Направления к склепу инстинктивно сторонились. А ещё старались собирать грибы ближе к опушке — так, чтобы видеть дом. Впрочем, и на самой опушке грибов до сих пор было видимо-невидимо. Алиса даже начала капризничать: если раньше жадно хватала гриб и восторгалась его упругостью и величиной, то сейчас придирчиво осматривала каждый найденный, нет ли на нём трещинок, не слишком ли старый, хоть он и крепкий на вид. И только после скрупулёзного анализа гриб отправлялся в мешок.
А потом, вспомнив, для чего ей и брату нужна эта тихая охота, начала вообще любоваться грибами — чуть ли не как произведением искусства. Перед каждым перспективным на жарёху или в суп чуть не валилась на землю и упорно его разглядывала, прежде чем срезать. Хорошо — народу в этой местности маловато: за ненормальную не сочтут… Но с каждой добычей, падавшей в мешок, падало и настроение: никакой силы она не видела вокруг грибов!
«Жаль, нельзя спросить Лулу, любой ли маг обладает магическим зрением», — рассеянно размышляла она, уставившись на очередной гриб так пристально, что он начал двоиться перед глазами. И внезапно застыла: тот гриб, который отдвоился, привычно для раздвоенного, был слегка прозрачным. А вот настоящий мягко засветился блёклой дымкой. Алиса даже испугалась: «Я… вижу?!» И начала таращиться на гриб, страшась, что дымка пропадёт, если она моргнёт. Потом она поняла, что почти не дышит. И начала лихорадочно вспоминать, что помогло ей увидеть эту дымку. От облегчения чуть не рассмеялась: что — что, а настроить зрение так, чтобы видеть раздвоенные предметы, она умеет! Так что можно моргать, сколько вздумается!.. Сразу захотелось вернуться домой и со всех ног — в чулан! Но заставила себя лечь на траву и успокоиться, чтобы дурацкая счастливая улыбка превратилась в обычную.
И секундой позже, едва легла, чуть не подпрыгнула от двух испуганных воплей:
— Лиска!! Ты где?!
— Леди Алиссия!!
С досадой встав, Алиса недовольно осведомилась, глядя, как они мечутся среди деревьев и кустов:
— Эй! Я здесь! Ну и что вы орёте?
— Где ты была?! — рассвирепел подбежавший брат. Рука его дёрнулась. Стукнуть?
— Да легла я здесь! Травы такие мягкие — хотелось поваляться немного, а тут вы воплёж устроили!
— Мы так испугались! — укоризненно сказала Лула, глядя на хозяйку несчастными глазами, в которых и впрямь плескался страх.
Эти глаза Алису устыдили. Она вздохнула и сказала:
— Пошли-ка домой. Грибов мы набрали, я вижу, довольно много. Хватит, чтобы до вечера с ними провозиться. А нам ведь ещё дом надо осмотреть, нет ли где лазеек для измигунов. Если они прибегут.
— Согласен, — неожиданно солидным голосом ответил брат, резко успокоенный.
Он сказал настолько неожиданно и настолько солидным голосом, что удивлённая Лула посмотрела на него так, что он смутился и забрал её мешок — типа, даме помогает. А Алиса отвернулась со своим мешком и заторопилась впереди них, чтобы скрыть собственную улыбку: ох, и хочется же Виктору казаться важней, чем он есть. И тут же задумалась. А если она не права? Если ему не хочется, а он на самом деле чувствует себя солидным, узнав, что он не просто маг, а ещё и видит?.. Глупости, вообще-то.
Или он так перед Лулой повыпендриваться решил? С чего бы это? Что белобрысенькая брату симпатична, причём взаимно, — Алиса уже догадалась. Но вот конкретно этого выпендрёжа не понимала.
Грибы они решили в лесной воде не мыть. Родник — он и есть родник. Холодрыга же. Ещё в первый раз, помнится, пальцы после мытья судорогой сводило.
Проходя двором, Куна приветствовали так, словно он здесь вдруг оказался после длительной разлуки, а не лежал на солнышке где-то уже час-полтора, если не больше. Виктор с Лулой участливо порасспрашивали оборотня, как дела с его раной; Алиса с облегчением заметила, что красных пятен на ноге Куна стало гораздо меньше, и пообещала вскоре принести ему мясной бульон. Слегка удивлённый их радостью, Кун благосклонно принял их горячее сочувствие к нему, и Алиса, шагая к крыльцу, фыркнула: оборотень, небось, в полном недоумении, с чего это вдруг они, все трое, начали вести себя по-ребячески.
Поветрие легкомыслия занесло и на кухню. Они мыли и чистили грибы, одновременно хохоча над мало-мальски смешным словом или воспоминанием. Вспыхивали смехом и от одного взгляда. Возможно, причиной смешинке, попавшей им всем в рот, стала эйфория брата и сестры… Пока Лула бегала в комнату хозяйки переодеться (у ручья умудрилась, моя руки, намочить штанины), Алиса и Виктор стояли перед ларями с чёрной солью и едва удерживались от восторженного и даже победного крика: соль светилась! Да ещё как! Над нею аж призрачные оранжево-алые волны ходили! Можно и впрямь не бегать к склепу и проверять обсыпанного солью дохлого измигуна!
Алиса первой пришла в себя и вытолкала брата из кухни — вроде как отсылая его с кастрюлей, полной обрезков и грязи от грибов, на импровизированную помойку, устроенную ближе к чёрной стене.
— Беги к Куну! Скажи, что сначала неправильно смотрели на соль, а потому свечение увидели только сейчас! И спроси, что нужно делать с солью!
— Но теперь мы же знаем — что надо! — вполголоса возражал Виктор, косясь на часть кухни, видную в проёме между открытой дверью и косяком. — Даже в нашем мире всякие колдуньи рассыпают соль там, где надо!
— Балда! К Куну надо идти, чтобы он потом не удивлялся, как мы узнали, что соль светится! Он хороший, и я не хочу, чтобы он на нас… с подозрением глядел!
— А, ну, это… Понял. Иду.
Перед обедом, когда Алиса вынесла Куну чашку с мясным бульоном и рассеянно посмотрела на дом, она внезапно сощурила глаза.
Странная неправильность черепичной крыши заставила её приглядеться к тёмному пятну на фоне однообразного покрытия, а потом попятиться в попытках лучше рассмотреть, что же там такое необычное.
— Что случилось? — забеспокоился Кун, который только было взялся за ложку.
— Мне кажется, прошлой ночью измигуны сорвали черепицу с крыши, — ответила она. — А если они сумели устроить там… может, не лаз, но часть будущей дыры?
— Ничего страшного. Теперь мы используем магическую соль, — успокоенно сказал оборотень. — И сумеем защитить дом.
Но заноза в душе Алисы осталась.
Она вернулась в дом, где Лула уже расставила чашки для супа, готовясь наливать варево, томившееся под крышкой, а Виктор сидел за столом, бренчал ложками и вилками, рассуждая, можно ли двузубые вилки использовать в качестве колющего оружия против измигунов. Слушая его, Лула, словно смешливая актриса, изображала преувеличенный, но жеманный испуг и чопорно говорила:
— Ах, какие страсти, дан Виктор! Что за ужасы вы рассказываете!
Убедившись, что оба продолжают игру «Я такой умный и сильный, а я такая нежная и чувствительная! Но главное — мы оба знаем, что всё эта смешная и глупая игра!», Алиса промолчала о том, что её встревожило.
Но, когда за стол сели все, Виктор мазнул по её лицу сначала беглым взглядом, потом насторожился, глянул другой раз — и, наконец, спросил:
— Лис, что случилось? Расстроилась из-за чего-то?
Наверное, и глупо, но девушка рассказала-таки о разобранной измигунами крыше.
— Мы же собираемся сыпать соль вокруг дома! — обескураженно напомнил брат. — Думаешь — они через чёрную соль перепрыгнут и полезут на крышу? Слишком нереально.
— Да понимаю я всё! — с досадой ответила она. — Но вот свербит что-то на душе…
Лула взглянула на Алису чуть не обиженно: так хорошо без хозяйки было! Так смеялись и вели едва ли не куртуазную беседу!..
Посидели, обедая молча, хотя и без поболтушек было как-то отрадно сидеть — за столом, на который уютно легли солнечные лучи. Поели немного… Подняв следующую ложку ко рту, Виктор склонил голову набок, явно обдумывая внезапно пришедшую на ум мысль, а потом поднял брови: «Ага! Придумал!»
— Алиса, сейчас пообедаем и поднимемся на чердак. Если, как ты говоришь, там пытались дыру в крыше сделать, значит — из самого чердака будет видно, где именно.
— Замечательно! — искренне воскликнула белобрысенькая. Кажется, тревожные раздумья Алисы заставили и её забеспокоиться.
А Алиса благодарно кивнула брату.
— Спасибо, Виктор. Неплохо придумал.
А сама со вздохом мысленно пожала плечами: «А если черепица уложена на плотный настил — или как там его называют? Разве через него будет понятно, что там? Впрочем, если настил будет целёхонек, это уже хорошо».
Сразу после обеда Лула вызвалась помыть посуду, пока хозяйка собирает её со стола. Хотя чего уж там собирать? Три суповые чашки да три ложки. Всё.
Зато Виктор приковал к себе внимание обеих девушек, чуть только встал из-за стола. Сначала он огляделся, а потом подошёл к гвоздю и потрогал моток верёвки, которым пытались связать неведомого тогда им оборотня. Причём не только потрогал, но даже как-то так подёргал, что стало ясно: он пробует верёвку на прочность. И что-то ему не понравилось. Обернулся к Алисе.
— Пока Лула тут с посудой возится, сбегаем на чердак?
— Возится… — проворчала Алиса, заметив, как по лицу белобрысенькой промелькнула тень обиды. И подошла к ней. — Вдвоём быстрей вымоем, да, Лула? Тут и работы-то на пару минут, если не меньше.
Засиявшая белобрысенькая так лихо задвигала руками, что вскоре чашки и ложки, которые Алиса, забирая их у неё, отряхивала от лишней воды, устроились в ряд на столешнице буфета. Потом обе быстро вытерли руки тряпкой, назначенной быть полотенцем, и подошли к Виктору. Всё получилось и в самом деле очень быстро, так что выражение скептицизма на лице брата не успело перерасти в недовольство.
— Веди нас на чердак, о наш любимый непобедимый полководец! — засмеялась Алиса, а следом и Лула.
Виктор снисходительно оглядел готовых к новым приключениям дам и кивнул.
На чердаке, показалось, Виктор начал искать определённый предмет. Зато дамы, переглянувшись, кинулись к каким-то кучам, чтобы поближе разглядеть их — в счастливом ожидании необычных вещичек, которые можно использовать в быту или хотя бы полюбоваться на них. Оглянувшись, брат со справедливой претензией пробурчал:
— Сама сказала, что боишься той дыры, а сама…
— А что ты ищешь? — поинтересовалась Алиса, со вздохом вставая от кучи посуды, которой энергично звякала Лула, выбирая то, что пригодится для кухни. — Я думала — ты сразу дыру начнёшь искать.
— А почему я? — возмутился Виктор. — Ты сказала про дыру, а искать должен я?!
Пришлось обойти середину чердака, чтобы поискать искомую дыру.
— А где вообще ты её видела?
— Слева от трубы. — Алиса огляделась. Искать не хотелось. Здесь было тепло, сухо и даже уютно.
— Какой трубы?
— Каминной, конечно. Здесь других нет, — объяснила она брату и снова вдохнула запахи то ли сухих трав, то ли засушенных цветов — очень уж ароматные. Она видела, что и Лула не слишком сосредоточенно вдыхала запахи чердака, ковыряясь в вещах. Наверное, белобрысенькая улавливала их машинально и наслаждалась ими.
— Как нет?! А с кухни?!
— Там труба маленькая и выводится над окном. Когда в первую ночь от измигунов затыкали всё подряд, я посмотрела.
— А мне не сказала, — пробормотал брат, тщетно пытаясь определиться, какая сторона от каминной трубы левая. — Окошки-то мы все здесь закрыли — оба. Я даже не представляю, где здесь сторона дороги от дома, а где — лесная.
— Откроем одно? — предложила девушка.
Открыли и выяснили, что из этих окошек, установленных в противоположных сторонах от каминной трубы, видны только крыша и её край. Других примет, куда они выходят, нет, потому что верхушки деревьев одинаково виднелись с обеих сторон.
— Лула, сбегай на улицу, посмотри оттуда, где что.
— На улицу — это куда?
— К Куну. Встанешь там и скажешь или крикнешь, чтобы мы в окошко услышали. Как только твой крик услышим — значит, окно на стороне дороги.
Белобрысенькая с сожалением посмотрела на кучу вещей, возле которых сидела, сгребла всё, что успела поставить на какие-то тряпки, и не спеша — из-за груза — принялась спускаться на второй этаж.
— Она так долго проходит, — вновь скептически сказал Виктор.
— Ну и что. Говори, что искал.
— Верёвку, только потолще. Если что — придётся к твоей дыре спускаться.
— А, вон что. — И лишь спустя минуты Алиса отвернулась, скрывая улыбку. Каждый день — приключения! Ну и жизнь. И спросила: — Вить, а ты не злишься, что сюда попал?
Брат серьёзно задумался, а потом пожал плечами.
— Знаний не хватает, а так — прикольно. Столько всего: и магия, и целый дом наш, а ещё грибы и оружие… Если б можно было, я бы здесь навсегда остался.
— Компьютера здесь нет, — заметила Алиса. — А вдруг тебе общения не хватит?
— Ну, пока не до общения — столько дел, — хмыкнул Виктор. — А если что — с вами поболтать можно. Вы же не молчите — постоянно болтаете о чём-нибудь. И эта магия…
— Что ты к ней пристал? К магии?
— Как что? — поразился брат. — Ты только подумай, сколько интересного с ней можно сделать! Экспериментируй — как хочешь и сколько хочешь! И мы ведь только-только начинаем узнавать про неё!
Оба вздрогнули, когда на чердаке глухо прозвучал чей-то тоненький вопль.
— Лула! — определил Виктор и встал к своему окошечку, а Алиса бросилась к своему. — У меня кричит! Жаль, ей в ответ крикнуть нельзя — не услышит.
— Я сбегаю, — предложила девушка, — скажу ей, чтобы больше не кричала. А ты пока посмотри. Встань перед трубой камина так, чтобы за спиной твоё окошко было. И посмотри — слева от неё.
Назад прибежали обе, запыхавшись, но радостные.
— Кун ругается! — доложила Лула. — Он сказал — нечего там, на чердаке, делать, потому что измигуны туда добраться не сумеют!
— А если дождь? Ливень? — сурово спросил Виктор. — А у нас здесь дыра?
— Ой, точно! — всплеснула руками белобрысенькая и побежала назад.
Брат с сестрой переглянулись: утешать оборотня, что хозяева лесного дома весьма рачительные? И радеют о доме? А не занимаются напрасно всякими глупостями?
Дыры изнутри не нашли. Но решили, что место с разобранным черепичным покрытием надо обязательно осмотреть и подумать, могут ли измигуны в следующий раз пробить его. А заодно надо обязательно собрать упавшие черепицы, чтобы поставить их на место. Глиной примазать, например. Ну, на первый случай.
— Лиска, а ты не думала, что хозяева потому и не уничтожают измигунов, что у них чёрная соль есть?
— Не поняла.
— Ну, им самим-то дом нужен только на время — например, на время охоты. На один день или на сутки. Днём охотятся, а ночью спокойно спят, потому что соль не даёт пройти в дом тем тварям. А потом ещё удобно, чтобы сторожа здесь не оставлять. Ведь этот дом, если так подумать, охраняют измигуны. И, если лес частный, то измигуны отпугивают браконьеров.
— Хм. Может быть. Но… — Алиса задумалась, оценивая положение в доме с новой точки зрения. — Значит, тогда и нам так сделать? В смысле, оставить измигунов? Опасно.
— Зато все про них знают и боятся заходить в лес.
— А если соли не хватит? Мы же не знаем, как она создаётся.
— Хорошо бы в нашем лесу заблудиться какому-нибудь магу, — задумчиво сказал Виктор, выдирая из дверной ручки железяку, всунутую им туда, когда дверь с чердака на крышу блокировали от измигунов.
— А теперь расшифруй для непонятливой сестры.
— Учитель нам нужен. По магии.
— Ага. Ты ещё выйди на перекрёсток — с дубиной, да при виде какого-нибудь бродячего мага врежь ему по башке, а потом — за ногу его и тащи в наше логово!
Виктор хохотал так, что изумлённая Лула, вновь забравшаяся на чердак, совершенно искренне рассмеялась, вторя смеху, хоть и не понимая, с чего он возник.
Дверь с чердака на крышу сумели открыть с трудом. Измигуны ночью её так сильно дёргали, что её заклинило. Но открыть сумели. Вылезли на крышу все. Восхищённо обозрели окрестности. Затем Виктор вытащил всё тот же моток верёвки и только хотел обмотать её вокруг пояса, как удивлённая Лула наивно спросила:
— Дан Виктор прям вот так хочет обвязаться? Свалитесь — перерубит же!
Вникнув в её слова, брат с сестрой признали справедливость высказанного. Виктору пришлось спуститься и поискать что-то, что сначала надо бы намотать на себя, прежде чем обвязаться верёвкой. Что-то вроде широкого ремня. Лула спустилась вместе с ним, а Алиса осталась сидеть на порожке открытой дверцы на крыше. Она даже помахала рукой Куну, который встал и отошёл подальше от дома, чтобы видеть её. Поднял руку и крикнул:
— Собираю черепицы!
— Не надо! — откликнулась Алиса. — Это нагрузка на раненую ногу! Сами соберём!
Вылезли из чердака Виктор и Лула, сели рядом. Потом брат встал, а белобрысенькая принялась закреплять на нём большую кожаную штуковину. Алиса от любопытства не удержалась:
— А что это?
— Под лошадиную попону кладут, — объяснила Лула.
Оснастив Виктора, Лула подала ему верёвку. Он сделал петлю на пояс, а потом надел другую петлю на трубу и обмотал основную часть вокруг неё же.
— Лула удержать не сможет, — сказал он, держась за конец своей верёвки. — Лиска, ты спускай меня потихоньку, ладно? Если слишком быстро — могу заскользить.
И оглянулся на тёмный участок крыши. Алиса возражать не стала, когда заметила, что Лула готова вцепиться в верёвку, чтобы помогать ей.
— Поехали, — велел брат.
К сожалению, выяснилось, что брат плохо переносит движение еле закреплённых предметов под ногой. Как только черепица под его ногами чуть не поплыла, Алиса первой заметила, как дрогнули его ноги, сделав буквально пару шагов, и немедленно скомандовала:
— Возвращайся!
— Почему? — строптиво огрызнулся Виктор. Кажется, признаваться в том, что ему, мягко говоря, некомфортно спускаться по ненадёжному покрытию, он не желал.
— Не удержим, — спокойно приняла удар на себя сестра.
Помедлив немного, он недовольно фыркнул и вернулся — причём назад шёл гораздо уверенней и даже поспешно. Потому что закончилось впечатление, что вот-вот свалится? Алиса не стала ни утешать его (Лула-то, наоборот, обрадовалась, что он останется на крыше!), ни ругать для виду. Просто молча размотала верёвку с его пояса, сняла ту штуковину и снарядилась в «дорогу» сама.
Да, ступать по черепице — это сложно. Под ногой и потрескивает довольно слышно, и ощущается, как очень сомнительная кладка. Но Алиса знала, что оставляет за собой двоих, на которых можно положиться — вытянут, если что. Так что осторожно, но уверенно ставила ногу за ногой, нащупывая путь к тёмному пятну, которое теперь становилось всё видней. Наконец, добралась до него и села на черепицы, чтобы разглядеть, как тут всё устроено.
— Что там? — спросил Виктор.
— Нормально всё, — отмахнулась Алиса. — Глина около ручья есть — сумеем залепить. Ничего особенного. Только вот… Долго ли эта глина будет держать черепицу — сказать не могу. Наверное, надо будет найти ещё что-то клеящее и положить в неё. Иначе опять всё полетит. А так — мне кажется, даже дождь не прольётся вовнутрь.
— Вытягивать тебя?
— Сейчас! Ещё немного посмотрю… Ой…
— Что там?
— Да не тут! Посмотри на дорогу!
По дороге к дому медленно, как будто прогуливаясь, ехали семеро всадников.
Алиса на небольшое натяжение верёвки оглянулась. Виктор, забывшись, привстал, стараясь разглядеть тех всадников. Ничего, зато Алиса сидела. Поэтому она тоже уставилась на новых пришельцев, пытаясь угадать, не вернулись ли Герхард и Мичил со своими. Но тех было шестеро, а этих на одного больше…
— Что случилось?! — крикнул со двора Кун.
— Кун, на всякий случай зайдите в дом! — завопила в ответ Алиса. — К нам приближаются какие-то люди на лошадях!
— Леди Алиссия, и вы возвращайтесь!
— Ага!
Она снова обернулась к Виктору скомандовать подъём и неожиданно почувствовала, что жёстко натянутая верёвка, за которую она цеплялась, ослабела. Ещё не поняв, что именно произошло, она вскрикнула, когда поначалу медленно, а затем со всё возрастающей скоростью поехала к краю крыши.
— Витька!!
Что они там, наверху, вопили — она не услышала, целиком и полностью занятая собственным то ли полётом, то ли стремительным сползанием, которое явно было намерено закончиться падением с крыши двухэтажного дома! Причём двухэтажного — по старинным меркам, когда потолки высоки, а расстояние между этажами — не в пример современным городским зданиям — солидное!
— Лиска, держись!! — отчаянно орал брат, когда девушка повисла на верёвке, чисто символически держась за край крыши — то есть за те же черепицы, которые вот-вот, под её весом, должны будут отламываться.
Внизу, кажется, выругался Кун, подбежавший к месту потенциального падения хозяйки лесного дома…
А на дороге (заметила-таки краем глаза помертвевшая от ужаса Алиса) всадники, которые до сих пор ехали и в самом деле словно на прогулке, стегнули своих лошадей и помчались вперёд — кажется, это называется во весь опор! Увидели, что на крыше лесного дома происходит нечто экстраординарное? Сама же она только и могла, что испуганно попискивать, бессмысленно глядя на такую далёкую и близкую землю…
Голова кружилась, перед глазами от страха всё плыло, и она вскоре уже не понимала, что происходит и будет ли спасение…
Почему Виктор отпустил верёвку?! Почему Лула не заметила, что верёвка начала распутываться? Почему они не посмотрели, хватит ли длины верёвки до земли, — спустил бы брат её на траву и всё бы хорошо… Почему… Почему она сама не сидела, укрепившись на том же месте, где разглядывала голую, без черепицы, крышу?
Оглядываться на дорогу она больше не могла, потому что держалась за черепицы из последних сил, а верёвка на поясе всё так же была слабой, и уже начала появляться ненормальная мысль, что высота придумана, что надо только разжать уставшие пальцы — и ничего страшного: она ведь просто прыгнет на землю…
А потом стало ещё страшней: черепицы задрожали так, что показалось, они сами посыплются с крыши — одна за другой, всё быстрей и быстрей, увлекая этим движением и её, ту, которая так легкомысленно полезла на…
Чьи-то сильные ладони крепко сжали её за запястья, кто-то глухо — кажется, обернувшись наверх, скомандовал:
— Тяните!
Этот кто-то даже не обратил внимания на то, что Алиса держится за черепицу, что её занемевшие пальцы просто не могут отлепиться от неё. Он поднял её к себе, крепко прижал и выждал, чтобы она обняла его (и как только она поняла это — что обняла его? Или она вцепилась в него, почувствовав ту опору, которой так не хватало и которой не могла дождаться?). И только после этого её движения спокойно зашагал по шаткой крыше наверх, к открытой чердачной дверце.
Алиса дрожала, всё никак не могла остановиться и всё норовила уткнуться носом в чьё-то плечо, в чью-то жёсткую одежду, чтобы не видеть ничего и никого. Хотя бы до тех пор, пока не ощутит под ногами твёрдой земли. Хотя сознавала всё: и что её спаситель добрался до открытого проёма на чердак, что вместе с нею начал спускаться в сам чердак, который прошёл под гудение незнакомых мужских голосов и начал спускаться уже в коридор второго этажа.
Привёл её в себя резкий женский голос.
— Это и есть леди Алиссия?
Затем возле уха низкий мужской голос тихо спросил:
— Ну что? Откроешь глаза? Или постоим ещё немного, пока успокоишься?
Она попыталась отдёрнуть руки от плеч неизвестного, но не смогла. Пальцы всё ещё плохо повиновались ей. Рывком сумела чуть ли не разодрать их в стороны и отступить назад. Но не слишком далеко. Так что лицом к лицу встретилась с человеком, который её вытащил с крыши. Был он смугл, спокоен и смотрел внимательно. Но поднял голову на какое-то движение за спиной уже смущённой Алисы и кивнул:
— Леди Эйслин, девушка пришла в себя.
И отступил от Алисы, которой поневоле пришлось повернуться. Виноватый Виктор, привычно испуганная Лула. Чуть за ними — тоже уже привычно затаившийся Кун.
И эта женщина, за спиной которой встали пятеро мужчин. Нет — уже шестеро, потому что к ним присоединился тот, который помог Алисе.
— Да, я леди Алиссия, — чуть дрожащим голосом сказала она.
— Я леди Эйслин, — надменно сказала молодая женщина, гордо подняв голову. — Я сестра дана Маркаса. Дан Герхард (мах рукой в сторону, и довольный Герхард поклонился Алисе) рассказал о ваших затруднениях, и я решила лично посмотреть, что здесь происходит!
Первое, что подумала Алиса: «Блин, у неё юбка шикарней моей!»