Одно дело — бежать, спотыкаясь, по лугам. Другое — брести по абсолютно чёрному лесу. Хорошо ещё — брат не возражал, когда Алиса вцепилась в его руку. Впрочем, время от времени она ощущала, как лихорадочно сжимаются и его пальцы, стискивая её ладонь. Идти с широко и напряжённо раскрытыми глазами и не видеть ничего становилось всё страшней. Хуже другое. Алиса как-то раньше и не думала, что в кромешной тьме могут отключаться и другие чувства. Например, кроме зрения, вдруг пропали лесные запахи: трав, цветов, листьев. Специально шмыгнула носом — нет, вроде не забит… А однажды на их пути что-то так резко затрещало и захлопало, что у девушки подогнулись ноги — и она просто упала. Не менее испуганный брат помог ей подняться, а потом озлился:
— Ни того, ни другого зрения нет! Как мы собираемся искать эту чёртову пасеку, если пару раз уже сумели налететь на деревья?!
И первым вытянул ладонь перед собой. А через секунду в чаше из пальцев вспыхнул огненный шарик «для метания».
Успокоив своё дыхание, Алиса повторила его приём. Но пальцев другой руки, судорожно сомкнутых на запястье Виктора, не расслабила. И тут же испугалась: а если Виктор, и так раздражённый из-за всей этой дурацкой ситуации, отпрянет и оставит её… ну, пусть не в темноте, но одну? Ведь она его тормозит. Он-то уже двинулся вперёд, и сестра ощутимо удерживала его, не поспевая за ним. Но брат остановился и буркнул:
— Ты только иди побыстрей, ага? А то мой камзол вообще с меня стащишь…
— Вить, может вернёмся? — просительно прошептала девушка. — Пока не поздно. По-моему, мы заблудились…
— Лиска… Сама подумай, — уже совсем мрачно откликнулся он. — Если мы заблудились, в какую сторону идти, чтобы было — из леса?
— А есть смысл… — начала девушка.
И шёпотом охнула, приникая к плечу брата и суматошно ища направление, в котором раздался странный, пугающий звук. Точней — звуки. И какие!.. Кто-то, какой-то жуткий и, вероятно, громоздкий зверь, ломился к ним, невзирая на тёмный лес. Этот зверь (с ужасом поняла Алиса) был четвероногим и явно не разбирал пути, потому что под его ногами неумолимо трещали сучья и резко шелестели травы… Кажется, непроизвольно Виктор тоже прижался к сестре, ищущей у него защиты. Но Алиса не смеялась, понимая. Тем более, ругнувшись всё тем же «блином», брат снова первым подал пример, затушив магический фонарик: просто взял и сжал пальцы в кулак. Алиса даже поначалу не догадалась, почему он отказался от света. А когда дошло, суетливо погасила и свой.
А неизвестный зверь продолжал приближаться — с треском, десятки раз размноженным лесным эхом… Они всё отступали, и даже мысли не было забраться, например, на дерево, хотя — нет: Алиса разок и взглянула на ближайший толстенный ствол, уходящий в чёрно-синее небо, содрогнулась и быстро опустила взгляд… В голове противным комаром нудела только одна мысль: «Это же лес! Как мы умудрились не подумать, что в нём, кроме измигунов, могут жить всякие волки-медведи?! И зачем я всё это придумала?! Нужно было мне проследить… Да ещё Витьку с собой потянула!.. А если и правда за нами гонится какой-нибудь бешеный медведь?!»
Наверное, брат думал примерно то же самое, потому что она еле расслышала в грохоте бегущего его негромкое:
— Это лось, наверное, или олень…
Если он решил, что таким образом успокоит сестру и себя… Она как представила несущуюся к ним громаду, вооружённую тяжёлыми и убийственными рогами, так окончательно перепугалась.
Треск стих, когда они наткнулись на дерево, которое было трудно обойти, поскольку оно буквально вырастало из высоких и густых кустов. К стволу пробились, а вот дальше продраться не получилось.
И тут Виктор резко толкнул сестру за свою спину и встал перед ней. Она не отпускала его плеча, а потому не увидела, но поняла, что он раскинул руки в стороны, готовый атаковать огнём кого угодно. И услышала его злобное бурчание, что, вообще-то, дикие звери огня боятся! Так что нечего тут!
— Дан Виктор?
Они поначалу даже не поняли, что сказал невидимый в кромешной тьме человек. Шарахнулись от звуков человеческого голоса — хорошо ещё, брат на ногах удержался. Алиса-то к древесному стволу прижалась, едва сумев заткнуть собственный крик.
— Леди Алиссия? — следом за первым голосом прозвучал голос второй.
Через пять минут брат с сестрой осторожно шли вместе с даном Реганом и даном Конлетом, шёпотом делясь впечатлениями от вылазки в лес и одновременно ругаясь-каясь, что решили последовать за магами в лес. Ну, ругали себя — чтобы их не ругали. Типа, и сами раскаиваются изо всех сил.
Кажется, прокатило.
Им объяснили, что увидели их магические огни-шарики, а, усилив магическое зрение — и их самих. Поняли, что юные маги заблудились, и поспешили им на выручку. Ругать — не ругали, а просто спокойно рассказали о том, что после обговаривания-совещания было установлено дежурство возле избушки пасечника.
— А зачем? — жадно спросил брат, в первую очередь сообразивший, что выволочки не ожидается, а потому в нём сразу проснулось логичное любопытство.
— Нам впервые приходится наблюдать за гнездом измигуньей матки почти с самого её появления на месте кормёжки — простите, леди Алиссия, за столь просторечное слово по отношению к человеческому поселению, — повинился дан Конлет.
Алиса промолчала, но подумала, что это слово не просто просторечное, но обидное и даже пренебрежительное, если вспомнить, что сутью кормёжки являются живые люди. Но приняла во внимание, что эти люди давно занимаются отслеживанием и уничтожением ночных тварей, а значит, могут себе позволить такие обозначения.
— А как долго вы собираетесь наблюдать за ней? — спросила она и спохватилась: — Я имею в виду — нынешней ночью?
— До утра, когда она цепенеет и, по человеческим понятиям, погружается в сон, — ответил дан Конлет. — Не беспокойтесь, леди Алиссия. Мы дежурим по одному. Кто устаёт, предупреждаем остальных и ложится спать. Походные плащи есть у нас у всех, так что устроиться на ночёвку вне дома — для нас не проблема.
— Леди Алиссия, дан Виктор, — вмешался дан Реган. — Вас отвести домой?
— Не знаю, как сестра, — быстро сказал брат, — но я бы хотел остаться и начать работу с магическим зрением. — И тут же вздохнул: — Если это возможно. Навязываться не буду. Желаете, чтобы мы оба ушли, — уйду и я.
— Я тоже остаюсь! — сердито заявила Алиса.
Ещё не хватало: Витька будет учиться, а она, значит, в отстающих будет ходить?!
— Но… — начал дан Реган.
— Вы сами сказали, что будете здесь до рассвета, — бесцеремонно перебила она его. — Это значит, у нас хватит времени выспаться потом в постелях.
— Точно! — удивился брат.
Маги пожали плечами и промолчали. «Молчание — знак согласия? — всё ещё сомневалась девушка. — Ну и ладно. Если бы мы помешали, они бы с нами миндальничать не стали. Так что будем считать, что дело слежки выгорело!»
Удивлённый дан Силлаг несколько насмешливо встретил явление заплутавших было юных магов, но слишком сильно зубоскалить над ними не стал.
Обоим были даны инструкции, которые затем были вытребованы от учеников в пересказе. Когда взрослые маги удовольствовались услышанным пересказом, они благосклонно предложили сесть на траву. Брат и сестра уселись и принялись пялиться на избушку — конкретно на те места в строении, на которые им указали.
Сначала было интересно. Алисе досталась точка в верхнем левом углу полуобвалившейся крыши избушки. Дан Конлет сообщил, что в этом месте таится одна из семи важных для жизнедеятельности матки точка. Поэтому Алиса сурово велела себе: «Хочешь нормально жить в этом мире — до утра высмотри эту точку!» Ей пояснили, что точка будет зеленовато-жёлтого цвета. В первые минуты было даже здорово: всё время казалось, что угол крыши всё-таки воссиял зеленовато-жёлтым. Но стоило моргнуть — и сияние пропадало. Потом край крыши начал вообще как-то странно изгибаться…
Алиса вздохнула и попыталась быть более сосредоточенней.
Но вскоре в выглядывании нужной точки начали мешать различные и даже бытовые препятствия. Например, она сидела на краешке своего плаща и даже сумела укрыть свои плечи его краем. Увы. Чем дольше она сидела неподвижно, тем больше начинала замерзать. Пришлось подтянуть плащ так, чтобы уместиться на самом его низе, а высвобожденную часть стянуть на груди. Опять увы. Быстро начали замерзать ноги, поневоле вытянутые на траву. Поворчав про себя, Алиса попыталась тихонечко развернуть плащ иначе и полностью завернуться в него. Как кукла в лоскуток ткани. Эх… Наружу остались руки и плечи…
Она осторожно покосилась на брата. Кажется, вскоре должен был проявиться рассвет, так что очертания сидевшего рядом Витьки она хоть и туманно, но видела. Хмыкнула. Брат, прислонившись к сломанной изгороди, бессовестно дрых, укрытый чьим-то плащом. Когда он только успел заснуть? И кто его только пожалел, сам лишившись тёплой части личного гардероба?
Она снова постаралась устроиться так, чтобы можно было, не отвлекаясь на мелочи, продолжить обучение магическому зрению… Застыв с прижатыми к груди коленями, Алиса вглядывалась в угол крыши. Вскоре что-то и в самом деле зеленовато-жёлтое смутно засияло перед её глазами в указанном для наблюдения месте. А потом ей показалось — она встала и пошла к избушке. Зачем? «Зачем меня позвали?» — спросила она глухую ночь. «Ты замёрзла, — ответила ночь. — Тебе надо согреться…» До избушки пасечника девушка не дошла. Но постепенно почуяла, как стало тепло, а потом и вовсе её окружил необычный жар, которым можно было наслаждаться, не боясь ничего. А потому она повернула голову и пристроила её в уютном и комфортном месте, которого не ожидала, но которое ей понравилось.
…Алиса открыла глаза. А потом — рот.
Избушка перед ней печально громоздилась всё той же почти обрушенной и заросшей травой крышей. И оказалось, что уже — утро, раннее, потому что мир вокруг в основном седого зелёного цвета, с редкими вкраплениями серого и коричневого. А поскольку оно седое от росы, то, вообще-то, должно быть не прохладно, а холодно. А ей, Алисе, совсем не холодно. Мало того — она пылает так, словно её подсадили на недавно растопленную печку, на горячие кирпичи, которые в её детстве, когда её с братом привозили к бабушке в деревню, так здорово пахли жаром и сухостью.
Несколько озадаченная, Алиса для начала сделала открытие: она всё в том же прихваченном с собой в лес плаще. Затем поняла, что сидит на части чужого плаща. Собираясь, повернуть голову, чтобы понять, где именно сидит, замерла. И голову повернула о-очень осторожно.
Дан Реган спал, привалившись к уцелевшим доскам забора. Именно на его плаще сидела девушка, которую он ещё и обнимал. И, кажется, он сделал магически что-то такое, отчего пылал жаром и сам и успешно обогревал Алису. В полном недоумении девушка, стараясь не шевелиться, огляделась. Магов нет. И Виктора тоже. Ушли, пока не наступило утро? А что делать ей? Ну, Витька! Мог бы и разбудить сестру, чтобы она не попадала в глупое положение! Эгоист несчастный!..
А потом она поняла, что произошло. Дан Реган остался на пасеке ради неё. Ради её сна. Тот самый дан Реган, который ей нравился всё больше. А сейчас он доказал делом, что и она ему нравится. Или… нет?
Вспомнилось, как она уже однажды гадала: нравится ли она ему? Или ему лишь нравится, что нашли ещё одного сильного (в этом-то сомнений нет!) и перспективного в войне с измигунами мага огня? Успокоилась на следующем выводе: была бы просто ученицей магов — разбудил бы и повёл домой высыпаться. А так… Она ему нравится, потому что он не стал её будить, не стал вести лесом и лугами домой, чтобы она выспалась там. Без него. И пойдут они домой — только вдвоём.
Сердце чаще не забилось. Алиса только сонно улыбнулась и снова склонилась к жаркому плечу дана Регана, закрывая глаза. Что бы там ни было, что бы ни думал там себе этот маг огня, но эти минутки покоя и уютного одиночества на двоих она не собирается нарушать сама. Пусть он… Или… как там получится.
…Когда девушка, насторожившая его своим пробуждением, всё же обмякла в прежнем положении сидящей в его объятиях, а затем послышалось её сопение вновь уснувшей, дан Реган чуть улыбнулся и поправил край плаща, сползший с её плеча. На этот раз он был точно уверен, что прав в своих предположениях.
…Вернулись домой поздним утром, когда роса сошла, и трава не блистала зелёными самоцветами, но переливалась волнами под сильным ветром. И разбежались в разные стороны: она — умываться и приводить себя в порядок, он — в конюшню, посмотреть, как там лошади, на одной из которых пообещал ей научить ездить.
А потом потянулись дни учёбы.
Создание огненных стрел убийственной и даже, для брата с сестрой, невыразимо мощной силы.
Сбор энергии.
Развитие магического зрения, направленного на магический предмет и на такой же предмет, находящийся за любой преградой. Измигуны-то — твари тоже магические.
Вечером — отдых, включающий в себя прогулку на лошадях.
И ночное наблюдение за избушкой пасечника.
Дан Реган даже не думал соблюдать каких-то приличий — насколько это понимала Алиса. Он заявил странные права на девушку. И остальные маги молча согласились с ним. Никто из них даже не пытался поддеть Алису в её странной ситуации. И сама она, опять переживавшая своё зыбкое положение и страх перед насмешками и болезненными напоминаниями, помалкивала, потому что в общении дан Реган определённой границы не переступал-таки. И, насколько она себя знала: она бы тоже не дала перейти ему эту границу. И вопрос о её статусе вновь ехидно вставал во весь рост: кто она? Несостоявшаяся жена дана Маркаса, а ныне свободная от навязанного ей положения? Или она всё ещё была подаренной королём этому дану?
От ответов на её пару раз заданных вопросов уходили все. И она хмуро приняла положение девушки-ученицы при дане Регане. Как приняли это все, в том числе, что было для неё поразительно, и прислуга в доме матери.
На следующий день после той необыкновенной ночи в поместье приехали дан Герхард с десятком всадников, которых тоже разместили в отдельном здании, где было достаточно гостевых спален.
Сначала Алиса была в недоумении, зачем их так много. Но уже после обеда, когда, разместившись в гостевом доме, всадники дана Герхарда ушли за пределы двора, стало ясно, что и им здесь придётся нелегко. Под командованием дана Герхарда был устроен ещё один полигон, где всадники принялись за собственные тренировки, настолько жёсткие, что наблюдавший за ними какое-то время Виктор поёжился и покачал головой.
— Если честно, — сказал брат, — я бы хотел потренироваться так, как они. Но, блин… Что они делают… Это ж отвал башки. Нет, в их темпе я бы не сумел.
— Вить, ты забываешь, что они тренируют уже приобретённые навыки, — напомнила Алиса, сама с ужасом следившая за всадниками. — Именно они будут нас прикрывать, если у нас не получится убить матку сразу.
— Не только, — добавил стоявший рядом дан Реган. — Если мы убьём матку, будет опасность, что из домика пасечника выскочат измигуны. Если вы помните, в чрезвычайных ситуациях они могут выйти и днём. А убийство матки для них и есть чрезвычайная ситуация. Тем более — это её первый выводок.
— Почему? — тут же спросил Виктор. — Почему — тем более?
— Они ещё не знают, что через некоторое время она их сожрёт, — будто в рассеянности ответил дан Реган.
— Сожрёт? — ужаснулась Лула, в последнее время притихшая и ходившая хвостиком за леди Хелен.
— Да, — всё так же рассеянно ответил маг. — И будет сжирать приплод до тех пор, пока в выводке не появится будущая матка. Тогда она всех не съест. Оставит несколько штук, которые должны будут сопровождать новую матку до места, которое ей понравится.
— После чего она их слопает, — даже без вопросительных интонаций высказал Виктор, выглядевший ошеломлённым.
— Именно, — подтвердил дан Реган.
Больше всех повезло с прибытием всадников леди Хелен. Теперь прислуга, ранее пренебрегавшая её приказами и выполнявшая их только после её рявканья, слушалась хозяйку дома беспрекословно. Кроме всего прочего, леди Хелен получила на детей, востребованных в королевстве магов, вспомоществование — как это дело назвали старшие маги. Денежное. Устроив совещание с детьми, мама даже испугалась, когда брат с сестрой предложили ей забрать все деньги: ведь на продовольствие для магов и всадников ей деньги тоже выдали, но слишком, по её мнению, скудные. Так что вскоре пастух, дан Лаогер, присоединил к трём коровам ещё двух, прикупленных в соседнем поместье. И стол стал разнообразней, потому что с тем же поместьем был заключён договор: на время пребывания в доме леди Хелен магов и всадников сюда же будут привозить мясо.
Соседям по поместью не объявили, с чего бы это в поместье леди Хелен такое столпотворение народу. Дан Реган объяснил своим ученикам, что есть время. И, если соседям объявить об опасности заранее, будет слишком большая паника.
Маги, умудрённые опытом, решились на следующее: за несколько дней до появления потомства у матки измигунов устроить её уничтожение. Если же операция не удастся, вот тогда и придётся предупреждать окрестных соседей о грозящей им беде. То есть у тех будет те самые несколько дней, в течение которых они успеют спокойно перебраться в безопасное время, пока с маткой всё-таки не сладят.
Как-то, после обеда, дан Герхард, улучив минутку, когда Алиса вышла во двор угостить свою лошадку сладкой булочкой, на выпечку которых мать была выдумщицей из-за отсутствия нормальных сладостей, подмигнул ей и кивнул в сторону.
Заинтригованная, Алиса тоже оглянулась: кроме неё, больше никто не вышел, так что беседа с даном Герхардом обещала быть приватной.
— Что случилось? — с откровенным любопытством спросила она, забежав за угол конюшни, мимо которого всадники вот-вот должны были пройти на личный полигон — или, лучше сказать, на тренировочное поле?
— Так новости-то я вам не рассказал, — пожал плечами дан Герхард. — Другим-то, небось, они неинтересны, но вам-то, думаю, такое знать надо.
— И что за новости?
Алиса выговорила — и вдруг поняла. Сразу что-то тяжёлое поднялось внутри, а вместе с ним и тревога… И оказалась права в своих подозрениях.
— Ну, значит, сначала дан Бартлей, — сказал командир десятки. — Дан Маркас отправил его в тюремной карете — к самому королю. Со стражей, которая привезла нашему государю бумагу со всем тем, что это дан Бартлей успел натворить. Сейчас дядюшка нашего дана Маркаса томится в тюрьме и ждёт королевского суда над собой. Думаю, не больно-то ему милость окажут. Натворил он делов — это да. Но главное — поперёк королевского приказа пошёл. Это вот совсем для него плохо.
Дан Герхард, знала Алиса, не мастак говорить много. В конце пересказа первой новости он осип. Пришлось ему откашливаться, а Алисе — снова горестно думать о том, что его информация насчёт «поперёк королевского приказа» опять ставит её в то зыбкое положение неизвестности, когда она вроде привыкла не думать о нём.
Наконец дан Герхард смог снова заговорить.
— И вот — дан Мичил… Мы-то думали, с него только дворянство снимут. Ан нет. Услали его в рядовые всадники в местечко, где сразу два гнезда измигунов нашли. И тоже король решал. Поскольку дан Маркас ему и на это представил в письменном виде обвинение в нарушении законов чести. Не командовать ему больше — дану Мичилу. Ну, что, леди Алиссия? С хорошими я к вам новостями?
— С хорошими, — задумчиво сказала Алиса. — Только вот… Ладно — дан Бартлей. Но жаль, что такой человек, как дан Мичил, знавший целительство, оказался настолько… — она поискала слово, — умеющим пакостить.
— Да, как целитель, дан Мичил был очень хорош, — тоже задумчиво сказал дан Герхард, и они расстались, потому что во дворе закричали всадники, выкликая своего командира, а старшие маги (высунулась из-за угла Алиса) осматривали двор в поисках своих подопечных.
Через три дня Виктор и Алиса уже могли с закрытыми глазами найти дорогу к домику пасечника. И не только потому, что к месту была протоптана тропинка, а потому, что набегались по ней — несколько-то раз за день, да и ночь. Постепенно оба научились видеть то, что необходимо, и им открылось жутковатое зрелище матки. Та пласталась и впрямь по всему помещению. И вроде бы легко было отметить все семь её жизненно важных центров на теле. Но теперь и Виктор, и Алиса чётко видели проблему: эти центры — перемещались! Причём всегда прихотливо и непредсказуемо! В том смысле непредсказуемо, что они могли внезапно дёрнуться и разлететься в стороны. А ещё могли пропасть — и приходилось вновь напрягать зрение, чтобы разыскать их. Да ещё сияли не всегда равномерно. Порой ученики магов огня могли не досчитаться зеленовато-жёлтых точек, а потом обнаружить, что парочка из них просто-напросто чуть ли не погасла.
Через пять дней юные маги уже легко разыскивали все нужные точки, даже если они резко исчезали и перемещались в неожиданные места.
Через неделю научились различать эти точки. Именно различать, потому что при тренированном магическом зрении выяснилось, что у точек может быть не только разная форма, но и цвета могут отличаться определёнными оттенками. И началась кропотливая работа, когда каждый получил «собственную» точку. Все отслеживания теперь проходили по одной схеме, когда маги напряжённо наблюдали, одновременно вслух отмечая:
— Моя точка прошла от левого угла вниз.
— Моя потускнела — слева от правого угла крыши.
— Моя опустилась вниз, под второе окно.
Через день приехал дан Ристерд — с сестрой дана Маркаса, леди Эйслин. Именно она оказалась в этой команде седьмым магом огня, как и было обещано. Приехали они в сопровождении ещё шести всадников, сразу перешедших под командование дана Герхарда.
Леди Хелен немного испугалась этого приезда, о котором её не предупредили. Но Алиса объяснила маме, что леди Эйслин — дама высокомерная только на первый взгляд. А так — вполне себе человек доброжелательный. Хотя с нею и надо держать ухо востро. Впечатление дочери подтвердил и сын. Но, кажется, леди Эйслин понимала, что приехала в деревенское местечко — по сути, в провинцию. Так что слишком больших требований к своей спальне, выделенной ей в основном доме, не предъявляла.
Да и отдыхать было некогда в доме.
Теперь два тренировочных места возле конюшни были забыты. Все тренировки и этапы операции проходили возле избушки пасечника. Всадники примерно уже представляли ту местность, на которой придётся воевать с измигунами, если упустить их развитие. Ведь основной расчёт был на то, что они не успеют вылупиться из яиц.
Именно поэтому наблюдение за маткой и её состоянием велось в последнее время весьма жёстко. Про две недели знали. Но ведь молодая. А вдруг «детишки» начнут вылупляться раньше? Никто не застрахован от неожиданностей.
В редкие минуты, когда брат и сестра могли поговорить обо всём откровенно, Виктор как-то спросил сестру:
— Лиск, то, что ты похудела, так и я такой же. Но почему ты стала совсем какая-то… сникла?
— Я не сникла, а нервничаю, — ответила девушка. Они сидели в её комнате перед ужином, дожидаясь, когда поднимется Лула — белобрысенькая в последнее время частенько помогала леди Хелен с гостями.
— Из-за чего? Вроде всё устаканилось?
— Нет. Не всё. — Повторять, что её положение неясно, уже не хотелось. Виктор сам отлично знал о том.
— Боишься дня X? — попробовал догадаться брат.
— Давай не будем об этом, — предложила Алиса. — Нервничаю и нервничаю. Может, ты тоже так, но не говоришь — и лучше меня скрываешь? — И тут же придумала отмазку: — Ладно, скажу. Я думаю: а если мы сюда попали только из-за измигунов? И, когда их не будет, нас вернут в свой мир?
Сидевший, развалившись на её кровати, Виктор резко встал. Постоял, невероятно злой, а потом покачал головой. Вздохнув, снова сел, ссутулился.
— Чего злиться… Толку всё равно нет. Ты права. Можно такое подозревать. Честно говоря… Не хочу. Я здесь другой. И мне это нравится. И маме, я видел, тоже здесь нравится. А ещё я здесь маг! И здесь… — он помолчал. — Здесь Лула. Я к ней так привык, что не представляю, как буду без неё…
— Я глупая, — хмуро сказала Алиса. — И чего сейчас-то всполошилась? Вот закончится всё — тогда и увидим, да?
— Да нет, не глупая. Я… тоже ведь.
Они замолчали, сидя на её кровати и думая каждый о своём.