— И вот так вот мы оказались в Виннифисе, — закончила рассказ Игнис. — После этого добрались до госпожи Катержины и скорым маршем отправились в Дилирис, где нас и перехватила Кэлиста Вентис со своим войском.
Девушка умолкла, бросив короткий взгляд на отца. Все утро его величество не отходил от дочери ни на шаг и лишь к вечеру, когда армия разбила лагерь, Лариэсу удалось пообщаться с огнерожденной.
В шатер, занятый Игнис, сразу же набилась куча народу, включая как Древних, их учениц и принца Клеменса, так и товарищей Лариэса, переживших поход на восток.
Когда Игнис договорила, повисло тягостное молчание, нарушаемое лишь голосами солдат, ржанием лошадей, да скрипом колес. Каждый думал о своем. Лариэс — о том, насколько же безумной оказалась Кайса Иссон. Когда все детали хитроумного заговора прояснились, вопросов стало только больше.
— Я не понимаю, — произнес он, — на что они рассчитывали? И почему не ударили по Тиерланду, когда его величество вместе с армией отправился на юг? Это было бы логично. Неужели все еще ждут вступления в войну Аэтернума?
Этот его вопрос заставил Вороньего Короля нахмуриться. Сегодня он выглядел все таким же здоровым и полным сил и Лариэс поклялся себе, что не отстанет от господина, пока тот не расскажет, каким это образом он омолодился.
— Я уверен, что именно этого Кайса и жаждет. У Дилириса даже вместе с Ривеландом нет ни единого шанса против Волукрима.
— Но ведь теперь у них ничего не получится, верно? — с надеждой в голосе спросила Игнис. — Госпожа Катержина отправила Генералу письмо. Мы все можем засвидетельствовать, что в нем написана правда, и я так понимаю, Сентий пал?
Корвус кивнул.
— Да. Лариэс позже расскажет тебе об этом, благо он оказался в самом центре событий.
Игнис удивленно моргнула и тот пожал плечами.
— Долго объяснять, да и не так это важно.
— То есть то, что ты принимал участие в штурме Сентия — не важно?
— Принимал участие? — ехидно хмыкнула Кларисса. — Игн, да он организовал его, склонив к измене капитана городской стражи, несколько мастеровых цехов, главу преступного мира столицы и нашего старого приятеля из гвардии принца!
— Ты. Расскажешь. Все. — Отчеканила Игнис и глаза ее блеснули, отчего сердце Лариэса трепетно дернулось в груди.
— Хорошо, хорошо, — поспешил он согласиться, — но разве у нас сейчас нет более важным тем для разговора?
Юноша многозначительно посмотрел на Корвуса и тот застонал, хлопнув себя по лбу.
— Вы обещали, ваше величество, — напомнил он.
Стон стал громче, а в следующий миг его сменил дружный хохот.
Все из товарищей Лариэса: и его старые боевые друзья, и новые, ставшие таковыми во время долгого и тяжелого путешествия на восток, и совсем новые — Лира с Алиссией и Клеменсом Вентисом, смеялись, точно дети, и в смехе этом выходило то напряжение и те страхи, что копились в них все эти дни.
Никто не знал, что принесет будущее, никто не представлял, действительно ли получится избежать новой Последней Войны, никто — даже Катержина, пристроившаяся в уголке и попивающая чай под присмотром перебинтованной Пришки, — не мог предсказать свою судьбу. И все же, они радовались, точно дети.
Тому, что все еще живы. Тому, что победили — пускай лишь сегодня, но победили. Тому, что я они все сидят в этом шатре и наслаждаются вином, а не покоятся на дне братской могилы.
— Я вижу, вы веселитесь? Это хорошо, ибо сказано было: «и похвалил я веселье; потому что нет лучшего для человека под солнцем, как есть, пить и веселиться: это сопровождает его в трудах во дни жизни его, которые дал ему Бог под солнцем», — раздался голос и полог шатра откинулся в сторону, впуская новых гостей.
Лариэс с первого взгляда понял, кто этот мужчина, выглядящий на пятьдесят лет, заботливо поддерживаемый Орелией, а потому сделал то, что должен был любой добропорядочный христианин при встрече со святым, ушедшим от мира и посвятившим всего себя молитвам: он бросился на колени и замер перед Отшельником.
— Прошу благословить меня, отче, — попросил он.
Древний размашисто перекрестил юношу и опустил руку на его лоб.
— Сей раб Божий благословляет тебя, сын мой, — произнес он. — А теперь поднимись, я не люблю, когда люди падают ниц предо мной. Это навевает неприятные воспоминания о тех годах, когда я еще не нашел Господа.
Виконт поспешил исполнить приказ и с обожанием во взгляде уставился на ожившую легенду. Честно говоря, когда он узнал, что Отшельник все еще не отправился к престолу Его, то был поражен. Как и большинство жителей Дилириса, Лариэс был уверен в том, что великий правитель Аэтернума, отказавшийся от трона и добровольно отправившийся в горы сотни лет назад — еще до встречи своей с Архитектором — давным-давно уже вкушает заслуженные райские блага. Оказалось, что это не так.
Рэмирус Солум Квинт стоял перед ним и выглядел точно также, как и на гравюрах: библейского вида старец с длинной окладистой бородой, седыми волосами, спадающими на плечи, худым лицом и живыми умными глазами, в которых искрилась вера.
При этом — Лариэсу сразу бросилось это в глаза — выглядел чародей неважно: был бледен, его тряс озноб, на лбу выступил холодный пот. Даже великие маги могут перенапрячься — правила владения стихиями одинаковы для всех.
С трудом усевшись прямо на пол и прислонившись спиной к походному сундуку Катержины, Древний закашлялся и вытер тыльной стороной ладони выступившую на губах кровь.
— Недешево нам обошлось спасение юной Игнис, — проговорил он, наконец, — но оно того стоило. Если бы еще Ридгар был здесь. Он так и не пришел в себя.
— Я разберусь с браслетами, как только вернемся в Сентий, — пообещал Корвус.
— Стало быть, столица Дилириса действительно пала? — переспросил Отшельник.
— Да.
— Я бы хотел послушать, как это произошло.
Множество пар глаз уставились на Лариэса и тот со вздохом принялся рассказывать, так как понимал — отвертеться не получится. Он говорил едва ли не до самой ночи и когда закончил, с досадой понял, что так и не узнал ровным счетом ничего о способностях Корвуса.
Учитель, однако, с легкостью прочитал невысказанный упрек юноши, потому как, уходя, шепнул тому на ухо:
— Поговорим на Грани. Встречаемся на обычном месте.
Лариэс кивнул и едва сдержал победную улыбку. Он кивнул товарищам и торопливым шагом покинул палатку.
***
Игнис стояла на самом краю лагеря и смотрела на звезды. Казалось, она должна радоваться избавлению и буквально плясать от счастья, но отчего-то по ее щекам текли слезы. История, рассказанная Лариэсом, была грустна, а то, что поведал отец, вызывало лишь безотчетный ужас. И еще — у них с Орелией и Рэмирусом имелись какие-то секреты, в которые не посвятили даже Катержину, хотя, казалось бы, та тоже была Ступившей на Путь Вечности. От внимания девушки не укрылось, как отец переменился в лице, когда она рассказала о встрече с личным придворным сковывающим Кайсы Иссон. Да, всего лишь на миг, но она прочла в его глазах самый настоящий страх.
А в этом мире осталось не так много вещей, способных даже на секунду испугать самого Вороньего Короля!
«Что же нас ждет»? — думала она. — «И что ждет меня»?
Игнис совершенно запуталась в том, что же делать дальше и как поступать. Еще несколько месяцев назад все было таким простым, таким понятным: отправиться в славное путешествие, победить зло, вернуться героями…
Как же сильно все запуталось!
Звук шагов вырвал ее из оцепенения, в котором огнерожденная пребывала уже какое-то время и она, дернувшись, резко обернулась. Как оказалось, приближалась целая женская делегация: Блаклинт, Кларисса, Лира и Алиссия, о чем-то тихо переговариваясь, двигались к ней. Странное они представляли собой зрелище, честно говоря, но, вместе с тем, и забавное: сложно было представить столь непохожих девушек, идущих рука об руку.
— Я же сказала, что найду ее здесь, — улыбнулась Кларисса. — Игн, ты всегда избегаешь людей, когда не в настроении, верно?
Огнерожденная улыбнулась. Сама не зная почему, в этот момент она вдруг почувствовала себя по-настоящему счастливой. То, что дилирисская дворянка, ставшая ее подругой, не предала и выжила, само по себе было сродни чуду, но еще теплее на душе становилось от того, что она действительно понимала принцессу.
Каким образом за несколько недель у этой пепельноволосой красавицы получилось так хорошо узнать ее, та, наверное, не смогла бы ответить и сама, но факт оставался фактом.
— А вы разве не собираетесь спать? — осведомилась Игнис.
— Нет, — застенчиво улыбнулась Блаклинт, — мы решили собраться в женском кругу и немного посплетничать. Как тебе такая мысль?
Игнис фыркнула и, не сдержавшись, рассмеялась.
— Посплетничать? Серьезно? Посреди военного лагеря?
— А почему нет? — пожала плечами ученица Кающегося.
Эту девушку Игнис раньше видела лишь один раз в жизни, и не знала, как к ней относиться, но раз она вместе с Алиссией помогала Лариэсу…
Темнокожую же ученицу Орелии Игнис знала достаточно хорошо и, откровенно говоря, всегда завидовала ей. Ангельская красота дочери Империи Бархатных Островов, достойная стихиерожденной, каждый раз пробуждала в принцессе недостойные мысли, связанные с причинением тяжких увечий. Она понимала, что это неправильно, но ничего не могла с собой поделать. Раньше.
Сейчас же вид Алиссии не вызывал ни малейшего раздражения и над причинами этого еще следовало поразмыслить. Впрочем, это можно было сделать и позже. А сейчас…
— Действительно, почему бы и нет, — согласилась она. — Ведите.
***
Едва оказавшись под фиолетовыми небесами, Лариэс сосредоточился и перенесся в Государственный Волукримский университет магии и технологии. Вороний Король уже ждал его, с комфортом разместившись в просторном кресле с резными подлокотниками. Выглядел на Грани он, как и всегда — стареющим мужчиной пятидесяти лет. И этот контраст сильно бросался в глаза.
Едва заметив своего подопечного, чародей кивнул.
— Что ж, тут мы можем поговорить спокойно, — проговорил Древний. — Полагаю, тебе очень хочется узнать, отчего же это я так омолодился, и каким образом превращаюсь в чудовище?
— Да, учитель.
Корвус снял маску, демонстрируя изуродованную нижнюю половину лица. Тотчас же к нему на плечо приземлилась Ания, но, к счастью, на этот раз она не пыталась забраться в рот.
— Забавно, — Корвус провел пальцами по изуродованной плоти, — сколько бы я ни пытался, не могу убрать эти шрамы. Помнишь, как во время нашей первой встречи на Грани ты сказал: «наша физическая оболочка определяет мировосприятие и наоборот»? Очень верно подмечено. Мы те, кем себя воспринимаем. А я за прошедшие века свыкся с этими отметинами. Итак, хочешь знать, как я стал тем, кем стал? Из первых, так сказать, уст?
Лариэс кивнул. Еще год назад он и мечтать не смел о таких знаниях, а потому приготовился слушать и запоминать каждое слово.
— Вся история слишком долгая, — задумчиво произнес Корвус, — я поведаю ее тебе полностью в другой раз. Сейчас же расскажу одну поучительную притчу.
Он прикусил губу, точно прикидывая что-то, а потом, видимо, решившись, заговорил:
— Некогда жил-был один простодушный человек, которому все давалось легко. У него был великолепный учитель, множество друзей, любящая жена и прекрасная дочка. Его исследования могли решить множество проблем мира и даже залечить шрамы, нанесенный окончившейся недавно войной. А еще у него был ученик. Талантливый, надо сказать. Одаренный особой силой… Но человек не видел очевидного — ученик любил его жену. А с любовью рядом частенько идет ревность. И зависть. И однажды пришла тень, жаждущая убить учителя человека. Но это было непросто, ибо равных учителю под луной почти не было. И тогда тень обратилась к ученику. Она сказала: «зачем тебе страдать? Почему бы не взять свое по праву? Убей его, и она твоя. А не захочет — обрати на нее свою силу». В первый раз ученик прогнал тень прочь. Во второй раз — выслушал. А в третий раз… После третьего раза он заманил человека в ловушку, подчинил себе разум жены и убил дочь прямо на его глазах, затем в схватке отрубил руку и, наконец, перерезал горло. Но столь сильна была его ненависть, что одного разреза оказалось ученику мало и он выместил на человеке всю свою злобу, исполосовав тому лицо. Странно даже, что нос, глаза и уши оставил в порядке. Закончив начатое, он выбросил остывающий труп в реку, возле которой стоял его замок. Тень была довольна — обезумевший от ярости учитель помчался мстить за ученика, дочь и внучку. И погиб. Ученик тоже был доволен. Он получил ту, кого желал больше всего на свете. Да, она стала безвольной куклой — чтобы подчинялась, пришлось выжечь ей мозги, но слишком многим из нас от женщин иного и не требуются. Недоволен был лишь мертвый человек. Ну, почти мертвый. Его исследование, то, что должно было осчастливить мир, позволило не просто выжить, но и ступить на Путь Вечности. А потом — отомстить. Как думаешь, какой вывод можно сделать из этой притчи?
Лариэс слушал, не перебивая. Не то, чтобы «притча» была ему неизвестна. Напротив, про Вороньего Короля ходило множество самых разнообразных слухов. Вот только все они изобиловали огромным количеством лишних сведений и откровенного вранья, а тут же виконту досталось Знание. Чистое, просеянное от всего шлака, нанесённого веками. Бесценный самородок!
— Не верить людям? — неуверенно ответил он.
— Неплохой вариант. Да, если бы ты подозревал принца, то, возможно, и не отправился бы в полет со скалы. А что еще скажешь?
— Беречь любимых?
— Да, верно. Они могут покинуть нас в любой миг. Еще?
Лариэс задумался. Он чувствовал, что правильный ответ важен для Корвуса, а потому желал порадовать учителя.
— Не слушать всякие тени? — неуверенно спросил, наконец, юноша.
Лицо Древнего расплылось в широкой улыбке.
— Именно. Никогда и ни при каких обстоятельствах не верь тем, кто мягко стелет. Спать потом будет жестко. Хорошая пословица, кстати, советую запомнить.
Лариэс впервые слышал такое изречение, но машинально кивнул. Когда с тобой делится мудростью кто-то вроде Вороньего Короля, следует тщательно подбирать даже самые мельчайше ее крупицы.
— Но как вы… то есть мертвый человек ожил?
Корвус лукаво улыбнулся.
— Хочу услышать твои предположения. Подумай о том, что ты видел в последние месяцы, вспомни то, что знал раньше, соедини эти сведения и предложи мне свой вариант ответа.
Лариэс серьезно задумался. Задачка, говоря начистоту, была непростой. Он перебирал в памяти одну за другой истории превращения чародея в Ступившего на Путь Вечности. Спустя несколько бесплодных минут, Лариэс вдруг сообразил:
«Так, погоди-ка, он ведь сказал подумать о том, что я видел в последние месяцы. Не сейчас, не вчера» …
Ухватившись за эту мысль Лариэс, быстро пришел к весьма логичному выводу:
«Превращение его величества сильно напоминало то, что произошло с Мелисом во время боя с изначальными. Но он человек, не оборотень» …
И вот тут уж опереться было решительно не на что. Про оборотней вообще было мало известно, а потому Лариэсу пришлось ограничиться общими фразами:
— Ваше превращение… Оно как у оборотней.
Улыбка Корвуса стала еще шире и довольней.
— Приятно все-таки учить людей, стремящихся получать знания и умеющих ими пользоваться. Верно, мое преображение имеет общий корень с источником силы порождений Темного Леса.
— Вы… искусственный оборотень?
— Не совсем так, — Корвус почесал шею Ании, отчего птица довольно каркнула. — Ты, наверное, не знаешь историю этого народа, верно?
— Нет.
— И не в курсе их верований?
Про это Лариэс что-то слышал.
— Кажется, они поклонялись идолам животных… Да, точно. У каждого клана был идол, которому они молились. И в это животное обороти могли превращаться.
— Верно. А что такое эти идолы, ты знаешь?
Лариэс замер на секунду, затем медленно, с полными удивления глазами посмотрел на Анию.
— Не может быть…
Корвус сухо рассмеялся, а в тон ему закаркала и птица.
— Может, еще как может. Каждый идол был анимусом — зверобогом небольшой силы, питавшимся верой своих последователей. Сотни этих божков издревле обитали в Темном Лесу и когда переселенцы пришли туда, заключили с ними сделку. Люди обрели невероятную силу, боги — верных последователей.
— И вы… подписали контракт с таким… божеством? — Лариэсу очень захотелось перекреститься, но он удержался от ненужного сейчас жеста.
— Не совсем. Ания сама решила помочь мне в исследованиях, еще до того, как произошли события из притчи. И она же предложила выбор: выжить и отомстить или умереть и обрести покой, воссоединившись с дочерью, а чуть позже — и женой за Гранью. Я выбрал месть.
В этих словах послышалась такая боль и грусть, что Лариэсу стало не по себе.
— И с ее помощью вы превращаетесь в…
— Чудовище? — иронично приподняв брови уточнил Древний. — Да. Оборотни используют силы, дарованные анимусами, в моем же случае все происходит несколько иначе. Как только я снимаю маску, Ания проникает внутрь, изменяя меня и сливаясь с телом. Именно поэтому вот уже несколько столетий я ничего не ел и не пил. Я вынужден питаться жизненной силой других существ. Пойдут любые: насекомые, животные, птицы, рыбы.
— Люди, — закончил список виконт.
— Люди, — согласился Древний. — Благодаря дару Ании я стал чем-то вроде вампира — могу лечиться, исцелять и омолаживать себя за счет чужих жизней. Обычно я не злоупотребляю этой своей способностью, но вчера… Вчера я немного разозлился и использовал то, что не следовало. И — нет — я не расскажу тебе об этом. Рано еще.
Лариэс недовольно засопел, но вынужден был сдержать. Уже того, что поведал ему Древний было достаточно, чтобы изрядно насытить любопытство юноши. И Вороний Король явно понимал это, потому как неожиданно сказал:
— Полагаю, что я удовлетворил твою тягу к знаниям на сегодня, а потому предлагаю закончить. Отправляйся к товарищам и отдохни немного. Вам, молодым, бывает полезно побыть со сверстниками. Старики вроде меня часто забывают об этом. Обучение продолжим завтра. Думаю, позанимаемся сноходчеством, которое ты подзабросил в последние недели.
Лариэс, который действительно, узнав все, что хотел, был не против пообщаться с Игнис, лишь благодарно склонил голову и покинул Грань, думая, что он скажет огнерожденной, и будет ли вообще что-то говорить.
***
В палатке, подготовленной для Игнис, которую оккупировали девушки, нашлось вино, сладости и фрукты, сюда же были принесены многочисленные ковры и магические светильники, добавлявшие походному лагерю тепла и уюта.
Игнис блаженно распласталась на ворсистом ковре, всем телом ощущая его приятное тепло. Быть тут, в безопасности, с друзьями, наслаждаться вкусной едой и приятным общением… После месяцев тюремного ада о подобном можно было только мечтать, и все-таки, что-то не давало ей покоя. Она и сама не могла понять, что именно, но не находила себе места.
Девушки, расслабившиеся после долгой и тяжелой дороги, пили вино и весело щебетали, даже Лира, не отходившая от постели Кающегося, и та выглядела довольной и радостной. Они выспрашивали у Игнис и Блаклинт подробности тюремного заключения, интересовались, как выглядела последняя из драконов, сложно ли было сражаться против Оракула и многое, многое другое.
Игнис что-то отвечала, она даже выглядела веселой и радостной, и все-таки, что-то было неправильно. Бросив украдкой взгляд на Блаклинт, она тотчас же перехватила заинтересованный взгляд водорожденной, которая едва заметно кивнула подруге в сторону выхода…
«А ведь она тоже напряжена»! — поняла вдруг Игнис и в этот миг все сразу встало на свои места.
С момента, когда они были спасены, ни Игнис, ни Блаклинт толком не говорили друг с другом, а обсудить им было что…
«Нет, так дольше не может продолжаться», — решительно подумала Игнис и, поднявшись и извинившись перед подругами, вышла прочь из шатра и двинулась вперед — подальше от костра.
Спустя пару минут позади послышались тихие шаги и, бросив взгляд через плечо, она увидела Блаклинт, идущую следом.
Когда девушки отошли достаточно далеко от ближайших палаток, Игнис обернулась к подруге и стала дожидаться ту.
— Игн, — Блаклинт подошла практически вплотную к огнерожденной и теперь смотрела ей глаза в глаза. — Нам нужно поговорить.
Игнис кивнула.
— Да, нужно.
Блаклинт густо покраснела и попросила:
— Можно снять твою маску?
Игнис нерешительно замерла, но затем кивнула.
Блаклинт, осторожно, будто бы боясь причинить боль, потянула на себя серебряную личину, затем, свободной рукой провела по изуродованной щеке Игнис.
— Когда я поняла, что и Тар и мама использовали меня, точно ненужную вещь, я, наверное, несколько дней рыдала и не выходила из своей комнаты…
Игнис удивленно взглянула на подругу — та еще не рассказывала о причинах, побудивших ее предать Ривеланд и совершить ту безумную попытку вызволить огнерожденную из тюремных застенков.
— Я не понимала, что происходит, почему они все делают это… Но осознала, что была счастлива лишь когда мы втроем с Клариссой тренировались на отшибе. Это было так здорово, — на пухлых губах северянки сама собой сложилась трогательная и милая улыбка. — Никогда и никому, кроме, разве что, Вилнара, я не была нужна, но вы… Вы вытащили меня из раковины, помогли поверить в себя, поверить в то, что я чего-то да стою… А Тар же заставил почувствовать себя желанной…
Она покраснела и потупилась.
— А после — растоптал меня, походя, не глядя…
Игнис молчала, ожидая, что же дальше скажет подруга.
Та горестно вздохнула, и вдруг без предупреждения и каких бы то ни было объяснений, поцеловала Игнис.
Огнерожденная чуть отстранилась, а затем, неожиданно для себя ответила на горячий и жаркий поцелуй Блаклинт. Несколько секунд они стояли, прижавшись друг к другу, слившись в единое целое. Все мысли покинули голову принцессы, и она отдалась водопаду чувств и желаний, обрушившихся на нее.
Когда волшебный поцелуй закончился, девушки так и стояли, лбы, и Блаклинт, глядя влюбленными глазами на свою подругу, прошептала:
— Я не думаю, что у нас что-нибудь получится. Я не знаю, сколько это продлится… Но я хочу хотя бы немного побыть с тобой. Это возможно?
Игнис улыбнулась и провела пальцами по щеке водорожденной, а затем, шепнула: «да», и сама поцеловала ее.
***
Лариэс не шел — бежал — выискивая глазами Игнис. Он окончательно решился — сегодня он признается принцессе, а там, будь что будет. Внутри все пело, наконец-то хоть что-то в последние тяжелые месяцы стало понятным и очевидным. Хватит уже все держать в себе, хватит вечно прятать чувства и носить маски! Он сделает то, что должен и точка!
Игнис не обнаружилась в своей палатке. Не нашел он ее и в главном шатре, не было девушки у Клариссы. Наконец, один из ночных охранников указал в сторону от лагеря, сказав, что ее высочество отправилась туда в сопровождении водорожденной и Лариэс двинулся в указанном направлении.
Он дошел практически до телег, отмечающих внешнюю границу лагеря, когда увидел ее. Точнее — их. Игнис и Блаклинт стояли, тесно прижавшись одна к другой, и их губы были скрепленные страстным поцелуем. Пожалуй, впервые за всю свою жизнь Лариэс проклял отличное ночное зрение лунксов, позволяющее увидеть куда больше, чем ему хотелось бы.
Он остановился и, сам не понимая, зачем это делает, спрятался за одним из шатров, продолжая наблюдать за девушками. Они целовались, потом — шептались о чем-то так тихо, что даже его чуткие уши не могли расслышать сказанное, после чего — направились прочь. Куда — это было неважно.
Будто кто-то выбил весь воздух из легких Лариэса, тому казалось, что он начинает задыхаться. Ноги подкосились, и старые раны точно рвали раскаленным клещами.
Говорить не хотелось. Думать не хотелось. Ничего не хотелось, если честно. Просто свернуться где-нибудь калачиком и уснуть. Конечно, Лариэс был в курсе страстных натур всех стихиерожденных. Откровенно говоря, у принца тоже было несколько пусть и непродолжительных, но весьма бурных романов с мужчинами, что виконт, как истинный христианин, просто не мог одобрять, но, как и положено телохранителю, держал свое мнение при себе. Да и ее величество в свободное время частенько удостаивала придворных дам чести сопроводить себя в спальню. Все так, но…
«Но я думал, что с Игнис все будет иначе», — подумал он. — «Наивный».
Сперва принц, затем — принцесса.
Он прикрыл глаза ладонями и тихо выругался, затем — еще раз, чуть громче. Лариэс уже почти готов был заорать, но его остановили тихие шаги.
Подняв голову, виконт увидел приближающуюся к нему Клариссу, выглядящую донельзя задумчивой.
— Мне показалось, или ее высочество только что направилась в свой шатер в сопровождении ее высочества Блаклинт Иссон? — поинтересовалась воительница, странно глядя на Лариэса.
«Она знает»! — понял вдруг тот, покрываясь — почему-то — краской стыда. — «Все знает»!
Вместо ответа он сделал неопределенный жест рукой, а Кларисса, не спрашивая разрешения присела рядом.
— Не везет тебе в любви, Лар, — чуть насмешливым тоном проговорила она.
— Ну извини уж.
— Зато, наверное, ты сейчас понимаешь, каково было мне все последние годы.
Лариэс остолбенело посмотрел на подругу.
— Ох. Прости.
Та чуть заметно улыбнулась.
— Ничего, я привыкла. Если честно, мне показалось, что Блаклинт как-то уж очень близко сдружилась с Игнис еще по пути в Восточные графства. Впрочем, обе они тогда были увлечены принцем, а потому история не получила дальнейшего развития.
— Видимо, в тюрьме Речной Королевы у них нашлось достаточно времени для, хм, более тесного общения.
— Ну, они стихиерожденные, как-никак — пожала плечами светловолосая воительница. — От них ожидаешь подобной… влюбчивости. Не думаю, правда, что эти отношения продлятся долго, вот тогда у тебя и появится хороший шанс.
Лариэс смотрел на подругу во все глаза и никак не мог понять ее.
— Солнышко, — наконец выдавил он из себя, — зачем ты делаешь это?
— Что?
— Почему помогаешь кому-то вроде меня? Почему не отыщешь себе нормального мужчину, который сделает тебя счастливой, а тратишь бесценное время на вот это, — он с отвращением продемонстрировал изуродованную правую руку. — Я не понимаю. Женщина твоей красоты, ума, силы и происхождения могла бы с легкостью стать герцогиней или даже королевой, а ты продолжаешь следовать за мной. Зачем?
На лице Клариссы отразился напряжённый мыслительный процесс, а потом она просто пожала плечами и ответила:
— Потому что я люблю тебя.
И от этих простых и банальных слов что-то вдруг надломилось внутри Лариэса, и он прикрыл глаза руками, ощущая, как по пальцам начала течь соленая влага, а Кларисса, смутившись, продолжила.
— Мы все следуем за тобой, потому что любим. Правда, искренне надеюсь, что Эрик с Циллой и Инджем все-таки испытывают к тебе иные чувства, нежели я. Не хочу плодить соперников.
И Лариэс засмеялся. Слезы и не думали останавливаться, а порывы резкого отрывистого смеха налетали, точно волны на утлое суденышко, сотрясая все его тело и грозя вновь отправить в пучину безумия.
Но на сей раз все-таки и смех и слезы выполняли одну цель — дарили облегчение.
Лариэс резко поднялся и закончил Клариссу в крепкие объятья.
— Спасибо, — прошептал он, отстранившись, — теперь я должен побыть один. Есть над чем подумать.
***
Больше всего на свете Корвус ненавидел утренние пробуждения. Причем эта его черта осталась неизменной со времен ученичества, когда великий Архитектор заставлял юного и перспективного парнишку вскакивать с первыми петухами и заниматься магией, магией и снова магией.
«Когда ты спишь, твои враги учатся», — в таких случаях говорил Айнрит Гарш дэ Жиллтэн, закрепляя сию нравоучительную сентенцию чем-нибудь вроде небольшого ведерка воды, выливаемого на голову не пришедшего еще в себя ото сна мальчишки.
С годами изменилось многое. Почти все! Но не эта привычка.
Правда, обосновывал свое нежелание просыпаться ни свет, ни заря, Корвус теперь иначе. Во снах он мог бродить по Грани и воссоздавать сцены из прошлого. Во снах он мог наблюдать за чужими жизнями и чужим счастьем. Во снах он мог усмирять кошмары и дарить радость…
Во снах Мия и Хилэрия — свет его души и маленькое солнышко — были живы. Он часто видел их и никогда не желал добровольно возвращаться назад, в юдоль скорби и одиночества.
Впрочем, когда великий чародей спас Игнис, в его жизни вновь появился смысл. Ни один ребенок, встреченный Ступившим на Путь Вечности за эти долгие, несправедливо долгие годы, не был так сильно похож на Хилэрию, как изуродованная безумием Кайсы девочка. Такая же волевая, такая же твердохарактерная, такая же справедливая.
Иногда ему даже начинало казаться, что сектанты, принесшие из другого мира учение о перерождении — колесе Сансары, как они его называли, — не так уж неправы, ибо, глядя на Игнис, он точно смотрел в глаза родной дочери.
Той, которая так и не выросла, не нашла себе мужа, не родила детей. Той, что была зверски убита на глазах безутешного отца под пустым и равнодушным взглядом матери — сломанной куклы со стертым сознанием.
Перед глазами Корвуса потемнело и он ощутил поднимающуюся волну безумной ярости…
Взяв в себя в руки, чародей досчитал до десяти и заставил внутреннего демона — нет, не уснуть, а всего лишь немного затихнуть. Он знал, что злоба и боль никуда и никогда не денутся, и ночной разговор с Лариэсом лишь разбередил старые раны.
«И не я один был в курсе этого», — отвлеченно подумал чародей, совершая утренние процедуры и одеваясь. — «Тот, кто похитил Игнис определенно рассчитывал на то, что я не сумею взять под контроль безумную вспышку ярости и наломаю дров. Надеюсь, что ответ Лория все-таки оставит нам шанс разойтись, балансируя на грани».
— Кар, — важно сообщила Ания и Древний удивленно приподнял брови.
— Сидит там всю ночь? Ты шутишь, наверное. Когда мы вчера прощались, у него были какие-то дела, но я подумал, что мальчику просто хочется немного отдохнуть в компании сверстников. Клянусь всем хорошим, что есть в этом мире, он слишком мало веселится и слишком серьезно смотрит на жизнь. Даже по моим меркам.
— Кар, — восьмиглазая птица демонстративно проигнорировала его.
— Ладно, ладно, иду.
И действительно — юный полукровка сидел неподалеку от его костра и неотрывно следил за двумя каррасами, охранявшими Вороньего Короля. Видок у него, надо сказать, был тот еще. Древний отметил чуть заметные дорожки на щеках, оставленные слезами, огромные мешки под глазами, красными от недосыпа.
«С девушкой поругался, что ли»? — подумал Древний, вспоминая пепельноволосую красавицу, которая, определенно, испытывала чувства к полукровке. — «Эх, до чего же хорошо быть молодым»! — с некоторым сожалением подумал Вороний Король, в очередной раз ощущая груз прожитых лет и тяжесть принятых решений.
Изувеченную руку полукровка старательно прятал за спиной — видимо, все еще не свыкся со своей неполноценностью. Что ж, столь одаренному воину, как он, придется немало времени потратить для того, чтобы научиться жить по-новому. Увы, но силы Орелии слишком истощены, чтобы тратить их даже на столь простые процедуры. Долгие месяцы, если не годы уйдут у Целительницы на то, чтобы прийти в себя, уж слишком много сил она потратила. Причем безумное сражение с последней из драконов стало лишь вишенкой на торте из непрерывных воскрешений, исцелений и, самое главное, тяжелейших ранений, полученных Древней.
Каким образом она сумела пережить падение в бездны Бесконечных Гор не знал и сам Корвус.
«А ведь после она еще воскресила того мальчишку, открыла врата на Грань, сразилась демоном и спасла Игнис из тюрьмы! Просто фантастика!»
Впрочем, пора было заняться текущими делами, а потому он сделал шаг по направлению к своему телохранителю, уже догадываясь, что тот хочет сказать.
Лариэс, будто ждал этого. Он вскочил и, сделав два шага навстречу Древнему, опустился на колени.
— Кажется, я говорил тебе отдохнуть, — заметил Корвус. — Поднимись.
— Прошу прощения, учитель, — юноша встал с колен, — никак не мог уснуть. Просто после того, что случилось в последние дни мое желание учиться возросло. Не хочу терять ни минуты.
«Глупый ребенок», — с теплотой подумал Древний. — «Ладно, помогу тебе, так и быть».
— Похвальная тяга к знаниям. Что ж, у нас еще есть около часа до отбытия. Потратим же их с пользой!