Мысль вторая: «Ой, а ведь если и они останутся, лошадей опять в холл загонят? — И прозрела: — Конюшен-то нигде нет. Значит, это нормально для здешних мест? Или… нормально для лесного дома?»
Забота о доме взбодрила, ещё и за шиворот тряхнула: «Ты хозяйка! Не пора ли вспомнить о своих обязанностях?» И собраться с силами, чтобы приветливо принять этих невнятных… гостей? Или кто они?
Только поэтому Алиса, глядя в глаза надменной леди Эйслин, светски предложила:
— Вы, наверное, устали с дороги. Если вы подождёте в комнате с камином, мы принесём вам чай. Прошу вас!
И, не спуская глаз с леди Эйслин, простёрла руку к каминной, приглашая войти туда. Помедлив, сестра Алисиного мужа («Обалдеть! Я и забыла про него!») снисходительно кивнула и развернулась в указанном направлении. Двое мужчин, в том числе и спаситель Алисы, последовали за ней. Дан Герхард же остался среди тех четверых, кто развернулся выйти во двор.
Алиса подняла бровь, мельком глянув на Лулу. Белобрысенькая намёк поняла и с облегчением кинулась к кухне. Виктор — за ней. Кун улыбнулся Алисе уголками губ и захромал к лестнице на второй этаж.
Успокоившись первым делом за него, Алиса бросилась к входной двери, шипя от старания говорить шёпотом:
— Дан Герхард! Дан Герхард!
— Леди Алиссия? — оглянулся тот, благо выходил последним.
— С тем вашим раненым всё хорошо? — с тревогой спросила она, встав на пороге в «сени» и не давая двери закрыться.
— Не знаю, леди Алиссия, — повинился здоровяк. — Но до нашей встречи с леди Эйслин он всё ещё был жив.
— Спасибо хоть за эту весточку, — пробормотала Алиса и, улыбнувшись Герхарду, закрыла, наконец, дверь.
Постояла немного. В голове сумбур. Пространство перед глазами то и дело слегка едет, будто она до сих пор висит, вцепившись в черепицы, точно зная, что вот-во свалится. Хуже, что ноги подрагивают, даже когда она просто стоит… Но этот сумбур…
Зачем они приехали? Или ехали в другую сторону, но встретили всадников Герхарда и решили полюбоваться на… На кого? На жену брата, которая наказана недолгим житьём в лесном доме, где её подстерегают опасности? А что, если леди Эйслин не знает… Нет, если даже не знала, Герхард наверняка сообщил ей… Алиса поморщилась. Если знала, чего припёрлась ближе к вечеру? Хочет полюбоваться на измигунов?.. Или захотела на прощание увидеть ту, которая досталась её брату… бракованной?
В холле пусто. Алиса побежала проверить, что там, на кухне. Чайник для кипячения воды на чай был приготовлен ещё тогда, когда Лула мыла посуду. Так что сейчас под чайником гудел огонь, а белобрысенькая ставила на поднос чашки, куда и намеревалась налить будущий чай. Травы для заварки Лула собиралась бросать в сам чайник, как только закипит вода. Жаль, подать к чаю нечего. И всё равно! Ни капельки не стыдно из-за нищенского чаепития!
— Лула, чашек на всех хватает?
— Хватает, леди Алиса, — тоненько от переживаний ответила Лула и вдруг осеклась, глядя мимо хозяйки.
Алиса развернулась.
На пороге стояла леди Эйслин, всё так же надменно обзирая кухонные владения. За спиной — те двое мужчин, что сопровождали её в каминную комнату. Глаза дамы наткнулись на пучок трав, предназначенных для заварки. Ноздри тонкого носа слегка раздулись, прежде чем она брезгливо сказала:
— Надеюсь, вы нас не отравите.
Лула жалобно выпятила губы, кажется готовясь защищать свой травяной сбор, а вот Алиса ждать не стала. Адреналин всё ещё заставлял гореть кровь и дрожать всё тело. Поэтому обдумать не успела, как с её упрямого языка слетело:
— Зачем же вас травить? У вас и своего яда в достатке!
Леди Эйслин захлопала глазами, явно не сразу вникнув в смысл реплики. Зато спаситель Алисы, стоявший позади дамы, вдруг кашлянул, словно прочищая горло, а потом, наверное испугавшись, что леди разозлится, — ссутулился, прячась. Но Алиса успела заметить хулиганскую улыбку, которую её спаситель попытался скрыть, прикусывая губу. Неужели, несмотря на несуразность фразы, он сумел понять её? Или просто такой смешливый?
Было бы смешно и Алисе, если бы этот эпизод не подсказал, что леди Эйслин и впрямь думает о ней, как о… В общем, клевету о неверности Алисы мужу эта дама признала как данность.
Это понимание надавило так, что Алиса зачем-то (сама не поняла) машинально присела перед разозлённой леди Эйслин в подобии книксена и спокойно сказала:
— Если вы обладаете достаточным терпением, то сумеете насладиться горячим чаем, который вам необходим после такой долгой дороги.
Леди Эйслин зловеще просвистела сквозь зубы нечто вроде: «Благодарю!» и удалилась с гордо поднятой головой. А следом — её телохранители, если Алиса правильно поняла их положение при даме. Правда, тот, спаситель, прежде чем уйти, взглянул на нынешнюю хозяйку лесного дома с улыбкой заговорщика. Но ответная улыбка Алисы (она отчётливо почувствовала) больше была явно похожа на оскал забитой собаки. Так что мужчина даже слегка пожал плечами и отвернулся.
А когда закрылась дверь в кухню, хотя её новые жильцы дома почти никогда не закрывали, Алиса с трудом сказала:
— Вить, проследи, чтобы в чулан никто не зашёл… — И шёпотом добавила, зная, что может положиться на него: — Что-то плохо мне… Хоть чуть побыть одной…
И на подгибающихся ногах пошла к названному помещению. Она не знала, что с ней происходит, только это нечто нарастало всё быстрей и быстрей, заставляя задыхаться от нехватки воздуха. Только чуть не упала, перешагивая низкий порог. А потом, когда дверь в чулан стала закрываться за ней, оставляя в кромешной тьме, Алиса сумела повернуться к стене, встать перед ней, ладонями упираясь в неё…
И — нахлынуло! То, как она съезжала с крыши без надежды уцепиться за плотно пригнанные черепицы (и как только их измигуны отодрали?!)… То, как она разговаривала с этой дамой, которая так уверена в своей правоте и смотрит на неё, как на падшую. Вроде всё равно, вроде Алиса знает, что всё не так, но ноги подгибаются… А твари заметались вокруг, в темноте, стараясь добраться до неё, обессиленной всеми этими ужасами, потому что она в момент стала беспомощной. И чем дальше — тем выразительней становились их внешне мешковатые, но тем не менее стремительные фигуры. Ноги подломились, и девушка упала возле стены, дрожа в жутком ознобе и хрипло дыша. И продолжая съезжать по крыше… Вот только теперь рядом не было никого, кто мог бы поймать её за руки и вытащить из раззявленной пасти двухэтажной высоты… И снова — тот же полёт-падение, и снова дух захватывает от мысли, что вот-вот она…
— …Не пущу! — ясно услышала она голос Виктора.
— Не надо! — жалобно умоляла белобрысенькая. — Не заходите туда, пожалуйста!
— Отойдите, дан Виктор! — рычала леди Эйслин. — Немедленно!
— Подождите, пока она выйдет сама! — рычал в ответ брат.
— Малец, ты понимаешь, что достаточно удара — и ты отлетишь в сторону? — вдруг раздался ещё один, уже мужской голос, невероятно раздражённый.
— Понимаю! — уже вскрикнул Виктор. — Только поймите и вы! Она устала! Она устала, потому что её оболгали — и ей приходится это терпеть! Она устала от измигунов! Она устала от страха! Неужели вам трудно это понять?! Дайте ей минутку побыть одной! Дайте ей время, хоть минутку отдохнуть!
Судя по голосам, они ещё долго собирались препираться. Так что Алиса сумела вновь собраться с силами и встать. Попереминавшись немного на месте, держась за стену, поняла, что ноги больше не подрагивают, и открыла дверь.
— Вы хотели меня видеть? Я вас внимательно слушаю, — сухо сказала она, шагнув в сторону от брата, чтобы видеть сразу всех и сразу же взять Виктора за руку.
Леди Эйслин мгновенно открыла рот — и внезапно закрыла его, глядя на Алису слегка ошалелыми глазами. И так же внезапно суетливо заговорила:
— Мы пришли узнать, почему до сих пор нам не подали чаю.
Стоявший рядом с ней недавний спаситель («Это он грозился ударить брата?!») неприлично уставился на девушку, которая бесстрастно сказала:
— Вы же понимаете (она сумела усмехнуться: опять понимаете!), что чаю надо настояться. Подождите немного — и я сама принесу вам его.
— Да-да-да! — снова засуетилась леди Эйслин, глядя на неё со странным выражением жалости и даже участия. — Мы подождём, леди Алиссия!.. Идём, Реган!
Алиса только стояла и смотрела. Она выдохлась — так себя чувствовала. Эти странные люди, в отличие от всадников Герхарда, вызывали в ней больше опасения. И в то же время изматывали своим присутствием в лесном доме — потому что она не понимала цели их пребывания здесь. Но сейчас они ушли как-то очень спокойно, не стараясь вновь скандалить, из-за того что она закрылась в чулане. Глупости какие-то…
— Что это они всё время пытаются сюда лезть? — процедила она сквозь зубы. — Как будто стараются не оставлять нас без присмотра. Правда, что ли, решили, что мы тут яд им готовим? И почему они так посмотрели на меня?
Брат заглянул ей в лицо и с сочувствием покачал головой.
— Лиска…
Только сейчас она заметила, что и Лула глядит на неё с каким-то состраданием. А когда белобрысенькая увидела, что хозяйка смотрит на неё, она быстро вынула из кармашка юбки небольшое зеркальце и протянула его Алисе.
— Это я на чердаке нашла, — объяснила Лула.
На всякий случай Алиса отошла к единственному окну и только здесь посмотрела в зеркальце. Пришлось сначала протереть его поверхность, слишком сильно измазанную, а потом заглянуть в него. Брови взлетели сами. Ну и ну… У Алисы с детства частенько появлялись мешки под глазами, если она переживала. Но сейчас эти мешки были не просто тёмными, а почти чёрными. Мда… Допереживалась. Аж новые гости испугались её вида.
Дверь на кухню на этот раз не была закрыта. Стук в неё не напугал никого. На пороге появился тот самый дан Реган. Он кивнул всем, словно приветствуя. Не успела Алиса вздохнуть, что их снова не оставляют в покое, как он виновато сказал:
— Мы не учли некоторых обстоятельств, леди Алиссия. Простите, за наше бесцеремонное вторжение. Леди Эйслин прислала меня, чтобы я мог вам в чём-то помочь.
Она переглянулась с братом. Пожалели при виде впавших глаз? Лула тоже посмотрела на дана Регана с недоумением. И чем он может помочь?
Кажется сообразив и сам, в чём их замешательство, дан Реган объяснил:
— Кроме вопроса о чае, я бы хотел узнать о том, как вы собирались ночевать в этом доме, если знаете об измигунах.
— Мы не только знаем… — буркнул Виктор.
— Дан Кун подсказал нам, что чёрная соль в этом чулане предназначена против измигунов, — насторожённо сказала Алиса. — А вы? Знаете, как именно её нужно использовать? Вы… маг?
— Да, я маг, — согласился дан Реган. — И я участвовал в создании чёрной соли, отгоняющей измигунов от жилища.
Они втроём уставились на него с такой надеждой, что он снова улыбнулся.
И Алиса не стала говорить ему, что он самый распрекрасный человек на свете, потому что может пролить полновесный свет хоть на что-то в этой жизни.
Но, до того как обрушить на него все свои вопросы, пришлось выполнить обещание и отнести поднос с чашками в комнату с камином. Когда дан Реган понял, что она хочет взять поднос, он опередил её. И тут Алиса виновато сказала ему:
— Простите, но чай придётся пить без чего-либо. Всё, что у нас было с собой, всё, что нам оставил дан Бартлей, мы, к сожалению, съели в первые два дня. Правда, у нас есть довольно сытные блюда — такие, как жареные грибы и суп из крольчатины. Если вы и леди Эйслин голодны, можем согреть вам эти блюда.
— Не беспокойтесь об этом, леди Алиссия, — отозвался дан Реган. — У нас найдётся, чем перекусить.
Алиса чуть склонила голову, скрывая усмешку. «Ну и пусть едят то, что у них есть. Обойдёмся и без их подачек. Не голодные. Что у них там есть? Небось, сладкое что-то. Ну и ладно».
— Я открою вам дверь, — спокойно сказала она. — И помогу расставить чашки.
И тут дан Реган сумел удивить их.
— А разве вы не будете пить чай с нами? — озадаченно спросил он, поняв, что на подносе три чашки, а дан Виктор и леди Лула не сдвинулись с места, чтобы идти следом.
Алиса хотела ответить обидным: «Где уж нам уж? Падшим и недостойным?» Потом её взяло за живое: хотели бы вместе чаёвничать — принесли бы привезённое в кухню, как привезённое для всех, а не прятали бы при себе! И вообще. Ей — садиться за стол с теми, кто считает её чуть ли не шлюхой?.. Но сумела взять себя в руки и более или менее спокойно ответить:
— Простите, дан Реган, но, мне кажется, сейчас это будет слишком навязчивым с нашей стороны. Мы подождём вас здесь, чтобы вы объяснили нам, как использовать чёрную соль к ночи.
Она боялась — он будет уговаривать их, потому что ни о какой навязчивости, конечно же, и речи нет. Но дан Реган то ли понял, то ли принял ситуацию, при которой хозяева не желают присоединяться к гостям (хотя Алиса понимала, что это против всех правил), поэтому кивнул и пошёл к комнате с камином. Дверь в помещение она ему открыла, но не стала даже заглядывать в комнату. Дождавшись, когда он войдёт, она мягко прикрыла дверь, не желая вслушиваться в горячий спор между леди Эйслин и вторым мужчиной, которого Алиса тоже посчитала её телохранителем. Правда, голоса в этом споре звучали как-то на равных, но мало ли какие отношения могут быть у телохранителей со своей подопечной.
— Лиска, они там на нас не обозлятся? — осторожно спросил Виктор, который уселся на широком подоконнике и потихоньку отпивал из чашки свою порцию чая.
— Лула, пожалуйста, приготовь ещё тарелку с мясом для Куна, — попросила Алиса, а потом ответила брату: — Вить, если честно, мне уже никакого дела нет до их злости или снисхождения. Как хотят, так и пусть ведут себя. Лишь бы завтра уехали, но уже сегодня показали бы, как пользоваться чёрной солью.
Она взяла тарелку с мясом и побежала к Куну.
Отдав ему мясо, она присела рядом.
— Время к вечеру, — вздохнула она. — Тебе бы ещё немного посидеть на солнышке, а тут эти явились.
— Не страшно, — улыбнулся оборотень. — Завтра я уйду отсюда, лишь слегка прихрамывая. Солнце и мясо сотворили со мной чудо. Не беспокойтесь обо мне, леди Алиссия. Счастье — вообще, что дан Виктор наткнулся на меня. И это главное, что я должен помнить. А уж хромота… Время есть — заживёт всё.
Как ни странно, Алиса рядом с Куном успокоилась гораздо больше, чем тогда, когда была рядом с братом и Лулой. Оборотень всегда был близок к тому, что называется безмятежностью или умиротворённостью. Эмоции выказывал лишь в тех случаях, когда бы и никто не остался спокойным. И веяло от него той уверенностью, которой Алисе постоянно не хватало здесь. Особенно сейчас… Поэтому она ещё немного посидела с ним, жалея лишь об одном: «Надо было не в чулан, а сразу сюда бежать!»
Когда вернулась на кухню, там уже притихли Виктор и Лула, а дан Реган с ними пытался беседовать. Обернувшись на звук шагов Алисы, он резковато спросил:
— Это правда, что вы отнесли оборотню мясо?
— Вы тоже хотите? — спросила она, будто не замечая агрессивных ноток в его голосе. — Будете его холодным или разогреть?
— Вы уходите от ответа.
— Да. Потому что мне кажется, вы лезете не в своё дело! — отрезала Алиса. — Да, я отнесла дану Куну мясо, которое поможет ему быстрей восстановиться. И что из этого моего поступка? Я совершила новое преступление, которое вы присовокупите к той клевете, которую я уже переживаю? И что дальше? Меня всё равно бросили на растерзание измигунам — из-за того, что я не совершала! Одним проступком меньше, одним — больше. Вам-то какое дело до всего этого?
— Но почему? — настаивал дан Реган. — Почему вы сами отнесли этому Куну еду?
— Потому что рядом с ним я чувствую, как возвращаются ко мне силы и спокойствие, — пожала плечами Алиса. — Он вселяет в меня уверенность, что всё будет хорошо, в то время как ваш приезд заставляет меня чувствовать себя преступницей. И это меня ослабляет — особенно в преддверии ночи с измигунами. Я… устаю от общения с вами. И зачем только дан Герхард вас встретил!
Крик души вырвался-таки, и Алиса, злая, ругаясь с собой из-за этого вопля, отвернулась, задрав подбородок, чтобы не разреветься. И хорошо, что они здесь — помогут разобраться с солью. И плохо — не расслабишься. Полный раздрай.
После нескольких секунд молчания дан Реган тихо сказал:
— Он нас встретил, потому что мы ехали сюда. В лесной дом. И мы тогда ещё не знали, что вы здесь.
— Как это? — не выдержал Виктор. — Разве дан Бартлей ничего не сказал вам?
— Мы не видели дана Бартлея. Наши дороги слегка… разошлись, — немного напряжённо сказал дан Реган. — Мы ехали сюда, чтобы поохотиться на кроликов.
— И встретили дана Герхарда, — поняла Алиса. — Именно он рассказал вам, что дан Бартлей оставил нас здесь — из-за моей мнимой неверности мужу, которого я никогда не видела. А вот любопытно… Сказал ли вам дан Герхард, что леди Лулу бросили на дороге, да ещё ближе к ночи? Бедной девочке пришлось ночевать в лесу, полном опасностей, прежде чем мы с братом нашли её.
Изумление дана Регана можно было черпать ложками — такое впечатление появилось у Алисы. Когда он бросил взгляд на белобрысенькую, та кротко кивнула, подтверждая рассказ своей хозяйки. И Алиса добавила:
— В общем-то, нам здесь нравится. И я бы была согласна остаться в этом доме, если бы не измигуны.
— Я тоже, — негромко добавил Виктор. И тут же напомнил: — Вы обещали нам объяснить, как использовать против этих тварей чёрную соль. Примерно мы представляем. Надо рассыпать её вокруг дома, да?
Оказалось, рассыпать соль не надо. Если рассыпать, то это будет слишком расточительно. Дан Реган, вместе с Виктором и Алисой, вошёл в чулан и показал полку над ларями с солью. Они видели её и раньше, но думали, что она служит для каких-то посудин. И были правы, но не совсем. Надо было только посветить свечой чуть дальше, чтобы увидеть, что на ней, ближе к стене, стоит множество небольших плошек, поставленных рядами кверху и прислонённых, чтобы не упали к самой стене. Дан Реган взял плошку, которая была в единственном числе поставлена ближе к краю полки, и показал её Алисе и Виктору. Не совсем пустая. В неё болталась небольшая деревянная ложка.
— Объём этой ложки — чёрная соль насыпается в плошки. Затем эти плошки ставят вокруг дома — на расстоянии семи шагов друг от друга. Всего их, плошек, должно быть девяносто шесть. Ставить их надо на закате солнца, чтобы последние солнечные лучи попали на соль. То есть каждую чашку показать солнцу.
Алисе это понравилось: чашку с солью показать солнцу! Поэтому она спросила:
— А вы будете нам помогать с чашками, дан Реган?
— Почему вы назвали только меня? — удивился тот. — Помогать будут все.
Она не стала объяснять, что не доверяет той же леди Эйслин. Слишком высокомерной видится дама — так захочет ли она заниматься таким неблагородным делом, как обнесение дома защитными плошками? Наверное, будет сидеть в одной из спален и только командовать своими телохранителями.
— А почему дан Герхард не подсказал нам, как можно хотя бы на время избавиться от измигунов? — спросил Виктор.
— Дан Герхард отнюдь не маг. Он воин.
— И приехал сюда, чтобы только убедиться, что измигуны нас сожрали, — мрачно пошутила Алиса.
— У вас настолько плохое мнение о дане Герхарде? — улыбнулся дан Реган.
— В свете происходящего с нами — да. Правда, под конец общения с ним я поняла, что он всё же порядочный человек, но подпал под влияние… слухов обо мне.
Они вышли из чулана, и дан Реган внимательно взглянул на Алису. Покачал головой и, будто извиняясь, сказал:
— Леди Алиссия, вы очень болезненно выглядите.
— У всех бывает минута слабости, — огрызнулась она, а потом виновато сказала: — Простите, я ведь ещё не поблагодарила вас за моё спасение.
— Я рад, что сумел помочь вам, — несколько официально, по впечатлениям Алисы, ответил он. И снова улыбнулся, глядя на неё.
Сейчас, когда они поняли, что дан Реган и правда готов помогать им, он стал выглядеть гораздо симпатичней. Но Алиса, хотя он явно относился к ней с той же симпатией, всё ещё была настороже. Дан Мичил тоже казался симпатягой, блин…
Но дан Реган не стал останавливаться на простом замечании, которое, как понимала Алиса, вообще-то неприлично делать даме. Или его отношение к ней теперь тоже просматривается через слова Герхарда, который наверняка рассказал леди Эйслин о дане Бартлее, получившем известие о недостойной жене дана Маркаса.
Нет, как ни странно, дан Реган засучил рукав своей бархатной куртки (или как они тут называются?) и снял с руки браслет из светло-зелёных бусин. После чего протянул браслет Алисе. Она вздёрнула брови. Но не успела спросить, потому что дан Реган сразу же объяснил:
— Это магический артефакт, который помогает человеку собирать силы. Тёмные пятна под вашими глазами, леди Алиссия, подсказывают, что вы ещё не совсем оправились от страха перед падением с крыши. Пожалуйста, наденьте его на руку. Или… давайте я вам помогу его надеть правильно.
Алиса шарахнулась от него так, что всем телом ударилась о дверь в чулан. Ошарашенный её реакцией, он изумлённо спросил:
— Что я такого сказал, что вы так испугались, леди Алиссия?! Магическая помощь не может входить в число тех действий, которые порочат девушку!
— Ну да, всё правильно, — звенящим от напряжения голосом отозвалась она. — Сначала вы наденете мне браслет на руку. Потом ласково погладите мне руку, сделав комплимент, какая нежная у меня кожа. Ну а потом окажется, что я… — она проглотила всухую вновь комом вставшие в горле слова. — Благодарю вас, дан Реган, за ваше желание помочь мне, но… лучше не надо. Я хорошо о вас думаю. Не надо менять моего мнения о вас, как о хорошем человеке.
Некоторое время дан Реган смотрел на неё с недоумением, а потом отвернулся к столу и положил браслет рядом с пустой тарелкой.
— Я не вполне понимаю, леди Алиссия…
— И не надо… — Алиса уже начинала чувствовать, как её снова трясёт, а к глазам подступают горячие слёзы.
— …Но мне кажется, что за короткое время вашего пребывания здесь вы успели испытать много негативных впечатлений. Простите, если теперь и я вхожу в их число.
И быстро, словно боясь, что она ещё что-то скажет — и, возможно, непоправимое, вышел из кухни. Как только он скрылся из виду, Лула бросилась к Алисе и обняла её.
— Пожалуйста, леди Алиса, пожалуйста…
Неизвестно, что белобрысенькая хотела сказать, но её сопереживание заставило девушку приходить в себя. И она сумела усмехнуться.
— Ничего, мы ещё повоюем!
— Лиска… — низким голосом позвал её Виктор. — Так вот почему… Дан Мичил, да? Он тебе сказал какую-то гадость, да?
— Забудь. — Алиса уже взяла себя в руки и, схватив за руку Лулу, вместе с ней подошла к столу. — Как вы думаете, стоит надевать браслет? Или я буду должна этому дану Регану?
— Мне кажется, этот дан не из таких, — неуверенно сказала белобрысенькая. И глубоко вздохнула.
— Надевай, — велел Виктор. — У тебя ещё и тот порез не прошёл. Может, получится её залечить с этим браслетом. А если этот дан Реган приставать будет, скажи мне, ясно?
Алиса отвела взгляд. Ничего она ему говорить не будет, случись что-нибудь похожее на то, что было ночью. По здешним временам — Мичил наверняка бы вызвал её брата на дуэль, оскорби его Виктор, защищая сестру. А Витька и меч-то учебный держать в руках не умеет как надо. Какая уж тут дуэль… Помешкала ещё немного и надела оставленный браслет выше той повязки, что ей сделал дан Мичил. И поклялась себе постоянно быть рядом либо с Лулой, либо с Виктором, чтобы никто больше не мог сделать ей непристойное предложение.