"Да".
"Просто проверял, что ты всё ещё там".
"Я всё ещё здесь".
"Сейчас я возвращаюсь в Неверру, так что буду вне досягаемости. Мобильная связь там не работает".
"Ты уже говорил мне об этом".
"Мне жаль, что я пытался навязаться тебе. Не вспоминай меня таким, ладно?"
Дыхание застряло у меня в горле.
"Почему ты так говоришь? Вспоминать тебя? Ты планируешь никогда не возвращаться?"
Никаких точек не загорелось, указывая на то, что он печатал сообщение.
"Эйс???"
По-прежнему никакого ответа.
Слова начали дрожать на моём экране, а затем моя рука загорелась. Я проследила за буквой W, пожелала, чтобы она привела его ко мне.
Я бы сказала ему правду.
Я бы сказала ему, что солгала насчёт Каджики.
Я бы позволила ему поцеловать меня.
Я бы поцеловала его.
"Не смей оставлять меня здесь одну!!"
Следующие несколько минут я в предвкушении наблюдала за своим экраном и своей светящейся рукой. Вскоре моё предвкушение превратилось в страх. Почему он не отвечал? Почему он не маячил за моим окном?
"Эйс?"
Я написала тысячу других слов, тысячу признаний, когда деревья размылись за моим окном в зелёном пятне, а голубое небо потускнело до серого. Я не послала ни одно из них.
Когда мы миновали последний съезд перед Роуэном, я позвонила отцу, но он не ответил. Я позвонила Би, чтобы узнать, там ли он. Я попала на девушку, которая заменяла Касс днём. Она сказала мне, что не видела его. Я снова набрала его номер, но он переключился на голосовую почту. Почему люди никогда не брали телефоны, когда это было срочно, но всегда были на связи, когда ничто не имело значения?
Когда автобус въехал в Роуэн, я бросилась по проходу, прежде чем несколько пассажиров успели подняться, и чуть не споткнулась о ступеньки. Я была на Морган-Стрит, прямо за углом от полицейского участка, где я впервые встретила Эйса. Боже, как я ненавидела его тогда. Он был таким чертовски самодовольным.
"Я вернулась в Роуэн."
— Где ты? — прошептала я.
Он не ответил.
— Кэт?
Я подняла глаза.
Джимми стоял перед участком, ключи позвякивали в его руке.
— Ты в порядке?
Я кивнула, хотя на самом деле чувствовала себя не в порядке.
— Касс оставила твою машину у твоего дома, — сказал он.
— Она написала мне это.
— Я просто запирал дверь. Хочешь подвезу? Я направляюсь в твою сторону.
— Было бы прекрасно.
— Как было в Детройте? Хорошо ли вела себя моя сестра?
— Касс? Хорошо себя вела? — сказала я с улыбкой. — Что за вопрос.
Он усмехнулся.
— Почему, ты думаешь, я стал полицейским?
— Чтобы ты мог арестовать её? — рискнула я.
Он ухмыльнулся, отчего его большой лоб сморщился.
— Чтобы быть уверенным, что если она когда-нибудь окажется за решёткой, у меня были бы ключи от её камеры.
Я рассмеялась. Было приятно смеяться. Когда он повёл меня к парковке в задней части участка, я спросила:
— Почему ты направляешься в мою сторону?
Он открыл свой старинный коричневый "BMW", затем нажал кнопку на лобовом стекле, чтобы отпереть мою сторону. Он спас эту машину со штрафстоянки и неустанно работал над ней вместе с Блейком. Я до сих пор помню тот день, когда они, наконец, завели двигатель. Они скакали вокруг машины, скандируя: "Мы сделали это. Да, мы сделали это". Мы с Касс так над ними подшучивали.
— Мне нужно заехать в старый дом Холли, — сказал он.
— Заехать? Зачем?
— Потому что ко мне в участок приходили туристы, чтобы сообщить о высоком молодом человеке с чёрными волосами и татуировками, который учил кучу людей стрелять из лука. Судя по описанию, я предполагаю, что они говорили о Каджике. Мне нужно сказать ему, что он не может использовать общественные территории в качестве тренировочного центра для стрельбы из лука. Это не только незаконно, но и безумно опасно. Ты можешь себе представить, если он в кого-нибудь попадёт?
— Я поеду с тобой, — сказала я.
Он взглянул на меня, когда выезжал со стоянки.