Уснуть нормально так и не смог, ворочался с бок на бок, пробовал и овец считать и стрелять по ним, даже гоняться, все едино сон уперся и не приходил, чтобы ввести меня в царство Морфея и дать отдых организму. Ладно бы мысли толковые мешали уснуть так, нет же, голова пуста, что у барана, сидит только одна заноза, словно я что-то забыл сделать, важное не терпящее отлагательства. Разозлился, стал неспешно прокручивать весь день, до мельчайших деталей, что смог упомнить, втайне надеясь уснуть. Поездка, библиотека, цыгане. Блин я что совсем очерствел, при мыслях об убийстве, не чувствую угрызения совести, когда успокаивал первого мертвяка, и то больше эмоций выплеснул. Я что социопат? Лучше не углубляться. Все же я провалился в не забытьё, потому что, чуть ли не вскочил от картинки, зависшей перед моим внутренним взором. Грузовик желтого цвета, уткнулся носом в канаву, дверь водительская нараспашку, но это все фигня — это мелочь, главное, в кузове затянутым тендем, только с левого борта немного видно содержимое. Газовые болоны. Те, что стоят почти у каждого местного жителя на кухне. Целый грузовик бесхозного богатства, заманивая к себе открытом бортом, удачливого торгаша. Это просто Клондайк, даже если не продавать. Болоны нужны будут по любому, на печках много не наваришь, особенно если привык к газу, да еще и летом.
Я скинул пододеяльник, что заменял одеяло. Пфф жара. Просеменил по мягкому ковру, к стулу с одеждой. Быстро облачился. Блин что-то я туплю, ночь же, глянул на часы, без пяти четыре. До рассвета как минимум еще столько же. Снова лечь спать? Нет не уснут, теперь уже точно. Может махнуть к мужикам, в поселке безопасно, и с первыми лучами выдвинуться. Ага они меня за ночную побудку могут не только неласковым словом обиходить, но и чем потяжелее. Будем ждать.
Как же я ненавижу ждать, через час, извелся настолько что сил не было терпеть, пошел на кухню заварил кофе, сильно жалея, что не курю, хоть табаком время убил бы. Попивая, горячей напиток в сотый раз прогонял в уме, место, где видел машину и как тут побыстрее добраться. Бабку я все же разбудил, пошаркала в своих разбитых тапках во двор, назвала меня жульем. Я только улыбнулся в ответ, уже привык к ворчанию.
Рассвет встретил с таким воодушевление словно с лучами солнца пройдут все мои проблемы, сна ни в одном глазу, в рюкзаке бутерброды и термос, сам сделал. Вышел, как только горизонт чуть осветился багрянцем.
Петр отозвался только после третьего удара в дверь, протирая заспанные глаза, зло пробурчал.
— Что надо?
Я быстро обрисовал ситуацию, он вяло отреагировал на мою тираду.
— И зачем в такую рань прибегать? Съездили бы как обычно, если увели машину, то увели, и нечего тут панику разводить, — фатализм великая сила, но ведь не объяснишь, что меня обуял азарт, — ладно хрен с тобой. Дай одеться, кофеем меня потом отпоишь.
Михалыч и будить не пришлось, он вышел на крыльцо, как только подъехали, на плечах фуфайка, сам в шлепанцах, ну и сигарета в зубах. Я по новому кругу объяснил, что про что, он уселся на лавочку, слушая спокойно и умиротворено.
— Ща докурю и поедим, — пришлось ждать целых пять минут, когда началось какое-то действия, азарт потихоньку спал. Оделся он быстрее чем покурил, вышел один.
— А где Колян? — осведомился командир, зевая во все рот, прям гланды видно.
— Спит бухой. Вчера как приехали, сразу напоил. Так, лучше для него, а то еще сорваться.
Я если честно этому обрадовался, вчерашняя сора бесследно не прошла.
На КПП нас не остановили, простом махнули рукой мол проезжайте. За руль посадили меня как инициатор раннего подъёма, я посматривал в зеркало заднего вида как мужики уничтожают мои запасы кофе, бутерброды им и даром не дались.
"Раф" резво домчал нас до нужного места, к моему не сказанному облегчению машина стояла на прежнем месте. Прям гора с плеч, опереди нас кто настроение испортилось бы на неделю как минимум. Я уже на этот газ губу раската, и кой-какие планы построил. Вот блин хомячья душа. Михалыч залез на крышу машины, мы с Петром осторожно вылезли, поглядывая по сторонам. Не столько опасаясь мертвяков, сколько бандитов, с первыми воевать проще. Аккуратно обошли грузовик по кругу. Чисто. Сейчас быстро осмотреть окрестности. Я двинулся направо, Петр налево. Бах. Даже глазом не повел, привык, мог бы начальник и не шуметь, ну ладно. Я никого и не нашел, вот и хорошо. Вернулся к машине.
— Водилу нашел, — оправдался за выстрел Петр, — как машину тянуть будем?
— Не знаю, — честно признался я, — я нашел. А дольёшь уже вмести давай мозговать.
— Смени, — крикнул Михалыч.
Я быстро зашагал к "Рафу", оставаться без дозорного даже в таком, казалось бы, мирном месте, мы не собирались. Как там: на аваль надейся, а сам не плошай.
Занял место Михалыча на крыше машины, обзор так себе, но на метров тридцать вокруг видно без проблем. Простой зомби точно не подойдет, а мутант разве что за заправкой спрятаться сможет, на нее родимую и акцентировал больше внимание. Михалыч прежде, чем предпринять какие-то активные действия обошел гружёную машину, с начало, с одной стороны, потом с другой, только после этого достал сигарету, закурил. Ну да все великое дела и не очень начинается с перекура. Я по этому поводу не нервничал, все добыча наша, если кто нарисуется с желание экспроприировать, то дуло карабина ему в ответ. Вопрос с ключами решился просто Петр сходил и взял у дважды мертвого водителя. Машина нехотя забухтела, но завелась.
Больше часа старикану понадобилась дабы безболезненно излечи, транспорт из канавы, он ругался кури и снова ругался. Когда машина встал всеми колесами на асфальт, он почал вторую пачку сигарет.
— Куда добро повезем? — поинтересовался командир,
— В посёлок? — неуверенно ответил я.
— Там на нас и так коса смотрят, а с таким добром, вообще, возненавидят, даже Главный не поможет.
Вот тебе один из минусов, проживание в большом сообществе, ни затихорить, ни чего. Можно, конечно, наплевать на общественное мнение, но только если оно плюнет в ответ умоешься кровавыми слезами.
— Да что я в сам деле как нехристь, кокая та, — в сердцах швырнул недокуренную сигарету об оземь Михалыч.
Мы удивленно покосились на него, но смолчали.
— Поехали за мной, кое-что покажу, — залезая в грузовик, недовольно проворчал бородач.
Петр залез следом, я же примостился на водительское сидение, дробовиком бесцеремонно согнал кота, тот толи зевну толи оскалился, переместился на задние сидение.
Ехали примерно с час, проскочили через заброшенную деревушку. Усталые серые дома, нагоняли тоску, и желание как можно быстрее убраться, словно встретился с мертвяком лицом к лицу, а убить не могу только убегать. Когда свернули в сторону леса, я чуть ли не выдохнул от облегчения. Дальнейшую часть пути, ломал голову куда ведет нас новоявленный Сусанин. Несколько раз запрашивал по рации, на что получал, недовольный ответ Перта, мол старикан заделался партизаном, молчит и заговорщицки улыбается. Выехали из леса свернули налево, продрались через нависшие с обеих сторон кусты. Я-то нормально проскочил, но грузовику неплохо так отхлестали ветки по кабине. Когда вырулили из кустарника, перед взором предстали ангары, обнесенные двухметровым забором, где сеткой рабицы, где бетоном. Ни чего особенного, обычные заброшенные стояния, таких после развала "Совета" тьма, по всей стране раскидано. Для схрона, можно было местечко и поближе найти, или на наш склад отвести, правда, сразу приходит мысли про корзину и яйца. Объехали все это наследия прошлой эпохи, встали возле ворот. Михалыч выскочил, быстро открыл ворота, мы чинно въехали внутрь, завернули за ближайшей ангар. Выбрался из машины на бетонную стяжку, были времена не поленились залить такую площадь. Хоть это радует в грязь не перемажусь, кот мирно спал, ему плевать куда мы приехали, пришлось будить, живя сигнализация в незнакомом месте ой как нужна. Кот на мое зверство отреагировал флегматично, зевнул, потянулся, и лениво пошел осматривать территорию.
— Не бойся здесь все зачищено, — весело сказал Михалыч, смотря, как я провожаю кота взглядом.
— Мне уже это говорили, — беззлобно ответил я, — теперь вот лучше перестраховываться.
— А ну да, — словно только сейчас вспомнил, что имеет дело с параноиком.
Меня самого это не сильно радовало, но по-другому пока нельзя.
— Давай колись чего нас в эти развалины затащил? — Петр поджал губы, осматривая строения.
Да смотреть то особо не на что, серые стены, с побитыми стеклами в окнах, покосившиеся створки ворот, с облупившейся краской, красили, наверное, еще до того, как я научился ходить. Качу всякого мусора на дороге, лысая раздвоенная береза, в недалеко только добавляла тоски в общий пейзаж.
— Что нравиться? — Михалыч словно находился в цирке, а мы заместо клоунов.
— Хорош уже интригу нагонять.
— Какие вы молодые шустрые, старику насладиться моментом не дадите. Ладно пошли удивлять вас буду.
— А где попкорн взять? — в тон ему поинтересовался я.
Впереди пейзаж не поменялся, все так же унылой и скучной, пока провожатый не стал давать комментарии, и уточнять куда смотреть. Нам с Петром только и осталось удивляться и делая большие глаза, да охать. Весь комплекс только с виду казался заброшенным. Внутри же хранилось кучи полезных мелочей, и крупных сюрпризов. Все ближайшие ангары забиты металлоломом, а дальше, с виду хлипкие строения хранились запчастям для тракторов и машин. Когда Михалыч подвел нас к очередному ангару, с выломанными створками, увидели гору железного мусора.
— Что лыбишься старый интриган? Давай колись, — беззлобно поторопил Михалыча командир.
Я присмотрелся к хламу, какие старые плуги, балки и малопонятные куски железа, в далеко перевернутый чуть ли не насквозь проржавевший прицеп.
— Все спешите жить, — старик ухмыльнулся, достал сигарету, и крутя ее в пальцах, пошел обходить ангар.
Мы как привязанные, в предвкушение открытия тайны, последовали за ним. С другой стороны, продрались через кустарник, пока Михалыч копался в кармане, Перт придержал ветку. Достал гаечный ключ подбросил на ладони несколько раз, подмигнул и неспешно открутил одну из стенок. Мне до этого, казалось, что металлические пластины давно не трогали, вон проржавела до жути. Через пятнадцать минут неторопливой возни, экскурсовод оттащил кусок листа в сторону, махнул рукой приглашая внутрь. Первым вошел Петр, я следом. Не пришлось даже дожидаться пока глаза привыкнут к полумраку, и так были видны очертание пяти тракторов.
— МТЗ? — невнятно буркнул я.
— Они родные.
Петр обошел технику по кругу, постучал по корпусу, потом многозначительно выдал.
— Дааа.
— Что да? Техника почти в идеальном состоянии, через пару лет ее у нас с руками оторвут.
— Через пару лет и скаляры не будет, — умеет же Перт обламывать кайф, — да и что помешает сгонять к белорусам и пригнать что-нибудь получше. Там этого добра бери не хочу.
— А ты попробуй сначала доесть? — отозвался Михалыч.
— Не кипятись, пять тракторов — это очень хорошо просто замечательно.
— Ага. Вот и показывай вам после этого что-то, — по-видимому, он ожидал более бурной реакции, а тут еще и критиковать стали.
— Все не злись, пошли дальше смотреть твое богатство.
Завинтили импровизируемую дверь, продолжили экскурсию. Остановились возле кирпичного здания с надписью, "пропан бутан — огнеопасно". Дверь замотана проволокой, вошли, два грузовика, марки КАМАЗ тоже новенькие.
— Хорош, — в этот раз Петр не был столь агрессивен.
— Лицо попроще сделай, — недовольно проворчал бородач.
— Михалыч ты не печалься, ты богаче нас двоих вместе взятых. Завидуем мы.
— Так, я же не для себя, — как обиженные ребенок засопел старикан, — для нас же старался.
— Верим, ценим, — Перт хлопнул по плечу, опечалившего бородача.
Дальше показал, схроны с инструментами, деталями, вспомогательными агрегатами. Всего было столько, что я слегка при фигел, Васькены мародеры о хренели бы от такого счастья. А если учитывать, что Михалыч все правильно законсервировал, то это богатство через пару лет нам отольется золотом, ну или что там будет в цене. Под конец мы пришли к железному контейнеру, стоящему на бетонный панелях, высотой метра два, поднялись по проржавевший лестнице, без перчаток и не дотронешься, дверь мерзко скрипнула, пропуская нас внутрь.
Убранство бытовки, было бедной, две скамейки по бокам, в центре стол, вот и вся мебель, даже вешалок нет, зато в одной углу стояла газовая горелка, приспособленная под плиту, ужасно пахло ржавлений, и масло. Я зашел последним плотно прикрыв дверь, сразу осмотрелся ища как бы отсюда слинять в случаи чего. Ага окно напротив двери, достаточно большое чтобы прелесть, даже Петру. Попытался продвинутся посмотреть куда там прыгать, но меня тормознул наш лидер. Сам убедился, что там да как.
— Нормально, там кусты.
В дверь заскреблись, мужики шарахнулись, хватаясь за ружья, только я остался спокоен. Скрежет кота научился отличать от всех остальных почти со стопроцентной вероятностью. Впустил животину, Братан, брезгливо запрыгнул на лавку, зевнула, и остался сидеть, что статуя в Египте. Пока я возился с котом, Михалыч поставил чайник, на горелку.
— Знаешь, что Мих, ты хомяк всех хомяков, — Петр откинулся на железную стенку, ничуть не брезгуя, сложил руки на стол.
— Я тебе вот что скажу, это маленько пушистое животное самое главное в новом мире после песца.
— Спору нет.
— А что все это богатство было бесхозно? — решил я кинуть ложку дегтя в бочку меда, — и никто не явиться с претензиями?
С Михалыча разом слетела улыбка, лицо осунулось, и словно посерело.
— Вся деревня мертва, — механическим голосом ответил бородач.
Дернуло же меня спросить, вон как мужика пришибло. Наверняка все близкие погибли, а я в заживающею рану пуд соли сыпанул. Хотел что-то сказать, но подходящих слов так и не нашел. Да и не нужны они сейчас, сам ненавижу, когда лезут с соболезнованиями. В новом образовавшемся мире, появилась негласное правило, не спрашивать про близких, у кого они целы те сами рассказывают, у кого нет, то… Многие лишились родных, кто погиб от зубов мертвяков, кто от пуль бандитов.
Чайник засвистел под гнетущей тишиной, молча разлили. Я успел не раз проклятье себя за длинный язык.
— Не приедет некто, — внезапно заговорил Михалыч, — большинство рабочих мертвые. Да и приезжали уже, за тракторами новенькими норвежскими, — он махнул себе за спину, — вон там стояли. Дальше не полезли. Случайно сюда не заедут, а если и наскочат, то проедут мимо, сами ведете какой здесь вид.
Тут с ним не поспоришь, антураж разрухи создан что надо, вот же мужик рукастый сколько он тут пробыл один. Неделю, две? А сколько сделал. А придет лето, тут все зарастёт, некто даже от большого любопытства не сунуться.
— Так, — Петр сделал небольшой глоток, зашипел потирая обожанию губу, — раз это все наше, — пауза Михалыч кивнул, — значит, надо сделать полную опись.
Сказал и достал блокнот, кто бы сомневался, в этом весь он.
Пока пили чай Михалыч монотонно перечислял доставшиеся ему наследство. Но говорил не очень уверено, и не все смог вспомнить, что не удивительно. Пришлось выходить осматривать и описывать по месту. Инвентаризация ужасно скучная вещь, особенно если ты ходишь хвостом, максиму что делаешь это передвигаешь, тащишь, да по сторонам смотришь. Я позавидовал коту, он флегматично бродил вокруг, заглядывая во все щели, и, по-моему, испытывал от этого какое-то не понятное удовольствие. Добра набралась на десяток листов в тетради Петра. Это только беглый осмотр. Вернулись в бытовку, ноги слегка ныли после продолжительной прогулки, Михалыч, вообще, уселся на лавку со стоном облегчения, Петр поставил чайник. У нас все разговоры проходят с горячительными напитками.
— Что дальше? — поинтересовался я.
— Те, что мало? — отозвался Петр.
— Я про газ, — затронул я давно мурчавшую меня тему.
— Что газ?
— Да просто это золотое дно, он всегда будет нужен. И вообще, как газ в баллоны заправляют? — перескочил я на другую мысль.
— В смысле как? — удивился старик.
— Ну как в баллоны заправляют?
— Пфф тебе зачем, — не понял Михалыч.
— Да вот смотри, баллоны рано или поздно закончатся, надо будет заправлять, ладно как, разберемся. Тут следующий вопрос, где, — видя, что на меня смотрят все еще не понимающем взглядом, постарался пояснить, — допустим, мы соберём баллоны, скажем тысячу, на трехтысячное население — это пшик, к лету не будет где заправлять будем?
— Ты коней не гони, тебе зачем это сдалось?
— Так, прибыль под ногами лежит, нагнись и бери, — я возмутился от такого вопроса.
— А он прав, — за меня вступился Петр, — газ — это повыгоднее строй матерьялов. Хм насколько мне известное в Даугавпилсе есть хранилище газа, там наверняка и заправляли.
— Выходит, надо захватить станцию, — высказался я.
Меня ажно распирало, от желания действовать, а хомяк внутри праздновал и танцевал ламбаду.
— Э, стоп горячи финские парни, вы думаете, что говорите, — попытался остудить наш пыл Михалыч, — даже если мы впятером и захватим станцию, оборонять ее точно не сможем. Для этой задачи нужно человек пятнадцать двадцать, причем как минимум десяток боеспособный, плюс надо будет переселяться на ПМЖ на станцию. А это отсутствие огородов, и поддержки поселения. Да и, вообще, где мы найдем столько народу? Даже если помечтать представить, что мы в теперешнем составе захватили станцию, то стоит нам только начать продажи как, нас сметут и не поморщатся. Мужики мы и так хватанули столько что уже давимся, а доброжелатели так и норовят погладить по спинке топориком. Придётся от всего этого отказываться.
Умеет Михалыч с небес на землю опускать. И что обидно прав он, на все сто. Нет, не могу я так просто отказаться от столь замечательной идеи.
— А если народ нанять чтоб работал да охранял, — предложил Петр, ему ведать тоже идея про газ понравилась. Но слабая версия, что ни говори, сейчас не то верят, и нет государства чтобы прикрыла, от кидолова.
— Зачем нанимать, — меня озарило, — нужно отдать людям, непросто так, а за процентов так сорок от прибыли. Ведь свое, будешь защищать куда как охотнее чем дядино.
— А что им помешает поступить с нами нечестно? — поинтересовался Михалыч.
— Нуу, скажем пугнем поселковыми Саргами. Или еще лучше, можно Рому подредить с его хлопцами, они и защиту обеспечат и контроль. Мужик он нормальный, от приработка точно не откажется.
— Ну допустим, Рома твой согласиться. Кому дарить идею будешь?
Взял жестяную кружку, откинулся на лавке, громка ударившись спиной об жесть. Нужно думать.
— Необходимо народ прощупать, вот только это времени отнимем много, — высказал мысли вслух Петр.
— А если одноногого.
— Кого?
— С мужиком что я в шахматы играю, он как-то обмолвился что боевой офицер. «А они вроде люди чести», — последнюю фразу я сказал очень неуверенно.
— Ладно на досуге подумаем, — подвел итог нашей беседе Петр, — а пока про газ молчок.
Все это сырые умозаключения, все нужно тщательно обмозговать и не раз. Но одно то, что мы решили этим заняться, радовало.
Допив чай, молча отправились искать куда спрятать машину с баллонами, минут сорок на это угробили, попутно сгрузили несколько штук, для бытовых нужд. Дальше поехали пополнять запасы вещей для дома, за все время нашего отсутствия Петра по рации вызывали несколько раз, дважды, он отмахнулся, словом, "потом", один раз минут пятнадцать о чем-то говорил, постоянно хмурился. Но подарок Михалыча, был важнее, чем повседневные проблемы.
По негласному решению отправились в ближайшей город, точнее, на окраину, где ранние приметили магазинчик. "Раф" бодро неся по начавшей раскисать дороге, дворники разгоняли воду с лобового стекла, настроение от чего-то стало по осеннему грустным. Хотелось залезть на теплую печь, или закутаться в одеяло, и как раньше бездумно уставиться в телек, пусть развлекают шуты. От воспоминаний о прошлой жизни мысли перетекли к Яне, про наши прогулки и разговоры, ходим за ручку держимся. Влюбился, что ли? Как ни странно, эта мысль не ужаснула, а даже наоборот заставило улыбнуться. Я попытался скрыть идиотскую улыбку за зевком хоть мужики на меня и не смотрели, но все равно. Внезапно зарычала рация, Петр недовольно ответил, и чем больше слушал неразборчивое бормотание, тем больше хмурился.
— Что случилось? — когда заглохла рация спросил Михалыч.
— Да Васек домахался, чтобы приехали, поговорили. Второй раз уже плачется.
— А послать по известному адресу.
— Да этот упырь потом всю кровь выпьет, и мозг выклюет. Ладно заедем, послушаем что расскажет.
Въехали в центр города, кругом брошенные машины, и почти полное отсутствие мертвяков, тварюги не любят холод, заныкались по углам. Нам и лучше.
Остановились возле небольшого магазина, зажатого среди многоэтажек, "Раф" легко переехал через бордюр, и замер на газоне под деревом. Сверились с адресом приехали вроде куда надо. И чего я не удивлён что Васек опоздал. Этот типа у меня вызывал только одно чувство, раздражение, спроси отчего сам не скажу. Манера говорить, жестикулировать, да и сам внешний вид, пивное брюхо, впалая грудь, и лицо как у белки и еще эта козлиная бородка. Неприятный тип.
Через пятнадцать минут мы услышали шум машин, и через несколько минут их грузовики показались из-за дома. Впереди ехала казённая "нива", головная машина и не подумала останавливаться около нас, тормознули возле самого магазина. Боятся, что мы выскажем претензии на вещички? Это он сглупил, хотели бы давно вскрыли. Василий в болотные цвета дождевике, выскочил из машины, призывно замахал рукой. Петр немного помялся, но решил подъехать, нечего провоцировать и без того скандального главаря мародерской бригады
— Пошли.
Выходить под моросящий дождь не было ни малейшего желания, но припираться с командиром не хотелось. Вылез, втягивая голову в плечи, чтобы не допустить попадания дождя за шиворот, придержал одной рукой поднятый воротник, другой ружье. Михалыч же прищуря один глаз посмотрел на небо, промолвил что-то непечатное если судить по губам. Не успели сделать и пяти шагов как Валилий вытянув руку, пошел навстречу, позади противно пискнула сингалка, старик по привычке закрыл машину.
— Здорова Петь, — усиленно тряся руку командира проблея Васек, потом поручался с Михалычем, и повернулся ко мне спиной отсекая от группы.
Да и пошел ты, урод.
— Отойдем надо одно дело обкашлеть, — тоже мне уголовник с тремя ходками.
Михалыч встал рядом со мной подкуривая очередную сигарету, Петр посмотрел на нас недовольно поджал губы, но все же зашагал за главой мародерки. Объяснять этому типу что между нами нет секретом, не имело смысла.
— Знаешь, что Игорек, все эти "мальтбры" да "камылы" полное говно, та же трава что и Российское курево.
— По мне, так все сигареты полное…
— Не скажи, вот раньше были сигареты тот же "космос", говорят не курение, а чистое наслаждение. Сделал затяжку и благодать внутри растекается, усталость словно рукой снимает. Нашел одну пачку, выкурил, правду говорили, ни в чем не соврали. А кому я рассказываю, — он от досады махнул рукой, — не пьешь не куришь, девка хоть есть?
— Есть, — и что спрашивает, наши встречи с Яной давно уже не секрет, сам же не раз видел, как за ручку ходим.
— Ага видел ее, ладная девка…
— Девушка, — машинально поправил я.
— Ну да девушка, — покладисто исправился он, после чего хохотнул, сделал затяжку и выдал, — кто не курит и не пьет, то здоровеньким помрет.
— Ага лучше откинуть коньки от цирроза печени или рака легких?
— Конец всегда один, а вот пути к нему разные, — философски заметил старик.
И не поспоришь. Я посмотрел на Петра с Васьком, что так долго? Тем временим работяги, вяло потекли к дверям, на лицах читалось столько же желания, сколько у блондинки перед первым вскрытием трупа. Да совсем распустил своих Васек.
— Михалыч, а чего мы здесь не по шукали?
— Да ты сам заупрямился мол цепь, цепь, — только сейчас я заметил, что ручка обмотана цепью.
— Да не помню такого, — действительно в памяти не единой зацепки по этому эпизоду. Я машинально перехватил поудобнее "сайгу", блин надо бы сказать мужикам чтобы поосторожнее. Я даже дернулся в их сторону, но старикан меня тормознул.
— Тебе что больше всех надо? Чай не дети.
Мужики активно копошились возле двери, двоя работаю остальные смотрят, как обычно. Предположим, я погорячился, они непросто так смотрят, а прикрывают работающего, вот только для этого надо головой вертеть. Дилетанты. Блин и чего мне эта цепь не понравилась, непросто также не захотел вскрывать, даже товарищей убедил. Я внимательнее присмотрелся к магазину, двухэтажное, опущенный жалюзи на витрине, стекла понят дело побили, только решётки торчат. Что еще? Мужики наконец-то вскрыли дверь, дернули на себя, даже не смотря внутрь. Мир рухнул словно в пропасть, вижу только дверь, как оттуда вывалились упитанный мертвяк в женской одежде, хватает рыжего парня с кусачками, тот еще не понимает, что мертв. Другой зомби цепляется за руку еще одного в порванной куртке, тот дергается, поздно, завалили. Я в оцепенение, словно в кино. Если заору, то те отвлекаться, и смерть, ружье к плечу, мать честная, я же тут картечью всех посеку. Михалыч все понял правильно и главное, сразу, резво извлек кольт из кобуры, практически не целясь от бедра, выстрелил, возвращая меня в реальный мир. Крик мат, стоны, кого-то жрут. "Вашу мать, а проверить, прежде чем соваться", — злая мысль ворвалась в голову. Да и мы хороши… Несколько зомби вышли на прицел, я спустил курок, в плече жестко ударило, минус, еще выстрел, второй готов. А они все прут и прут, словно ад открыл ворота и гонит нечисть в мир живых.
— Давай к машине, — сквозь зубы крикнул я Михалычу, еще раз стреляя, неудачно, попал в грудь и горло, мертвяк качнулся, но продолжил путь.
Он еще раз грохнул из своего могучего кольта, и рванул к машине. Строительные ботинки не хуже туристических врезались в раскисшую землю, не давая мне упасть. Подбежали к машине хватили за ручку заперто. Секунда ужаса, я глянул на приближающеюся смерть, Михалыч как оголтелый рвет на себя ручку, привычка мирного времени закрывать машину. Твою мать у него же ключи, а поздно уже не успею объяснить.
— За мной, — заорал так что горло обдало болью.
Сразу выстрелил, упокоевая навсегда особо шустрого мертвяка, старик наконец-то очнулся, уставился на меня как поп на икону.
— Давай двигай, — я не собирался никого спасать, самому бы уцелеть, такую толпу не положишь, сомнут.
Рванул прямо, потом свернул в проулок, краем глаза заметив, как Петр, стоя на крыше грузовика, отчаянно отстреливается от мертвяков из пистолета. Один я вышел из машины с дробовиком, ни Михалыч, ни Петр не додумались. Расслабились, увидев людей. Я выскочил во двор, водя стволом дробовика, во все стороны, мысленно молясь чтобы не было мертвяков. Детская горка, турник, деревья, скамейки, несколько машин, и не одно зомби.
— Балконы, — крикнул, разворачиваясь чтобы всадить еще свинца в гнилые мозги преследователей.
Успел выстрелить дважды, но ряды мертвых не проредили. Развернулся и дал драпу, за несколько секунд добежал до не загороженного балкона, не деликатничая, толкнул Михалыча в зад, помогая перевалиться через ограждения, сам же на одном дыхание, заскочил внутрь, обернулся и обомлел. Почти весь двор усеян зомби, больше двадцать штук, и все идут на нас.
— Да откуда вы взялись, — застонал я.
Руки самостоятельно сменили магазин в сайге, будь "помпа" наверняка не отстрелялся бы. Так, без паники, они сюда при всем желание не залезут, а нам еще Петра с этими лохами спасать. Попробую отстрелять сколько смогу. Посмотрел назад, комната, стол, дальше окно, вырвемся. Михалыч по-своему расценил мой взгляд, недолго думая, разбил балконное окно. Я раз вернулся к мертвякам, двое уже стояли под балконом, протягивая руки, разевая окровавленные пасти, морды оплывшие, а глаза пустые. Как же страшно, даже ком в горле не сглотнуть. Жрать хотите, так нате. Злость часто проходит после страха. Выстрелил в ближайшего, снося башку начисто, или моя фантазия захотела увидеть так. Следующего упокоил так же.
— Подходи по одному всех накормлю, — зло рычал я, выплескивая страх.
Потом начался тир, мертвяки тупо подходил к балкону я неспешно всаживал каждому по доле свинца, никого не обидел. При смене второго магазина, справа ухнул выстрел, забытый мой Михалыч выстрелил, куда-то в квартиру, я обернулся, мертвый хозяин жилплощади лежал под столом.
— Ты не отвлекайся я прикрою, — от испуганного и растерянного старика не осталась и следа, сплошь уверенность. Я тоже хорошо, встал к квартире спиной, и мню себя мега стрелком.
Третья перезарядка, я невесело посмотрел на небольшую горку трупов что скопилась возле балкона, так они скоро по телам заберутся, но раньше закончатся патроны. К пистолету два магазина негусто, пара и ноги делать. Мысли мыслями, а руки работают. Упор приклада, вдох, спуск крючка, готов смотрю как на бесполые манекены, в голове даже мысли не проскакивает, увидеть в них людей с трагичной судьбой. Очерствел? Или приспособился? Неважно, дома пофилософствую. Выстрел, еще тело. Опа — на мертвяка что двигался за убитым быстро перескочил за спину другого. Мутанта нам только и не хватало. Дьявол меня раздери, они умнеют, все быстрее и быстрее. Прицелился, свалил того, за кем прятался шустрик, тот снова отпрыгнул за медленного зомби, и даже пригнулся, впереди бредущий нижи ростом. Еще два метра, и он возле балкона, и вполне сможет запрыгнуть.
— Михалыч помогай, — в голосе просквозил страх.
— Вижу. Я первого ты второго.
Бахнул выстрел, мертвяк еще падал как шустрик прыгнул, палец произвольно дернулся. И слава богу, секунда промедления и тварь наверняка влетела бы к нам.
— Еще двое умных, — выдал Михалыч.
Вот тебе и тир, хорошо, что в двоим, иначе беда. А так справимся.
— Вы как? — внезапно затрещала рация. Вспомнили.
— Нормально, отстреливаем мертвяков, — суетливо ответил я.
— Шевелите булками, у нас тут мутан вроде засел, — они что там о хренели, мы, по их мнению, тут на курорте по банкам стреляем.
— Двинули отсюда?
— Ща завалим шустрых, и пойдем.
Оставлять таких уродов за спиной стремно. Простых мертвяков было штук десять, но это не страшно. Шустрики действовали так же, как и предшественник, это хорошо, что они не в состоянии менять тактику на ходу. Михалыч снял преграду, я уложил опасного. Все уходим. Спиной вошел в балконный проем, хрустя ботинками по битому стеклу, не убирая сайгу от плеча. Когда появился мутант я не понял просто, выстрелил на движение, такое чувство что он свалился с неба. Выстрел сбил траекторию, он вывалился за балкон. Секунда, за спиной звон разбитого стекла, а я не дышу, до судорог сжимаю ружье, так нельзя, но ничего с собой поделать не смогу. СТРАШНО. Огромная лапища вцепилась в край балкона, ломая деревянный поручень. Машинально выстрелил по лапе, щепки со слизью разлетаться в разные стороны, по ушам ударило, я заскрипел зубами застонал. Уперся обо что-то, плюхнулся на задницу.
— Сюда, — слышу звук словно через вату, голова кругом перед глазами красные круги.
По идее надо развернуться и бежать, но повернуться спиной к твари выше моих сил, трачу драгоценные мгновения, отходя спиной. Раз, два, пять шагов, Михалыч сбоку.
— Что делать?
— Валить тварюгу иначе порвет, — я что умею читать по губам? Слов не слышу, но смысл-то уловил. Первый выпрыгнул напарник я следом, ноги больно ударили об отмостку, припал на колено и сразу прицел на окно, Михалыч несколько раз пальнул по сторонам. Надеюсь, у него еще много патронов.
— Вы где, — в голосе злость и страх. И это от хладнокровного и всегда спокойного Петра, дела у них действительно плохи.
— Заняты, — прошипел в ответ.
Монстр за спиной, это смерть. Я доковылял до дерева, растущего в стороне от окна, положил ствол на сук, прикрывая отход Михалыча, укрывшегося за машиной. Слава богу, а скорей всего голоду твари, мутант не заставил себя долго ждать, сначала послышался хруст ломающейся мебели, мгновение, тварь выпрыгнула на улицу ногами вперед. Грузно упала в грязь, под наши выстрелы, первых два сделал от испуга потом собрал нервы в кулак, нашел прицелом горб и всадил туда остатки магазина.
Готов.
"Главное, быть спокойным, а там и воевать можно", — думал я, когда сползал по стволу дерева в грязь. Душно, как же душно, порвал на вороте рубашки пуговицы, большими глотками поглощал воздух, голова кругом.
Пришел в себя, когда Михалыч вылил на лицо, полбутылки воды. На напарника, страшно смотреть, словно его кто-то пытался за мумифицировать, прям живьём, но не слишком преуспел в этом. Всего несколько минут боя с нечестью, а сил ушло больше, чем при столкновении с цыганами.
— Наши, — прохрипел он, — надо помогать.
Я перевалился набок, утопив ладонь в раскисшую землю, поднялся.
Аккуратно обогнули дом, тормозя перед каждым углом, насторожено выходя. До машины добрались минут за пять, за это время Петр все нервы извел постоянно подгоняя. Мертвяков так и не встретили, это очень хорошо. Возле машины с быстрого шага сбились на медленные, держа на прицеле выход из злосчастного магазина, Михалыч смотрел по сторонам.
— Где оно? — голос словно скрежет ржавой двери.
— Был в дверном проеме, сейчас хрен знает вроде за диванами укрылся, — ответил командир.
Возле машины валялись с десяток трупы, вновь упокоенных почти столько же мы оставили во дворе, только более растянуто. В двух шагах от входа кто-то громко стонал, отсюда не видно. Не спасли из-за мутанта. Да и отчаянных героев среди нас не водилось чтобы подойти и выдернуть несчастного. Прости парень. Паскудное чувство оттого, что не могу даже добить умирающего, словно в дерьме стою по пояс, медленно погружаясь.
Петр по-прежнему сидел на грузовике, все правильно оттуда обзор хоть куда, Василий там же с двустволкой.
— Вы в двоим?
— На крыше да. Остальные запрятались внутри, — он потопал ногой по крыше.
— Как выманивать будем?
— На хер, скоро Сарги приедут и порешат тварь, — крикнул с машины Василий.
— А их кто-то вызвал.
Послышался мат с крыши грузовика.
— Прикройте, — крикнул Петр, спрыгивая с грузовика
— Ага, — крикнул я, и дал два выстрела по двери. Все сайга пустая.
Перт рванул, к нам отчего-то пригибаясь, словно ждал выстрела. А я молился чтобы тварь не прыгнула, не уверен, что мы с Михалычем успеем среагировать. Здоровяк подбежал, тяжело дыша, словно марш-бросок преодолел на сорок км. Громко сглотнул, дрожащей рукой открывая дверь машины, после того как пропищала сингалка. Извлек автомат, тут же передернул затвор вроде успокоился.
— Последний магазин осталась, думал не отобьюсь. Если бы не Васек, — чего его пробило на разговор? Нервы?
Петр забрался в машину, быстро связался с Саргами, скороговоркой выпалил суть проблемы.
— Все ждем, — на выдохе сказал Петр.
Но ждать пришлось недолго. Тварь с нами явно была не согласна, отчего принялась активно передвигаться внутри помещения, создавалось такое впечатление что мутант ищет способ более эффективной атаки. И если я прав, то мать вашу, жить становиться жутко.
Мы во все глаза следили за передвижениями, и когда тварь замерла, случилось не предвиденное. Васек спрыгнул с грузовика, сделал несколько шагов, и как на уроке физкультуре широко размахиваясь, кинул что-то круглое в оконный проем, к твари под ноги.
— Граната, — прошептал Михалыч.
Я закрыл уши, руками укрылся за капотом машины, взрыв был на удавления тихий. Как только рвануло, я сразу же взял на прицел здание. Если тварь выжила, то лучше видеть куда она кинуться.
— Все?
— Вроде да, — неуверенно промямлил главный из мародеров, поднимая голову из грязи.
— Василий прикрой угол, — крикнул я.
Он охотно выполнил приказ, еще в шоке, оттого и подчинился.
— Что там? — я прислушался к себе, никакого мандража, только холодная отрешенность, и дикая усталость.
Да куда я вечно прусь, взяв запасную помпу из рук Михалыча, медленно пошел к магазину.
"Вернись дебил сдохнешь", — здравая мысль пищала словно мышь под полом, только раздражения и никакого эффекта.
Не доходя метров пять, увидел изувеченного мутанта. Как ни крути, а граната охрененая вещь. Нам бы побольше таких.
— Чисто, — я опустил дробовик, прежде выстрелив в тело дважды.
Василий медленно поднялся, очищая доживи от грязи, напарники, остались возле машины, мужики что прятались в фургоне, неспешно повылезали наружу. Вроде взрослые люди, а дуроки-дуроками, сами себя загнали в ловушку, а если бы не отбились. Какой-то парень в толстовке пробежал мимо, перелез через бетонный бордюр, и словно девка зарыдал. Чего это он?
— Вашу мать, — я рванул с места.
Поздно, парень дернулся, а мертвяк схватил его за руку, впиваясь в кисть, ружье к плечу, но опоздал кто-то выстрелил раньше в зомби. Парень шлепнулся на задницу и быстро пополз назад, дико крича. Ну как так. Дикая досада врезалась в сердце. Надо же контрольный выстрел делать? Васек сука кого с собой взял? Урою тварь. Злость сбила другая мысль более нудная и правильная в данный момент.
— Петр хватай его, Михалыч топор, — прокричал я, подбегая к очумевшему парню.
Командир схватил дурня, придавив коленом к асфальту, посмотрел на меня требуя взглядом объяснений.
— Не сейчас, верь мне, — старикан тоже не подвел, подал топор, — вытащи ему руку. Хрена вылупился руку ему распрями.
Парень явно был в шоке, не сопротивлялся, Петр распрямил укушенную руку, глаза шальные, но верит. Я замахнулся так словно собирался расколоть деревину, закрыл глаза, ударил, почувствовал, как лезвия врезалась в асфальт. Открыл глаза, пнул ногой обрубок, чисто, руки трясутся, топор со звоном упал. Что я творю, отрубил конечность только основываясь на записях непонятного ученого. Когда же во мне сдохни интеллигент? Все правильно сделал. Единственный кто остался хладнокровным так это Михалыч, он вовсю бинтовал руку парню, без сознания валяющемуся на асфальте. Удар в спину пришелся внезапно, я ухнул мордой в асфальт, тут же последовал удар под ребра, и мат. Я подтянул ноги к животу, закрывая руками лицо, а в голове тупая мысль, хорошо, что бьет кроссовками, а не таким батниками как у меня, с железными носами, иначе бы хана ребрам. Удары прекратились в мести с матом, я почувствовал, как какое-то тело бухнулась рядом. Петр сбил моего обидчика, еще один пацан валился с разбитым лицом. Вот тебе и весь расклад, одни мужик под центнер весом в легкую уложил двух парней моего возраста. Он помог встать, я сжимал зубы, чтобы не стонать. Твою мать как же больно, не вздохнуть не выдохнуть. Потихоньку втянул воздух, голова пошла кругом, не на земле определено было лучше. Может полежать еще чуток.
— Урод, сука. Тварь… урою, — пацан что бил меня попытался встать, но Петр толкнул его ногой в грудь, отправляя обратно на асфальт. Он закашлялся, прижимая руку к ушибленному месту. От добра добра не ищут.
Василий стоял рядом, полностью забыв про контроль окрестностей, морда перекошенная, пока не знает, как себя повести.
— Пацана в медчасть везите, а то точно загнуться от потери крови или от болевого шока, — вывел всех из ступора окрик Михалыча.
Петр потащил меня в сторону "рафа", рухнул на задние сидения, тошнота ударила в горло, но сдержался. Как же хренова, лишь бы ребра не сломали, а то больничный мне никто не оплатит. Машина рыкнула дизелем и вывернул на главную дорогу, я покосился в окно, там спорно грузили покалеченного парня. Может, и довезут.
— Ну ты даешь, — отчего-то шепотом сказал Петр, — как додумался?
— Просто вспомнил, — слова дались тяжело.
— Одно хренова если пацан загнётся, тебе в деревне житья не будет.
— Отчего это? — удивился я, — ему от укуса так и так конец настал бы, а так хоть маленький шанс да есть.
— А ты пойди докажи, что он был укушен? — вставил слово Михалыч.
— Так, рука.
— Они думаешь возьмут ее с собой? Сильно сомневаюсь.
— А свидетели? — я серьезно заволновался, даже боль чуть отступила.
— Нам веры нет, мы подельники. Ну а остальные те еще свидетели, вон как тебя от мутузили в благодарность.
— Да пошли они, — зло зарычал я, хватаясь за больной бок.
Даже если и ополчаться, я должен был попробовать спасти парня. Минут пять ехали молча, мужики зло сопели и хмурились, под тяжестью мыслей, я посмотрел на нашего четвероного члена экипажа кот, как ни странно, не спал, щурился иногда кривя морду.
— Ну прости Братан? — Не выдержал я такого давления, извинился, положил руку на голову кота, почесал между ушей.
Кот никак не отреагировал, на мою ласку. Обижается, имеет право. Запер кота в машине, зомби, конечно, до него не добрались, но вот в панике не смог сбежать, натерпелся страху. А помри мы так и вовсе подох бы от голодной смерти.
— Не о том вы мужики думаете, — я сделал паузу, не для драматизма и нагнетания интриги, а чтобы еще раз прогнать мысли в голове, — мне интересно кто этих мертвяков собрал в одном здание. Сколько их там было? Штук пятьдесят.
— Чего? — Михалыч развернулся ко мне, — опять паранойя?
— Того, ты думаешь они сами собрались в кучку. Чтобы обсудить план нападения на живых, а для пущей надежности еще снаружи обмотали дверь цепью?
Дьявол чего это я срываюсь на своих.
— Мало ли, — в голосе у старикана уверенности, я не отметил.
— Вот именно что немало, — пробурчал Перт, выворачивая машину на грунтовую дорогу, затрясло, каждая кочка отзывалась болью в боку, — есть мысли как они туда попали?
— Первая, — тут же начал я, — сами забрели на приманку, но в это я мало верю. Вторая, кто-то мертвяков туда свез. Третья людей согнали и… — договаривать я не стал, думать про то что какой-то урод убил кучу народу, и запер внутри, было мерзко, а говорить тем более.
В машине повисла гнетущая тишина, понимание того, что на белом свети живут такие подонки, вбивала в штопор. Сколько хороших людей погибло, многие пока спасали близкий, или даже чужих. А вот такая мразь выжила, и гадит, пользуясь беззаконием. Для таких сволочней расстрела мало.
— А зачем их туда согнали? Ловушка, — нарушил тишину Михалыч.
— Не, эти обалдуи случайно нарвались, — высказал свое мнение Петр.
Снова замолчали, а что тут скажешь, на ум приходит только одна мысли, "для извращенного удовольствия".
— Надо было проверить на дыры от пуль.
— Поздно пить боржоми, когда почки, тю-тю, — невесело ответил на слова Петра, Михалыч.
— Кстати, про конфликт не болтайте, я сам доложу Главному, — Ого, а Петр за репутацию трясётся, значит, высоко метит, как-то отстранённо подумал я.
— Чего этот хорёк-то хотел? — высказал мои мысли Михалыч.
— Да он предлагал объединиться. Мол слияние, перспективы, и так далее.
— Мда, — а что тут еще сказать.
Когда мы подъехали к блокпосту Михалыч поинтересовался.
— Игорек может, тебя в больничку?
Я прислушался к себе вроде ребра стали меньше болеть, и отказался.
Остановились почти возле самых ступенек конторы, Петр побежал давать отчет, Михалыч подкурил сигарету. Но покосившись на меня, вылез из машины, поднял ворот куртки, и сгорбился, подставляя спину ветру. Я же блаженно развалился на заднем сидении, прислушиваясь к ощущениям, всё без изменений. Минут пять поворочался в машине, стараясь принять более удачную позу, но от этого стало только хуже. Нет, надо все же съездить к доктору. А то вдруг у меня там внутренне кровотечение, а я тут в непоколебимого героя играю. Хотел крикнуть старика чтоб довез, но он успел отойти к дверям центрального входа, сейчас разговаривает с каким-то мужиком. Курят беседуют, а мне тут мучатся. Хотел вызвать по рации, но понял это как-то перебор, надо ножками. Стиснул зубы, выбрался из машины, ветер понятно дело тут же ударил в лицо, холодный злой. Смотря себе под ноги, добрел до ступенек, мужики над чем-то ржали, я выдохнул, надо подниматься. Прям как старикан, перед ступеньками силами собираюсь. Осторожно поднялся, семи ступенькам, выдохнул, поднял взгляд, и обомлел, не веря, что такое может быть. Те, двоя, что курили с Михалычем, оказались уродами, скормившими мужиков, мертвякам, на злосчастном перекрестке. Тот, что более кряжист и лысый, хлопнул меня по плечу, сказал, что-то ободряющие и как не в чем не бывало пошел вниз. Долговязый молча проследовал за бритым. Руку с пистолетом перехватил Михалыч, немного вывернул, заставлял разжать пальцы, другой рукой перехватил падающее оружие.
— Правильно, нечего тут мусорить, проедем за ними и грохнем в лесу, — просипел я.
— Ты что совсем крышей протек? — зло зашипел старикан, — в людей стрелять. Понравилось убивать?
— Да какого хрена? — на какую-то долю секунды мне почудилось что он с этими уродами, и только потом до меня дошло, он ничего не знает.
— Поехали, в машине все расскажу.
— Слышь параноик, — голос прозвучал враждебно, — или ты мне все объясняешь или я тебе тут укатаю.
— Да что тут объяснять, — кажется, я заорал, но тут же заткнулся, бок прихватило, продышавшись, продолжил, — эти уроды людей живьем скармливают мертвякам.
— Значит, так сядь, и все расскажи. А ехать за ними не следует, они профессиональные боевики, порешат нас и не поморщатся.
Я посопел, но подчинился, залезли в машину чтобы никто лишней не подслушал, да и теплее там. Впервые в жизни я не ругался матом, я на нем разговаривал, эмоции хлестали через край, и простыми словами от них не избавиться. Рассказ получился сбивчивым, но по озлобленному лицу Михалыча понял, если и не поверит, то как минимум принял к сведенью информацию.
— Надо к Славику идти, — подытожил мой разговор старик, — сами только дров наломаем. Ща Петька придет и пойдем на ковер.
— Снова к Славику, и снова с моей подачи, — высказал я резонное опасение.
Пыль от моей прошлой паранойи навряд ли еще уселась.
— Это, да. Ты точно уверен?
— Могу на библии поклясться, или вон руку на отсечение дать.
— Ладно не горячись, понял я. Ждем Петра.
Ждать командира пришлось с полчаса, за это время я окончательно успокоился. И даже успел пожалеть, что не застрелил урода. Последствия, конечно, были бы суровые, вплоть до изгнания за ворота, но плевать главное, что устранил бы тварь. А теперь осталось только уповать на начальство, а они еще неизвестно как решат. Увидев Петра на ступеньках, подошли, у меня при шевеленье ажно слезы на глазах навернулись. Нет блин, так жить нельзя, надо к доктору.
— Что случилось?
— Да вот Игорь тебе одну занимательную историю хочет рассказать.
Отошли в сторону я уже скупо рассказал о происшествии на перекрестке. Петр к моему удивлению, только и спросил. Ты уверен? Я кивнул. И мы отправились к Славику, получили пропуска от консьержки. По ступенькам на второй этаж поднимался, держась за перила, тяжело дыша, переставлял ноги, напарники меня не подгоняли, можно сказать, отнеслись с пониманием. В кабинете Славика попали без проблем, секретарша только взглянула на нас из-под челки светлых волос вот и все внимание. В кабинете пахло, кофеем, и какой-то пряностью, сам же хозяин по обыкновению сидел за столом, и пил энергетик. Перт уселся на стул возле шкафа, Михалыч протянул руку через стол чтобы поздороваться. Когда я проделал тот же манёвр, Славик слегка замаялся, словно руки у меня были вымазаны в грязи. Но все же едва ощутимо пожал руку. Его можно понять после, того поклепа с моей стороны, он на полном праве мог морду набить. А так только кривиться.
— С чем пожаловали?
— Игорь излагай, — я в третий раз рассказал ненавистную мне историю, старался говорит уверенно, и сугубо факты. Постоянно ожидая, что остановит, и выгонит, репутация у меня подмоченная.
— Хм, — Славик откинулся в кресле, покачивая банку энергетика указательным пальцем, — есть доказательства?
— Только мои слова, — коим ты уже не веришь ни на грош.
— Значит, так. Идите домой. Мы постараемся разобраться в сложившейся ситуации. А завтра уже скажем свое решение, — вот ни фига себе перед нами еще и отчитываться будут, ведать поверили, а значит, есть шанс что зло будет наказано, — и пока об этом никому не болтайте.
Только когда вышли на улицу, Петр высказался.
— Доволен?
— Вполне. Подкинуте до больнички, а то ребра болят сил нет.
— Ну поехали пострадавшей.
Мужики довезли до медпункта, Михалыч сказал, что подвезет Петра и через полчаса вернуться за мной. Вот и славно.
Пройдя по доскам, кинутым на раскисшую тропинку, я обогнул крыльцо, открыл железную дверь, проник в помещение, в нос забрался запах лекарств, я сморщился. Одна из причин почему ненавижу больницы. Тусклый свет одинокой лампы, осветил ряд кресел, журнальный столик, и какие-то брошюры, прилепленные к стене. Я постоял несколько секунд прикидывая как поступить и в какие двери идти. Потом наплевав на все, просто крикнул.
— Есть кто живой.
— Чего орешь, заходи, — послышалось справа через стенку.
Обогнул выступ ага — вот и дверь, вошел в кабинет, запах лекарств усилился троекратно, у меня слегка голова закружилась. И как можно работать при такой вонище? Тут надо быть или токсикоманом, или не иметь обаяния. Женщина лет тридцати сидела за письменным столом, в белом халате, что-то энергично вписывая в блокнот. На меня не смотрела.
— На что жалуетесь? — голос усталый, механический.
— Ребра болят.
— Присаживайтесь на кушетку, — она наконец-то удостоила меня взглядом.
Аккуратное круглое лицо, небольшой слегка вздернутый нос, немного обрюзгшее глаза, но это от усталости, длинные волосы собраны в хвостик. Все равно красивая. Она недолго рассматривала меня, встала из-за стола, и спрятав руки в карманы халата, обогнув стол, подошла.
— Что случилось?
Я замялся, думая, как более правильно сформулировать причины болезни ребер. Потом плюнул на все, чего это я перед ней стесняюсь. Ну вломили по первое число, с кем не бывает.
— Да по рёбрам ногами попинали. Теперь болят.
— Понятно, — ответила буднично, по-деловому.
На обследование и вынос вердикта ушло чуть более четверти часа. С ее слов получалось что имею я ушибы легкой и средней тяжести, но жить буду, особенно если выпью следующее лекарства, и с кровати вставать не буду хотя бы неделю. Она выписала что-то похожие на рецепт.
— Вот название лекарств, если найдешь попей как указано в листке. К сожалению, у меня таких сейчас нет.
Я принял рецепт и не глядя, спрятал во внутренней карман куртки.
— Что мародеры не могу добыть?
— Могут и даже добыли. Только некому их сортировать, — она помассировала веки пальцами, — у меня два помощника, а работы на целую поликлинику.
Повисла неловкая пауза, я не знал, что ей ответить, утишать как-то глупо, ободрить это сейчас точно не для меня. Кто бы меня пожалел.
— Придет веря, разберетесь, — отзвучал единственное что пришло в голову.
Уже в дверях она спросила.
— Это не ты случайно, мужику руку отрубил?
— Я, — неуверенно ответил.
— Хмм. Как догадался что делать?
— В брошюре вычитал что белорусы привезли. Он как жить будет?
— Скорей да чем нет, но опасность миновала, если бы не вирус, то точно помер, а так с усиленным иммунитетом есть шанс. Давай тогда так, — она открыла шуфлятку в столе, достала блокнот со множеством цветных вкладок, — опиши мне сам процесс с привязкой к временной шкале.
Кто бы знал, как мне ни хотелось сейчас разговаривать, и что-то вспоминать. Все остаток дня только этим и занимаюсь. Хотел предложить перенести разговор на завтра, но понял, что с утра желания точно не прибавиться, а скорей наоборот. Да и скоро Михалыч приедет. Уселся, напротив, на жесткий стул, еще советских времен, провел ладонью по щетине, вздохнул и начал рассказ. Пока мы разговаривали, она согрела воду в электрическом чайники, ведать в подвале работает генератор, и она не брезгует пользоваться подобной роскошью.
— Это вам зачем? — под конец разговора поинтересовался я.
— Для статистики, и научной работы.
— У нас что кто-то пытаться вывести вакцину? — в шутку спросил я.
— Да. Все сделано на коленке, но это хоть что-то.
— А подробней можно?
— К сожалению вакцину делают не у нас, и даже не в нашей стране, а в одном Российском центре. Узнала я это через третьи руки, но верить информации можно. Ведёшь ли какое тут дело, вирус вроде и простой, выводи антитела да делай сыворотку, но есть маленькая загвоздка, этот вирус заменяем нам иммунную систему, и живуч до жути. Оттого и мертвяков поднимает. Если полностью убить вирус, то и человек умрет, но потом один хрен восстанет, — грубое слово резануло слух.
— Ну СПИД вроде имунку убивал на раз, — наверное, из-за усталости ляпну я откровенную глупость.
— Эй молодость, — она усмехнулась, ставя, заново чайник, — этот вирус уникальный он вылечивать даже рак на последней стадии, как и чуму, с чахоткой. Но ты не переживай, подвижки есть, еще пару лет и будет нам лекарство.
А я уже было простился с прошлым миром, а он вон борется, за свое существование, будем надеяться, что выкарабкается.
— А что там насчет мутантов?
— С кем? А морфы, — она плотно сжала губы, и отвела взгляд, что-то утаивает.
— С ними, с ними, — я чуть надавил на нее.
— Мне не известно, — резко выпалила она, — вам кажешься пора.
Я поблагодарил за помощь, вышел на улицу. Что же она явно что-то знает, но говорить по каким-то причинам не может, возьмем на заметку, и при случае будем выколупывать сведенья.
На ступеньках столкнулся с мужиком в дутике, я вознамерился пройти мимо, он дернул меня за рукав.
— Какого? — зло рыкнул я, лимит любезности закончился еще при пинании ногами, а остаток вечера только усугублял положение.
— Извини. Это… — мужик замялся, — ты это прости меня что я тебе тогда ногами, — он тараторе словно боялся, что кинусь на него с кулаками, — понимаешь мне показалось что ты его того… убиваешь. А потом…
— Забей, — выслушивать извинения не капле не хотелось, мне бы поседеть, а лучше полежать. Вот и Михалыч уже фары включил, получается ждал пока выйду.
— Короче за мной долг, за брата. Я это не шучу, обращайся если что.
— Хорошо обращусь, — буркнул я, нисколько не заботясь, услышит меня или нет.
Я еще забирался на сидение, как Михалыч недовольно пробухтел.
— Что так долго?
— Давай без нотаций, а? — чувствую, что виновен, но состояние просто жуть.
— Давай без давай, давай, — машины резво вывезла нас на дорогу и через минуты две я, кряхтя, выбирался наружу.
Наконец-то спать, доковылял до бани кое-как помылся, и только затем валился в душную кухню. Бабка сидела за столом, сцепив руки, лицо какое-то отстроенное, словно она была где-то далеко и возвращаться в реальность не хотела. Когда захлопнул дверь, старушка вздрогнула, и просипела.
— Сегодня сам готовь, болею я.
Есть не то, чтобы хотелось, но надо, ща супа наверну и все в кровать.
— Слышь. Да брось ты эту кастрюлю, достань из холодильника бутылку.
Тьма наступала стремительно, словно боялись, что не успеют, захватить мир, и солнце отметит все законы физики снова взойдёт на небосклоне. Ведь один закон, уже отмене мертвый встаю чтобы продолжать жить. Я зажег керосинную лампу, стоящею на столе, извлек бутылку водке их холодильника, рядом стояла тарелка с салом и хлебом, немного поколебался, достал и их. Поставил все это богатство перед Марией Петровной сам сел, напротив. Ужинать все же не буду, что-то подташнивает.
— Что смотришь наливай, — я быстро разлил, — пей.
— Не пью, — впервые я пошел наперекор указанию бабки.
— Я сказала пить, — зло рявкнула она даже водку чуть расплескала. А вот и нет бабушка я против принципов не пойду.
— Хорошего человека помянуть надо, — впервые я услышал в голосе бабки горечь, да такую что у самого ком в горле встал.
— Я и без водки помину.
Она резко выпила, я решил, что тут лишней, ушел в комнату. Разделся неспешно нашел нужное лекарство в сумке, принял что указано, вроде, чуть полегчало. Посидев на диване, понял, спать не хочется, выронил из кулька, привезённого из библиотеки первую попавшеюся книгу. Подвинул поближе керосинную лампу, попахивает от нее.
"Вечера на хуторе близ Диканьки".
Но дальше первого абзаца не пробился, голову заполонили мысли о последний событиях.