Гостей в этот вечер в Наган-Кархе не было. Только свои: Саша, Румянцев, Юлька, да Кольер, который пробыл с ними из вежливости чуть больше получаса, извинился и ушел к себе, сославшись на усталость. Весь вечер Саша и Румянцев обсуждали политику в Ар Лессене, углубляясь в подробности и сыпя малознакомыми Юльке именами и названиями. В Ар Лессене назревало военное столкновение, и по-прежнему не было Вагабра, чтобы вмешаться в склоки бреннов Корта, да еще и Эрлен исчезла. Саша, получивший просьбы о поддержке от каждой из конфликтующих сторон, на этот раз осторожно выжидал, Румянцев же доказывал ему необходимость выбрать сторону с наибольшим экономическим и военным потенциалом и поторопиться, пока нет Вагабра. Аспид в Саше требовал обратного: в случае выигрыша у сильного противника он приобрел бы гораздо больше, начиная с политического влияния и повышении репутации, и заканчивая бесценным опытом решения гораздо более сложных задач, столь необходимым ему самому.
— Наши действия должны быть стремительными, — уже не в первый раз повторял он. — Один точечный и результативный удар. Я не могу допустить вмешательства других Вечных в мою войну, — говорил он с раздражением, потирая правое запястье, на котором уже давно восстановилась кожа.
— Никто не будет вмешиваться, — отмахивался Румянцев.
— Самостоятельно — нет, но можно будет опять апеллировать к Ворону, заявив, что военные действия угрожают безопасности шеадров. Или еще чему-нибудь.
— Кто апеллировать-то будет? Альсар-Феникс, что ли?
— В Лессене и Лимене второй по значимости — Реваль, — возразил Саша. — В Брантоме и Вижанне — Даллах, с полноценным доменом, разделяемым с Вагабром. Нет уж, торопиться я больше не намерен. Выждем.
Румянцев горячился и бросался доказывать ему по новой необходимость активного и скорейшего вмешательства.
Тронув спрятанное под одеждой ожерелье, Юлька бросила на Румянцева расфокусированный взгляд и вздрогнула. Те же нити, что и у Ильнары, только сияюще-белые, устойчивые и хорошо сформированные. Осторожно прикрыв глаза, словно задремывая, она скользнула в Маар, желая дойти по нитям до их хозяина, но они терялись где-то в глубине пространства Некроса, и она не рискнула идти дальше, опасаясь, что ее ментальное отсутствие станет заметно друзьям. Открыв глаза и пару раз демонстративно зевнув, она извинилась, пожелала им спокойной ночи и отправилась искать Кольера.
Старый наг нашелся в своем рабочем кабинете, за письменным столом, над аккуратной стопкой бумаг. На его малоподвижном лице проступил намек на улыбку, когда она вошла, которая сразу же исчезла за привычной маской каменной сдержанности.
— Слепка нет, — ответила на его немой вопрос Юлька. — Есть нити, уходящие в Маар. Хорошие такие, яркие. Идут далеко, искать источник я не стала, побоялась, что заметят. Надо посмотреть на него ночью, — продолжила она торопливо. — Если им кто-то управляет, нити напрягутся и будут наполнены базовой силой контролера.
Кольер пристально вгляделся в ее лицо.
— Что ты знаешь о технологии подчинения? — спросил он очень тихо.
— Пока немного, — ответила она с вызовом. — Но я узнаю.
— Надо понять, на какой стадии находится процесс, — Кольер встал, прошелся по кабинету и остановился у окна. — Он еще подчиненный или уже зависимый.
— Зависимый? — переспросила Юлька. — Зависимыми же только Двуликие бывают. У которых есть хозяин.
— Всю историю Ар Соль люди пытались найти способы подчинять разум населяющих ее существ, — начал старый наг после длительной паузы. — Двуликие зависимы с очень давних времен, но когда-то, многие тысячелетия назад, они были свободными. Их подчинили, привязали к себе постоянные обликом люди. Где, на каком этапе эволюции был найден способ полностью подавлять и подчинять сознание существ, меняющих облик, я не знаю. Видимо, в силу своей изменчивости, они оказались более податливы, чем постоянные обликом ассары. С тех пор попытки найти способ подчинения постоянных обликом никогда не прекращались. Сильный всегда стремится подавить, навязать свою волю слабому, любым из доступных ему способов.
— Или другому такому же сильному, — добавила Юлька, не отрываясь от его лица, на котором опять проявилась и сразу же исчезла эмоция — то ли горечь, то ли сарказм.
— А это даже ценнее. Подавить волю и навсегда сделать зависимым, а то и полным рабом твоего бывшего противника — чем не победа? Окончательная и бесповоротная. Так вот, — вздохнул он, — во времена моей молодости, а это — последние годы прежнего Нигейра, такая технология была найдена. Существует много слухов, что с ней стало и почему Вечные, жившие в ту эпоху, уничтожили действующее воплощение Аспида. Среди наших Вечных бытует версия, что он был безумен, потому что попал под эксперименты с зависимостью, став жертвой того изобретателя, что додумался до механизма подчинения через Маар.
— Это так? — осторожно спросила Юлька, у которой перехватило дыхание от его неожиданных откровений.
— Не совсем. Он действительно был безумен, но по личным причинам. Эксперимент его не задел. Он шел над другими людьми, в основном — добровольцами, и шел успешно.
— Вы принимали в нем участие, — догадалась Юлька.
— Да. Более того, я и был одним из добровольцев, — печально усмехнулся Кольер.
— Вы хотите сказать, что выстали зависимым?
— Именно. Я — результат удачного эксперимента по искусственному созданию связей «хозяин-зависимый» через пространство Маара. Точно такой же, как обычные Двуликие.
— Кто же ваш хозяин? — шепотом спросила она.
— Нигейр Аспид. Тот, которого развоплотили. Нас всех тогда подчиняли ему.
Юлька потрясенно молчала.
— Посмотри на меня через Маар, — предложил Кольер, отвернувшись от нее и напряженно глядя в окно, словно ему было неловко. — И скажи, что ты там видишь.
Нащупав камень маар-щита под одеждой, служивший ей опорой для выхода, она расфокусировала взгляд и сразу же заметила нити, тянущиеся от него к той самой уродливой твари, что год назад пыталась ее сожрать.
— Нити, — пояснила она. — Заканчиваются на экзотической сущности Некроса, которая выглядит угрожающе неаппетитно. Я ведь и раньше их видела… только не знала, что это такое.
— Она не всегда была такой, — вздохнул он, поворачиваясь к ней. — Сначала это был обычный искусственно созданный с помощью специальной установки слепок моей психики, помещенный в Маар и связанный нитями с хозяином.
— Фантом, — прошептала Юлька
— Что ты называешь фантомом? — уточнил он.
— Искусственно созданный с помощью союза двух талантливых людей — человека с даром управлять силами и стихиями и человека с художественным даром — слепок личности, помещенный в некую силовую среду, — сформулировала она.
— Хорошо, термин принимается, — согласился Кольер. — После смерти Нигейра мы все остались без хозяина, и нам стало туго… Постепенно большинство участников эксперимента сошли с ума. Некоторых убили из-за крайней, неуправляемой агрессивности. Я же… я подозреваю, что то, что ты называешь фантомом, было захвачено какой-то блуждающей сущностью Маара, скорее всего, принадлежавшей другому миру. Может быть, некое мертвое порождение Анг Мирта… Не знаю. Возможно, Ширин разобралась бы, если бы взялась, — прокомментировал он. — Поэтому я и не умер. Но постепенно захватившая оборванные нити тварь стала требовать пищи, такой же, что требуется Вечному для поддержания своей необычной энергетики. Взамен я получил такую же длинную жизнь.
— А что случилось с установкой, которая создавала эти оттиски психики? — поинтересовалась Юлька. — И кто помещал их в Маар? И как вас завязывали на Нигейра-Хозяина?
— Он переносил их сам, — ответил старый наг. — Брал по одному, выходил в Некрос и там визуализировал — они и всплывали. Точнее мне не описать, я и так со слов нашего координатора пересказываю. Потом оказывалось, что все перенесенные им души-оттиски остаются как бы все время с ним. Не забывай, я подопытный, а не экспериментатор, — печально усмехнулся он.
— А установка?
— Она законсервирована в Либруме. Целенькая.
— О боже, — прошептала она. — Эта дрянь там лежит, и Саша хочет открыть этот ящик Пандоры.
— Для этого ему сначала надо его найти. И тут я ему не помощник.
— И вы думаете, что Румянцев… зависимый? Но тогда получается, что кто-то уже нашел Либрум?
— Для этого мы подождем ночи, и ты еще раз на него посмотришь, — сказал Кольер. — Если там только нити, без оттиска-проекции в Мааре, возможно, это что-то другое.
— Это фактически то же самое, — возразила Юлька. — Меня пытались хитростью заставить сделать фантом Нигейра, аргументируя необходимостью гасить его вспышки агрессии. А для этого рассказали технологию, только не всю и не точную — вернее, часть ее не сработала при попытке закончить создание фантома.
— Кто пытался? — Кольер развернулся к ней с опасной грацией хищника, в темных глазах вспыхнули и погасли короткие искорки гнева.
— Один тип из школы Эгрох.
— Ты кому-нибудь об этом рассказывала?
— Ширин. Она заинтересовалась и технологией, и теми, кто пытается ее опробовать. Мы немного поэкспериментировали с фантомами, что были в нашем распоряжении.
Он неожиданно успокоился.
— Хорошо, — в голосе старого нага звучало облегчение. — Как бы она к Саше не относилась, вреда она не причинит. Скорее наоборот — возьмется защищать, если почувствует, что ему грозит реальная опасность.
— Как вы думаете, могли они найти Либрум? — спросила Юлька, глядя, как старый наг устало возвращается за стол и садится, уронив голову на руки.
— Даже если нашли, надо его открыть. Две половинки ключа и активатор. Активатор у меня, он такой же, как и для Награ, ключи у таких Вечных, у которых их не выманишь, — ответил он. — Если только украсть. Но для этого надо хотя бы знать, как они выглядят, эти ключи. Технология, о которой ты рассказываешь, имеет некоторое сходство с той, старой, но по сути — иная. Кто-то нашел альтернативный путь. Возможно, путь этот существовал и раньше, но был запрещен. Вечные в свое время многое позапрещали, просмотрев с помощью Филина вероятностные линии будущего. Не факт, что все запрещенное ими полностью исчезло с лица земли.
— У нас говорят «Запретный плод сладок», — кивнула Юлька. — Хорошо бы понять, к кому ведут ниточки и в чьих руках находится фантом Румянцева.
— И зачем он шляется по ночам по замку, — ворчливо добавил Кольер. — Ты подождешь здесь или пойдешь к себе? Если останешься ждать, то давай выпьем кофе.
— Давайте, — согласилась она. — А вы знаете причину безумия Нигейра? Вы сказали, она личная.
— Знаю, — ответил он с мрачной ухмылкой. — И это очень печальная и очень личная история. Нигейр Лессер был очень стар. Почти 900 лет. Мне немногим меньше. Я представляю, что он мог думать и чувствовать… Как ты считаешь, можно ли в этом возрасте влюбиться?
— У нас говорят, что любви все возрасты покорны, — ответила Юлька. — Почему нет?
— Он и влюбился. В молоденькую девушку. Они были вместе лет пятнадцать… Представь себе, с какой силой может привязаться человек, видевший в своей жизни сотни, нет, тысячи женщин, знающий все о плотских утехах и давным-давно к ним охладевший. А потом… Носительница ипостаси Элианны погибла во время бунта на одном из островов в Ар Иллиме. В те времена архипелаг был густо населен разными народами, их было гораздо больше и там обитало несколько низкоразумных и трудно контролируемых рас. Их полностью уничтожили после этого, ни одного не осталось. По какому-то невероятному стечению обстоятельств вечная сила выбрала в носители именно возлюбленную Нигейра. Тебе, наверно, уже говорили, что для того, чтобы воплотиться, Элианне нужно отвергнуть любовь? Любым способом — убить, предать, потерять, пожертвовать ради чего-то другого? Она его предала. Не знаю подробностей, как именно. Но все мы об этом знали — она его предала…
— И что дальше? — спросила Юлька взволнованно, всем сердцем жалея бедного брошенного Змея.
— Воплотилась, — коротко ответил Кольер. — Но он ей не простил. Все время пытался вмешиваться в ее дела, ставить препятствия. Они друг друга возненавидели. Для него это предательство оказалось настолько губительным, что он потерял те остатки человеческого, что еще оставались в нем на тот момент. Его решения и поступки стали напоминать поступки психически больного человека, одержимого собственными фобиями и маниями.
— А она?
— Она долго не просуществовала. Лет двести, если не меньше. И с тех пор больше не воплощалась.
Они еще долго сидели за чашкой кофе в ожидании самого темного часа и обменивались историями — старый наг — из своего прошлого, Юлька — о жизни на Старой земле. В конце концов, в час ночи Кольер предложил ей спуститься в жилое крыло.
Они натолкнулись на спящего Румянцева уже у лифта.
— А почему он бродит? — шепотом спросила Юлька.
— Так тот, у кого слепок личности, проверяет поводок. В нашем случае это было побочным эффектом — хозяин спит, связанные с ним искусственным поводком люди получают ослабленные невнятные сигналы, поэтому и бродят. Через некоторое время после установления связи оно прошло само. Но тут мне кажется, что он намеренно что-то ищет или исследует, — пояснил Кольер. — Ну, смотри… что ты видишь?
— Нити натянуты, вибрируют, — ответила Юлька. — Мне даже кажется, там в конце какой-то облик в Мааре, но нечеткий. Расплывчатое что-то. Но есть.
— Попробуем его допросить? — предложил Кольер. — Надо бы точно узнать, где он был и что с ним делали.
— Как?
— Я попробую перехватить контроль, — сказал старый наг. — Но только на излете, когда он спать пойдет. Дождемся, пока он вернется к себе и когда натяжение поводка ослабнет, я попробую сам.
— Только аккуратно, — строго сказала Юлька. — Не надо причинять ему вред. Ему и так… не повезло.
— Он считает по-другому, — усмехнулся Кольер. — Днем он полностью доволен жизнью и увлечен своим делом.
В этот раз Румянцев бродил недолго. Вернувшись к себе, он не заметил две тени, скрывшиеся в самом темном углу.
— Нити ослабли, — сказала Юлька. — Его действительно кто-то водил.
Кольер мгновенно оказался перед уже собиравшимся лечь Румянцевым и что-то тихо сказал, глядя прямо в его открытые и пустые глаза.
— Кто твой хозяин? — спросил Кольер прямо.
Молчание. Румянцев растеряно топтался у кровати
— Где находится то место, где ты жил после Анг Мирта?
— На озере, — ответил Румянцев невнятно. — Дом на озере. Принадлежит Эрлен.
— Точно Эрлен?
— Там был Эрлениум, — ответил он немного отчетливее, словно настраиваясь на разговор. — Маленький.
— Что-то я уже не впервые слышу об этом доме, — пробормотал Кольер. — Сколько вас было?
— Больше десяти. Точно не знаю.
— Что вы делали?
— Лечились.
— Почему?
— У всех были проблемы со здоровьем.
— Вас кто-нибудь рисовал? — спросила Юлька, но он не отреагировал на ее вопрос.
— Вас рисовали? Приходил кто-нибудь, чтобы сделать ваш портрет? — повторил ее вопрос Кольер.
— Да, почти всех.
— Ты видел медальон со своим изображением? — спросила Юлька, и Кольер снова повторил вопрос.
— Да, мне дали его поносить, а потом забрали обратно.
— Совмещение фантома и объекта, — шепотом пояснила Юлька. — Точно так, как мне объясняли.
— Какого цвета были камни в медальоне? — продолжала Юлька. Кольер удивился вопросу, но повторил его Румянцеву.
— Красные, — ответил тот.
— Заряженные наэром, — опять прокомментировала она шепотом. — Там был рыжий высокий крупный мужик, возраст — чуть старше тебя?
— Видел такого, — ответил он. — Но не постоянно. Приходил иногда.
— Кого еще помнишь? — спросил Кольер.
— Одна элезианка и одна иллирийка, — пробормотал Румянцев. — Вторая — красивая, — вздохнул он плотоядно. — Айор, камард, нигиец, райзе, три элеза. Пятеро Двуликих из обслуги, не знаю какой расы, не опознал.
— А из пациентов? — спросила Юлька. Кольер повторил вопрос.
— Семеро из нас были со старой Земли, — ответил Румянцев. — Трое попаданцев, вроде меня, четверо явно похищенных, которые не поняли, кто их похитил.
— Ты знаешь, кто твой хозяин? — снова настойчиво спросил Кольер. — Ты видишь во сне кого-нибудь… незнакомого и необычного?
— Иногда я вижу существо, — сказал Румянцев после длительной паузы. — Уродливое. Чудовище. Оно приказывает подойти и смотрит мне в глаза.
— Опиши чудовище, — вмешалась Юлька. Кольер повторил.
— Черно-белое, полосатое, — начал он нерешительно. — Три глаза, расположенные треугольником. Большие уши, тоже треугольные, словно у свиньи. Пасть с зубами, много рядов, мелкие. Клыки выпирают. Тело большое, вытянутое, бугрится мышцами. Кажется, есть хвост, но не уверен.
— Мне такая снилась один раз, — прошептала Юлька. — Может, она реально существует где-то в Некросе? Или существовала когда-нибудь раньше? — обратилась она к Кольеру, но тот только пожал плечами.
— Не помню ничего подобного, — ответил он. — Давай заканчивать, — он осторожно взял Румянцева за плечи и принудил его сначала сесть, а затем — лечь. — Он почти проснулся, надо уходить.
Юлька погладила беднягу по плечу и первой выскользнула из комнаты.
— Тебе приходилось держать в руках слепки личности? — спросил Кольер, когда они дошли до ее комнаты.
— И не просто слепки, — ответила она. — Это был слепок Наджара. Настоящий. Ширин его проверила… Она считает, что там, в Некросе, и есть сам Наджар. Может быть, именно поэтому он и не воплощается на земле.
— Потому что заперт там, — задумчиво продолжил Кольер. — Смерть Наджара была странной… Он разбился на вимме, хотя водил очень хорошо, пусть и любил погонять. Мог и покончить жизнь самоубийством, если понял, что им пытаются управлять. Вы с Ширин не пробовали… с ним поговорить?
— А разве можно? То есть, существо в Мааре разумно и с ним можно пообщаться?
— Не знаю, — задумался Кольер. — Только мне помнится, что предыдущая Ширин что-то на эту тему говорила — что многие сущности Маара разумны и способны на контакт.
— Я спрошу ее, — пообещала Юлька. — Мы попробуем.