Дэнуца мучил голод. Луна из Ивановой котомки, мордастая, как толстый липованин, была владелицей лавки, такой же, как у Ермакова в Яссах, только еще больше. Дэнуц видел, как в бумажный мешок она кладет коробки сардин; как она отрезает красноватые кружочки колбасы; как открывает банки с маринованными маслинами; как дает попробовать на кончике ножа толстый ломоть сыра; как распаковывает плетеную корзину с копченой форелью...
- Герр Директор, а мне луна несимпатична!
- Почему?
- Я перестала ее любить, после того как побывала в Слэнике, Герр Директор.
- А чем она тебе там не угодила?
- Мы там гуляли при луне. Я тогда была маленькая.
- А теперь ты большая?
- Нет. Но тогда я была меньше... Я шла за руку с Плюшкой, впереди. А за нами - какие-то барышни, которые целовались с мужчинами...
- Подумать только!
- Да, Герр Директор. Я видела их тени... А почему они целовались, Герр Директор?
- Они играли, Ольгуца.
- Разве это игра?!
- Игра взрослых людей!
- Они хуже детей, Герр Директор! Я никогда не буду так играть! Герр Директор, скажи честно, неужели тебе когда-нибудь может взбрести в голову поцеловаться с дамой, которая не приходится тебе родственницей?
- Даже не родственницей? Конечно, нет, - вздохнул Герр Директор.
- В том-то и дело! Это просто отвратительно. Всем известно, что Моника мой друг. Скажи, Моника, разве я чищу зубы твоей щеткой?
- Нет. У тебя есть своя.
- Вот видишь, Герр Директор! Клянусь честью, что те барышни и мужчины целовали друг друга в губы!
- Невероятно!
- Уверяю тебя, Герр Директор. Вот почему я не дала им поцеловать себя в щеку... И я заметила, что днем они так себя не вели. Только при луне.
- Значит, ты не в ладах с луной?
- Нет, Герр Директор. Когда я вижу ее, мне делается очень неприятно!
- Иди, я тебя поцелую, Ольгуца.
- Поцелуй.
- А ты не рассердишься?
- Нет. Ведь ты мой родственник... И ты никогда не станешь вести себя, как те барышни из Слэника.
- Боже упаси!
Возле самой деревни полоса желтоватого света вдруг прорезала ночь.
- Ну, дети, мы попались! За нами приехали, - улыбнулся Герр Директор, узнав фары своего автомобиля и предполагая, кто находится внутри.
- Опять Аника! - возмутилась Ольгуца... - Дедушка, давай поговорим немного.
- Давай.
Дед шел позади волов, вытирая усы.
- Дедушка, ты скажи, что не видел нас. Тебя спросит про нас цыганка, тут Ольгуца понизила голос, - которая гуляет с немцем. Знаешь немца с чертовой телегой?
- Ну, погоди, я им задам! Проклятое отродье! - проворчал дед, идя рядом с волами.
Появился Герр Кулек, обнимая Анику за талию. В поднятой руке он держал фонарь, словно пивную кружку.
- Ты не видел наших господ, дед? - рассеянно спросила Аника.
- Хм! Ты, девка, поплатишься! Уходи, и чтоб глаза мои тебя не видели! Но, пошли!
Тихий смех послышался из сена в телеге, голоса кузнечиков и цикад заглушали его.
Герр Кулек догадался осветить фонарем луну и отправился дальше, беседуя с Аникой, как с глухонемой.
* * *
- Борщ, Профира, - провозгласил с балкона господин Деляну, швыряя папиросу.
- Борщ, Профира! - хором ответили с телеги, пытаясь заглушить лай собак во дворе и в деревне.
С лампой в одной руке и ложкой для салата в другой госпожа Деляну поджидала их на крыльце, олицетворяя собой аллегорию домашнего правосудия для тех, кто опаздывает к ужину.
- Ну и ну! Только телеги с волами вам и недоставало! Господин автомобилист, кто, скажи на милость, ужинает в такой час?
- Берегитесь, сейчас запущу в вас Фицей!
- Ай!
Госпожа Деляну сжалась в комок от ужаса. Но перчатки Герр Директора недолго носили это страшное имя. Следом за перчатками из телеги, бурно ласкаясь, выскочил Али.
- Мы выиграли пари, - крикнула Ольгуца, выпрыгивая из телеги на вторую ступеньку лестницы прямо в объятия господина Деляну.
- Правда?