Время капало невероятно скучно, я всё сидел в доме и говорил со стариком, попутно готовя своей оружие. Затачивая его об другой камень: ровный, гладкий, не сложно найденный в поселении. Но применять совершенно нет желания.
Старик весьма сильно помогал обрабатывать оружие. Отец этого дедушки был кузнецом, он передал сыну многие знания о металлах, заточки оружия и ножей.
Дед объяснил, что камни тоже можно хорошо точить, если конечно порода подходит, —'' Древние орудие человека'', — сказал он с грустной улыбкой.
Я предложил сделать оружие из жестянок, которые остались от консерв, что были в рюкзаке, но старик отказался. Метал будет слишком легко погнуть, если его размер будет длинный, такое оружие годится только резать, им сложно убить, я сделал тяжёлый вздох, и мы решили использовать их как столовые ножи.
Старика кстати звать Дмитрий, он поведал мне много историй из жизни. Как человек он, не хороший и, не плохой. Слегка бывает ворчит и отправляет за водой, а ещё забрать еду, — ''Молодым нужно больше шевелить жопой'', — говорит он посмеиваясь, каждый раз...
Кормят не очень хорошо, что-то похожее на хлеб и кашу, иногда дают разноцветное мясо. Сама кормёжка дважды в день. Хоть солнца и три, но дневной цикл примерно как на Земле. Может на пару часов разница. По крайней мере по ощущениям, они очень изменились, или-же адаптировалась под новую реальность.
Сперва все было нормально, первые две или три недели, а потом общество начало рушиться. Я приметил первые приставания к женщинам, и попытки отжать пищу у слабых. Всё начало скатываться в бездну, в бездну доисторических времён.
Через месяц произошло первое изнасилование... Люди сбивались стайками, организовывали группировки. Чтобы обезопасить свои ресурсы. Некоторые дамы добровольно переселялись к мужчинам в хижины, другие принудительно.
Нас с дедом пока особо не трогали, но половину еды всё же отобрали.
Меня начала охватывать апатия и смутные мысли, ведь сценарий дедушки Димы разворачивается на глазах. Уже чувствую начало неприятностей. Мир дикой природы разворачивался просто на глазах.
Прошло ещё пол месяца, ситуация только накалялась и становилась хуже, люди действительно одичали, но оружие было почти готово.
Двое людей сидели в центре халупы, один совсем молодой. Другой совсем старый.
— Да вот так, вставляй лезвие в вырез, потом нужно плотно закрепить тканью! И наша поделка будет готова, пацан, — с улыбкой сказал старик.
Я поместил заточённое лезвие в палку от флажка, а дед начал по-хитрому обматывать тканью, создавать закрученные витки на ручке. Всего минута-две и коротенький клинок готов, дед повязал ленту на рукоятке, — Каждому оружию нужно имя, — гордо сказал он.
— Назовем это «Клык волчонка» — он поднял клинок вверх, замерев на секунду в гордой позе, — Может когда-нибудь станешь волком и возьмёшь в руки меч побольше!
— Может когда-нибудь заточишь свои зубы! — опустил оружие и, похлопал меня по плечу, а с улицы послышались звуки в нашу сторону, — Ну вот малыш, похоже пришли по наши души, иди на лежанку, а я, попробую уладить, живо давай!
Я послушал старика... ''Может пронесёт'', — крутилось в моей голове.
Старик взял трость и вышел на улицу.
— Добрый день, гости дорогие! Чем мы заслужили такую честь? Тут старик и ребёнок... — кротко говорил старик, с уважением.
— Еду ведь почти всю отдали, — не успел он договорить, его перебили, — Что ты пиздишь тут, старый ублюдок! Один из наших слышал курицу, у вас точно животинка есть, сейчас сам найду, — послышался сильный удар, а после дверь открылась, свет попал в помещение немного меня ослепив — в дверях стоял большой мужик в грязной одежде, но... За ним я увидел дедушку, удар этого урода повредил ему голову, и он просто валялся на земле, — Ну что, маленький уродец, где курица? Или тебя тоже приложить, — агрессивно говорил мужик.
Ком ярости подходил к моему горлу, а на глазах показались слезы, и новое неизвестное чувство захватывало тело, это была ненависть, она сжигала меня изнутри.
Время не остановить, пока кровь кипит.
Шёпот: Бей смело и жестоко, не жалей никого, и никогда, — Тихий голос в моей голове, словно стал спусковым крючком, всё тело горело, а рука сжала клинок, что пальцы захрустели, все волосы встали дыбом — Я рванул всадив оружие по самую рукоять этой свинье, удар за ударом. Клинок потек водою, проворот, лезвие намотало кишок, рука потянула из плоти, но лишь на секунду — клинок вошёл ещё глубже, причинив в двойне больший ущерб! Теперь! Я пытался изрезать его печень. Удар, удар, удар. Удар и ещё один, удар!!!
А после, мои хилые мускулы ожили, они напряглись, я повел клинок вверх и, брюхо вспоролось, да так вспоролось, что стало видно кишки.
Всё это время свинья стояла в немом шоке, она не ждала такого отпора, а после упала на колени и, сдохла за пару секунд от шока.
Подул сильный ветер, он растрепал волосы Элиота, прилепил части волосинок на окровавленное лицо, ветер понос стойкий запах крови по всему поселению.
Глаза Элиота приметили двоих мужчин стоящих у тела дедушки, он оскалился и, рванул со всех ног в сторону ближайшего из них — клинок вошёл в брюхо мужика, а рука вновь нашла силы повторить удар! И била она его с особой жестокостью, десяток ударов за доли секунд вонзались в нежную плоть. Мешал только треск кожи и удары мужика по голове, но Элиоту было плевать, он наступал вонзая клинок только глубже в плоть.
Мужик отошёл на пару шагов и, упал на спину зацепившись за собственную, ослабевшую ногу.
Он только опомнился, но было уже поздно, момент не вернуть вспять.
Не теряя и секунды — Элиот подлетел к нему, и в падении колен на землю жестоко вонзал нож в его грудь. Мужик пытался прикрываться, но это не помогало, а только позволяло лезвию резать его руки.
Через двадцать ударов, вторая тварь окончательно затихла. А третий давним давно сбежал.
Элиот подбежал к дедушке, он совсем плох с головы кровь струится, — Говорил тебе, что пригодится! Не смей терпеть унижения и издевательства, — старик затих и перестал дышать, я даже не успел ответить, мои слезы просто капали на его труп.