Господин Деляну пил чай с молоком, то и дело проверяя узел галстука. Он был в хорошем настроении. После бесконечно долгих и тихих каникул в деревне, в кругу семьи, его ждал Бухарест...
Машинально взяв со стола бутылку, он налил в стакан Дэнуца слишком много рома... так наливают не глядя, когда за спиной играют музыканты.
- Нет-нет-нет! Это нет!
- Ну почему, Алис? Он взрослый мальчик, что ты, право!
Взрослый мальчик! Эти слова не радовали, а пугали, как черный поезд, который должен был увезти его из дома. В чай с ромом упало несколько слезинок.
Наконец румяная, как цветущая молодость, заря осветила окна дома. Госпожа Деляну встала из-за стола и выглянула наружу.
В полной тишине пыхтел и насмешливо посвистывал самовар, чем-то неуловимо напоминая паровоз.
* * *
- С добрым утром, целую руки!
- А, дед Георге! Вот хорошо! - просиял Дэнуц, увидев его на козлах.
- Дед Георге! - погрозила ему пальцем госпожа Деляну. - Мы ведь договаривались, что ты побудешь дома.
- Так-то оно так, барыня! Только мне что в этом зипуне, что дома - все одно!
Все слуги высыпали на крыльцо. Лошади, стоя на месте, нетерпеливо перебирали копытами. Дэнуц уселся посредине, между господином и госпожой Деляну. Аника и Профира подоткнули с обеих сторон плед.
- Ну прямо князь! - громко воскликнула кухарка.
Дэнуц натягивал кожаные перчатки. Госпожа Деляну с улыбкой наблюдала за ним. Лошади тронулись. Дэнуц помахал на прощание дому и слугам и вдруг увидел на пороге Монику - или это ему показалось? - с распущенными волосами, в слишком широком кимоно, с зажатым ладонями ртом...
Поля побелели от инея; небо было серо-синее; заря на востоке золотисто-красная.
Али мчался следом за коляской. При въезде в деревню пастушеские псы набросились на него. Дэнуц встал во весь рост.
- Мама, смотри, мама! Давай возьмем его в коляску, - попросил он, гладя руку матери.
- Останови, дед Георге!
Али прыгнул в коляску и уселся на плед в ногах у Дэнуца. Лошади снова тронулись. Деревня осталась позади. И каникулы...
Илэ, Илэ,
Здоровила,
Дуб творожный,
Придорожный...
- Какой чистый воздух! - воскликнул господин Деляну. - Как подумаешь о Бухаресте...
- Тсс! Он спит! - шепнула госпожа Деляну, прижимая к себе тяжелую голову сына.
За ворота на прогулку
Вышла ночью дочка турка...
* * *
На одном конце вокзальной скамьи, держась за руки, сидели рядом Дэнуц и госпожа Деляну. Сидя на другом конце, господин Деляну спешно листал пачку вызовов в суд, копии и выписок из дел, слушая объяснения господина Штефли по поводу процесса, дошедшего до апелляционного суда... Господин Деляну требовал от своих клиентов, когда ему приходилось их выслушивать, быстроты и точности - качеств, которых был начисто лишен господин Штефля. Их диалоги были непрерывным столкновением экспресса с товарным поездом.
- Да ведь, господин Йоргу, мне теперь не сносить головы. Как же так?.. Что мне, целый уезд призывать в свидетели?!
- Сударь мой! - ледяным тоном перебил его господин Деляну, подымая глаза от бумаг.
Господин Штефля вытер мокрый лоб и вздохнул.
Госпожа Деляну шепотом беседовала с сыном.
- Напиши маме, как только приедешь... все-все-все, что ты делаешь. Слышишь, Дэнуц?
И она поправила ему галстук и берет.
- Господин Штефля! - произнес господин Деляну тоном, не допускающим возражений.
Господин Штефля почтительно поклонился.
- ...Я пробуду в Яссах до вечера. Сегодня я назначу вам дату суда и просмотрю досье. Вечером вы должны меня ждать у бухарестского поезда. Я вам скажу, что нужно делать.
Среди деревенской тишины перрона, совсем как в театре, прозвенел звонок. Двое крестьян встали со своих мест. Госпожа Деляну поднялась со скамейки. Рука Дэнуца крепко сжала ее руку.
Поезд подошел к перрону, длинный, дымный, зловонный. Вагон первого класса остановился далеко от того места, где они стояли. Они помчались туда. Из окон выглядывали сонные, бледные, неумытые лица.
- Быстрей, - торопил Иона господин Деляну, подталкивая ногой чемодан. Ты что же, не видишь?
Дэнуц проглотил обиду: отец нечаянно задел его ногу.
- Дэнуц, Дэнуц! - звала его госпожа Деляну, идя рядом с поездом, который уже тронулся.
У него едва хватило времени поцеловать протянутую руку.
- Мама, - попросил Дэнуц, вытирая глаза, - не бросай Али, возьми его в ко... в коляску, - крикнул он, уже не видя матери.
На опустевшее железнодорожное полотно села ворона и принялась что-то выклевывать среди мелких камешков.
- Барыня, - сказал дед Георге, поднимая с земли платок госпожи Деляну, - у нас еще кое-кто остался дома.
* * *