— Эйс пришёл, чтобы помешать тебе напечатать её?
— Нет. Он пришёл, чтобы помочь. Как бы то ни было, человек, которому принадлежали пластины, притворился, что их украли, так что я так и не получила копию. Но Эйс сказал, что коробка никогда не покидала здание, так что её не могли украсть.
Каджика хмыкнул.
— Что?
— Как Эйс узнал, что коробка не покидала здание?
— За ним наблюдали люди. Он подумал, что этот парень был подозрительным.
Он снова хмыкнул.
На этот раз я прищурилась, глядя на охотника.
— Что?
— Насколько ты наивна, Катори? Когда ты проснёшься и поймёшь, что фейри тебе не друзья? Что ты не можешь им доверять?
Я застыла, как будто он дал мне пощёчину.
— Твоя коробка, вероятно, была украдена. И я предполагаю, что это сделали фейри.
Я хотела сказать ему, что он всё неправильно понял.
Каджика тоже остановился. Он повернулся ко мне.
— Зачем фейри помогать тебе печатать книгу, содержащую вредные секреты о них?
— Потому у них её тоже украли, — сказала я, прежде чем оценить риск признания в этом.
Каджика склонил голову набок.
— У кого сейчас эта книга?
Я посмотрела вниз на траву, пробивающуюся вокруг моих Стэн Смитс.
— Они не знают, — пробормотала я.
— Не лги мне, — сказал он нежным голосом. — Пожалуйста. Я тебе не враг. Я никогда не буду твоим врагом.
— Ты имеешь в виду, до тех пор, пока я не стану фейри?
Он указал на мою татуированную руку.
— Ты передумала насчёт того, чтобы оставаться человеком?
— Нет.
— Тогда я никогда не буду твоим врагом. Я торжественно клянусь в этом. Пусть Великий Дух услышит мою клятву.
Великий Дух? Какой это был Великий Дух.
— А теперь скажи мне, у кого эта книга?
Рассказать ему означало сокрушить его убеждения, и мне не хотелось причинять боль Каджике.
— У других фейри. Плохих.
Он осмотрел моё лицо, вероятно, чтобы определить, лгу ли я.
— Разве они не все плохие?
— Эти ещё хуже.
— Надеюсь, тогда я никогда не встречу этих фейри, — сказал он с мягкой улыбкой.
Он уже сделал это.
Улыбка соскользнула с его лица. А потом он начал осматривать лес вокруг нас с головокружительной скоростью. Когда его взгляд остановился на чём-то, он толкнул меня на землю так сильно, что у меня даже не было времени остановить падение. Сначала мой затылок ударился о землю, и я на мгновение потеряла зрение.
Когда мир снова поплыл в фокусе, я приподнялась на локтях и собиралась крикнуть Каджике, когда он взревел:
— Ложись!
У меня не было времени распластаться на земле, когда первая стрела из рябинового дерева поразила меня.
ГЛАВА 34. КРОВЬ ОХОТНИКА
Каджика бросился на меня и заскрежетал зубами, когда стрелы дождём посыпались ему на спину.
Я была слишком поражена, чтобы двигаться, слишком ошеломлена, чтобы кричать, слишком потрясена, чтобы дышать. Я лежала неподвижно. Совершенно неподвижно. Единственное, что двигалось на моём теле, был оперённый хвост стрелы, застрявшей у меня в плече. Он дрожал в тёплом воздухе.
— Остановитесь! — Каджика зарычал.
Я подумала, что он имел в виду, уставившись на стрелу, поэтому я зажмурилась. А потом я начала дрожать. Даже мои зубы стучали. Я чувствовала себя невероятно холодной и невероятно хрупкой. Каджика был прав — я не была достаточно сильной, чтобы защитить себя. Недостаточно быстрой. Недостаточно проницательной. Он почувствовал охотников, я — нет. Как я должна была выжить с такими плохими инстинктами?
Я искала внутри себя дремлющую силу, которая проявилась в последний раз, когда мою кожу пронзила стрела, но она, должно быть, пряталась, потому что я оказалась с пустыми руками.
Длинные пальцы коснулись моей щеки.
— Катори, ты в порядке? — голос охотника теперь звучал мягко. Такой же мягкий, как его рука. — Катори?
Я открыла глаза. Слёзы потекли ручьём и капали мне в волосы.
— Они подстрелили меня, — прохрипела я.