Яромир грозно поднял бровь.
— Слушаю.
— В этот раз ты возьмешь меня с собой! У меня даже лук и стрелы есть. Даже сухостоя набрал, а то вдруг чего…
— Батька отпустил? — перебил его Яромир.
— Какой батька? Ты пойми, сил моих уже нет в этой кузне сидеть. Я, может, как ты хочу! Чего-то в жизни ещё сделать, помимо гвоздей да петель. За отца не волнуйся — браниться не будет. Да и покуда я с тобой, что может плохого случиться?
Яромир, понимая, что времени на разбирательства у них не было, тяжело вздохнул:
— Тогда ты тащишь волокушу!
— Всё, что скажешь! — воскликнул обрадовавшийся Эйда. — Айда, за мной!
Они бегом добрались до едва покрывшейся тонкой ледяной коркой речки.
— Ну, как же так?! Он стоял прямиком вот на этом месте! — от негодования засетовал Эйда и замахал руками.
— Если ты и дальше будешь так орать, то пойдёшь домой! Понял?! — грозно прикрикнул Яромир.
Эйда затих и понятливо кивнул.
— Теперь, будешь делать только то, что я тебе скажу. Видишь, его следы?
Эйда утвердительно затряс головой.
— Пойдём по ним и постарайся не отставать! И, во имя всех богов, не шуми!
Глубокие следы широких копыт уходили глубоко в лес и Яромир отправился за ними.
Эйда же, с трудом перебирая ходунами, угрюмо побрёл следом.
Только они поднялись на пригорок, как Яромир жестом остановил Эйду, присел на колено и осторожно снял лук со спины.
Впереди, в шагах пятидесяти от них, чудо-лось тяжело брёл по сугробам, то и дело глубоко проваливаясь в еще рыхлый, свежевыпавший снег.
Сердце Яромира заколотилось. Глубокий вдох, выдох, ещё один вдох и выдох. С невероятным трудом, но ему удалось успокоить волнение и дрожь в руках.
Натянул тетиву, выровнял дыхание и отпустил стрелу.
Стальной наконечник со свистом рассёк воздух и вонзился глубоко в бок зверя.
Только одной стрелы для такого животного оказалось недостаточно.
Лось разразился злобным рёвом и ринулся на утёк.
Яромир громко выругался и пустил ещё одну стрелу вслед, но та лишь разбилась о толстый ствол сосны, за которой успел скрыться испуганный зверь.
— Погляди, как драпает, зверюга! — удивлённо воскликнул Эйда.
— Теперь не уйдёт. — Яромир со спокойным видом забросил лук за спину и отряхнул колени от снега. — Погляди, сколько крови. Стрела пробила печень и, скорее всего, лёгкое. Много времени ему не потребуется. Пойдём.
Но Яромир ошибся.
Зверь оказался таким же выносливым, на сколько и большим, поэтому преследовать его пришлось довольно долго.
Три дуба уже остались далеко позади, когда ветер начал заметно усиливаться, стремительно нагоняя тёмно-серые снежные тучи, разметая снежные хлопья и затрудняя понемногу затрудняя видимость.
— Проклятая метель. — пробурчал под нос Яромир, повыше натягивая шерстяной шарф. — Опять она оказалась права…
Эйда продолжал плестись следом и Яромир старался не спускать с него глаз.
— Мы домой-то сможем вернуться, Яромир? — с лёгким испугом Эйда постарался перекричать завывания ветра.
— Сдурел?! Назад дороги нет! — нервно огрызнулся Яромир. — Что-нибудь придумаем! Нельзя его упустить!
Эйда недовольно нахмурился и туго затянул лисью шапку.
Удача была на их стороне и уже через пол версты они нагнали обессиленного лося, глубоко увязшего в снегу.
Зверь тяжело хрипел. Стрела обломилась и из раны, с каждым выдохом, струей выплескивалась кровь.
— Ну, вот мы и встретились. — Яромир сел рядом с головой зверя. — Долго же ты от меня бегал… Не бойся, я сделаю всё быстро. Больно не будет. Пусть Велес встретит тебя на той стороне!
Он взглянул в глаза зверя и в ужасе отпрянул от тела.
На него смотрел не пустой животный взгляд, а человеческий, полный мудрости, скорби, обиды и осознания неотвратимого, приближающегося конца…
Неожиданно, Яромир почувствовал глубочайшую вину и жалость к этому по истине великому созданию, но помочь ему уже никак не мог. Рана оказалась смертельной…
— Ох и молву про нас с тобой сложат! — к телу зверя подскочил Эйда, смеясь и радостно размахивая руками.
От неожиданного крика, испуганное животное рвануло головой, с силой ударив Эйду рогами.
Сын кузнеца отлетел в сторону, плюхнулся в сугроб и недовольно, протяжно закряхтел.
Это оказалось последним, на что зверю хватило сил и на его глазах заблестели слёзы.
Яромир опустился на колени перед уже едва дышащим зверем.
— Если сможешь, прости… — виновато произнёс он, закрывая зверю глаз. — Мы не ведали, что творим…
Зверь издал последний хрип, будто говоря, чтобы Яромир уже быстрее заканчивал.
Он же сделал всё, как и обещал.