Яромир на коленях прополз в комнату, но тел там не нашёл, как, среди треска и грохота рушащейся крыши, расслышал крики, доносившиеся с кухни.
Воздух в лёгких почти закончился, глаза уже совсем перестали что-то видеть…
Он заполз на кухню и наткнулся на тяжелый рундук с зерном, подпирающий люк в подпол, из-под которого едва слышались мольбы Ермолы.
Навалился плечом на рундук, тот со скрежетом проскрёб по половицам и позволил откинуть крышку.
Из ямы Ермола протянул Яромиру почерневших от сажи детей, подтолкнул едва держащуюся на ногах Офелу. Сам же выбрался последним.
Резкий хлопок и старая потолочная балка полетела вниз, угрожая придавить только что выкарабкавшуюся из заточения семью.
Яромир действовал без раздумий.
Тяжелая крыша всем весом навалилась на его плечи, огонь обжигал шею, загорелись волосы, языки пламени прыгали по лицу, будто выжигая рану на щеке, но он не прогнулся.
Только Ермола вывел всех на улицу, как Яромир разразился полным ярости и боли криком и прыгнул в коридор.
За спиной грохотом обрушилась крыша кухни, едва не придавив ему ноги.
Он справился. Осталось только выбраться самому…
Последнее усилие, длинный прыжок на четвереньках и, вот он сам оказался на воздухе, где, подоспевшие на помощь ловчие, тут же окатили его водой из ведра и под руки отволокли подальше от окончательно обрушившейся избы.
Яромир с трудом сел и прокашлялся от дыма.
Кто-то из мужиков протянул ему ведро воды.
— Яромир, твоё лицо… — указал другой ловчий на порез Яромира.
Тот заглянул в ведро и с удивлением обнаружил, что не только ни одна волосинка на его голове не пострадала от огня, но и широкий порез на щеке чудесным образом затянулся.
Яромир бросил полный непонимания и удивления взгляд на товарища, как сбоку послышались душераздирающие крики Ермолы и плач Офелы.
Всё тело Яромира ныло от боли, но он поднялся и прихрамывая подошёл к обнимающейся семье.
Дети не отлипали от плачущей над ними матери и Яромир уже обрадовался, что все живы, до того момента, пока не заговорил Ермола:
— Вонючая падаль! Я убью его! — сквозь слезы кричал обезумевший от горя Ермола, тряся Яромира за нагрудник. — Сволочь…, сволочь! Его нет…, Ерёмы больше нет…
Необъятное горе потери исказило лицо Ермолы, от чего руки Яромира судорожно затряслись.
— Он смеялся, Яромир, смеялся, когда заживо жрал его дочку у него на глазах… Будто она просто кусок мяса! — Ермола без сил рухнул на колени и принялся истерично стучать кулаком о землю. — Кривжа оторвал сынишке руки и разорвал Алесю на части… Они искали тебя, но Ерёма ничего не сказал…! И Кривжа выдавил ему глаза, размозжил голову… Мой брат! О, мой дорогой брат!
Яромира колотило от накатившего гнева и, казалось, будто сейчас от бушующей внутри ярости полыхали даже его глаза…
Ермола отёр лицо краем рубахи и бросил на Яромира полный ненависти взгляд:
— Ты! — сквозь зубы выдавил он. — Он умер за тебя! Поэтому, не смей отпустить его живым! В бездну тебя…! Я сам отомщу за брата! Выпущу кишки гнилому отродью!
Ермола попытался силой выхватить меч из ножен Яромира, но тот лишь легко отмахнулся. Вне себя от горя, Ермола плюхнулся задом на землю и отчаянно обхватил голову руками.
Яромир сел рядом с Ермолой:
— Посмотри вон туда. — он указал на Офелу, заботливо укрывающую трясущихся от страха детей. — Они нуждаются в тебе…, как и все остальные. Найди в себе мужество не опрометчиво бросаться на верную смерть, а защитить близких. Забери семью и уведи людей, как можно дальше отсюда. Оплакивать погибших будем потом… Старшины и старосты больше нет и я, скорее всего, тоже не выберусь живым, поэтому именно тебе придётся взять оставшихся под своё крыло. Я могу положиться на тебя, брат?
Яромир поднялся и протянул руку Ермоле.
Тот некоторое время неуверенно смотрел в глаза Яромира, обреченно выдохнул и ответил тем же.
— Могу обещать тебе лишь одно, — Яромир с твёрдой уверенностью хлопнул Ермолу по плечу. — Он будет страдать…!
Ермола признательно кивнул и неуверенно вернулся к Офеле и детям.
— Хоть так… — оптимистично пробурчал Яромир и присоединился к помогающим раненым ловчим. — Братья, не буду таить: Кривжа вам не по зубам… Я не смею просить вас и пойму, если вы захотите вернуться к близким или присоединиться к остальным. Нашего дома больше нет, и вы всё ещё можете помочь отстроить деревню заново. Для меня же другого пути нет… Кривжа увёл Ядвигу на Могильный курган, где-то в лесах притаился бес и всем им нужен только я! Скорее всего я умру и не хочу, чтобы из-за меня погибли ещё и вы…
Некоторое время оставшиеся пятеро угрюмых, окровавленных, измазанных сажей мужиков мрачно переглядывались, не решаясь принять решение.
— Хорошо. — Яромир поправил ножны и доспех. — тогда, гой еси, братья, ныне и присно, и от круга до круга! Пусть огонь ваших печей никогда не угаснет, а закрома всегда будут ломиться от еды! Прощайте…
Он тяжело выдохнул и уверенной походкой отправился в сторону Могильного кургана.
— Он убил наших родных! — крикнул вслед один из ловчих и последовал за Яромиром.
— Кровь смоет только кровь! — подхватил другой.
— Раз уж начали вместе, так и закончим!
Один за другим ловчие догнали одухотворённого Яромира, и они вместе побежали в сторону новой опасности.
Глава 11: «Зуб за зуб, славич!»
Могильный курган.
Жуткое место окутанное самыми мрачными повериями, на самом деле самый обычный, ничем не примечательный холм с одной единственной давным-давно ссохшейся берёзой, а все разговоры о притаившихся там ужасах — не больше, чем сказки, придуманные деревенскими, дабы их ненаглядные чада не отходили далеко от дома.
Правда, с приходом собачьего мора это действительно стало жутковатым местом…
Ещё буквально несколько часов назад дюжина прекрасно подготовленных воинов во главе с Яромиром вышла на крайне рискованную охоту.
Теперь же их осталось всего лишь шестеро — вымотанных беготнёй, истощённых как телом, так и духом.
Так себе дружина для схватки с волколаком, но, в этот момент, Яромир о другой не мог и мечтать.
Мужики тяжело пыхтели, едва передвигали ногами, но продолжали настырно двигаться вперёд.
Жажда мести — непреодолимая штука, настолько, что ради неё некоторые даже возвращаются из мёртвых…