кивнул

— Тебе спасибо. За все спасибо, Рита — тихо сказал он и его глаза стали заполняться слезами.

Я прижала его голову к себе. Мой храбрый мальчик. Это он захотел мне приятное сделать. Он поднял голову и спросил:

— Бить-то будешь?

Я в изумлении подняла брови:

— Это обязательно? Так положено, что ли, здесь? Нет, ну если положено, то конечно придется.

Я перевела взгляд на Реммира и ребят, которые все это время молча смотрели за нашим общением. Реммир улыбнулся и покачал головой. Ага, значит не обязательно. Я подтолкнула Марка к стоянке.

— Иди уже. Наказание я тебе потом придумаю.

Марк сначала зашагал, потом обернулся на Реммира и как-то многозначительно посмотрел. Реммир мотнул головой.

— Иди. Я сам.

Он подошел ко мне, обняв за плечи:

— Пойдем на озеро. Поговорить нужно.

Что происходит? О чём поговорить? Марк что-нибудь натворил? Что он мог натворить в лесу? Прибил кого? Мысли метались в голове, пока Реммир твердой рукой вел меня на берег.

Мы молча сели. Реммир выдохнул, собираясь с мыслями:

— Помнишь, у меня дома я рассказывал историю про Донару и Силику? Что уже много лет ищу Донару, чтобы забрать сына.

Я кивнула.

— Я все это время жил ненавистью к ней, думал, что с любовником убежала. Рыскал по Ваарии, выспрашивал, разыскивал и ненавидел. И только недавно выяснилось, что никакого любовника и не было. Была только тварь, живущая в моем доме. Ну, ты и сама присутствовала при тех событиях и даже пострадала — он до хруста сжал руки в кулаки.

Я осторожно кивнула.

— Оказывается, Донара сберегла ребенка и … погибла.

У меня перехватило дыхание от жалости к ней и ребенку. С ним-то что? Тоже погиб?

Реммир провел ладонью по лицу, прежде чем сказал:

— А сегодня связь появилась. Я сначала и не понял в чем дело. Ведь столько лет безмолвия, но почему только сегодня?

Связь с ребенком? Живой, значит. Теперь он его найдёт и… А что будет дальше? Я немного растерялась. Он ведь его искал, чтобы забрать. Так? Теперь если мать погибла, то Реммир заберет его и… Получается, если мы поженимся, ребенок будет жить с нами. Я в волнении переплела пальцы и сжала их. Я совершенно не против, просто боюсь смогу ли найти с ребенком общий язык. Кстати, девочка или мальчик? Мысли метались в моей голове как птицы.

Реммир внимательно смотрел на меня

— Маркел. Она назвала его в честь моего отца. Они же росли в моём доме, и родители воспитывали их как своих детей.

Ага, это я помню. Значит мальчик. Имя знакомое, где-то я его уже слышала.

— Рита, Марк мой сын — Реммир слегка встряхнул меня за плечи.

Я хлопала глазами, пытаясь рассортировать мысли по полочкам. Стоп. А где это он интересно всё это узнал, то? Ночью в лесу? Он пошел с Револьдом и Тельнаном искать Марка. Так? Он что-то говорил про связь. Связь появилась в лесу, получается. Сначала Марка нашёл, а потом связь появилась? Или как?

И замерла! Марк это же Маркел. Не может быть! Я закрыло лицо ладонями. Мой Марк — его сын? Но как такое возможно, черт меня подери??? Это же мой сын теперь, мой! Я его не отдам!!! Меня начала охватывать паника.

Реммир осторожно дотронулся до моих рук.

— Рита, ты не случайно попала сюда в мой мир, слышишь.

Именно ты спасла детей. И сберегла. И все это время… — его дыхание сбилось от волнения — Я тебе теперь обязан до самой смерти буду, слышишь?

А у меня в голове уже проносились картинки. Грязные перепуганные мордахи под грязной рогожей и Дикие. Никогда не пожалею о своём поступке. Ни-ко-гда!

Стоп. Что за истерика на пустом месте? Я убрала руки от лица и глубоко вздохнула. Вроде уже взрослая, а веду себя как ребенок.

Реммир в тревоге смотрел на меня.

— Реммир, давай рассуждать вместе. Сегодня ты сделал мне предложение. Я согласилась. Правильно?

Он кивнул

— И не отказываешься от своих слов?

Он молча помотал головой.

— Вот если бы сделал мне предложение после того, как узнал о мальчике, я бы подумала, что делаешь предложение из чувства благодарности. Или долга. В общем, я бы нашла, в чем сомневаться. Значит, ты в любом случае стал бы ему отцом. А то, что ты его настоящий отец — вдвойне хорошо. Было бы гораздо хуже, если бы появился какой-нибудь хрен с горы и заявил на него права.

Губы Реммира расплылись в улыбке:

— Кто? Хрен с горы?

— Ага. Совершенно незнакомый, неприятный, наглый тип. Брррр — я передернула плечами, начиная улыбаться.

Там мы, улыбаясь, и смотрели друг на друга, пока Реммир не схватил меня в охапку и не прижал к себе:

— Рита.

В общем, мы искупались в озере, смывая с себя волнения сегодняшнего дня. И больше ничего такого. У нас еще будет подходящее время и место.

Все восприняли новость радостными криками. Хлопали Реммира по плечам, поздравляли. Ребята знали о его многолетних поисках сына. Я же подошла к своим. От такой новости они сидели, тихо переговариваясь. Что-то не вижу радости на их лицах. Марк сидел с опущенной головой, неотрывно смотря на огонь. Я подсела к нему и слегка толкнула плечом:

— Чего голову повесил?

Марк пожал плечами.

— Значит так. Я говорю, ты слушаешь. Конечно, для тебя эта новость стала неожиданностью. И для него тоже, если честно. Сидел словно пришибленный. Но давай о другом. Ты должен знать, что все это время он помнил о тебе и искал. Вон, все ребята помогали ему — я качнула головой. Конечно, могло бы сложиться по-другому, если бы не Силика. Но её ты уже оттаскал за космы, считай, что за себя и за маму. Знай, все, что происходит в нашей жизни, происходит не просто так. Если бы я тогда не оказалась возле вашего селения, было бы по-другому. Когда вы с Линой к Диким в плен попали, могло быть совсем по-другому. Если бы Лину тогда забрали родственники, было бы все по-другому. Если бы вместо Реммира твоим отцом оказался совершенно незнакомый и неприятный тип, было бы все по-другому.

Марк повернул ко мне голову. Я кивнула.

— Разве я смогла бы тебя отдать? Нет, Марк, не смогла бы — я обняла его за плечи и прижала к себе — А так мы по-прежнему вместе и идем в столицу. Да и ты хотел бою обучаться, теперь с таким отцом твоя мечта точно осуществится.

Марк открыл рот, хотел что-то спросить.

— А жизнь все расставит по своим местам, Марк. Ты уже взрослый мальчик, так что думай и принимай решения. Кстати, взрослый мальчик. Ты чего это в лес один попёрся, а? Мы тут чуть с ума не сошли. Лина, дай цветы, хоть посмотрю, чего это Марка на подвиги потянуло.

Лина, все это время сидевшая тихонько неподалёку и слушала наш разговор, с готовностью вскочила и затараторила:

— Ой, Рита, я такой красоты не видела никогда — протягивая букет.

А я уже замерла, смотря за чудесным танцем лепестков. Отблеск огня перескакивал с лепестка на лепесток, подхватывая танец.

— Марк, спасибо — я повернулась к мальчику и улыбнулась.

Он тоже улыбнулся.

— Но наказание еще последует — строго сказала я, помахав пальцем.

И заметила подходивших к нам Хила и Мелкого

— Ой, какие гости к нам пожаловали — разведя руками — И где вы все время бродите, разрешите вас спросить? У нас тут Марк потерялся, а вас и след простыл.

Мелкий широко открыл глаза, чуть склонив голову набок и посмотрел на Марка. Затем подошел к нему, понюхал и лизнул, обслюнякав ему все лицо.

В общем, переключить внимание мальчика от волнующей его темы мне удалось. У него будет время подумать и принять правильное решение. А мы, пока смеялись и укладывались спать, было уже далеко заполночь.

***

Уже въезжая в столицу, была видна праздничная суета. Ваарцы передвигались по улицам, радостно переговариваясь. Носили охапками цветы, украшали, кто как мог дома и улицы. То тут, то там раздавался смех.

Мы сняли себе дом на окраине. Небольшой, двухэтажный деревянный дом с небольшим палисадником. Мы с детьми заняли второй этаж, Игнат с Люсей первый. Пока Реммир на улице договаривался с хозяйкой, мы осматривали дом и обустраивались.

Реммир быстро зашел в дом, оглядевшись:

— Рита, я на службу. Приготовься к свадьбе — он бросил Люсе мешочек.

— Вечером к Мельсину. Можете прогуляться — быстро закончил он, развернулся и вышел из дома.

Мы остались в тишине, пытаясь осознать его указания.

— Люся, а как приготовиться-то? Я же ничего об этом не знаю — растерянно протянула я.

Она махнула рукой:

— Да не волнуйся. Ничего сложного. Пойдете в Храм Хранительницы и через пять минут выйдете. И делов-то. Да? — она повернулась к Игнату. Тот кивнул.

И все? И что, просто сходить одни и все? Нет, я так не согласная.

— Люся. Я, можно сказать в первый и последний раз замуж выхожу. Я может, хочу по моим традициям выйти. Игната вон посаженным отцом поставлю. Чтобы ты в красивом платье с нами шла.

— Я-то зачем? — испуганно спросила Люся.

— Да потому что у нас так положено, ясно? — я начала заводиться и мой голос повышался — И гости чтобы были. Ребят вон позовём, хотят пусть с семьями приходят. Хотя здесь места маловато. Дети обязательно чтобы рядом были в торжественный для меня момент. Стол праздничный накроем.

Люся тронула Игната за плечо:

— Это у вас так положено, что ли?

Игнат кивнул:

— Именно так.

— А что, Рита. Ну и правильно, давай по-нашему сделаем. Уж больно мне хочется тебя под венец повести, пусть и посаженным отцом. Но отцом — он поднял указательный палец вверх.

Люся махнула рукой:

— Да делайте что хотите. Только с Реммиром сама разговаривай.

Я кивнула. Это самое простое из того, что предстоит сделать.

— Так что нужно-то?

— Платье нужно свадебное. И вам всем понаряднее одежду.

После небольшого отдыха, мы отправились на улицу. А там шум, гам. Все друг друга поздравляют. Незнакомые ваарцы нам улыбаются, друг с другом обнимаются. Я, поддавшись общему веселью, тоже начала смеяться и желать всем счастья. А еще цветы, много цветов. Вдоль заборов, вдоль тропинок и все дома и лавки. Я как чумная нюхала их, пока Люся меня не одернула:

— Ты сейчас нанюхаешься и соображать перестанешь. Сворачивай вон в лавку — кивая головой в сторону.

Все что там предлагали мне совершенно не нравилось. Мы сменили несколько лавок, пока Игнат не взмолился:

— Рита, пожалей. Иначе без посаженного отца останешься. Нога уже отваливается — он постучал по деревяшке — Конечно, отваливаться уже нечему, да и Люсю мою загоняешь. Тяжко, я же вижу.

Люся вытирала лоб, привалившись к стене. Да и дети тоже устали, плюхнулись на лавку в изнеможении.

А что же делать? Если я ничего не найду более или менее подходящее, не идти же в простом платье. Я растерянно обернулась, когда мой взгляд зацепился за что-то стоящее в самом углу.

Я подозвала хозяйку, указывая пальцем.

— Ой нет, это вам не подойдёт. Шилось давно на о-о-очень высокую и худую переброшенку. Да так и не пришла за ним, видно обратно отправили.

— Достаньте — твердым голосом сказала я.

Платье из белой и тонкой ткани оказалось действительно очень длинным, но село на талии идеально. Рукава от локтя расходились большим клином и закрывали пальцы. В моей голове уже начал вырисовываться фасон.

— А вы можете укоротить рукава? Длину убрать только спереди?

— Так разве можно? — укоризненно покачала головой хозяйка лавки.

— Можно.

Сняв платье и разложив его на столе, показала, что именно нужно сделать. Длину полукругом спереди, а сзади останется шлейф. Укоротить рукава и убрать горловину.

Хозяйка молча приняла заказ и уверила, что в течение часа все будет готово. Вот и хорошо, а мы пока перекусим. И, уже выходя из лавки, увидела чудесную ажурную ткань, висящую в качестве шторки на окне. Я подошла к ней, потрогав пальцами. Запыленная, но это ведь поправимо.

— Могу я купить у вас эту шторку?

Хозяйка удивленно захлопала глазами на странную покупательницу. На меня, то есть. Но махнула рукой:

— Забирайте.

В харчевне царило оживление. Народ уже начал праздновать. Мы заказали еду и нам предложили, в честь предстоящего праздника, отведать вино. Люся отказалась сразу и посматривала на Игната с тревогой. Игнат твердой рукой отодвинул кувшин:

— Я свою цистерну уже выпил.

Ну и мне ни к чему одной вино хлебать. Через час я забрала свое платье, и мы пошли в сторону дома. Люсе и Игнату вещи взяли уже возле дома. А дети категорически сказали, что пойдут в тех вещах, что я для них сшила. От шума на улице и смешения разнообразных запахов: цветов и готовящейся еды, у меня уже начала кружиться голова. Да и остальные были не в лучшем состоянии.

Мы добрались до дома и бухнулись в кровати.

***

Ближе к вечеру дверь распахнулась и вбежал Реммир.

— Рита, через два часа к Мельсину. У него появится немного времени, нужно успеть. А то потом вообще к нему не пробьемся.

— Наследница приехала — радостно сообщил он и Люся радостно вскликнула.

— А поесть у нас что-нибудь есть? — он был в радостном возбуждении.

— Есть, есть — сказала Люся

— И новости от Риты есть. Иди к столу, она тебе расскажет на счет свадьбы.

Он поднял брови, смотря на меня. Ну, Люся! Преподнесла как измену родине.

Пока мы накрывали стол, я изложила свои аргументы по поводу свадьбы.

— И всего-то? На столе голой не нужно танцевать? — улыбался он — Может традиция такая — развел он руками.

— А что? — я сложила руки на груди и сделала задумчивое лицо — Идея-то хорошая. Чтоб значит, все товар лицом увидели.

— Эй, я тебе сейчас покажу товар лицом — рванул ко мне Реммир. Я, смеясь, увильнула от его рук.

— Только то, что я сказала. Игнат — отцом, дети — обязательно, стол небольшой. Ну и все, пожалуй.

— Да без проблем, Рита. А теперь живо одеваться, а то знаю я вас, то я еще не готова, то мне нечего надеть — шлепнул меня по заду.

— Дети?

— Обязательно — кивнул он, приступая к еде.

Мы сполоснулись, оделись и спустились вниз. Реммир ждал нас возле двери. Я уже было собралась открыть дверь и выйти, но Реммир произнес:

— Порталом.

И открыл его. Передо мной появилось округлое отверстие, где ничего не было видно. Я испуганно остановилась.

— Я никогда не делала этого раньше. Это не страшно?

— Закрой глаза и вперед.

Дети прижались ко мне, и мы шагнули. Я ожидала кручения и верчения, вихря, наконец. В общем, насмотрелась дома фантастики. И ничего такого. Как в лифте, только с закрытыми глазами. Послышался смех.

— Все уже. Открывай глаза

Все? Я открыла глаза. Мы были в небольшой комнате, слева темный крепкий стол с высоким широким креслом, который сейчас был пуст. Напротив стола на стене карта Ваарии, я так понимаю. Подобную я видела, когда-то в селении, когда прибыл отряд столичных. Напротив меня во всю стену большой стеллаж с книгами. Я подошла, шаря глазами по полкам. Как я, оказывается, соскучилась по неповторимому запаху бумаги. Корешки старинных книг, местами потертые, перемешались со свитками. Я поднялась на цыпочки и аккуратно вытащила одну книгу наполовину, чтобы посмотреть название. Темнокоричневый переплет книги был покрыт пылью, название не читалось. Провела ладонью, смахивая пыль, и застыла с поднятой рукой. На меня смотрели глаза, которые несколько раз моргнули. Стараясь не шевелиться, поставила книгу на место. Еще одну взять? Подошла к другому краю полок. Тонкая книжица легко оказалась в моей руке. На обложке нарисован мужчина в старинной одежде. И только я захотела полистать ее, как мужчина зашевелился, посмотрел на меня и медленно поклонился. Я замерла и от неожиданности кивнула. Не культурно же не отвечать на приветствие. Также медленно поставила ее на место, отступила два шага и повернулась.

Реммир стоял, сложив руки на груди и улыбался. Дети замерли возле карты. Я тоже подошла к карте. Марк с Линой уже вовсю обследовали её, вскрикивая. Марк, как я когда-то, сунул палец в озеро и, вытащив мокрый палец, посмотрел на него, а потом лизнул.

В это время распахнулась дверь и, очень быстрым шагом, вошел невысокий сухощавый мужчина, в длинном, до самого пола синем балахоне, по подолу расшитый золотистой нитью. На голове невысокий колпак в той же цветовой гамме, из-под которого выглядывали седые волосы до плеч. Он увидел Реммира и остановился. Его морщинистое лицо озарила искренняя улыбка

— Ага, пришли значит. Ну-ка, ну-ка — окинув нас взглядом.

Очень внимательно посмотрел на Марка, перевел взгляд на Реммира и обратно.

— Ну вот, нашёл — его лицо озарила широкая улыбка. Он положил две руки на предплечья Реммира, чуть сжав их.

— Поздравляю!

— Ну, молодой человек, давайте знакомиться. — повернулся к Марку и протянул руку для пожатия.

Марк немного стушевался, никак не ожидая, что от такой важной персоны получит улыбку и рукопожатие. Затем взял себя в руки, степенно подошел и пожал руку старика:

— Маркел.

— Ага. Так, так. А вы, я так понимаю, отважная переброшенка? — он рассматривал меня, наклоняя голову то влево, то вправо. Его взгляд прошелся по мне с ног до головы, а затем проник в самую душу. Его глаза затуманились, словно пытаясь высмотреть что-то у меня внутри.

Внезапно он поднял глаза, словно высматривая что-то на потолке.

— Не понимаю — он растеряно посмотрел на Реммира. — Никакой информации. Ну, ничего, ничего. Завтра все встанет на свои места — он мимолётом потрепал Лину по голове, быстро подошел к креслу и сел на него, сложив руки на животе.

Он весело смотрел на нас, болтая ногами, а так как кресло было высоким, его ноги не доставали до пола. Мне стало смешно, а я так боялась попасть к нему на аудиенцию. Подошла к Реммиру и он положил свою руку мне на плечи, приобняв.

— Завтра великий день, дети мои — радостно сказал он, вскидывая руки — Наследница соединится с Силой, ох и заживем тогда — и он потер руки.

Реммир кивнул головой:

— Это понятно. С Ритой-то что? Остается? Сразу ставлю в известность, что мы женимся.

— Да ладно! Вот это новость, друг мой — он соскочил с кресла, подбежав к нам. Пожал руку Реммиру и потянулся ко мне с поцелуем.

— Хм — Реммир, улыбаясь, отодвинул меня подальше от Мельсина.

— Ты что? Я уж поди лет сто как не могу с женщиной тр.. — и осекся, осознав, что эту деликатную тему обсуждает при женщине, при мне то есть.

Я еле сдерживалась, чтобы не рассмеяться.

— Так как сегодня все вопросы еще я решаю, пока наследница не вступила в свои права, то конечно твоя избранница остаётся.

Он снова взгромоздился на кресло

— А когда собрались жениться? Может после основного обряда соединения с Силой? А что? Вот и будете первыми, чтоб вас Сила благословила. А?

Мы переглянулись, я пожала плечами.

— Можно, Мельсин. Я-то завтра на службе буду, А Рита заодно посмотрит на важное событие, да Рита? А уж после всего и поженимся.

Он повернулся ко мне. Я кивнула.

— Все, ребятки, идите. У меня еще дел невпроворот.

Реммир, не мешкая, открыл портал и мягко подтолкнул меня с детьми в него.

***

Пришла в себя уже дома. И что это было? Вершитель судеб великий Мельсин? Ко мне уже подбежали обеспокоенные Игнат с Люсей.

— Что, Рита? Да не молчи ты. Неужели обратно??? — Игнат тряс меня за плечи.

— Да нормально всё, Игнат. Что ты меня трясёшь, в конце концов.

— Фу, а то вернулась пришибленная. Я уж думал конец — он провел ладонью по лицу.

Переживает. Я приобняла его:

— Спасибо, что ты у меня есть. Все хорошо. Остаюсь. Завтра свадьба.

А Лина уже подпрыгивала рядом, тараторя и вываливая информацию:

— И совсем не страшный. Смешной даже. Чё-то прыгал, прыгал.

Я засмеялась. Мой смех подхватил Марк с Реммиром. На сердце отлегло. Я села за стол и положила голову на руки. Что-то я устала, сейчас бы закрыть глаза и открыть утром. А завтра свадьба, а платье не готово.

Я решительно встала:

— Дети, ужинать и спать. Игнат, делай что хочешь. Люся, помоги платье доделать.

— Реммир?

Он поднял обе руки, пятясь назад и открывая портал

— Я на службу — и шагнул в него

— Предатель — буркнула я

Спасибо Люсе, она успела постирать шторину. Я развернула ее на вытянутых руках. Здесь отрежу, еще и на фату останется.

Рукава и подол платья обшили ажурным кружевом. Что делать с лифом? Опять кружевом? Не хочу.

— А где цветы, которые Марк подарил?

— Рита — взмолился Игнат — Ты что ли хочешь стать первой невестой с кругами под глазами и опухшими от недосыпа глазами? То-то Реммир порадуется, что такую красавицу себе нарыл. Время уже заполночь. Цветы, поди и завтра вставить можешь, да? Так, девки! Слушай мою команду! — он топнул деревяшкой об пол — Спать!

Раскомандовался тут, сонно думала я, с трудом поднимаясь по лестнице. Бухнулась в кровать и уснула. Ночью вернулся Реммир и лег рядом, обняв.

— Завтра сам встретить не смогу. Пришлю кого-нибудь.

— Угу — то ли пробормотала, то ли подумала я и уснула.

Утро началось с громкого распахивания двери. Я с трудом открыла глаза и посмотрела в окно. Только начало рассветать. Реммира рядом не было.

— Ты уже проснулась? — раздался бодрый голос Лины.

М-м-м-м. А можно я сегодня не буду замуж выходить, а? Давайте я сегодня высплюсь как следует, а уж завтра прямо с утра, а еще лучше послезавтра сразу прямо поженимся. А еще лучше через месяц. У нас вон дают два месяца, чтобы обдумали, значит, правильность своего решения. О правильности своего решения я пока что не сомневаюсь, только спать очень хочется. Мысли медленно текли в моей голове.

— Подъем — прервал мою безмолвную речь голос Игната.

В комнату вбежал Марк, следом Люся.

— Изверги — я с усилием села в кровати.

— Ты чего, сегодня такой день! Все уже начали собираться на площади — Люся распахнула окно, и в комнату ворвался свежий ветер.

— Ну, а я-то тут при чем? — бурчала, опуская ноги на пол — Чего ей корону без меня не наденут что ли? А замуж я могу и вечером спокойненько выйти — уже вставая с кровати.

— Э, нет. Так дело не пойдет! Я сегодня посаженным отцом должен быть, и я им буду и точка. Быстро в ванну и одеваться — видя, что я не тороплюсь, гаркнул — Живо!

Прохладная вода быстро прогнала остатки сна. Легкий завтрак и одеваться. Дети оделись сами. Лине заплела волосы в несколько французских косичек.

Настал мой черед. Платье село идеально. Мои длинные волосы Люся укладывала сама и ворчала:

— Распустила бы волосы по нашим традициям и шла себе спокойно замуж. Так нет же, все не как у ваарцев.

— Люся, ты чего бурчишь с утра пораньше? Случилось чего?

— Ага, беременность со мной приключилась — она села со мной рядом

— То злая, как стая Диких, становлюсь, то льну к Игнату словно котёнок. Про еду вообще молчу — она махнула рукой — Бывает, по три дня на еду смотреть не могу и тошнит, а то ем как отряд столичных — она вздохнула.

Мне стало стыдно. Я со своими заботами совершенно не интересовалась её здоровьем, а ведь она стойко перенесла поход и ни разу не пожаловалась. Я подошла к ней и обняла:

— Прости меня, Люся. Я эгоистка, да?

И так мне стало горько, из моих глаз потекли слёзы. Люся тоже расплакалась. Стояли, обнявшись, и уткнувшись друг в друга, и ревели. Входная дверь распахнулась, и вошёл Игнат:

— Так, девоньки, еду в трактире заказал.

Увидев нас, остановился и развел руками:

— Ну ёкарный бабай! Совсем сдурели! Вы чего, девчонки мои? — он подошел и обнял нас — Вы давайте-ка в порядок себя приводите. Тебе-то сегодня замуж не выходить, Люсетта моя — и поцеловал ее в губы.

— Рита, быстро приводи себя в порядок — нам скоро идти, а ты не готова.

— Не надо никуда идти — сказала я, шмыгая носом — Реммир сказал, пришлет кого-нибудь, порталом нас перенесут.

В общем, прическу мне все-таки доделали. Фату я решила сразу не надевать, поэтому вручила ее Марку.

Из букета выбрала цветок, отломила бутончик на небольшой ножке и только собралась вставить его в прическу, как заметила, что на месте сорванного цветка вырастает новый. Ничего себе! Волшебство, да и только. И обрадовалась. Нам хватило и мне на прическу, и Лине, и даже Люсе, а букет как был целым, так и остался. Мы с Люсей успели еще закрепить цветы по лифу платья, когда открылся портал и из него вышел Ольгерд.

Он застыл на месте, широко открыв глаза и смотрел на меня.

— Чего вылупился-то? — ворчал Игнат, подталкивая всех к порталу.

Оказались на площади, полной ваарцев в праздничных одеждах. Народ радостно переговаривался, приветствуя друг друга. Вся площадь была в цветах, и поэтому в воздухе чувствовался нежных запах самых различных цветов. Ольгерд повёл нас сквозь толпу. Ваарцы, видя его одежду, расступались перед ним, давая нам возможность спокойно пройти. А сотни любопытных глаз смотрели на нас. Так и не удивительно. Дети шли в одежде, сшитой и разукрашенной мной. А цветы в наших волосах не переставали танцевать свой удивительный и медленный танец.

На улице, возле самого входа во дворец (или как у них там называется), соорудили большой навес, украшенный живыми цветами. Стоял большой высокий трон с высокой спинкой и резными подлокотниками. Рядом трон поменьше, на котором уже сидел Мельсин в своей нарядной одежде, которую я уже видела вчера. С ним стояли несколько молодых ребят в такой же одежде. Ученики, стало быть. Рядом с троном стоял Реммир и его ребята из отряда. Они контролировали ситуацию на площади. Ваарцев, уже праздновавших радостное событие не один день, выявляли и потихоньку выводили.

Реммир повернул голову в нашу сторону и, наконец, заметил нас. Его брови чуть приподнялись, а взгляд медленно прошелся по мне вниз и вверх, задержавшись на талии и груди. Мы посмотрели друг другу в глаза, и я потерялась в пространстве. Как будто исчезли все вокруг и звуки утихли. Сейчас бы дотронуться пальцем до его губ и медленно провести до самого шрама, а потом прижать ладошку в его щеке, погрузить пальцы в его шелковистые черные волосы, прижаться к его шее и вдохнуть запах его кожи и…

Меня прервал ощутимый толчок в спину:

— Сдурела совсем? Вы еще прям на площади начните брачную ночь. Меня аж пробрало — бурчал Игнат.

Я отвела взгляд и поморгала. Меня и саму пробрало.

В это время зазвучала музыка и шум начал смолкать. Встал Мельсин и зазвучал его громкий голос:

— Сегодня для нас знаменательный день. Через много лет ожиданий к нам вернулась наследница.

Площадь взорвалась радостными криками.

— Так давайте же встретим ту, что дарует нам благодать — и повел рукой в сторону дворца. Открылась дверь и оттуда медленным шагом вышла девушка, шагая по дорожке из цветов. Все вытягивали шеи, чтобы лучше рассмотреть наследницу, поднимали детей на руки, давая и им насладиться важным моментом.

Девушка дошла до своего трона, чуть постояла, обводя всех взглядом и села. И мне представилась возможность ее рассмотреть.

Высокоподнятая голова с распущенными черными волосами до плеч, украшенная изящной диадемой. Пухлые розовые губы наверняка притягивали мужские взгляды, если бы не то, что периодически она поджимала их в недовольной гримасе. Белое платье, открывающее декольте и плечи, с традиционной ваарской вышивкой по подолу. Наследница повернула голову в нашу сторону, и я чуть передернула плечами. Под высокими черными бровями вразлет, ютились маленькие черные глазки.

А Мельсин все говорил и говорил, превознося достоинства вернувшейся на родину наследницы.

И чего я, в самом деле? Девчонка может, намаялась на чужбине, может она эти самыми глазами Диких всех испепелит?

Мельсин уже гласил зычным голосом:

— Позвольте пройти к дереву Жизни, чтобы оно признало свою хозяйку — и поклонился.

Мы специально чуть отстали, потому как основная толпа ринулась за наследницей. Процессия обогнула площадь по кругу и завернула за дворец. Круг почета, стало быть. Я плелась с детьми в задних рядах. Ну и чего, спрашивается, я вставала ни свет, ни заря?

Солнце уже за полдень перевалило, до вечера тут топтаться ноги устанут. Вслед за толпой, мы зашли в сад, и я увидела скамейку.

Дошла до неё и села, с наслаждением вытянув ноги. То же самое проделали Люся с Игнатом. Я положила букет рядом, откидываясь на спинку. Дети, с моего разрешения, юркнули в самую толпу, поглазеть на открывающееся действие.

— Что там с деревом, Люся?

— Так принять должно её.

— Узнать, как бы?

— Да вон смотри, отсюда его видно — и указала рукой.

Я повернула голову и застыла. Верхушка дерева как будто выглядывала над всей толпой. Еще не большое дерево, с широкой раскидистой кроной и крупными разноцветными листьями. По поверхности кроны как будто играли в догонялки солнечные зайчики. Красота неописуемая! Я подняла и протянула руку, будто ловя пальцами солнечных зайчиков. Внезапно дерево ожило и все листочки одновременно затрепетали. В толпе раздался вздох восхищения. Я опустила руку, вставая на цыпочки, но разве за толпой можно посмотреть, что там происходит. Ой, да ладно.

Обязательно попрошу Реммира сюда еще прийти и посмотреть на дерево. Шелест листьев прекратился и дерево снова замерло.

В толпе то тут, то там начали раздаваться шепот разочарования. Гул все нарастал. И раздался громкий крик Мельсина:

— Тихо-о-о!

Я закрыла уши. Блин, откуда в этом невысоком человеке, такой голос-то взялся?

— Дерево отозвалось! Значит, признало наследницу!

И в полной звенящей тишине продолжил:

— Осталось слиться с Силой великой Хранительницы. Прошу наследницу пройти в купол для соединения — и склонил голову.

Мимо нашей лавочки прошла вся толпа, возглавляемая Мельсином. Вышли обратно на площадь, обошли дворец с другой стороны и пред нами предстал большой стеклянный купол.

Процессия прошла вовнутрь. Жители, кто как мог, протискивался туда, желая своими глазами увидеть торжественный момент.

Ой нет, я туда точно не полезу. Во-первых душно, во-вторых, мне в толпе платье помнут, а мне в нем, позвольте напомнить, еще замуж выходить. А в-третьих, и с улицы все прекрасно видно. В центре купола было возвышение, к которому вела широкая каменная лестница. А в самом центре большой светящийся шар Силы. Мне даже с улицы было видно, как внутри шара перекатывается мощная сила, временами вспыхивая в разных местах.

На возвышение поднялся Мельсин со своими учениками. Реммир с ребятами, образовали на лестнице коридор для наследницы, выстроившись в ряд.

— Ну а сейчас, настал тот самый момент — голос Мельсина от волнения прервался. Он прокашлялся в кулак и продолжил:

— Когда наследница соединится с Силой. Момент, которого мы ждали много лет — его лицо покраснело от волнения — Да свершится предначертанное!

Толпа взревела.

— Прошу вас пройти в купол — и поклонился.

Наследница повернулась к толпе, показывая себя во всей красе, выставив одну ногу вперед, затем плавно развернулась, слегка поведя плечами. И стала медленно подниматься. Остановившись возле купола, задержалась на секунду, пожала плечами и шагнула.

Повисла тишина. Даже я, находясь на улице, задержала дыхание. Мы видели фигуру девушки, окутываемую Силой. Её фигура поднялась над полом. Казалось, никто не дышал. Секунда, другая. Яркая вспышка и … будто сотни мельчайших осколков разлетелось внутри купола и свечение начало гаснуть. На пол со звоном шмякнулась диадема и цветы с её волос. Теперь я точно знаю значение слов мертвая тишина.

— А-а-а-а — разорвал тишину горестный крик Мельсина.

Я увидела, что старик бухнулся на колени, закрыв лицо ладонями.

Толпа, еще секунду назад молчавшая, взревела. Разом заплакали дети, то тут, то там послышались слова о проклятии.

Большое разочарование постигло сегодня жителей Ваарии, присутствующих на церемонии. Никто не хотел покидать купол, возможно надеясь, что произошла ошибка и сейчас их спасительница возникнет в лучах Силы. Но время шло, а чудо не происходило. Реммир отдал приказ выводить народ на улицу. Когда купол опустел, мы зашли в него. Купол светился ровным мягким светом, а возле него качался из стороны Мельсин, сидя на коленях. Внезапно он вскочил на ноги, в отчаянии схватил свой колпак и бросил его оземь. Я в ужасе увидела клок его волос.

— Столько лет ожидания и все напрасно.

Он снова запустил руки в волосы.

— Как? Как я мог ошибиться? Восемьсот лет службы верой и правдой! Неужели это конец? — он поднял руки вверх.

И снова в его кулаке клок волос. Так он себе изрядную проплешину нарвет.

Нет, я, конечно, все понимаю. Но видеть первое, на сегодняшний день, лицо государства в таком состоянии, картина жалостная, хочу сказать. Все молчали. Значит, беру дело в свои женские руки.

— А что, собственно, произошло? — я подошла к Мельсину — Самозванка не получила власть? Так было бы гораздо хуже, если бы у нее каким-то образом получилось. Правда?

До Мельсина мои слова доходили с трудом. Глаза уже начали моргать, а руки автоматически потянулись к волосам, готовые вырвать очередную партию волос. Я мягко убрала руки от его головы.

— Вы же сами говорили, что был знак. От кого? Свыше?

Я подняла глаза наверх, а Мельсин кивнул.

— А карта? Разве карта может врать? Я же своими глазами видела, что одна сторона страны чистая, светлая.

Его голова начала потихоньку кивать.

— Значит, ваша наследница уже здесь и обязательно появится. Нужно набраться терпения. Может день, может месяц.

Я осторожно повела его за руку вниз по лестнице.

— Да что значит месяц, по сравнению со многими годами ожидания, да?

Мельсин кивнул, и я увидела, что остальные присутствующие тоже стали кивать головами. Вот и хорошо. Значит, отошли от шока и начали хоть немного соображать. Я вывела Мельсина на улицу, помахала остальным рукой, предлагая всем выйти на улицу.

А на улице уже темнело. Это сколько времени прошло? Вот первая звездочка проснулась на небе.

— А у меня ведь сегодня свадьба — немного грустно сказала я — А знаете что? Мы вас приглашаем, правда? — я повернулась к Реммиру, тот с готовностью кивнул.

И, не давая возможности присутствующим отказаться, я взяла Мельсина под руку и повела, вовлекая в разговор. В итоге с нами пошли три ученика Мельсина, которые просто не знали, что делать, ведь других указаний от учителя не поступало. А также ребята из отряда Реммира.

Мы шли по дорожке, освещаемой только сиянием звезд. Игнат пару раз оступился, ругаясь сквозь зубы.

— Что это я? — сказал Мельсин, остановившись. Он взмахнул руками, и сотни светящихся огоньков осветили наш путь. Она хаотично плавали над головами, а потом выстроились в полосу, имитируя дорогу на земле. Я с детьми в восхищении остановились.

— Красиво!

Подходя к небольшому храму Хранительницы, огоньки перелетели на него, облепляя его.

Мы остановились возле храма. Мельсин, уже взявший себя в руки, решительно подошел и открыл двери и зашел. А, так как мы с ним шли под ручку, получилось, что мы зашли с ним одновременно.

Молодой служитель, мирно дремавший в углу, вскочил, хлопая глазами. Наконец, он узнал Мельсина и его глаза широко открылись от удивления. Он схватил маленький колпак дрожащими руками и криво водрузил его на макушку. Выпрямился по струнке, преданно смотря на Мельсина. Но тут он перевел взгляд на меня, моё платье и букетик цветов, и его глаза широко открылись от удивления. Бедолага подумал, что ему выпала честь нас женить.

Я засмеялась. Мельсин смущенно кашлянул, отпустил мою руку и махнул рукой, подзывая Реммира. Но к нам решительным шагом подошел Игнат, отодвигая Мельсина. Теперь большие глаза были у него, он переводил взгляд с Игната на Реммира и обратно.

— Я потом объясню.

— Реммир, иди к алтарю, дети идут за мной, все остальные за детьми — уже командовала я.

Блин, фату забыла надеть. Взяла чуть помятую фату у Марка, который все это время самоотверженно нес её, закрепила на голове и кивнула. Готова.

— А можно музыку? — это уже к Мельсину. Он кивнул, хлопнул в ладоши, и заиграла разухабистая плясовая.

— Медленную и мелодичную, пожалуйста.

Снова хлопок и со всех сторон послышалась тихая мелодичная музыка.

Мы с Игнатом посмотрели друг на друга, улыбнувшись.

— С Богом — тихо сказал Игнат.

Я спрятала улыбку. В Храме Хранительницы и такие слова.

Игнат медленно повел меня к жениху. Я чувствовала, как Игнат волнуется, его рука слегка дрожала. Мы остановились перед Реммиром, который выжидающе смотрел на нас. Он ведь не знал, что следует делать дальше.

Игнат кашлянул, прежде чем начать говорить:

— Хоть я не растил и не воспитывал эту девочку, но за это время она мне стала роднее родных. И наконец я осуществил свою несбыточную мечту — отвести свою дочь под венец — его голос слегка осип от переживаний — Я передаю тебе свою названную дочь, чтобы ты любил её как я её люблю. Заботься о ней и оберегай от бед.

Он передал мою руку Реммиру и мы поднялись по ступенькам к небольшому алтарю. Там нас ждал волнующийся служитель, все время поправлявший одежду.

— Положите руки на алтарь. Сегодня обряд совершаю т— он вопросительно посмотрел на нас

— Реммир дер Лемминг — ответил Реммир и осёкся, посмотрев на меня.

Ну, ё моё, пришли жениться. Это называется — секс не повод для знакомства.

Я тихо хихикнула:

— Маргарита Ивановна Майская.

И заметив его удивленный взгляд, продолжила:

— Что? Это мои паспортные данные.

А служитель, услышав имя Реммира совсем растерялся. Я видела, как он сжал руки в кулаки, пытаясь прийти в себя. Его взгляд метался между Реммиром и Мельсином. Да, бедолага, не повезло тебе сегодня. Между тем он глубоко вдохнул и продолжил:

— Я прошу великую силу соединить этих двух ваарцев. И пусть ваша любовь будет истинной — и сделал шаг назад.

Откуда-то сверху полился свет, он мягко опустился туманом на наши руки. Наши рисунки на запястье зашевелились. Они зацепились кончиками и переплелись, образовывая рисунок в воздухе. Под тихую мелодию рисунки складывались то в цветок, то в бабочку, то взметались вверх замысловатым рисунком. Я замерла, любуясь развернувшимся действием. И заметила, что и служитель и Мельсин смотрят с широко открытыми глазами. Что-то не так? Я же понятия не имею, как должно быть.

Между тем линии в последний раз переплелись, и легли на запястье золотистым рисунком. Свет начал постепенно исчезать, мы остались в полной тишине.

— Истинная! — выдохнули Мельсин со служителем одновременно.

— А это все? Или еще что-то будет? — уточнила я

Служитель собрался и произнес:

— Хранительница признала эту связь истинной. Поздравляю вас. Любите друг друга, дорожите этой любовью многие года.

Я повернулась лицом к своим гостям:

— Можно поздравлять.

Все заговорили, поздравляя нас. Лина радостно прыгала, пытаясь обнять меня. Я наклонилась и обняла девочку. Марк чуть смущенно поздравил и обнял. Мы вышли на улицу.

— Игнат, ты говорил, что заказал еду в трактире. Там на всех хватит?

— Хватит, Рита — кивнул Игнат

— Приглашаю всех к нам, нужно отпраздновать. Ну и так посидим, поговорим.

Мельсин стал категорически отказываться. Но я взяла его под руку и повела. Ну что он у себя один делать будет после такого дня? Остатки волос вырывать? Пусть немного развеется, отвлечется. Я повернулась к остальным, мотая головой, показывая на своего спутника глазами. Мне кивнули в ответ.

— Что это я? Сейчас порталом уйдем — и начал поднимать руку.

Я перехватила её, опуская.

— Ни в коем случае! Посмотрите, какая погода славная. Тут идти недалеко, а я пока что расскажу вам про нашу традицию.

— Да-да — с готовностью слушать живо ответил он

— У нас невесту к алтарю ведет отец. Ведь он растил её, оберегал, защищал и любил, как может любить отец. И передавая свою дочь с одних мужских рук в другие мужские руки, он доверяет ему своё сокровище и надеется, что будущий муж будет также о ней заботиться и оберегать»— мы неспешно шагали по улице. Немногочисленные прохожие уважительно кланялись.

— У меня отца никогда не было, а оказавшись здесь, мы с Игнатом как-то сблизились, словно дочь и отец. Вы ведь знаете его историю — Мельсин кивнул

— Поэтому он был моим посаженным отцом.

Мельсин оживился:

— Традиция-то хорошая и душевная. Может у нас тоже такую ввести?

Так, за неспешными разговорами мы дошли до дома. Быстро сдвинули столы, разложили еду. И под легкое вино начались поздравления, которые плавно перешли на обсуждение нашего похода.

Время уже было за полночь, а из нашего открытого окна доносился хохот, когда красочно описывали мои приключения со сватовством. С улицы раздались возмущенные голоса:

— Эй там, офигели вообще? Спать не даёте! Мы сейчас охрану вызовем!

Мельсин живо повернулся к ребятам:

— Слышали? Будьте готовы. Вас сейчас вызывать будут.

А сам встал, чуть качаясь, и направился к двери, распахнув её:

— В чем дело? — зычным голосом спросил он.

Махнул рукой и двор озарился светом. Скандалисты разом присмирели, узнав Мельсина.

— Разойтись по домам. Здесь дела Ваарии обсуждаются, щас еще пару стратегических планов по спасению нашего мира обсудим и будет тихо — развернулся и зашел, хлопнув дверью.

— А ну ка, давай с самого начала расскажи, как сюда попала. Мне подумать нужно, куда тебя приспособить можно — он сел напротив.

Отправив детей наверх спать, я начала неспешный разговор. И снова пережила события тех дней. Мельсин внимательно слушал, то хмыкая, то хмурясь, то улыбаясь.

От компании постепенно отделялся народ, не выдержавший бессонной ночи. За столом остались мы втроём. Я, Реммир, Мельсин.

— Живность-то можно твою глянуть?

— Можно. Сейчас позову — открыла окно во внутренний дворик и позвала.

Через секунду дверь распахнулась, и степенно вошел Хилый, зевая. Он сел возле меня, переводя сонный взгляд на присутствующих.

Послышался шум, я повернулась. Мелкий пытался пройти в дверной проём. Пытался, потому что не мог в него пройти. Он, то протискивался вперед, мотая головой, то фыркал отступая. Мелкий в очередной раз помотал головой, переступил лапами, я видела, как у него сгруппировались все мышцы, и он снова прыгнул. И застрял. Начал выкручиваться, пытаясь продвинуться хоть на сантиметр. Выпустил когти, запустил их в пол и начал подтягиваться на лапах, пыхтя.

Мы не выдержали и засмеялись. Мелкий взглянул на нас исподлобья, сделал рывок, дверной проем треснул и теперь на его холке болтался косяк от двери. Он подошел ко мне с довольной мордой и от успешно проделанной работы.

Я провела рукой по холке.

— И это он еще маленький у меня.

Мельсин встал напротив животных, внимательно смотря. Внезапно Мелкий встрепенулся, часто заморгал и склонил свою большую башку. Его движение повторил Хил.

Это чего это происходит?

Мельсин добродушно улыбнулся:

— Я уже думал, не увижу никогда левиров. Раньше они служили наследникам, тебе видишь бесхозный прибился. Кабары вообще тайные агенты. Тут тоже понятно, благодарность у него большая за спасение.

Он немного помолчал, опустив голову:

— Как думаешь, почему так с наследницей получилось? Мне хочется твоё мнение иноземное услышать.

— Что тут думать? Как услышала, что наследницу ищут, так и ухватилась про возможность корону себе напялить. У нас таких безмозглых много, всё о принце мечтают, а тут такая возможность самой принцессой заделаться. Не думала девочка, к каким последствиям это может привести, не видела, что Сила может.

Он задумался, смотря в окно. Начало светать.

— Ладно, пора и честь знать — он решительно встал, расталкивая своих спящих учеников — А то у вас брачная ночь должна быть.

Он хмыкнул:

— Хотя это уже брачное утро получается.

— Теперь какие планы у вас? — спросил он у нас.

— Хотим домой вернуться через пару деньков. Обустраиваться нужно.

— Это хорошо. И я бы у тебя погостил пару дней. Как, Реммир, приглашаешь? Мне хоть пару дней передышки нужно, прежде чем опять браться за поиски.

— О чем разговор! С большим удовольствием.

Мельсин кивнул, открыл портал, отправляя туда своих сонных учеников и, прежде чем шагнуть самому, обернулся:

— Спасибо, милая!

Мы доплелись до кровати, я уснула, едва моя голова коснулась мягкой постели.

***

Проснулась от нежного поцелуя своего супруга. В общем, у нас получился брачный день. Когда всё закончилось, по старой традиции распахнулась дверь и вбежала Лина.

— Проснулись, да? Там Люся к дочери собралась, так что теперь, если вы не встанете, мы без присмотра останемся. А это же о-о-очень опасно — она подняла глазки к потолку, прижав ладошки к груди.

Реммир засмеялся. Да уж назвался груздём- полезай в кузовок.

Игнат с Люсей ушли порталом, любезно открытый Реммиром. А мы решили устроить себе заслуженный отдых. Собрали необходимую еду и вещи и порталом отправились к ближайшему озеру. Мелкий в портал просто не влазил по размерам, и Хил из чувства солидарности остался с ним.

— Найдете нас, если захотите в водичке поплескаться — сказал Реммир, открывая портал.

Чудесная погода и природа. Вода теплая как парное молоко. Мы купались и загорали, бегали по берегу в догонялки с детьми, готовили еду на костре. Ближе к вечеру к нам прибежали животные. Они с детьми принялись плескаться в воде. Когда совсем уже стемнело, мы вернулись домой. Там уже сидели Игнат и Люся с сияющей улыбкой. Встреча произошла шумно, будто месяц назад расстались.

Внезапно открылся портал и оттуда вышел Мельсин. Мы сели за стол, но уже без вина, и повели неспешный разговор.

— Когда думаете домой?

Мы переглянулись:

— А хоть и завтра с утра.

— С утра не получится. Пока с делами управлюсь и вечер настанет. А вот вечером могу.

— Порталом?

— Конечно — кивнул он

— Тогда есть одна маленькая проблемка. Не знаю, как своих животных переправлять.

Он хмыкнул, потерев подбородок:

— Тогда из дворца уйдем. Сделаю большой — и уйдем.

— Вот спасибо — обрадовалась я.

— Тогда до завтра — он встал, и ушел привычным способом.

Утром следующего дня мы начали потихоньку собираться. Быстрее бы уже домой. Даже дети заразились моим желанием, помогали собираться. Здесь чужой дом, а хочется уже свой уголок, где бы душа отдыхала. Игнат и Люся приняли решение уйти с нами, и я очень обрадовалась.

Вечером решили до Мельсина дойти пешком. Свою поклажу повесили на Мелкого. А что? Пусть пользу приносит, нам за дверь пришлось с хозяйкой рассчитываться.

Ваарцы останавливались с открытыми ртами и смотрели на животных. Хил, забравшись на холку Мелкого, поглядывал по сторонам, порыкивая на прохожих, близко к нам подошедших.

Во дворце было тихо. Мы поднялись в кабинет к Мельсину. Животные остались на улице.

— Пришли? Ага. Я тогда переодеваюсь и в путь.

Он снял свой балахон, под которым оказалась дорожная одежда, просторная рубаха с вышивкой и штаны. Он снял колпак, положил его на стол, провел рукой по голове, подумал секунду и надел колпак обратно. Я отвернулась, пряча улыбку, и подошла к окну. Дерево жизни, я ведь так хотела на него посмотреть. Когда у меня еще будет возможность сюда вернуться?

— Можно мне на дерево посмотреть? Тогда много народу было, я не смогла подойти к нему.

— Можно — просто ответил Мельсин.

— Живность-то на улице? Вот с улицы и уйдем.

Мы вышли на улицу и двинулись в сад. Дети побежали первыми, они с восторгом трогали листочки, любуясь игрой разноцветных отблесков, ловящих последние лучи заходящего солнца.

— Ты чего не идешь? — спросил Мельсин, кивая головой.

— Встречаться с прекрасным предпочитаю наедине — ответила я, улыбнувшись.

Он поднял брови.

— Ну, вот смотришь и понимаешь, что нравится. А почему? Допустим вещь — почему может нравится? Красивая, хорошо сшита, модная, приятная к телу, цвет подходит, подчеркивает достоинства и так далее и тому подобное. Но это для тела. А для души? А для души прекрасное. Когда подходишь первый раз нужно отклик души поймать — радость, восхищение, что-то своё, которого больше не будет ни у кого. В общем эмоции очень разные, но важно запомнить. А как запомнить, если вокруг много народу, эмоции посторонних могут смешаться с твоими и помешать найти этот отклик? Конечно, можно попытаться еще раз, но уже не то.

— Думаю, это как мать в первый раз видит своего ребенка. Будет и второй и десятый и сотый, но пройдет много лет, а помнить всегда будет о первом. Поэтому, лично мне нужно, чтобы ничего не отвлекало. И возить с собой ничего не нужно, всё здесь — приложила руку к груди.

— Даже если уедешь очень далеко, стоит только вспомнить свою первую встречу, и те же самые приятные эмоции всплывают.

И я медленно пошла.

***

Листочки едва шелестели на ветру, как будто заигрывая со мной. Неожиданно последний солнечный лучик лизнул вершину дерева. Одна ветка поднялась вверх, подхватив его и вернулась на место. И сотни разноцветных листьев подхватили солнечного зайчика и понесли по веткам.

Я испытала восторг и засмеялась.

— Я тоже хочу поиграть. Мне, мне дайте — молча смеялась я, протягивая руку, пытаясь поймать беспечного солнечного зайчика. Внезапно все листья разом зашелестели и на мою ладошку соскользнуло маленькое светящееся пятнышко, которое скакало по ладошке, словно мячик. Одна ветка опустилась к моей руке, и я аккуратно наклонила ладошку, позволяя зайчику перескочить на ветку.

Я подошла к самому стволу. «Спасибо», закрыла глаза и обняла. Стало так спокойно и это ощущение, словно я его уже испытывала когда-то, а сейчас вспомнила.

Над головой зашумело. Я с трудом открыла глаза- крона дерева медленно задвигалась по кругу, расплетая верхнюю часть ствола. Ветки выпрямились и начали наклоняться вниз, закрывая меня от всего мира. Страшно совершено не было, оно не могло меня обидеть. Ветки осторожно подхватили меня, приподнимая над землей, чуть покачивая, словно баюкая.

Почувствовала, как ветки расплетают мои волосы, проводя по всей длине веточками, расчесывая.

Я не слышала, как загудел купол, как сила набрала свою мощь, гудя. Не видела, как разлетелась на сотни осколков крыша купола. Сила ярким мощным лучом выстрелила в небо, осветив его, и устремилась к дереву.

Не видела, как все животные Ваарии на секунду застыли, всматриваясь в небо, и склонили свои головы.

Увидела только, как верхушка осветилась светом, послышался тихий смех, и передо мной появилась уже знакомая мне женщина.

— Сила приняла тебя, а ты приняла Силу. С возвращением, Марита — мягко улыбнулась она — Именно ты моя наследница — поднимая одну ладонь, не давая мне задать кучу вопросов — Ты была совсем кроха, когда вы поехали в другой мир на переговоры. Тогда многие погибли. Многие, но не все. Но об этом позже.

«Я?? Не может быть! Я простая девушка!!! И… и…Я не хочу!» Мысли проносились в голове. «Если я наследница, то это…? Хранительница?! А она дочь… Да нет! Не может быть. А я? Кто тогда я? Я молча вытаращила глаза глядя на жен… хм, Хранительницу.

Она кивнула:

— И ничего изменить нельзя. Привыкнешь. Тебе предстоит научиться пользоваться Силой, Мельсин поможет.

Её изображение начало исчезать.

— Эй, постой! Да подожди, в конце концов!

— Не разнеси тут половину мира, Марита, который я с такой любовью создавала — её тихий смех растаял и изображение исчезло.

Ветки аккуратно поставили меня на землю, приобняв напоследок, и поднялись наверх.

***

Я постояла секунду и подняла глаза. Мельсин с выпученными глазами бухнулся на колени, затем вообще распластался на земле. Люся тоже была на коленях. Реммир стоял с каменным лицом, смотря в землю. Он не мог поднять на меня взгляд и медленно встал на одно колено. Дети, мои милые дети, в растерянности переводили взгляд на меня и коленопреклоненных. Игнат стоял, открывая и закрывая рот, словно рыба, выброшенная на берег.

И что теперь? Эти родные для меня люди, которых я полюбила, будут каждый склонять голову передо мной? Они станут отдаляться от меня, а я не хочу потерять их дружбу и любовь. Не хочу! И не важно, кто я, мне не важно.

— Рита? — раздался робкий голос Лины.

Я улыбнулась.

— Все хорошо — убедительно кивнула я.

— Мельсин, будь так любезен, встань. Ты мне сейчас детей перепугаешь. Игнат, закрой ты, в конце концов, свой рот и подними свою жену.

Реммир встал с колена и отошел в сторону, не поднимая головы. Мелкий с Хилом подошли ко мне и встали по обеим сторонам. Чтобы немного успокоиться, я положила руку на спину Мелкому, запуская руку в густую шерсть. Ну, хоть животные подошли как обычно. Не знают себе кто я, и не знают. «Знаем» — Хил повернул ко мне голову.

Я открыла рот. Это что сейчас было? Это я могу теперь с ними мысленно разговаривать? И что значит, знаем? И с каких пор? Почему не сказал?

— Каким образом я должен был сказать, интересно? Мы можем общаться только после соединения с Силой. А знал давно. Я был послан — он поднял морду вверх — Чтобы наследницу встретить и привести сюда. А получилось совсем по-другому — он с шумом помотал головой.

— Ага. А Мелкий?

— А я ва-а-а-аще ничё не знал — он открыл пасть, вывалив язык — Я ж маленький был, когда ты меня спасла. А как вырос, мне вон разведка все объяснила — Ну а чё ваще? Чё они застыли-то? Ничё такого не случилось. Мы ваще домой вроде собирались. Идем или чё? — он начал переступать передними лапами.

— Я тебе сейчас «почёкаю». Займусь вот теперь твоим воспитанием — потрепала его за ухом.

Посмотрела на Мельсина. Получается, мы стояли в полной тишине, пока я тут с животными разговаривала.

«Ага» — Хил фыркнул.

— Это они все мои мысли слышать будут? Так дело не пойдет. Если я о личном думать буду? Не. Нужно научиться закрывать мысли. Мельсин научит — он мотнул головой.

— Ты давай, поговори со своими, а то там уже эмоции страха появляются — он шумно вдохнул, широко открытыми ноздрями.

И что теперь говорить? Оказывается, я наследница, и я сама в шоке?

Я вдохнула.

— Мне тут объявили, что я наследница и меня зовут Марита. Если честно, я не знаю, что сейчас говорить и, наверное, я сейчас упаду — мои ноги начали медленно подгибаться.

Мельсин подбежал ко мне, следом очухался Реммир и, не смотря мне в лицо, подбежал. Но только они прикоснулись ко мне, как от удара Силой отлетели в разные стороны. Люся вскрикнула, прижимая руки ко рту.

— Это что? Это я? Я не хотела — я с ужасом смотрела на поднимающихся с земли мужчин.

— Ага. Понятно. Мальчик мой, не подходи. Это в нее вбухано Силы и она еще не может ею управлять. Видишь же, как волнуется — он приговаривал, кряхтя поднимаясь.

— Я сам, мне привычней, потерплю. А там научимся управлять, да? — он, сжав губы, подхватил меня под руку и повел.

Его потряхивало от разрядов. Его волосы начали вставать дыбом, как от статического электричества, о посередине головы выглядывала плешь.

От его потешного вида, меня начало отпускать, я сначала улыбалась, потом не выдержала и засмеялась. Да так громко и заразительно, что дети начали улыбаться.

Мельсин довел меня до скамейки и отпустил. Его волосы начали опускаться. Я протянула руку и взялась за его плечо. Волосы снова взметнулись вверх.

От смеха из глаз начали течь слезы, я задыхалась, хватаясь за ребра. Люся с Игнатом подхватили смех. У Реммира разгладилось лицо, он больше не хмурился, смотря на нашу истерику. Мельсин просто счастливо улыбался. Успокоившись, я встала:

— Мы, вроде, домой собирались? Или теперь все изменилось? — я подняла брови, смотря на Реммира.

Тот немного замешкался и отрицательно покачал головой.

— Тогда давайте отправляться. Там очухаюсь и поговорим.

И только Мельсин открыл портал, возле входа в сад открылся другой портал и оттуда вывалился окровавленный боец.

— Мельсин, Дикие — и упал без сознания.

*

Мы застыли. Реммир побежал к порталу, но его остановил громкий голос Мельсина:

— Стоять!!!

И он застыл на месте.

Что делать? Детей куда спрятать? Мысли запрыгали в голове, начала нарастать паника.

— Ты наследница! — припечатал Мельсин. Лицо серьезное и сосредоточенное — Только ты справишься!

Ага. Понятно, то есть ни фига не понятно. Разберусь, поди, если Мельсин будет подсказывать. Я внутренне подобралась.

— Игнат, с Люсей и детьми домой. Хил, Мелкий ко мне! Мельсин, открывай большой портал и вперед — уверенным голосом сказала и первой шагнула в него.

Оказалась на пригорке, а впереди… Большая площадь выжженой земли, по которой словно черная волна передвигались тысячи Диких.

— А-а-а-а-а. У меня паника!

— Спокойно. Закрой глаза, сосредоточься. Посмотри, где-то должны быть порталы. Не могло их столько в один портал пролезть, да еще одномоментно.

Я закрыла глаза.

— Дальше что делать? Как смотреть?

— Мысленно смотри. Представь, что стоишь рядом и смотришь.

Сначала ничего не происходило. Потом внезапно возникла картинка. Потом еще одна. Они начали появляться в моей голове, убыстряясь, пока не сложились в одну общую. Вот теперь я вижу, что в четырех местах граница разорвана в клочья, четыре больших черных портала, из которых продолжали выходить Дикие.

— Вижу — сказала я, открывая глаза.

— Молодец. Теперь самое сложное. Ты должна решить, что с ними делать. Выгоняем или уничтожаем.

За всё, что я пережила, за все, что пережили дети, за то, что посмели безжалостно убивать.

— Уничтожаем!

Мельсин кивнул, соглашаясь со мной. За нашими спинами послышался шум, и мы обернулись. Открывались порталы и из них стали выскакивать бойцы. Вот ребята из отряда Реммира. Они все прибывали и прибывали, но их было гораздо меньше, чем предполагаемых завоевателей. У всех напряженные, сосредоточенные лица и они уже оценили масштаб бедствия.

— Реммир. Ты зачем Риту сюда приволок — сказал, подходя Тельнан, устраивая в руке меч поудобнее — Я понимаю, что девка не промах, но посмотри, что творится.

Он поднял голову к небу, закрывая глаза:

— Хороший сегодня был денек. Завтрашний день увидят не многие из нас — он выдохнул, открывая глаза — Хоть бы шавалы подоспели вовремя на помощь — и повернул голову к Реммиру — Отправляй Риту, командир. Так у нее хоть будет шанс спастись.

Реммир стоял, сложив руки на груди.

— Не поверишь, Тельнан. Получается, что только она одна и может нас спасти.

— Умом ты тронулся, командир? Как она может нас спасти? Разве что чудо произойдет — бурчал Тельнан, отходя к ребятам.

Это он правильно сказал. Только чудо поможет мне разобраться, что дальше делать.

— Что делать, Мельсин?

— Закрой глаза, найди порталы и закрывай. Представь, что закрываешь дверь, а её изнутри кто-то держит. Тут нужно усилие приложить.

Я вздохнула, закрыла глаза и стала искать. Вот один нашла. Как будто закрываешь двери. В это время начал пролазить Дикий и я представила, что с силой хлопаю дверью, попав ему по самой морде. Секунда и портал исчез. Дверь положено еще и на замок закрывать, поэтому представила большой засов и амбарный замок. Со вторым и третьим проблем не возникло. С четвертым было посложнее. Проём был разорван в форме звезды и представить, что, закрываешь дверь, было сложновато. Тогда сначала придам ему нужную форму, а там уже и закрою. Начала мысленно латать дыры, когда услышала Хила.

— Нас справа обходят.

— Мельсин, справа будут нападать. Я сразу не смогу ориентироваться, сейчас последний портал закрою и потом приступим. Посылай народ — не открывая глаз, сказала я.

Тот скомандовал, и часть ребят устремилась туда.

Я придала дыре нужную форму и собралась закрыть, как в него полез Дикий. Чего лезут, спрашивается? И захлопнула. Дикого разрезало пополам.

Любопытную Варвару, на базаре … пополам разорвало.

— Дальше что делать?

— Теперь уничтожай. Разведи руки в стороны, ладонями вверх, сконцентрируй Силу, соединяй ладони и направляй в них. Только сразу всё не вбухай.

Ага. Я развела руки, глубоко дыша, и соединила ладони. Ни-че-го. Я попробовала еще раз. Ничего. И я запаниковала, эти твари подходили всё ближе, справа уже шел бой, а у меня ничего не получается.

Я со всей дури хлопнула в ладоши. Ничего.

— Не получается, Мельсин! — и от отчаяния топнула ногой.

По земле пошла большая трещина, которая понеслась змеёй прямо на Диких. Земля раскололась пополам, расширяя свою бездну, принимая в нее Диких. Послышались крики.

— Пробуй еще.

Я разводила руками и хлопала. А потом просто опустила руки. Я сжимала ладони в бессилии, перебирала пальцами, пытаясь почувствовать Силу, тёрла их друг об друга.

— Неужели это конец? Думай Рита, думай — и почему-то щелкнула пальцами.

В воздух взмыли сотни огоньков, осветив часть пригорка, на котором я стояла. И я начала щелкать. До немоты в пальцах, пока тысячи огоньков не повисли в воздухе, освещая как днём, всё пространство с Дикими.

— Ты хочешь умереть при свете? Ты уже столько Силы израсходовала! Сконцентрируйся и соедини ладони! — голос Мельсина повышался, в нем слышалась паника.

Я сделала ещё одну попытку. Ничего. Значит, нужно действовать по-другому. Я смотрела на огоньки, висящие в воздухе, и представила, что это стрелы- огненные, с горящим оперением на конце. И мои огоньки начали вытягиваться, превращаясь в стрелы. Я подняла одну руку, сделала круговое движение и стрелы завертелись на месте. А теперь.

Я подняла обе руки, вытянула, раскрыла ладони и резко опустила их к земле. И сотни стрел полетели вниз, ввинчиваясь в тела Диких.

— И взрывайтесь, попав в тело — приказала я.

Поляну осветил ослепительный свет, и я зажмурилась. Когда все стихло, открыла глаза.

От Диких не осталось и следа, только по краю ребята догоняли уцелевших и добивали.

«Мне, мне одного оставьте», мысленно вопил Мелкий в нетерпении подскакивая на месте.

— Иди уже, вояка. Помоги ребятам.

Мелкий рванул с места, только его лапы и сверкнули.

— Получилось. И как сообразила, а? Молодец — Мельсин довольно щурился.

— Прибрать бы здесь. Как думаешь?

— А что бы и не прибрать? Действуй. Принцип ты уже поняла.

И когда последний ваарец ушел с боя действия, я принялась за дело. Соединила в районе трещины указательные пальцы и земля медленно сошлась. Закрыла глаза и мысленно, как тряпочкой, убрала всю черноту, водя рукой. Теперь травушки зеленой, птичек, живность разную.

Открыла глаза, любуясь. Ну вот. Совсем другое дело.

Развернулась, отряхивая руки. Сотни ребят в тишине следили за моими действиями. Тельнан отмер первым и опустился на одно колено. За ним опустился все ребята.

Глаза Тельнана сияли, его брови были высоко подняты в немом вопросе, он посмотрел на Реммира.

— Наследница»— одними губами спросил он.

Реммир кивнул. Лицо бойца озарила улыбка.

— Наследница, ребята — выдохнул он.

Послышались радостные вскрики.

— Давайте домой. Я устала, честное слово.

Реммир кивнул:

— Вы идите. Я здесь закончу, ребят отправлю и приду.

***

Вышли во дворе. Навстречу выбежали дети, за ними следом Игнат. Они остались обсуждать новости, а я еле доплелась до спальни. Главное на постель не садиться, иначе усну. Прошла в бассейн, поплавала, смывая с себя события сегодняшнего дня. И только потом доплелась до кровати. Уснула, едва голова коснулась подушки. Проснулась посреди ночи, а Реммира не было. Где его искать? Неужели он сможет отказаться от меня? Испугался, что я наследница. Так и мне не больно-то радостно. Я бы предпочла жить своей семьей и не решать дела государственные. А то, на тебе, милая, целый мир на твои хрупкие плечи и властвуй. Я, как раз, к власти и не стремилась.

Я накинула халат и вышла в коридор. Куда идти? Я дом еще толком не знаю и понятия не имею, где, какие комнаты располагаются. Не в темноте же его искать, и нащелкала себе освещение.

«Да в соседней спальне он» — раздался в голове сонный голос Хила.

«Пройди вперед, поверни направо и заходи».

«Спасибо Хил».

Я толкнула дверь и вошла. Там, раскинув руки, спал мой муж. Я аккуратно присела на край кровати, смотря на него. Такой родной и красивый, и такой далекий от меня сейчас. Я встала, сняла халат и осторожно легла рядом, стараясь не разбудить его.

Проснулась от взгляда. Реммир лежал и смотрел на меня.

— Привет — сказала я.

— Привет — ответил он.

И снова полная тишина. Мы не знали что сказать, придется мне, наверное.

— Я сейчас очень в тебе нуждаюсь. Я не виновата, что так получилось. И мне очень, очень нужна твоя поддержка. Я всё та же Рита, твоя Рита. Не отдаляйся от меня, пожалуйста.

— Почему? — спросил он.

Я опустила глаза:

— Потому что люблю тебя.

Конечно, можно было применить свои новые умения, заставить его быть рядом. Но я этим никогда не воспользуюсь. Заставить быть рядом можно, любить — невозможно. И, если нужно, я буду рядом и снова завоюю его любовь.

Он провел пальцем по моей щеке:

— Ты как здесь оказалась?

— Сам же говорил, что жена с мужем должны спать вместе. А то разговоров слуг не избежать — я чуть пожала плечами, улыбнувшись.

Он не выдержал и засмеялся, обнял и прижал к себе:

— Да тебе и слуг бояться не нужно. Им в радость будет служить в твоем доме.

— Вообще-то, в твоем — буркнула я, прижавшись к нему.

— Ты меня не шандарахни только, в самый ответственный момент, как вчера. А то встану с супружеского ложа с торчащими в стороны волосами.

Теперь я засмеялась.

— А я теперь животных понимаю, представляешь — жалобно сказала я — Это мне Хил сказал, где ты. Я только подумала про тебя, а он уже отвечает.

Он поднял брови:

— А сейчас?

— Не знаю. Учиться нужно мысли закрывать.

«Я ничего не слышу. Будьте спокойны!» — послышался в голове голос Хила.

— И сейчас отвечает — обреченно констатировала я.

— Пойдем в свою спальню? — спросил муж.

Я кивнула. Но он придержал меня рукой, прислушиваясь. По коридору раздались быстрые шаги, затем бег и крики.

— Нету их там.

По коридору забегали, распахивая двери. Наша дверь с шумом отворилась и вбежала Лина:

— Нашла — и заскочила на кровать — Вставайте. Там вас Мельсин ждет.

Мы обреченно переглянулись.

В столовой сидел Мельсин, в своей праздничной одежде, нетерпеливо постукивая ногой. Увидев меня, вскочил и поклонился.

— Позвольте, великая Наследница леди Марита, пригласить вас во дворец, для празднования этого события и…

Пока он произносил свою речь, я прошла за стол и села. То же самое сделали все остальные.

— Мельсин, совесть имей, а. Я, вообще-то, замуж вышла. И у меня еще не было медового месяца. Нам хотя бы медовую недельку отдохнуть.

— Но как же? А празднования? Народ ведь ждет. Да и Силой нужно учиться управлять»

— А вот с этим соглашусь. Учиться нужно, но давайте через три дня? Мне еще самой в себя прийти нужно, отдохнуть, с мужем побыть наедине. С детьми время провести.

— Я так понимаю, вы во дворец переезжать не собираетесь? Но это невозможно! Это против правил. Вы должны жить во дворце и точка!

Пока он говорил, все столовые приборы поднялись над столом и зависли. Мельсин заморгал.

— Дворец останется для торжеств, для приемов. Я там буду каждый день, вы будете меня учить управлять Силой. И родилась я там, да? — как можно мягче сказала я — Но мне хочется, чтобы у нас был свой уютный уголок, где бы душа отдыхала. Где мы можем семьёй проводить время, общаться. Может, я в трусах люблю ходить дома — развела я руками.

Реммир улыбнулся.

— Подумайте над тем, что я сказала, пожалуйста. А пока… — я встала, обошла стол, подходя к Мельсину, одной рукой снимая колпак.

— Исправим одно маленькое недоразумение — направила указательный палец на его макушку и подумала о шикарной шевелюре.

Мельсин вскрикнул, схватившись за голову.

— Простите. Не рассчитала.

А на его голове, на макушке, среди белых седых волос, начали вырастать черные густые волосы. Я грозно глянула на детей, чтобы не вздумали смеяться, а у самой уже губы кривились в улыбке.

— Рита — ко мне подошел Реммир — Я не смогу сегодня провести с вами день. Нужно отряд собрать и границу прошерстить, узнать, где еще прорывы были — он виновато смотрел на меня.

А как же медовая неделя? У меня в голове созревал план.

«Хил» — мысленно позвала я. Дверь распахнулась, и в столовую вошел кабар. «Насколько я помню у тебя функция разведки». Он подошел ко мне, сел, глядя в глаза. Кивнул головой. «Такие, как ты еще есть?». Кивок. «Тогда получай первое задание. Разведайте, где еще были прорывы, и есть ли спонтанные порталы, количество Диких на территории. Понял?»

«А что ж не понять то?» — фыркание. «И назначаю тебя начальником разведки. Руководи с умом, иначе разжалую»

Глаза у Хилого широко открылись. Он встал и склонил голову к передним лапам. Развернулся и выбежал.

Я развернулась к Реммиру:

— Никуда идти не нужно. Разведка узнает и доложит. А пока что давайте позавтракаем, а? — жалобно закончила я.

В общем, эти три дня отдыхали. Бассейн, природа, костерок во дворе. Я успела познакомиться со слугами.

Мельсин старался держаться поблизости, как будто боялся потерять наследницу. На третий день я подсела к нему:

— Можно мысли закрывать от других? — тихим голосом спросила я — А Силу отключать совсем? Невозможно постоянно ее контролировать. А так отключил и отдыхай себе, оставить только экстренный вызов от тебя.

— Мысли-то, конечно, можно! Давай сейчас попробуем — и мы потихоньку стали заниматься.

На четвертый день прибежал уставший Хил. На карте показывал проблемные места и рассказывал о количестве.

На следующий день, оставив детей под присмотром Люси с Игнатом, порталом ушли во дворец. Оттуда наш небольшой отряд отправился по тем точкам, о которых доложил Хил. В отряде были Мельсин, Реммир с несколькими ребятами и я с животными. Семь дней мы мотались с одного края Ваарии в другой по степени сложности. Я училась управлять Силой в боевых условиях и, весьма неплохо, хочу сказать.

Через семь дней мы вернулись домой, уставшие, но довольные. Дети встречали радостными криками. Марк, до этого времени старавшийся держаться от нас на вежливом расстоянии (А как иначе? Узнать, что Реммир отец, а приемная мать вообще наследница его мира), подошел поздороваться с отцом за руку.

— Как там было-то? Расскажете? А то мы здесь сидим целыми днями и ничего не знаем. А слуги рассказывают, что уже легенды народ начал слагать, что Рита бессмертная и спасительница всех миров.

Я удивилась:

— Да? Ой, какая я уника-а-а-льная. Надо этот вопрос с Мельсином обсудить, а пока что давайте проведем этот вечер вместе.

Со следующего дня начались мои трудовые будни. Утром, пока дети спали, я уходила во дворец и под руководством своего учителя постигала науку владения Силой. А еще вникала в устройство этого мира и попутно думала, что полезного можно сюда внести, не изменяя его. После уроков я обязательно бежала к своему дереву и отдыхала там. Мельсин сначала ворчал, ну чего, мол, каждый день там делать? А потом привык. Мне же эти встречи с деревом были крайне необходимы. Когда ветки обнимали меня, снимая усталость прошедшего дня, я отдыхала душой. И только потом возвращалась домой.

Марк начал занятия с мечом, он упорно тренировался, претворяя свою мечту в жизнь.

Лина тоже была занята, она заинтересовалась всем и сразу. Носилась среди слуг, вдохновляясь то готовкой еды, то шитьем. Люся поддерживала её начинания и добродушно разрешала все попробовать.

Игнат с Люсей решили остаться с нами. Для Игната выделили комнату, где он «кумекал» и очень увлекся своими исследованиями.

А я потихоньку начала хандрить. Мысли о родных мне людях, начали всплывать в голове все чаще. Хоть разок бы увидеться с мамой Евой, Семёнычем, Ромкой и Алькой — сказать, что я жива и у меня все в порядке. А еще лучше — засесть на три дня и рассказывать, рассказывать.

Нужно срочно чем-то себя занять, иначе начну потихоньку сходить с ума. Не сойду, конечно, но сама себе воспоминаниями, нервы потреплю. Чем заняться то? Вязанием? Нет. А вот одна мыслишка уже мелькнула.

***

И одним ранним утром предложила Реммиру смотаться к Мельсину.

Мы шагнули в кабинет — там его не было. Странно, обычно он всегда здесь.

— Может в спальне? — Реммир быстрым шагом подошел к двери, ведущей в спальню, и решительно открыл его. И мы вошли.

Одеяло зашевелилось, и из-под него выглянула голова Мельсина. Он смущенно кашлянул, отведя глаза, и начал выбираться из постели. Сначала вылезли его ноги в штанишках, потом и все остальное. Он приглаживал свои волосы, косясь глазами на постель. Одеяло снова зашевелилось, и выглянула женская голова. Она растеряно моргнула, глядя на нас, потом на Мельсина. Тот мотнул головой в сторону двери. Владелица головы вылезла из кровати, опустив глаза в пол.

Смотря на женщину, что-то мелькнуло в голове, но я никак не могла поймать мысль.

— Мельсин, ты же говорил, что лет сто уже с женщинами хм, не того.

— Реммир сжимал губы, чтобы не расползлась улыбка.

— Так мне Марита когда волосы починила, бухнула в меня видать лишку. Вот силушка и дошла до нужного места — развел руками Мельсин, улыбаясь.

— Иди, милая — уже женщине.

Она развернулась и только собралась уйти, как меня осенило.

— Стой! — и она замерла на месте.

Я протянула руку, указывая на нее пальцем. Да нет, не может быть.

— Ку. ку. Кукушкина? — недоверчиво спросила я.

Она медленно кивнула. Надо было видеть лицо моего мужа!

— Ох и намучился я с ней поначалу — покачал головой Мельсин — Когда дурь-то из головы вышла, поработал с ней и вон какая замечательная женщина оказалась!

Я подошла к Кукушкиной, рассматривая. Приятное лицо с ясным открытым взглядом, чистые волосы пшеничного цвета, собранные сзади в незамысловатый пучок. Первая ассоциация, возникшая, глядя на нее — аккуратненькая, опрятная.

— Какой контраст с тем, что я видела поначалу — покачала я головой.

— Для себя оставил? — я повернула голову к Мельсину.

Он слегка пожал плечами:

— Если вы не против, леди Марита — перешел он на официальное обращение — Одному ведь тоже как-то тоскливо. А с ней — он посмотрел на Кукушкину.

И такой взгляд у него был. И та смотрела неотрывно на Мельсина. Понятно. Влюбились.

— С ней молодость моя вернулась.

— Вот и хорошо, Мельсин — я развернулась и пошла к выходу.

— В кабинете тебя жду, обсудить нужно задумку одну.

Я подошла к окну. Наверное, не просто так сюда с других миров попадают. Думаю, что это единственный шанс изменить свою жизнь. А здесь всякому и место, и предназначение всем найдется.

Наконец, мы втроем сели за стол.

— Как считаешь, если границы оплести невидимой сетью Силы, сможет это в дальнейшем оградить от вторжений?

— Думаю, сможет. Только работа эта нелегкая. Сможешь ли?

— Смогу. Мне себя занять чем-то нужно. Вот и займусь пока сетью — я хлопнула ладонью по столу, вставая — Карту подробную мне дай, посмотрите с Реммиром, может, где-то сложные труднодоступные участки есть. А я пока что к дереву схожу.

Дерево встретило меня шелестом листьев. Мне кажется, или оно стало выше? Я гладила ствол ладонью, прижавшись к нему щекой. Опустила глаза на землю и увидела пробивающийся неподалёку маленький росток. Обошла дерево вокруг, странно. Вроде, возле него ничего не растет. Так почему этот росточек вылез здесь?

— Мельсин — позвала я.

Никто не отозвался. А моё сердце уже забилось быстрее. Оно уже о чем-то догадалось, о чем разум ещё не знает.

— Мельси-и-и-и-н! — громко заорала я.

Из дома выскочили встревоженные Реммир с Мельсином.

— Что случилось?

Я показала вздрагивающим пальцем на маленькое растение.

— Что это?

Мельсин подошел поближе и присел к ростку на корточки. А мы с Реммиром переглянулись. Неужели? А как узнать? Я закатала рукава, осматривая предплечья. Ничего.

— Ты думаешь, что… — Реммир смотрел на меня и начал судорожно шарить по штанам, развязывая завязки.

Я схватила его руки:

— Блин, ну не здесь же хозяйство своё рассматривать. Сдурел совсем? В дом вон сходи, что- ли.

Он кивнул и быстрым шагом пошел.

Мельсин встал.

— Предположить, конечно, можно. У тебя ничего нет?

Из дома вышел Реммир, отрицательно качая головой.

Ну, нет и нет, чего печалиться о том, чего нет?

***

Мы с Реммиром обошли весь дом и я выбрала себе кабинет на самом верху. Большое, просторное помещение с высоким деревянным потолком. Я попросила Игната соорудить мне прозрачный потолок с открывающим устройством. Мне ведь свою сеть нужно будет отправлять каким-то образом на границу Ваарии. Не таскать же её по всему дому, выходя на улицу.

А еще хочу лестницу на крышу и мансарду.

Да, я могла бы воспользоваться своей Силой и сделать все что нужно. Но с чем сравнится запах струганного дерева? Ни с чем. Сила-то ничем не пахнет. Да и Игнат с воодушевлением взялся за работу. Люся себя хорошо чувствовала, не без моей помощи, нужно сказать, и она с Линой взялась шить шторы и занавески, настаивая, что они там о-о-очень нужны. Я махнула рукой. Заняты и слава бо… Хранительнице.

Одним прекрасным утром я проснулась в постели одна. Потянулась, встала и подошла к окну. Во дворе стоял Реммир. Его руки были сложены за спиной, он задумчиво смотрел вдаль.

Что это с ним? Что-то случилось? Я тихо позвала его. Он поднял на меня голову и долго смотрел. «Кольцо».

Я все поняла. Одно слово перевернуло мою жизнь. Я закрыла глаза и прислонилась к оконной раме. Я слышала, что дверь открылась. Муж подошел ко мне и обнял сзади, поцеловав в висок. Мы стояли, обнявшись, пока дверь с шумом не распахнулась.

— Чего стоите как истуканы? Иди, глянь Рита, чего там животные выдумали — Игнат махал руками.

Пока спускались по лестнице, он бурчал:

— Здесь скоро места не останется, нужно будет еще два этажа достраивать.

Вышла в холл и остановилась, разглядывая делегацию. Рядом с Хилом стояла еще одна такая же особь. Если Хил кабар, то это кабарка что ли? Или кабариха? Возле её ног копошился выводок из четырех щенят. Я удивленно посмотрела на Хила. Я же забыла мысленную связь включить.

«Ну, в общем тебе решать» — уже заканчивал свою речь Хил.

«Давай-ка с самого начала, Хил. Я только связь включила»

«В общем, пара это моя. Давно со мной идет по лесам. Сейчас видишь, щенки у нас, мне придется к ним в лес уходить, не оставлять же их одних. А то найдется кто пошустрее меня» — он скосил глаза на свою пару глаза. «А я же начальник разведки. И теперь вот… Как быть?» — он сел на задние лапы, пристально смотря на меня.

Я повернулась к остальным, поясняя:

— Пара это его. Теперь стоит вопрос, или он уходит, или остается. Соответственно, если остается, то куда девать его семью — меня начал разбирать смех.

Один щенок отделился от матери и пополз в нашу сторону. Лина подбежал к нему с намерением схватить и прижать.

— Можно этот мой будет?

— Нельзя. Хил все-таки начальник разведки. Не гоже таких животных к рукам приучать. Что решаем-то, муж мой? Тут, как видишь уже прибавление в семействе.

— Да. Без разведки оставаться никак нельзя — он добродушно повернулся к Игнату.

— Работа для тебя появилась. За домом есть нежилой сарай. Перестрой его и пусть себе живут.

Он обнял меня одной рукой:

— А то действительно дом достраивать нужно будет. Люся сначала, там и мы скоро осчастливим.

Все замерли.

— Правда что ли? — недоверчиво спросил Игнат.

— Ой — Люся бухнулась на колени. Из ее глаз текли слезы радости. — Благословила Хранительница. Продолжится великий род»

Марк помолчал, а потом сказал:

— Мальчик пусть будет.

Линка быстро возразила:

— Пусть будет девочка. С кем мне играть-то?

Реммир развел руками:

— По заказу не работаем. Сами вон только узнали. Ну что, к Мельсину?

Я кивнула.

Бедолага Мельсин замер на месте от нашего известия. Молится он что ли? Когда прошли первые эмоции, я, наконец, решила спросить о том, что в последнее время не давало мне покоя.

— Скажи, можно мне как-то увидеться со своими близкими? Может, я туда могу хоть на часок смотаться? — я надеждой смотрела на него.

— Ты что? — он вскочил.

— Найти тебя и снова потерять? Ни в коем случае. В твоём положении вообще все путешествия нежелательны.

— Если их сюда, а? — я с волнением сложила руки на груди.

— На денёчек, да хоть на часок бы?

— А вот это от меня вообще никак не зависит. Чужой мир и свои законы. Если бы мог, конечно, подсказал бы. Может, с ней поговоришь? — он поднял глаза наверх.

Я немного расстроилась, но пока есть хоть один шанс с ними встретиться, я не буду унывать.

***

Мой кабинет был готов, и я приступила к изготовлению сети. Вытягивала Силу, вплетая в узлы, как нить и потихоньку работа пошла.

Мой живот начал округляться. Мельсин настаивал, чтобы я узнала пол ребенка, а я категорически отказывалась и в этом вопросе мы с Реммиром были солидарны.

В один из теплых вечеров, который я проводила с мужем, поступил вызов от Мельсина.

Тот мерил кабинет широкими шагами и жутко волновался, но взял себя в руки и сообщил, что в саду меня кое-кто ждёт. Интересно, кто бы это мог быть?

Мы с Реммиром пошли в сад. Издали я увидела, что в саду нам приготовили стол с напитками и там действительно кто-то сидел. Подходя, я всматривалась в фигуру. Женская, вроде. Посмотрела на мужа и пожала плечами. Но когда фигура встала, я замерла на месте.

Не может быть! Не может этого быть! Нет! Нет! Да! Да! Сердце бешено заколотилось, голова закружилась.

Я схватилась за Реммира, боясь упасть. Женщина пошла мне навстречу.

— А-а-а-а-а-а-а-а-а — я побежала что есть силы ей навстречу.

Слёзы текли по моему лицу. Она протянула ко мне руки, и мы обнялись. Мы вместе плакали, обнимались и снова плакали. Реммир был рядом и только молча смотрел на нас, широко открытыми глазами.

— Мама Ева! — наконец смогла выговорить я — Думала, никогда больше не увижу тебя.

Я повернулась в Реммиру:

— Это мама Ева. Я тебе рассказывала — он кивнул головой.

Наконец, страсти немного улеглись и сели за стол.

— А как ты здесь оказалась? — и стала забрасывать ее сотнями вопросов.

Она подняла, ладонь, прерывая мои вопросы и вытерла свои слезы:

— Давай, сначала я расскажу. А уж потом, если вопросы еще возникнут, сможешь задать. Хорошо?

Я кивнула.

— Я тоже ваарка.

Мой рот открылся.

— Разрешите представиться — Евангелина дар Лаккен. Ваша няня, леди Марита.

Что-о-о-о? Я замерла, смотря на нее недоверчивым взглядом. Она вздохнула, вспоминая и начала рассказ:

— В то время ты была совсем крохой. В интересах многих государств, планировалась встреча их глав в неформальной обстановке. Твоя мама просила меня поехать с ними, за тобой присмотреть. Ну а чего на пару дней не поехать? И согласилась, ведь это честь сопровождать семью наследницы, да и с тобой проблем не возникало. Тихо переправились себе на место, а там уже начали съезжаться главы миров с семьями. Я-то с нянечками сдружилась, бывало, сядем себе в комнате, пока взрослые заседают. Дети кто бегает, кто ползает, а мы разговоры разговариваем. Каждый о своем мире рассказывает, в общем, тихо, да мирно.

И, наверное, съела я чего не того. Сама же понимаешь, пища ведь отличается. К вечеру прихватило меня жутко, боли в животе такие, что в глазах темнеет. Деваться некуда, отправили меня в больницу. Терплю, лечусь, обстановка незнакомая. А тут шла по коридору и увидела ящик разговаривающий, потом узнала, что это телевизор. Так по нему передают новости, взрыв мол. А как показали здание до взрыва я и замерла. Это ж здание, где вы все были. Убежала с больницы в чем была и туда. А там…

Она провела ладонью по лицу

— Пепелище. Все черное. Видно, такой взрыв был мощный, что обвалилось здание, ни одной стены целой не осталось. Я мечусь, кричу, ищу вас. Может, думаю, целы остались. Меня оттаскивают, ты чего мол, баба, сдурела? Никого в живых не осталось! А я ору, что родные там мои были с ребенком. Мне один пожарный и сказал, что несколько детей удалось живыми откопать.

Она вздохнула и отпила напитка.

— И начались мои скитания в чужом мире. Обратно вернуться не могу, порталов открывать не умею. Без документов, без еды и одежды. Документы мне удалось сделать, сказала, что в том взрыве все пропало, а родных мол нет и доказать некому, что я это я. Имя только себе оставила, остальное придуманное. Тот мир не без добрых людей, пожалели. И кров дали, там и на работу пристроили нянечкой в детский дом. А сама это время ездила по больницам детским, искала спасённых. Надеялась, что ты в этом списке окажешься. И ведь нашла.

Её глаза заполнились слезами.

— Тебя после больницы сначала в один дом отправили, потом другой, потом в третий. Найти-то нашла, да кто мне тебя отдаст-то? Пришлось со своей начальницей договариваться, врать. Сказала, что ты моя троюродная племянница, одна на всем белом свете у меня, что пропадет единственная кровинушка. Она и согласилась в наш детский дом тебя перевести, чтобы мы рядышком были. А сама принялась учиться, да с таким остервенением, себе удивляюсь, как будто всю свою злость туда вкладывала. Воспитательницей стала, там и выше поднялась. И тосковала, Марита, по дому тосковала. У меня ведь здесь сын остался, взросленький, конечно, но сердце бывало разрывалось.

— И остальных искать продолжала, Марита. Ты росла рядышком, а я присматривалась, проснётся Сила или нет. Нет, не просыпалась, и ты росла обычным ребенком. Ну как обычным? Вытворяли разное, конечно — она улыбнулась, смотря на меня.

Протянула руку и погладила меня по щеке.

У меня в голове не укладывалась эта история. Нет, вот как раз теперь-то всё по полочкам и разложилось. Почему я там оказалась и по какой причине. Но что пришлось пережить маме Еве! Я покачала головой.

— Ты теперь здесь останешься, правда?

— Правда! — она уверенно кивнула.

— Там я уже все дела закончила, ну а теперь домой. Тем более, что мне здесь работа, я смотрю, скоро будет — она глазами показала на живот.

— Если ты не против, мы с удовольствием тебя няней примем. Да? — я повернулась к мужу. Он кивнул.

После всего рассказанного лучшей няни и не найти во всей Ваарии.

— Интересно. Почему там у меня не получалось, а здесь получилось.

Мама Ева развела руками:

— Так орёл — птица гордая! В неволе не размножается.

— Перед отъездом ты мне позвонила и сказала, ничего не бойся. Ты знала?

Они кивнула:

— Сон приснился, голос сказал, что пора. Мне тот голос подсказывал иногда, без него вообще не справилась бы.

— Сын. Ты сказала, у тебя здесь сын остался? Ты никогда нам не говорила об этом.

— О чем говорить-то? Сама с собой и разговаривала, и с ним мысленно ночью. Днем то некогда, а ночью — она махнула рукой.

— Где этот старый шельмец Мельсин?

Тот, словно почувствовав, что про него говорят, выскочил из портала.

Подхватил маму Еву, словно пушинку и крепко прижал к себе:

— Живая— отодвинул её, держа за плечи, рассматривая и вытирая слёзы — Слава Хранительнице. Сколько бессонных ночей я провел. Грешным делом думал, вообще не доживу до радостных времен. Дожил! Марита вернулась, теперь и ты. Заживём! — он потряс кулачками над головой.

Я с интересом смотрела на их общение. Интере-е-е-сно-то как!

Мельсин повернулся ко мне:

— Внучатая племянница это моя. Пра-пра-пра, в общем, я и сбился уже со счёту. Но родная кровинка.

Мельсин немного угомонился и сел на стул, закинув одну ногу на другую и откинувшись на спинку.

— Мама Ева, а Алька с Ромкой что там? Как моё исчезновение пережили?

— Ну что тебе сказать? Когда…

В это время послышался шум и треск ломающихся веток. Я повернула голову и замерла. На нас, словно в замедленной съёмке неслась двухметровая детина. Он размахивал руками и что-то орал. Он же нас сейчас снесёт к чертовой бабушке. Я вскочила, хватая стул за спинку, и приготовилась размахнуться. Реммир пытался задвинуть меня себе за спину, вытаскивая меч.

Детина начала приближаться, широко разведя руками. Я успела заметить, как мама Ева встала и протянула руки. Что она делает???

— Ма-а-а-а-ма-ня»— и детина подхватила маму Еву на руки и крепко прижала к себе.

У меня отпала нижняя челюсть! Что? Вот этот двухметровый здоровенный мужик её сын?

А мама Ева счастливая висела на его руках, положив голову на его плечо, а из ее глаз катились крупные слёзы.

— Евор, сынок — шептала она.

Ну, знаете, предупреждать надо. Мне такие стрессы совершенно ни к чему! Я села на стул. Мельсин довольно щурился, смотря на меня:

— Мариточка, а ты чего за стул схватилась? — ласково спросил он — Соображалку-то включай — он постучал по лбу — У тебя же Сила. Достаточно одного взмаха руки, между прочим!

Да какой там включай. У меня в экстренных ситуациях наоборот все отключается, включается одна функция- врезать врагу чем под руку попадется.

— С другой стороны хорошо, что не сообразила. Евангелина бы так и не встретилась со своим сыном — он засмеялся.

— Так, перемещаемся к нам. Там и поговорим, и поплачем, и посмеёмся — я решительно встала.

— Подожди, Рита. Это еще не все сюрпризы — она утерла слезы и крикнула в сторону.

— Можешь выходить уже.

Это еще что за новости? Неужели? Ребята мои? Я снова замерла на месте, смотря на подходящего. Да ладно!!!! Но как? Я растерянно посмотрела на Евангелину. Она кивнула.

Семёныч, родненький! Я бросилась в его распахнутые объятия. Он молча сжал меня до хруста ребер.

— Осторожней там! — недовольно сказал Реммир.

— Жива — выдохнул Семёнович.

— Семёныч! Только не говори, что тоже ваарец! — я недоверчиво присматривалась в его лицо.

— Нет — махнула рукой мама Ева.

— Ты как пропала, Игорь Семёнович возглавил отряд, лично облазил все окрестности. Я-то знаю, что не найдет, а сказать ничего не могу. А он совсем руки опустил, с работы ушел, даже выпивать стал. Придет, сядет молча и сидит, сидит. Видно, сильно запала ты ему в душу. Никого, говорит, у меня не осталось. Пожалела я его и рассказала. Кто другой не поверил бы, а ему— хоть в другом мире, главное, что ты живая. В общем ходил, ходил ко мне и доходился. — она потупила глаза.

Семёныч подошел к маме Еве с сияющими глазами, обнял за плечи:

— Я же сначала не поверил. Думал, от горя у бабы крыша поехала, начала про мир какой-то рассказывать. Да так складно рассказывала, что поверил. Жил сказкой, Рита, что ты живая. Есть на свете чудеса — его глаза в обрамлении морщинок сияли.

— Ну и сладилось у нас как-то — нежно поцеловав Евангелину в висок.

Я удивленно смотрела на маму Еву.

— Вдовая я уже давно — и опустила взгляд.

Я молча развела руки в стороны. Мне бы в себя прийти от новостей. Так, беру все в свои руки!

— Открывай портал к нам — сказала Мельсину.

— Сынка-то новоявленного не забудь с собой прихватить — это Семёнычу.

Реммир засмеялся.

Дома шум-гам. Пока перезнакомились, пока расселись.

Евор как узнал, что я наследница, бухнулся со всей дури на колени, думала пол треснет. Реммир заворчал, отведя глаза в сторону:

— Дом не развалил бы.

Сидели за рассказами, пока глаза не начали слипаться.

И я исполнила, наконец, своё обещание Семёнычу спеть.

***

Утро началось стандартно, с распахивания двери в нашу спальню.

— Рит, спите? Я что спросить хотел-то? Мы тут с Игнатом решили совместно исследованиями заниматься. Так помещение бы нам побольше, а? Нет, если никак, то я без претензий — Семёныч сложил руки на груди.

— Сплю — буркнула я.

— Ага. Ну, тогда, когда проснёшься, да Рита? — он закрыл дверь с той стороны.

Реммир громко засмеялся.

— Как же я скучно жил все это время — притягивая меня к себе.

Минут через пять дверь снова открылась и появилась голова Игната.

— Рит, Семёныч где? Вроде к тебе пошёл.

Я громко вздохнула, подняла голову и очень выразительно посмотрела на него. Он понятливо кивнул и тихонько закрыл дверь. Встала, открыла дверь и нарисовала на ней Силой череп с горящими глазами. Для умеющих читать написала- Не входить, убьет! Закрыла дверь, взмахнула рукой, запечатывая её. Так делала до тех пор, пока не отучила домочадцев врываться в нашу спальню.

Жизнь входила в своё русло. Игнат с Семёнычем пропадали в своей лаборатории. Евангелина, после моего рассказала о таких детях, как Марк и Лина, с энтузиазмом взялась за дело. Открыли дом для сироток, разведка в лице Хила помогала их разыскивать. Прихватывали и тех, кто был недоволен житьем с родственниками, и я их понимаю. Если такие родственники как дядя Лины, то уж лучше под присмотром Евангелины. Люся с энтузиазмом взялась ей помогать.

Я занималась плетением сети. Сначала сделала для нашего городка, затем занялась дальними границами мира.

По настоянию Мельсина, пришлось устроить для народа праздник по поводу моего возвращения, а в конце самого праздника, когда стемнело, по моему щелчку сеть засветилась, и тысячи огоньков осветили Ваарию. Это чтобы уже ни у кого сомнений не осталось в моей подлинности.

Евор, хвала мне, отправился домой. Оказалось, что у него уже семья. Я облегченно вздохнула, что никто не предложил ему и его семье переехать сюда. Ну правда, в его присутствии наш дом казался очень маленьким. Евангелина часто навещала его и своих внуков.

Ах да. У Люси родилась внучка. А чуть позже Игнат стал отцом замечательного мальчишки.

Мельсин с Кукушкиной — у них все нормально.

Мелкий. Хм. Мелкий привел ко мне свою пару, причем уже в глубоком «положении». Пришлось на заднем дворе строить еще один сарай.

Оказалось, что пожелания детей, мы все-таки выполнили. У нас с Реммиром родилась двойня разного пола.

Вроде все просто замечательно! Но осталось узнать о судьбе Альки и Ромки. Я о них обязательно узнаю. Но гораздо, гораздо позже!

Больше книг на сайте - Knigoed.net

• «
• 1
• 2
• 3
• »