- Эх!.. Чтоб ей пусто было!.. Гибнут бедные лошади, - горе горькое, и люди... Чтоб ей пусто было!
- А ты не погиб, дед Георге?
- Конечно, не погиб, - возмутилась Ольгуца. - Ты что, хочешь, чтобы я рассердилась?
- Вот я, живой... Не серчайте, барышня... Пой-дем-ка лучше в сад.
- Дед Георге, если бы я была твоей дочкой и плохо вела себя, ты бы меня побил?
- Боже упаси!
- Вот видишь, Моника!.. А почему ты не куришь трубку, дед Георге?
- Запах плохой от курева.
- Неправда! Мне нравится... и Монике тоже.
- Ничего, и так хорошо. А сейчас дедушка вам что-то покажет в саду.
- Пошли, Моника... Что ты собираешься делать, дед Георге? встревожилась Ольгуца, видя, что он протягивает руку к ее шляпе.
- Хочу дать вам шляпу, барышня.
- Не трогай мою шляпу, дед Георге!
- Хорошо, не буду!.. А что там в шляпе, огонь?
- Огонь, дед Георге, огонь! - плутовски поглядела на него Ольгуца.
- Пойдем, Ольгуца?
Дед Георге украдкой взглянул на замок сундука...
- Заперт, дед Георге, не бойся. А когда ты мне покажешь, что внутри?
- Да недолго уже осталось, барышня, - улыбнулся загадочно дед Георге.
Ольгуца ждала, когда все уйдут.
- Закрой за собой дверь, Моника.
Оставшись одна, Ольгуца достала из шляпы трубку, завернутую в промокательную бумагу, протерла ее подолом своего нового платья и принялась искать что-то в комнате... На почетном месте, под иконой, рядом со святыми книгами, лежал подарок Ольгуцы: коробка с табаком. Открыв крышку, Ольгуца развернула красную шуршащую бумагу, положила трубку поверх ароматного табака и закрыла коробку.
- Дед Георге, - окликнула старика Ольгуца, догоняя их в саду, - теперь я знаю, почему ты заделал дыру в огороде.
- ..?
- Не притворяйся, дед Георге. Вот они, за ореховым деревом. Ты хотел доставить мне радость!.. Я знала, что ты заделал дыру не из-за свиней!
- Что ты говоришь, Ольгуца?
- Разве ты не видишь, Моника? Качели, Моника! Давай я покачаю тебя! Merci, дед Георге.
У Оцэлянки были груши, пахнущие базиликом, да не было качелей... Дед Георге раскурил трубку и пошел в глубь сада открывать заделанную дыру в огороде.
- Ольгуца!
- Тсс!
- Ольгуца!
- Ты боишься?
- Не боюсь, но...
- Держись за меня.
Ольгуца взобралась с ногами на качели, руками крепко ухватившись за деревянные поручни. Качели отчаянно заскрипели. Монике было видно то небо, то землю, то синее, то зеленое. Она крепко обняла Ольгуцу за ноги... А качели знай себе: скрип-скрип... То вверх, то вниз... с синим ангелом у ног красного чертенка.
- Ой, Ольгуца!
- Не бойся.
- Ольгуца, мы падаем!
- Я не дам тебе упасть!
- Ольгуца!
- Моника!
Моника зажмурила глаза. У Ольгуцы пылали щеки.
- Остановитесь, барышня, голова закружится, - пытался усмирить ее дед Георге, руками спуская качели с небес на землю.
- Дед Георге, я хочу научиться ездить верхом, - крикнула Ольгуца, постучав ногой по остановившимся качелям.
- Дедушка вас научит, только отдохните чуток.
- Уф! Очень хорошо, но больше я так не могу! - выдохнула Моника, возвращаясь из бурного моря в тихую гавань.
- Я уже отдохнула, дед Георге. Сейчас опять начну. И ты со мной, дед Георге!
- Постой, я слезу! - вскрикнула Моника.
- А теперь смотрите на меня, - сказала Ольгуца, вставая во весь рост на фоне закатного неба, - под цвет ему.