"И зачем тебе, дед Георге? Разве у тебя есть дочь на выданье?"
"Будет! Дедушке лучше знать - зачем".
Да будет дозволено мне, старому слуге вашего рода и старому человеку, поднять глаза на госпожу мою, барышню Ольгуцу, и сказать: Барышня моя, не погнушайтесь принять приданое от старого слуги, ибо труд да любовь освящены даже нашим Господом Богом"...
Только госпожа Деляну знала - и то случайно, - что Ольгуца тайком от всех надевала траурное платье Моники на похороны слуги, который труд многих лет вложил в белое подвенечное платье.
* * *
Осенняя ночь была темная и сырая, будто пришла из глубин океана.
На платформе станции госпожа Деляну, господин Деляну и девочки, сгрудившись вокруг чемоданов, молчаливо ждали прихода поезда, чем-то напоминая семью эмигрантов.
Поезд пришел с опозданием на час. Они быстро сели в вагон. В темном коридоре какой-то мужской голос, зевая, спросил:
- Что это за станция? Когда мы наконец приедем, если то и дело останавливаемся?
Ольгуца стиснула кулаки.
Прозвучал короткий сигнал к отправлению. И поезд отошел от никому не ведомой станции счастливых каникул и двинулся в сторону столь известных всем городов.