- Он тебя подождет.
Радость от предстоящей игры со змеем на солнце затуманилась горечью нежеланного сна.
"Черт бы побрал это спанье!" - мысленно пробормотал Дэнуц, проклиная Молоха послеобеденного времени.
- Ты кончила, Моника?
- Да, tante Алис, спасибо! - ответила Моника, складывая салфетку и стряхивая крошки с платья.
- Пойдем, я тебе покажу вашу комнату...
Ольгуца, склонившись над тарелкой, старательно и сосредоточенно ела абрикосы, словно учила наизусть стихотворение.
- И ты, Ольгуца, кончай!
- Я сейчас приду; смотри, у меня осталось четыре штуки, - взмолилась она.
- Я буду ждать в твоей комнате, Ольгуца! Смотри, чтобы мне не пришлось искать тебя в саду!
- Раз я сказала, - приду!
- Хорошо, хорошо!
Оставшись одна, Ольгуца прислушалась, чтобы удостовериться, что никто не идет назад в столовую, и пристально посмотрела на Профиру. Профира повернула к Ольгуце лицо, которое казалось еще более широким из-за белого цветка в волосах. Подождала... помахивая салфеткой.
- Профира... Слушай внимательно... Принеси мне прямо сейчас ножницы, карандаш и листок бумаги! - сказала Ольгуца, грозя пальцем и постукивая по столу после каждого существительного.
- Зачем, барышня? - пыталась понять Профира.
- Это тебя не касается! Я так хочу!
Ожидая, пока вернется Профира, Ольгуца положила подбородок на край стола, раздвинула локти, прижала ладони к щекам и сосредоточенно размышляла.
- Принесла?
- Принесла!
- Надеюсь, что ты не у мамы взяла все, что я просила? - вдруг встревожилась Ольгуца.
- У мамы!
- Ой, Профира! И ты хочешь, чтобы я тебе верила!
- Почему же нет, барышня? Вот, я принесла!
- А что сказала мама?
- Она сказала, чтобы я посмотрела у нее в комнате, я так и сделала и принесла вам.
- Ага! Хорошо!.. Спасибо.
Ольгуца улыбнулась. Склонившись над столом, она принялась что-то писать на изящной бумаге, взятой Профирой из бювара госпожи Деляну, - крупно, размашисто, с сильным нажимом - высовывая язык при каждом повороте буквы.
- Хорошо!
И решительно вышла из комнаты с туманным взглядом Саломеи, с раскрытыми ножницами Парки в руках.
- Ну и дьявол! - восхищенно произнесла Профира, надкусывая абрикос.
* * *
Комната Дэнуца находилась в опасном соседстве с комнатой девочек. Пограничным пунктом служила закрытая дверь с ключом в замочной скважине с противоположной стороны. На той части двери, которая была обращена в комнату девочек, располагалась вешалка с соломенными шляпами, шелковыми лентами, трехцветным кругом, сеткой с разноцветными мячами и двумя пальто в мелкую клетку. На обратной стороне двери, обращенной в комнату Дэнуца, висел кусок зеленого сукна с коллекцией оружия, которая состояла из ружья, мишени из белого картона с красными кольцами вокруг синего центра, палочек с шариками из липкой резины на концах; двух сабель из жести в ножнах, испещренных пятнами ржавчины, изрядно пострадавших в дуэлях с Ольгуцей и образующих букву икс, сигнальной трубы с испорченным свистком.
Под коллекцией висели два мундира, разделенные вертикально расположенной саблей: один - японского адмирала с фуражкой, но без панталон, по прозвищу Ками-Мура; другой - русского адмирала, окрещенный Потемкиным.
Тогда была в моде русско-японская война.
Ольгуца была на стороне русских, Дэнуц - японцев. Поэтому орден, ленточка от подвязки госпожи Деляну, пришитая Профирой к груди японского адмирала, - был вырван с мясом и хранился в кармане у русского адмирала, награжденного "звездой подкладки". Фуражка русского адмирала сильно пострадала от кулака Дэнуца. Ольгуца склеила фуражку гуммиарабиком и крепко пришила веревкой ее верх, украсив при этом золотыми галунами. Она произвела свою фуражку в чин контр-адмирала и отпраздновала это событие тем, что в свою очередь изуродовала - спокойнее и методичнее, нежели Дэнуц, - фуражку японского адмирала. Госпожа Деляну реставрировала фуражку, а Дэнуц возвел ее в ранг контр-контр-адмирала, что, по мнению Ольгуцы, было совершенно невозможно.
А вот как выглядел конец русско-японской войны в семье Деляну:
- Ну, что скажешь? Ты потерпела поражение! - заявил Ольгуце Дэнуц, облаченный в мундир японского адмирала.
- Неправда!
- Спроси у папа.
- Что поделаешь, Ольгуца! Русские потерпели поражение; вот газеты.
- Русские, но не я!
- А разве ты не Потемкин? - с вызовом спросил Дэнуц.
- Я? Никогда не была и не могла быть.
- Как?!
- Девочки не служат в армии. А я девочка... хочешь, спроси у папа... И потом твоим японцам просто повезло, потому что они все трусы.
- Ты лжешь!
- Я лгу? А тогда почему они желтые?
- Как почему? Потому что желтые; японцы есть японцы!
- А я тебе скажу: они желтые от страха. У них у всех желтуха! закричала Ольгуца так, чтобы слышала вся Япония... - А если хочешь сражаться, сражайся со мной, а не с русскими, - закончила Ольгуца с высоко поднятой головой.