- Алис! Иди сюда, Алис! Дело сделано! Да здравствует наш Дэнуц! Бутылку котнара!
- Ничего, ничего, родной мой, все будет хорошо, - утешала сына госпожа Деляну, обнимая его так, как, вероятно, обняла бы на перроне темного вокзала, услышав гудок паровоза, который должен был увезти его на войну.
* * *
В один миг столовая полностью преобразилась. Профира, получив соответствующее приказание, живо сняла со стола скатерть с пеплом и крошками, подмела пол, недружелюбно поглядывая на шуструю Анику, которая приносила и уносила тарелки и столовые приборы, постукивая ими, словно кастаньетами. Другая скатерть, белая, вышитая, покрыла стол, придав ему воскресный вид. Герр Директор помогал госпоже Деляну, с галантным видом поправляя края скатерти.
Господин Деляну спустился в погреб. Дэнуц, сидя неподвижно на стуле, с серьезным и отсутствующим видом наблюдал за всей этой суетой, точно статист за сменой декораций пьесы, в которой он тоже является декорацией.
- Алис, бьюсь об заклад на икс килограммов засахаренных каштанов, что у тебя не найдется бисквитов к шампанскому.
- Ты думаешь? Вот, полюбуйся...
На верхней полке буфета, рядом с традиционной корзинкой мускатного винограда и миндаля, горой высились посыпанные сахарной пудрой бисквиты, словно желтые весла в праздничной ладье.
- Я проиграл. Приказывай!
- Когда начнется сезон каштанов, ты пришлешь нам из Бухареста целый вагон... А мы устроим пир на весь мир. Верно, Дэнуц?
- Что?
- Ничего... Мама болтает глупости.
Сердце у нее сжалось... Когда созреют каштаны, Дэнуц уже будет в Бухаресте... Пустота в доме, пустота в душе...
Послышались удары ногой в дверь.
- Откройте!
Аника распахнула дверь. Задыхаясь, в шляпе и пальто, накинутом на плечи, вошел господин Деляну.
- Это для Алис и для детей.
- Какого года?
- Ммм, девятьсот шестого.
- Принято, - воскликнул Герр Директор, внимательно изучавший этикетку, в то время как его пальцы исследовали пробку с проволочной сеткой.
- Григоре, взгляни...
- Счастлив видеть настоящую пыль на бутылке с вином!
- ...на бутылке с вином из Котнара, - уточнил господин Деляну тоном непревзойденного знатока геральдики.
- Посмотрите, что вы сделали с моей скатертью!
Посреди стола господин Деляну поместил бутылку, подложив под нее салфетку. Темная бутылка с залитой воском пробкой была покрыта пылью и паутиной, накопившимися за те годы, что она стояла в погребе.
- Аника, пойди в комнату к девочкам и позови их.
- Давайте садиться за стол.
- Как мы рассядемся?
- Дэнуц со мною рядом, - решила госпожа Деляну, обнимая сына за плечи.
- Значит, меня вы гоните вон! - возмутился Герр Директор.
- Ты сядешь поближе к шампанскому. А мы, молдаване, - вместе с Дэнуцем и котнаром.
- Отрекаюсь от Сатаны!
- Зато он не отрекается от тебя!
- А где же Ольгуца? - обратилась госпожа Деляну к Монике.
- Tante Алис, Ольгуца... Ольгуца говорит, что она спит, - прошептала Моника, почти проглотив слово "говорит".
- Это не годится. Ольгуца должна обязательно быть здесь.
- У нее голова болит, tante Алис.
- Ну-ка, пойду посмотрю, что с ней, - поднялся господин Деляну, чувствуя, что здесь что-то нечисто.
Можно войти?
- ...
- Ольгуца.
Господин Деляну приоткрыл дверь, огляделся и тихонько направился к постели Ольгуцы.
- Ты спишь? - спросил он, гладя ее волосы.
- Нет, - ответила она, не открывая глаз и не разжимая стиснутых кулаков.
- У тебя болит голова?
- Нет.
- Тогда почему ты отказываешься выпить бокал шампанского за Дэнуца?
- Не хочу.
- Посмотри-ка на папу.