Дрожь волнения охватила тело, выступил пот, схватило дыхание.
Знакомый, любимый голос, казалось, перевернул не только всё его нутро, но и весь мир.
Он её уже не ждал… Он с ней уже мысленно простился…
— Яромир! — залитая слезами, растрёпанная и вымазанная в пыли и грязи Ядвига со всех ног запрыгнула на шею Яромира.
Ловчие Бор и Ёрд, идущие первыми, переглянулись, кивнули остальным, и мужики молча продолжили путь.
Ядвига крепко сжимала шею Яромира и осыпала его лицо поцелуями:
— Прости, прости меня! — причитала она, заливаясь слезами. — Безумец, короболобый дурак, верёвочный туесок! Я так тебя люблю…! Ты же упёртый, да?! Пусть так! Слушай, слушай меня внимательно, славич! Что бы там не случилось, знай, что я всегда буду с тобой рядом, покуда время мне то позволит. И никогда тебя не предам! Вот как, как на тебя такого можно обижаться?! Пусть так, раз уж решился, то покажи и ему, и всему свету силу рода славного! О твоей силе будут слагать былины, как о Илье и Добрыне! Пусть тварь в ужасе удирает, а я же буду с нетерпением ждать тебя дома! Гой еси, мой свет, мой хороший, моё солнце!
Яромир, трясущимися руками, крепко прижал Ядвигу и по его щеке, всё же, покатилась одинокая слеза:
— Я вернусь, моя жизнь… — прошептал он ей на ушко, глубоко втянул, источаемый её волосами, терпкий аромат малины и шиповника и страстно прижался к губам. — Я вернусь…
— Тебе пора. — Ядвига отпустила его и легко оттолкнула. — Иди уже, совершай свои дурацкие подвиги, богатырь…
Яромир буквально воспарил.
Он широко ей улыбнулся, чуть-ли не подпрыгнул на месте и побежал вслед за уже успевшим отойти на приличное расстояние отрядом.
Ловчие встретили Яромира понимающими взглядами и дружескими улыбками.
В этот миг их голова источал такую решительность и силу, что они готовы были встретиться лицом к лицу хоть с самим Чернобогом…
Душа пела, а идти ещё довольно далеко, поэтому Яромир решил затянуть свою любимую строевую, выученную им во время походов княжеской гридницы.
Как говорил воевода Руевит: «Нет ничего, что могло бы поддержать боевой дух лучше, чем добрая песня!»
Вновь слышим мы у наших ворот,
Как рог трубит — к нам ворог идет.
Поднимем щиты да простимся с семьей
С песней пойдем на встречу с судьбой.
Крепка рука, острый булат -
Вышли мужи, кольчугой звенят.
Встаньте к плечу, братья мои,
Встретим же то, что нас ждет впереди!
Пусть видит враг огонь в наших глазах.
Страх мы поселим в их да сердцах.
И вороны те, что кружат над главой -
Будет сегодня для них пир горой
Коль суждено нам в сей час помирать
За род и за дом будем грудью стоять!
Раз быть тому и Забвение ждет -
Не устрашимся её темных вод!
Гой же еси, под взором богов!
Наш дух не сломить во веки веков!
Пусть знает тот, кто с мечом к нам придёт,
Как его встретит русский народ.
Когда песня закончилась, то все остававшиеся тревоги и сомнения остались где-то там, в Трёх дубах.
Ловчие шли быстро, практически бесшумно.
Яромир сделал один короткий привал, дав мужикам время перевести дух, а сам напомнил план действий, который, как им казалось, должен был непременно сработать.
Беса порешали брать на живца.
Тварь обладала прекрасным чутьём, поэтому мужики зайдут с подветренной стороны, в то время как Яромир завяжет бой первым.
Дюжины ловчих с лихвой хватит, чтобы взять беса в кольцо, набросить цепи, ослабить стрелы, а дальше — дело за малым…
День уже окончательно подошёл к концу, и яркая луна на безоблачном звёздном небе была на их стороне.
Вот и он — могильный курган.
Яромир остановил отряд и вслушался в тишину и шелест листвы.
Неожиданно волосы на его теле зашевелились и спину обдало холодным ознобом.
Яромир не ошибся: бес терпеливо ждал его наверху…
Неожиданно странное чувство тревоги передёрнуло Яромира и резко закололо под ребром.
Стряслось что-то очень недоброе…