* А я его отец! (нем.)
- Das ist gut!*
______________
* Хорошо! (нем.)
Сотрясаемый приступом безудержного смеха, свойственного любителям пива, Герр Кулек ударял себя ладонями по коленям в такт вибрирующему мотору.
- Григоре, ты меня компрометируешь, - пошутил господин Деляну, целуя брата.
- Это вы меня компрометируете! - возразила госпожа Деляну.
- Дэнуц, правда ведь, ты мой сын?
- Ты же старый холостяк, Герр Директор, - заметила Ольгуца с крыльца.
- А ты все такой же чертенок!
- Ты даже не поздоровался со мной, Герр Директор!
- Прошу прощения, сударыня!
Поднявшись по ступенькам, он склонился перед Ольгуцей и поцеловал ей руку.
- Можешь поцеловать меня в щеку, Герр Директор. Я не возражаю.
- Ух! Какая ты тяжелая! - вздохнул он, поднимая ее.
- У меня крепкие мускулы.
- Не может быть!
- Правда. Плюшка толстый, а я крепкая.
- Барышня?..
- Моника, - представила девочку госпожа Деляну, обнимая ее за плечи.
- Моника?
Госпожа Деляну значительно посмотрела на него.
- Моника наша дочка... как Дэнуц твой сын. Ах ты, липовый отец!
- Так, значит, у меня есть теперь еще одна племянница?
- Можешь этим гордиться!
- Я пропал! Я приготовился только к двум племянникам... Ну и хорошенькая у меня новая племянница! Моника, так ведь?
- Да, - шепнула смущенная Моника, беря Ольгуцу за руку.
- Ты позволишь дяде Пуйу тебя поцеловать?
- Конечно, как и меня, - одобрительно отозвалась Ольгуца.
- Ты завтракал?
- Нет!
- Тогда пойдем прямо в столовую. Напрасно ты не предупредил, мы бы тебя специально ждали.
- Это было невозможно! Дайте мне воды.
- Сейчас сядем за стол.
- Воды, чтобы умыться, сударыня!
- Да, конечно! Я совсем забыла про твои привычки! Тебе хватит часа, чтобы умыться?
- Барыня, а господина немца куда поместить? - осведомилась Аника.
- Господин немец, господин немец! - запела Ольгуца.
- Дядя Пуйу, можно я буду поливать тебе воду? - спросил Дэнуц, поднимая чемодан.
- Конечно! Аника тебе разрешит! - заметила Ольгуца.
- Я не с тобой разговариваю.
- Почему? Ведь ты слуга: носишь чемоданы, поливаешь воду, чистишь одежду... Тебе полагается молчать и слушать то, что я говорю.
Дэнуц, красный как рак, спотыкаясь, тащил тяжелый чемодан.
- Помочь тебе? - спросила Моника, догоняя его в прихожей.
- Не мешай! Ступай к Ольгуце.
Монике и в голову не приходило, насколько дерзкой была ее просьба! Только Дэнуц имел право нести тяжелый чемодан, лить воду на большую и косматую, как голова белокурого готтентота, губку и поливать одеколоном руки дяди Пуйу. Он же чистил щеткой его одежду, аккуратно складывая брюки. Это было делом настоящего мужчины, а не слуги, как утверждала Ольгуца.
"Она мне завидует", - думал Дэнуц, чувствуя себя, тем не менее, оскорбленным.
- Ты сердишься, Дэнуц?
Дэнуц возвращался с пустыми руками, испытывая чувство глубочайшей гордости, словно после ратного подвига. Не отвечая Монике, он прошел мимо, а она смиренно и печально смотрела ему вслед.