К входной двери Лула отказалась подходить. Наотрез. Смотрела на всех так затравленно, что казалось: они все хотят принести её чуть ли не в жертву.
Кун же смотрел на них двоих, как… скажем так, как на ненормальных. Вроде как: «Ну, если любопытно, так почему бы вам и не посмотреть…» Сам даже вставать не думал с пола. Вообще-то — оправданно: нога-то, прокушенная челюстями капкана, да ещё много раз потревоженная движением, болела наверняка ужасающе.
А в головы Алисы и Виктора втемяшилось твёрдое убеждение, что с ними ничего особенного не произойдёт. А потому им до зарезу хотелось если не увидеть, то услышать ночных тварей, которые постепенно брали дом в кольцо — по уверениям оборотня.
Что ж… Вооружившись подростковым мечом и уже привычными двумя ножами, брат первым пошёл к лестнице на первый этаж. Алиса за ним — на всякий случай сжав кулачок и заранее вытянув указательный палец. Рассудок напоминал, что против любого врага драться огнём нельзя — дом сгорит, и перед лицом ночных тварей они все станут беззащитными. Но сложенные определённым образом пальцы придавали уверенности, что и она, Алиса, небеспомощна.
Шагая за Виктором, который прихватил одну свечу, она суматошно уговаривала себя: «Мы только послушаем и сразу поднимемся назад. — И одновременно злилась: — Получается, из-за измигунов здесь люди жить не могут? И оборотни до кучи? Чёртов муж, который так легко обрёк якобы неверную ему жену на страшную жизнь! Беззащитную женщину наказать легко, причём даже не доказав её вины! А вот справиться с какими-то тварями, которых все боятся, даже не подумал! Или… — задумалась она, — они тут все привыкли к такой жизни, что днём для них весь мир открыт, но с закатом солнца надо отсиживаться за стенами дома? Но это не жизнь!.. Хотя… люди ко всему привыкают. Но, чёрт… Получается, мой несостоявшийся муж и его дядюшка решили от меня и брата таким образом избавиться? А что — неплохо устроились: и, типа неверной, жены нет, и её угодья остались во владении вдовца… Лучше бы эти у измигуна отбил! Ненавижу гада».
Брат остановился. В подрагивающем пламени свечи нарисовалась дверь в «сени».
Здесь стук во входную дверь стал более отчётливым. И даже характеристики для него нашлись: там, на улице, стучит человек, который страшно боится остаться вне дома и который знает, чем ему, его жизни грозит глухая тёмная ночь. Поэтому он, наверняка суматошно оглядываясь, стучит часто, но при этом негромко, чтобы не услышали враждебные ночные существа.
Алиса и Виктор переглянулись. Был период в их жизни, когда они взахлёб смотрели только ужастики. Насмотрелись таких ужасов, что, возможно, и эта ночь померкнет перед накалом киношных страстей. Так чего бояться? Алиса нетерпеливо протянула руку открыть дверь в «сени».
Стук стал чётче, а потом вдруг пропал. А пламя свечи внезапно уменьшилось.
А следом внезапно Алиса прочувствовала необычное и мурашечное впечатление: её обнюхали! Сразу несколько, чуть ли не десяток существ! Как такое может быть, если пламя свечи померкло вот только что?! А ещё Алиса твёрдо помнила, что в «сенях» только она и брат! И всё же она даже сильно вздрогнула, то ли услышав, то ли придумав резкое сопение, с которым невидимки ещё раз нюхнули её.
А затем в дверь вновь заколотили, и раздался такой пронзительно знакомый голос, что Виктор от ужаса застонал:
— Дети, открывайте быстрей! Мне страшно! Не оставляйте свою мать за порогом! В этой страшной темноте! Здесь какие-то существа бегают! Алиса! Витенька! Пожалуйста, впустите свою мамочку! Она так боится темноты и тех, кто в ней!
Алиса открыла рот, чувствуя, что глаза болезненно напряжены, вперившись в едва видную входную дверь… Что… Мама? За дверью?! Как она там оказалась?! А рассудок мгновенно подкинул логичный ответ: до неё тоже дошли слухи о якобы неверности дочери и о том, что муж, который дочери муж только по доверенности, велел оставить жену в лесном доме — в том лесу, который выбрали своим местом обитания измигуны! И она наверняка сразу помчалась на выручку к своим детям! И не успела! Стоит за дверью, испуганно оглядываясь по сторонам, а оттуда на неё медленно, с угрозой наступают из тьмы уродливые фигуры со светящимися глазами!
Алиса так ярко все предшествующие события этому неожиданному появлению мамы представила, что нисколько не удивилась, когда свободная рука брата дёрнулась к дверной ручке — к каминной кочерге, чтобы вынуть её из пазов и открыть матери дверь.
— Деточки, неужели вы мне не откроете?! — изумилась мать со слезами. — Я вас растила, ночей не спала! Кормила, поила, одевала — себя забывала! — Она захлёбывалась уже от рыданий. — И вот она, ваша благодарность!.. Неужели вы оставите меня, свою родную мать, здесь, за порогом дома, в котором вы сами укрылись?! Оставите меня среди чудовищ?! Подумайте обо мне хоть раз в жизни! За что-о?! Что я вам такого сделала, что вы так легко меня здесь оставляете-е?! Алиса-а, Ви-итенька! Откройте! Пожалуйста, дети! Мне страшно здесь!
Заскрежетала кочерга, которую Виктор пытался вытащить одной рукой. Другая была занята свечой с огнём, который продолжал медленно умирать.
Алиса решительно собралась ввинтиться сбоку между стеной и братом к двери, чтобы помочь ему убрать кочергу…
Тяжёлые ладони, по впечатлениям, грохнулись на её плечо и сжали его так, что девушка ахнула от страха, а потом и от боли: железные пальцы словно впились в плечо, а затем рванули Алису назад так, что она, не успевая перебирать ногами, чуть не упала. Рядом возмущённо мыкнул брат, когда его секундой позже тоже жёстко оттащили назад.
Посланная локтем (Алиса успела заметить), дверь в «сени» захлопнулась, а Кун молча впихнул брата и сестру подальше назад, в холл. Виктор отскочил от него, уронив свечу на пол, и, потирая плечо, недвусмысленно взялся за меч.
— Там наша мама… — сквозь зубы процедил он. — И ты сейчас сам пустишь её в дом, ясно тебе, оборотень?
— За дверью дома нет ни одного человека, — спокойно сказал Кун. — И, если ты мне не поверишь, я побью тебя так, чтобы ты даже доползти не сумел к двери. Ты спас меня, и я отплачу тебе спасением твоей жизни. Пусть это и будет больно. Но к входной двери до первых лучей солнца никто не подойдёт. А если хочешь слушать, как вроде твоя мать там стонет до тех же первых лучей солнца, а потом пропадает, то сиди здесь — эту дверь я тебе открою. Это я могу сделать. Но к входной никого не пущу!
Будто подтверждая его слова, в закрытое ставнем окно глухо постучали, а потом… Алиса замерла, как замер и Виктор: там, за окном, кто-то уже не постучал, а взобрался на карниз и попытался поскрести между ним и рамой, словно стараясь снизу открыть окно. Но не этот скрежет и опасность, логично следующая за ним, поразили их обоих. Поразило, что вскоре, в наступившей тишине, за окном послышался торопливый бег небольших, но явно шустрых существ. Суховатый бег по стене.
А потом Кун схватился за голову, а за ставнем изумлённые Алиса с Виктором услышали жалобное поскуливание и умоляющее взлаивание.
— Что это? — прошептала девушка в наступившей полной тьме: выпавшая из руки брата свеча потухла.
— Они залезли мне в голову!.. — пятясь и скривившись, как от боли, прорычал оборотень. — И вынуждают открыть дверь, подражая голосам моей семьи! Идёмте наверх! Там они нас не достанут…
— Но ты… — начал Виктор.
— Быстрей уходим! Они давят! Ещё немного — и я поверю, что там моя жена и дети! Быстрей наверх! Меня вы остановить не сможете, если я пойду открывать им!
Алиса нашарила свечу под ногами и ткнула пальцем в нащупанный фитилёк. И первой кинулась к лестнице. Голоса матери она больше не слышала и начала подозревать, что Кун не совсем прав: те страшные существа, что бегают по всему дому извне, не давят — они вкладывают в их мозги иллюзию, слуховую или ещё какую, и тем самым заставляют повиноваться им и послушно выходить наружу покорными жертвами. Или что-то в том же смысле. В общем, Кун даже прав: это давление на сознание… дичи.
Она чуть не споткнулась на последних, верхних ступенях лестницы. Думать о себе, как о дичи. А ещё… думать о себе, как о современном (когда-то и где-то в другом месте) человеке, который слаб перед явлением мистических (или они реальные?!) существ, которые так легко могут шантажировать, манипулируя сознанием… Это даже больно.
Она ворвалась в коридор второго этажа и бросилась к Луле, сидевшей, сутулясь возле другой горящей свечи, оставленной ей. Бросилась так, словно только эта пугливая девочка могла её спасти… И за пару-другую последних шагов сумела-таки догадаться, что своим резким движением может перепугать белобрысенькую. А нужно ей это сейчас — самой ужаснувшейся перед происходящим, наткнуться на такую же испуганную? А потому последние шаги прошла, заставляя себя не спешить.
А когда добралась до Лулы, прикусила до крови губу, обернувшись к коридорной лестнице: а она? Не эгоистичней матери? Ведь она схватила горящую свечу и убежала вперёд, оставив брата и оборотня без света! Пусть Кун предупредил, что он видит в темноте, но ведь свет для него, живого, особенно сейчас — это надежда… И осеклась в своих беспорядочных мыслях. Что она сейчас мысленно сказала?
Алиса кивнула Луле, вскинувшей голову при её приближении, и быстро пошла обратно: там брат согнулся под тяжестью Куна, втаскивая его в коридор, а затем и к матрасам, брошенным по обе стороны коридора, к стенам. Мужчины немного замешкались: опираясь на Виктора и на стену, оборотень пытался сесть на матрас, но у него не получалось — трудно было опираться на одну здоровую ногу. Алиса подбежала к ним и помогла уложить Куна. Тот, очутившись на полу и сумев вытянуть пораненную ногу, с облегчением прислонился к стене.
— Кун, — присела на корточки перед ним Алиса, — Кажется, я кое-что вспомнила об этих измигунах. Почему я думаю о них, как о… неживых?
— Потому что они не порождения земных богов, как все те, кто состоит из плоти и крови. Но, леди Алиссия, об их происхождении лучше спросить знающих людей, — устало сказал оборотень. — Это не наши… сказки.
— Спасибо и на этом, — пробормотал она и, кивнув брату и оставив ему свою свечу, пошла снова к Луле.
Рядом с девицей, едва дышавшей от страха, она уселась на свой матрас и задумалась. Но все мысли взрывала в клочья одна-единственная: по всему дому, по его стенам и крыше, бегают некие сущности. Они не похожи на обычных живых существ, но они могут убивать. Почему она не спросила у Куна, не могут ли измигуны проникнуть в дом через дымоходы? Или, например, через чердачные окошки, которые наверняка имеются — те окошки вспомнила Алиса, о которых не подумал ни Виктор, ни она сама…
— Леди Алиссия… — прошептали со стороны, и она открыла глаза, с трудом удерживая отяжелевшие веки.
— Что, Лула…
— Пусть эта свеча догорит сама, — прошептала белобрысенькая. — Не тушите её, леди, пожалуйста… Лучше уснуть при свете…
— Не буду, Лула, спи, — отшепталась Алиса в ответ и вздохнула: судя по скорости сгорания, свеча может погаснуть за следующие два-три часа. Что делать? Или ничего не надо делать? Они уснут, и им будет всё равно, освещён ли яркой тёплой капелькой коридор, нет ли?..
Белобрысая тоже вздохнула и, закутавшись в одеяло, легла так, чтобы смотреть на горящую свечу. Дремлющая на ходу, Алиса даже проснулась от этого её упрямства и встала. На подрагивающих от переживаний ногах дошла до брата с оборотнем. Брат, уткнувшийся носом в тощую подушку, на звук её шагов не шевельнулся. Кун — тоже, но его глаза, до сих пор закрытые, немедленно блеснули прозрачной зеленью. Алиса прошептала ему:
— Я вам оставлю свечу на всякий случай.
И положила свечу между оборотнем и братом, ближе к последнему. Сомневалась она, что Кун сумеет вызвать огонь… Разогнуться не успела — получила тому подтверждение, когда оборотень прошептал:
— Вы с братом — маги огня, леди Алиссия?
Помедлив, она кивнула и пошла на место, раздумывая на ходу. Он сказал конкретно — маг огня. Значит, в этом мире у магов есть специализации? А они-то с Виктором думали, что умеют всё подряд, если получилось сотворить огонь. Хм, даже слово «умеют» для них многовато. Слишком уж самонадеянное слово, если говорить о них с братом.
Устраиваясь на своём матрасе, заметила, что Лула спит: глаза закрыты расслабленно, сопения почти не слышно — согрелась под одеялом. Алиса взглянула на свечу, поставленную в чашку (подсвечников не нашли. А, впрочем, и не искали — не до того было), и положила рядом с чашкой ещё две свечи, которые собиралась зажечь, если проснётся или разбудят. Уплывала в сон со смутной мечтой об изолированной комнате — о помещении, где комфортно переживать такую ночь, как эта…
…Коридор, защищённый двумя стенами с обеих сторон, не пропускал давления измигунов на прячущихся в нём. И всё же Алиса время от времени вздрагивала и открывала глаза, слыша далёкие знакомые голоса, умолявшие её впустить в дом, спасти от чудовищ… Когда от кошмаров во сне и наяву приходилось совсем туго, она просыпалась настолько, чтобы встать и на ощупь найти свечу, после чего ткнуть в неё пальцем. И в свете живого огня вновь засыпала, уже совершенно успокоенная, как и Лула, невидимая в темноте и что-то жалобно бормотавшая во сне, а при свете замолкавшая…
…Вздрогнув так, что сердце болезненно затрепыхалось, Алиса резко села и огляделась. Очередная, последняя, свеча догорела. Но коридор был виден от и до. Присмотревшись к его концу — туда, где спали мужчины, Алиса заметила лишь постельные принадлежности. Зато Лула спала, и удивлённая улыбка блуждала по губам белобрысенькой. Будить? Или не стоит — после этой ночи-то?
Но Лула вдруг охнула и скрючилась под одеялом, из которого вскоре высунулась, быстро и с тревогой огляделась. Завидя хозяйку, вылезла и сипло спросила:
— А что? Ночь-то прошла?
— Доброе утро, Лула, — насмешливо поприветствовала её Алиса. — Кажется, наши мужчины вышли во двор. Не пора ли и нам приводить себя в порядок, чтобы показаться им на глаза?
Спали, не раздеваясь. Так что просто обдёрнули на себе блузы и юбки, оставили постели в коридоре: смысл их убирать, если следующая ночь будет такой же? — разве что взбили подушки и слегка помахали одеялами, чтобы потом сложить их, и заторопились к лестнице… Убедившись, что на улице солнечное утро, обе, прихватив грязную посуду, поспешили на кухню, где Алиса довольно ухмыльнулась: Виктор уже наполнил печурку растопкой! — и поставила на плиту кастрюлю с чистой водой — для умывания. Лула тем временем рассортировала посуду и вопросительно взглянула на Алису. Та кивнула.
— Да, мы не только умоемся тёплой водой, но и посуду ею помоем.
Приготовив завтрак, обе наконец решились выйти из дома и посмотреть, где и что делают мужчины. Прямо на крыльце Алиса чуть не споткнулась, обнаружив под ногами запись, не очень отчётливую, так как сделана она была явно строительным камнем: «Лиска, мы в лесу!»
— Понятно, — пробормотала она, покосившись на Лулу, которая таращилась на запись огромными глазами. Почему? Смутило имя Лиска?
Они спустились с лестницы, чтобы хорошенько осмотреться. Лула тихонько хныкнула, глядя на дом, а Алиса леденяще поджала губы. Все стены каменного дома были в странных следах, напоминающих о вчерашнем впечатлении, что по зданию бегали.
Подошла ближе и даже осторожно потрогала один: одна кривая линия, а по бокам от неё две короткие и тоже кривоватые. Неужели такие странные пальцы с когтями? Алиса запрокинула голову, следя за линией этого следа: он пропадал под самой крышей. Залезли ли измигуны на чердак? Или пока ограничились лишь обследованием дома?
За спиной Кун негромко сказал:
— В первую ночь они пытаются сделать так, чтобы люди сами вышли из дома.
— А что будет во вторую? — не оглядываясь, спросила она.
— Будут стараться проникнуть через все двери и окна, какие только найдут.
— И через подвальные тоже?
— Да.
Она наконец обернулась.
Брат тоже стоял рядом.
Впервые разглядев Куна, Алиса поняла, что он очень симпатичный. Даже удивилась: она представляла его по смутным очертаниям в постоянной тьме или в полумраке довольно грубым по внешности. Но у оборотня под копной русых волос оказалось слегка округлое лицо, с намертво сжатыми (пока молчит) губами, часто прищуренными глазами. И даже нос, который должен быть, по впечатлениям, большим, был всего лишь небольшим, прямым. Если смотреть как на человека — лет, наверное, под тридцать. Вспомнив ночь, Алиса слабо улыбнулась: у него уже семья и дети!
— Что вы делали в лесу? — спросила она.
— Хотели поохотиться на кроликов, — проворчал Кун.
Забыв о следующем вопросе, Алиса подняла брови. Интересно, откуда он взял слишком свободную (сам он невысок, хоть и широкоплеч) рубаху и, видно, старые, но крепкие штаны? Неужели Виктор поискал, во что бы одеться оборотню?
— Вы сказали об этом желании очень недовольно, — заметила она. — Ничего не получается? Или это только начало?
Кун что-то невнятно пробормотал, Виктор насупился и отвернулся, и Алиса со вздохом пригласила:
— Идёмте в кухню — завтракать. Мы с Лулой уже приготовили всё, что нашли.
Кун внезапно поклонился Алисе и поднял руку — со связкой каких-то пушных зверьков. Ошалевшая, девушка не сразу поняла, что он отдаёт ей настрелянных кроликов.
— Я обещал леди, что возмещу съеденное вчера мясо, — церемонно сказал оборотень.
От неожиданности Алиса растерялась и приняла мясо, боковым зрением отметив, что Лула, помалкивавшая рядышком, явно обрадовалась. Любопытно, умеет ли белобрысенькая разделывать крольчатину? А то её хозяйка имеет всего лишь примерное представление об этой работе…
За столом, покончив полностью со вчерашними, оставленными им припасами, Алиса начала храбриться, что всё-таки лес рядом, что есть грибы, в конце концов! — так что они с братом и белобрысенькой не пропадут.
Именно в тот момент, когда искусственное подбадривание всё-таки начинало перерастать в пессимистичное угрюмство, Кун спокойно сказал — как ни в чём ни бывало:
— Останусь с вами ещё на одну ночь.
— Почему? — Про себя Алиса обрадовалась, но причину его решения узнать всё-таки захотела.
— Я… боюсь вас оставлять здесь, — раздражённо сказал оборотень. — Вы слишком наивны, когда думаете о себе, что можете сделать то, чего не может сделать другой.
Ха, что он имеет в виду? Их вчерашнее упрямство, когда они решили подойти к входной двери? Или их положение со скудными припасами? Кажется, Виктор решил, что последнее, потому что обиделся и даже не стал скрывать этого. Правда, Кун не обратил внимания на его обиду, потому что сказал:
— Мясо у вас теперь есть. Мне же надо бы, чтобы моя нога зажила настолько, чтобы я мог уверенней на неё опираться. Иначе мне не дойти до своих.
— А давай мы тебе костыли сделаем? — предложил мгновенно проникнувшийся его горестью Виктор. — Тогда сможешь ходить, не опираясь на раненую ногу. А то и правда, хромаешь сильно.
Снисходительная улыбка оборотня подсказала, что он, вообще-то, говорит несколько о другом. Но он быстро смял эту улыбку и спросил:
— Вы всё ещё собираетесь оставаться в этом доме, леди Алиссия?
— Да, — твёрдо сказала она. Виктор кивнул, и только Лула вздохнула.
— Значит, сегодня вечером мы готовим дом к защите от измигунов, — жёстко сказал Кун, — а днём я собираюсь снова учить вашего брата охоте.
И после завтрака хромающий Кун вместе с Виктором ушли в лес. Лула вызвалась помыть посуду. Алиса побродила по дому, размышляя обо всём подряд, пока не сообразила, что кое-что из её специализации может пригодиться, не только для того чтобы греть воду. Но для начала она решила убедиться, что маг может иметь только одну особенность. Для чего взяла опустевший чайник и побежала с ним к ручью, чтобы уж не слишком выглядеть пустословной на кухне.
Принеся воды, она водрузила чайник на кухонный стол, куда уже привычно ставили принесённую воду, и поинтересовалась:
— Лула, а ты маг?
— Нет, что вы, леди Алиссия! У меня только задатки нашли, но не настолько они были хороши, чтобы развивать их дальше! — удивилась девица, расставлявшая тарелки по местам. И почти как Виктор полюбопытствовала: — А что?
— Жалею, что маги имеют только одно свойство, — вздохнула Алиса.
— Да, — мечтательно поддакнула белобрысенькая. — Универсальным может быть только очень сильным маг.
И потянулась взять чашки, чтобы сполоснуть и их.
— Лула, тебе ещё много посуды мыть?
— Нет, леди Алиссия. Скоро закончу.
— Если что, я во дворе.
— Да, леди Алиссия, — машинально откликнулась Лула.
Из кухни Алиса снова выходила спокойно, как подобает хозяйке, но, пройдя коридор, ринулась к выходу не хуже спринтера. Вылетев во двор, она помчалась к той дороге, которую они с братом хотели пройти и на которой нашли Лулу. Здесь было довольно свободно, так что, погуляв на обочине дороги, Алиса быстро надрала высоких трав, стараясь в основном дёргать те, что посуше. Наконец сделала два снопика, перевязанных намятыми стеблями травы же, чтобы не развалились. Поставила сначала один на середину дороги. Другой валялся пока сбоку. Глядя на поставленный на дороге травяной сноп, Алиса вновь продумала: «Если поджечь измигуна, то будет сожжён и дом. Не будет ни защиты, ни места нашего с Витькой обитания. Значит, надо тренироваться поджигать предметы так, чтобы они загорелись… изнутри. Итак, начали!»
Травяной сноп, хоть и высокий — её самой по пояс, увы, оказался слишком хлипким. Сконцентрировавшись на его внутренностях, Алиса резко вызвала огонь. А секунды спустя чесала затылок, пытаясь понять: вспыхнул ли вызванный огонь внутри снопа, как она хотела, или пламя обхватило сноп со всех сторон, что было немыслимо для защиты дома?
Пришлось пожертвовать вторым снопом.
— Дура, — произнесла вслух девушка, глядя, как радостно догорает второй. — Это же трава. Сухая. Конечно, не разглядишь, как она сгорает. Что же придумать-то?
— Леди Алиссия! — позвала со двора Лула. — Вы где?
Пришлось возвращаться. И тут, при взгляде на белобрысенькую, Алиса и придумала:
— Лула, а давай-ка мы с тобой обследуем чердак? Посмотрим, что там есть. Может, найдём что-нибудь полезное для хозяйства? Ну, что сгодится нам, пока мы здесь?
Ух, каким любопытством вспыхнули глаза белобрысенькой!
— А там не страшно? — затем встревоженно уточнила она.
— Не знаю, — честно ответила Алиса. — Но дан Виктор там был вчера и нашёл оружие. Мне бы хотелось посмотреть, нет ли там чего из тряпок. Или из посуды. А может, и вообще что-то такое там есть, что можно будет использовать.
И обе девушки решительно направились на второй этаж, а потом в конец коридора, где, как Виктор говорил, и была небольшая лесенка на чердак.
Чердак оправдал ожидания Алисы только в том смысле, что был полон вещей, которые ни на что не годились. Была мягкая мебель, чья обивка рассыпалась прямо в руках. Были несколько открытых (наверняка братом) сундуков с оружием, при виде которого Алиса, немного посомневавшись, всё же вытащила кое-что, например, дубинку с петлёй, в которую ладонь просовывают. Неизвестно, какого размера эти жуткие измигуны, но просто так даваться им Алиса не собиралась.
— Ой, какое! — счастливо защебетала Лула в одном из углов.
Заинтригованная Алиса немедленно помчалась… ой нет, побрела к ней, стараясь не свалиться, наткнувшись на всё, что угодно.
Оказывается, белобрысенькая нашла довольно-таки большое настольное зеркало. Правда, когда хозяйка подошла к ней, Лула вдруг съёжилась, жалобно поглядывая исподлобья. Сообразив, о чём она подумала, Алиса погладила верхнюю раму зеркала и одобрительно кивнула:
— Вещь! Тащим вниз!
И две девушки, взявшись за довольно тяжёлый предмет, энергично понесли его в коридор — как минимум. «Пока не придумаем, где его поставить», — решила Алиса. А потом подумала и поняла: без Лулы не обойтись в задумках с огнём.
Доставив зеркало в коридор, она объяснила белобрысенькой, зачем ищет старые тряпки, и Лула вновь решительно полезла на чердак, чтобы помочь хозяйке научиться уничтожать измигунов.