— И это ты знал?
Велес занервничал ещё больше:
— Не так давно… — только начал он и вновь закашлялся кровью.
— Позволь, я продолжу? — игриво постукивая ногтями, влезла между ними Яга. — В ночь, когда я подобрала тебя на болотах, Перун сам пришёл к Велесу и предъявил ему права на тебя, но старый лживый змей сумел-таки перехитрить его и пустить по ложному следу.
— И вновь одна сплошная ложь…
Он умоляюще посмотрел на Велеса, в поисках поддержки, но его суровый взгляд сказал всё за себя:
— В этом она не солгала.
— Только Велес не знал, — настойчиво продолжила Яга. — что из-за плешивой пёсьей морды, именно в это время, тебе доведётся сойтись в битве с Ярославом. Ты, наверное, слышал из былин, что Перун никогда не пропустит доброй сечи, вот и мимо этой битвы он пройти не сумел. Повелитель бури так восхитился тобой, что решил помочь одолеть невиданную тварюгу, так и не признав в тебе родной крови.
«Значит, мне не показалось, и тот старец с вороном на плече был реален…» — удивлённо, почти незаметно усмехнулся Яромир.
Глава 20: «Прислушайся, что говорит тебе сердце?»
— Я это знаю, потому что позже он явился и ко мне. Гневался, кричал, требовал, угрожал…, но, разве могла ли я отдать ему свою кровинушку? По итогу, ужасно раздосадованный Перун остался с носом и скрылся восвояси, а я решила навестить визит нашему далеко не доброму другу.
— Значит, Громовержец? — истерично усмехнулся Яромир. — Мало мне того, что я своими руками убил собственного отца, что мой другой отец — бог Велес, что я влюбился в женщину, оказавшуюся мне бабкой, оказавшейся Ягой, а настоящий мой отец — Перун… Ничего не забыл?
— Пожалуй, что Велес — лживая скотина, всю твою жизнь управляющая тобой, как марионеткой.
— Коварная потаскуха! — возмутился Велес. — Всё ещё надеешься настроить сына против меня?!
— Я уж думал, что меня сегодня уже ничем не удивить… — Яромир удрученно помотал головой. — Действительно собачитесь, как муж и жена… Нет веры не единому вашему слову. Ни твоему, ни твоему! Но уж больно любопытно послушать всё до конца, чем ещё вы решите меня добить? Может и мать моя мне вовсе не мать?! Почему тогда Ярослав допустил такое?
— Видишь ли, мой милый, — Яга, будто в танце, прокружилась мимо Яромира. — Князь неба всегда был больно охоч до славных красавиц с сильным лоном, храбрым сердцем и буйным нравом. Ну никак не может он сдержать колосок в штанах, да и не заделать какого-нибудь очередного богатыря.
— Каждого из коих потом сам же и убивал… — угрюмо подметил Велес.
— Дети-то при чём?! — недоверчиво усмехнулся Яромир.
— Перун грезит мыслью, оже токмо плоть и кровь его, способная выстоять супротив гнева его секиры, достойна величать себя Сварожичем, кхе-кхе, — истинным ассом, способным встать подле него и повести их в последнюю битву. Покамест удалось это лишь Сварогу, Яровиту и Радагасту.
— Как ты понял, — подхватила Яга. — ещё никому из антов этого не удавалось… Но не бойся, пока я с тобой, Перун никогда тебя не найдёт.
Яромир с опаской покосился на неё:
— Почему же Ольга не рассказала всё князю?
— Какой же ты, всё-таки, ещё наивный… — закатила глаза Яга. — Хоть Ярослав и был добрым человеком и любил Ольгу, но даже он бы не простил измены. Кто в здравом уме поверит, что сам Перун придёт и возьмёт силой какую-то там девку?! Тем более, что князь простит ей это?! Нет, княжна — далеко не глупая баба, поэтому тихо себе помалкивала, давая Ярославу считать себя самым счастливым отцом. Она знала, что прознай хоть кто-то, то вас тут же ждала бы тихая, незаметная и быстрая смерть. Такой позор на весь княжеский род!
— Получается, что в тот день, когда ты прогнал меня, то уже знал, что я тебе не нужен? — Яромир с презрением посмотрел на Велеса, пятно которого уже перешло на лицо. — Отвечай честно, хватит темнить.
— Аз уже молвил, оже ошибся с ребёнком… — несмотря на крайне плохой вид, голос Велеса оставался твёрдым. — Аз должен был исправить всё, покуда не стало слишком поздно! Ты бы меня не понял… На то время ты не был готов!
— Видишь, видишь, мой милый? — сладко заворковала Яга над Яромиром, невольно заставляя его сердце биться чаще. — Даже на смертном одре он темнит и не договаривает! И не смей отворачиваться от меня, ведь ты и сам всё это чувствуешь! Признайся себе, наконец, ты ему не нужен. Инструмент, игрушка, болванчик, живущий в неведении, птенчик, запертый в клетке!
— Не слушай её, сын! — Велес попытался подняться, но без сил рухнул обратно на землю. — Гони её прочь! Она вновь пробралась в твою голову!
— Видишь, видишь, как запел?! — Яга снова заговорила голосом Ядвиги, от чего перехватило дыхание. — Открою тебе тайну: он страшится тебя! Страшится той силы, что сокрыта в тебе… Ведь ты не славич. Нет-нет-нет, ты — Сварожич! Бог в человеческом обличии…
— Борись с ней, сын! Борись или погибнешь!
— Он — ничто пред твоими ногами, пыль! Но больше ты не будешь следовать его указаниям. Это твоя жизнь и живи её так, как хочешь ты! Ничего не бойся, ведь я с тобой! Ты сам видел, ты чувствуешь, что каждое моё слово правдиво! Всё, что я делала, было только ради тебя и для тебя, мой хороший!
Сознание Яромира замутило, в нос ударил дурманящий аромат малины и шиповника.
Он оглянулся и перед ним уже стояла вновь ожившая Ядвига.
Без единой царапины, в чистом платье и развевающимися на ветру прекрасными волосами.
— Забудь старика, — нежно шептала она на ухо Яромира, рукой поднимая его руку, всё ещё крепко сжимавшую Кладенец. — Сделай всего лишь один маленький тычок своей железякой, и мы вновь будем только вдвоём. Больше никакой лжи, никакого обмана… Я открою тебе все тайны мироздания, наделю бессмертием! Ты — даруешь мне силу и вместе мы остановим круг, вместе победим Перуна…
— Сын! — из оставшихся сил вскричал Велес. — Вспомни, оже аз твердил тебе! Вдох, выдох и — вперёд! Лишь только ты волен делать выбор! Лишь только твой свет способен развеять тьму!
Голос Велеса эхом отозвался глубоко в сознании Яромира, вырвав его из дурмана Яги.
Он с силой оттолкнул её и отскочил к старику:
— Проклятая ворожба… — пробурчал Яромир, старательно отряхивая голову и разминая лицо.
Яга и вправду изменилась.
Четкие, резные черты лица округлились, кожа потемнела.
Перед ними вновь стояла Ядвига, ровно такая, какой ещё утром она провожала Яромира на Могильный курган…
— Посмотри на неё, — тихо начал Велес. — Притворяется бескорыстной, честной душой. Сама доброта… В жизнь не поверю, оже ты способна что-то сделать для кого-то, кроме себя! Только не лги, оже твоя черная душа способна на любовь!
Настороженный Яромир подметил, как на глазах Ядвиги заблестели слезы.
— Послушай меня, сын. — Велес тяжело хрипел, с заметным трудом выдавливая из себя слова. — Аз выложу всё без остатка, но, сперва, тебя ждёт самый трудный выбор из всех возможных. В этот миг ты волен сам выбирать свою судьбу. Теперь ты готов… Вглядись в её черную душу: кем бы она ни обращалась, какими добрыми намерениями не прикрывалась, какие сладкие речи не произносила — она всегда преследует лишь ей одной ведомые цели. Такова её натура и такова натура каждого из ассов… Сегодня мы клянёмся тебе в вечной любви и безграничной преданности, а уже завтра твоя славная головушка красуется на пике в Чёрном доле.
Велес с огромным усилием дотянулся до руки Яромира и крепко прижал рукоять Кладенца к его груди:
— Мы — дети коварства и порока, зависти и похоти, лжи и самолюбия… Всё, оже произошло с тобой — вина моей беспечности и слепости. Аз стал стар и узколоб, но оже ведаю: она — причина всех твоих злоключений. Ты — Сварожич и сам волен решать… Теперь же ступай, а я тебя здесь обожду…
Яромир нахмурился и крепче сжал рукоять Кладенца.
Он встал и медленно пошёл на Ядвигу:
— И снова ложь!