— Милый, ну не надо так, это важно, ну, пожалуйста… Ах, проказник, хватит, ты уходишь от разговора! — её голос звенел от праведного возмущения, но в нём чувствовалось такое… горячее придыхание. И сердечко выдавало её с головой, трепыхалось как всполошенная пташка в руках, и запах её кожи манил, и выкинуть из головы все эти посторонние глупости определённо было чудесной идеей! Осталось только распутать её поясок, и…
— Хватит паясничать, Тамай, последний раз предупреждаю! Тут велено — незамедлительно… — она снова потрясает мятым листочком распотрошенного вестника, и так мило хмурит бровки, пытаясь касаться суровой и непреклонной.
— Да ну, он лично обещал что не потревожит нас в это чудесное время! Так что, пусть держит слово, брось эту несчастную писульку и иди ко мне, дорогая… — промурлыкал карит, справившись с пояском и воодушевлённо запуская руки под накидку супруги.
— Тамай!
Нежные пальчики впились в его запястье, молодая женщина изогнулась сильно и гибко аки горная пума, и Жнец болезненно замер в неустойчивом положении с хитро заломленной за спину рукой.
— И этому тебя тоже папочка научил? — выдохнув, глухо спросил он, с сожалением чувствуя, что желание утащить супругу в койку как-то само собой рассасывается.
— И этому тоже, — она отпустила его наконец, позволив разогнуться, и снова сунула записку под нос. — Видишь? Срочно!
— Не поеду. Он обещал нас не беспокоить!
— Но вдруг что случилось? Серьёзное? Настолько серьёзное, что он готов нарушить своё обещание! — она поправила накидку, и начала затягивать поясок. Тамай с сомнением покрутил записку, содержащую всего два слова и подпись, после чего вздохнул, бросил на супругу обожающий взгляд… И с совершеннейшим мучением перевёл взгляд на записку. Даже не зашифрованную!
— Ну, если бы небеса упали на землю, мы бы заметили. Что ещё может заставить его нарушить обещание?
— Вот съезди и узнай! — она поднялась на цыпочки и нежно коснулась губами его щеки. Удручающе мимолётно. — Я приготовлю твою Хризантему… Мало ли, прихвати с собой. И оденься подобающе! Тоже — мало ли…
Тамай вздохнул, растёр лицо ладонями, и поплёлся переодеваться… Не в парадное так точно. Мало ли, не мало ли, но его, по идее, могли вызвать только на “работу”, которая в большинстве случаев включает в себя устрашение, драки и кровь, а значит наряжаться в пух и прах смысла не имеет.
Когда он привёл себя в порядок и заткнул за пояс клинок, обнаружил, что дорогая супруга пытается тащить тяжёлый короб сама, и подхватил его за петли, уголки, и прочие стальные детали. В соседнем помещении возмущённо пискнули. Тамай вышел в зал, и подхватив ящик за лямку, закинул на плечо.
— Я просто хотела помочь!
Когда она возмущённо вздёргивала носик, это тоже было чертовски мило.
— Не стоит, если дело касается груды железа. Я постараюсь не задерживаться. Надеюсь, там не случилось ничего серьёзного, и от работы удастся отвертеться. Тогда буду назад к вечеру.
Карит обнял молодую супругу, поцеловал в щёчку на прощание, потом в уголок губ, потом… потом она пригрозила, заполошно дыша, что продемонстрирует другой почерпнутый у батюшки приём, и пришлось всё же направиться к конюшням, а там — покинуть поместье, и поторопиться в столицу, не особо, впрочем, нахлёстывая коня.
По дорогам не шарахались вражеские армии, не бродили шеренгами восставшие мертвецы, погоняемые демонами и чудовищами, столица не горела, не вымерла, не была в осаде — город жил своей жизнью, в торговом квартале — торговали, в квартале бумажных фонариков — развлекались, перед дворцовой стеной было тихо и мирно, стража бдела, да и сам дворец был на месте.
Спрашивается — и чего его вызвали то?!
На воротах, впрочем, нервно дежурил один из слуг Наместника, который раскланялся и торопливо повёл его вглубь дворцовых переходов. Что-то всё-таки произошло?
Идти, как водится, пришлось долго, в самые дальние помещения высокого двора. Наместник ждал его не в приёмной, в одном из помещений неподалёку от библиотеки, в комнате с террасой. Сидел за столом, перебирая документы и потягивая чай. Выглядел сосредоточенно спокойным, как обычно, хотя хлебал чай как-то уж очень бодро. Тамай склонил голову на бок, с прищуром рассматривая Наместника, и лишь когда провожатый, повинуясь жесту, удалился, поклонился, и заметил недовольно, ставя тяжёлый короб на пол:
— Вы обещали, господин! — напомнит он. — Но небо не свалилось на землю, и Истинный Император не воссел на престол, а я — здесь!
Наместник как-то нервно хохотнул вдруг, на мгновение прикрыл лицо ладонью, выдохнул, затем поднялся из-за стола, подхватив стопку каких-то затёртых тонких книженций.
— Мне бесконечно жаль, что пришлось подпортить тебе один из моих щедрых свадебных подарков… Но обстоятельства… идём, в общем. Сам увидишь.
Заинтригованный, Тамай хмыкнул, но, подхватив Хризантему, последовал за ним.
Прошли ещё дальше, в старые помещения дворца, которые сейчас вроде как не особо использовались. В одном из них были люди, Жнец почувствовал клинки, и один из них показался знакомым.
Да ладно! Тамай хмыкнул, когда владелец клинка сменил положение, и развернулся лицом к дверям, по-видимому.
Так и вышло — в помещении старой гостиной с расписанными шёлковыми полотнами на стенах куковали трое. Уже вылетевший из головы, если честно, ученик стоял, повернувшись к двери и чуть склонив голову, что придавало его заострившемуся лицу настороженный и напряжённый вид. И этот взгляд почти что из-под бровей. Тамаю захотелось протереть глаза — казалось, молодой Наири Ло смотрит на него. Только безобразный и довольно свежий шрам рассекающий щёку немного подправлял положение, скрадывая несомненное семейное сходство.
Вторым был младший принц, живой, целый на вид, и непривычно собранный и серьёзный. В целом, рано было говорить о подобном, но первое впечатление намекало на то, что путешествие пошло на пользу его дурному характеру.
Принц сидел у низкого столика, заваленного какими-то рукописями и свитками, рядом с ним пристроился незнакомый юноша несколько странной наружности. Тамай не сразу признал смеска — бледность кожи и черты лица выдавали северные корни, а неряшливо взлохмаченные волосы неудобной длинны и вовсе ставили в тупик. Ни в хвост собрать, ни назад зачесать, чёлка лезет в глаза. Разве что — отращивает… Взгляд у незнакомого юнца был цепкий и внимательный, серьёзный.
Да и в целом все трое сейчас смотрели как-то неуловимо похоже.
— Учитель, — Шоуки наконец сложил руки и поклонился подобающим образом. Тамай кивнул, и повернулся к Наместнику, ожидая объяснений, а тот шагнул вперёд, и положил стопку книженций на сол.
— Я нашёл ещё несколько, — заметит он смеску, после чего повернулся со странной улыбочкой на губах. — Ипозвольте представить вам Тамая Айри, так же известного как Жнец, ему можно доверять всецело.
Тамай сморгнул, перевёл взгляд с главы клана на чужака, и тут его ошарашило мыслью — а ведь верно, если небеса упадут на землю, или вернётся…
Да нет, быть такого не может! Не может же? Не при его ж жизни…
— А это — Ишимари, урождённый Алан Коэн, потомок Сиятельной Миноко, наш будущий Император.
Старший карит на мгновение прикрыл глаза, чувствуя, как перед ними поплыло всё, но потом собрался с силами, опустившись на одно колено.
— Рано, — оборвал его юноша, не два произнести уже рвущиеся с губ слова. — Поднимитесь. Или присаживайтесь рядом, нам нужно многое обсудить.
***
Шоуки нервничал. К счастью — нервничал по сущей мелочи, даже не нервничал, а так, переживал и чувствовал себя немного виноватым из-за того, что в дороге не слишком много времени уделял упражнениям и медитациям.
Как-то не до того было.
Нервничал он со всей ответственностью, когда они сознались во всём перед наместником, и тот смотрел задумчиво и немного удивлённо на парочку принцев. Потом снял с шеи драгоценный амулет, символизирующий его статус, и попросил Алана коснуться его, и по очереди направить туда силу духовную, и магию эфирную. Тот сделал как велели, и на старой меди засветился сперва один из узоров, потом другой.
И вот тогда на лице Наместника промелькнуло такое странное выражение, что Шоуки занервничал особенно сильно. В голову начали лезть панические мысли, что возможно, тому не захочется расставаться с властью и Алан может быть в опасности… Так что, когда Наместник попросил их выйти, чтобы переговорить с наследником престола наедине, Шоуки отказал, жёстко и упрямо. Амарими тоже. Наместник немного грустно усмехнулся, и не стал настаивать, что насторожило Шоуки ещё больше.
Так он и был на взводе, пока Алан с Наместником обсуждали дальнейшие действия и всякие частности, едва не поругались пару раз, ещё больше напрягся, когда Наместник удалился, а им предоставили время привести себя в порядок, посетить купальни, переодеться в свежее… Во время обеда кусок в горло не лез — а вдруг яд в конце то концов?!
Но вроде никто корчиться в муках не начал ни после еды, ни во время заседания в одной из гостиных, когда Алан закопался в какие-то свитки, мучаясь со старым аятти, а Амарими помогал ему переводить особенно заковыристые и сложные знаки. Шоуки остался не при делах — третьего круга знаков он почти не знал, и потому помочь ничем не мог, из-за чего нервничал ещё больше.
Отпустило его только когда наместник привёл его учителя. Просто привёл, и порадовал новостью. Хотел бы избавиться от Алана — приказал бы убить. И Шоуки ничего не смог бы противопоставить Жнецу с Хризантемой на закорках.
Ну, может, сумел бы потрепыхаться немного…
Облегчение снизошло неимоверное, и этой ночью Шоуки спал как младенец, а с утра, после высказанного господином Айри предложения, начал немного переживать, ибо уделял саморазвитию не так много времени, как хотелось бы.
Да и то, что в уютном дворике посреди старой части дворцового комплекса нарисовались зрители его нервировало. Ладно, Алан с Амарими. Но с ними вышли и Наместник, и господин Инари Сай, расстраивать которого не хотелось даже сильнее, чем расстраивать учителя. Он общался с пожилым каритом не то чтобы много, всего что-то около недели перед отъездом, но проникся глубоким уважением к мужчине и его знаниям.
К тому же, он теперь, оказывается, тесть Тамая.
Не зря учитель в поездках закупался побрякушками и всякими милыми мелочами…
— Готов? — спросил Тамай, поднимая в воздух свою связку здоровенных гвоздей с затупленными кончиками.
— Готов, — стараясь казаться уверенным и невозмутимым, кивнул Шоуки, подхватывая свой десяток.
Поклонились.
И Шоуки сорвался с места, отлично зная, что нельзя медлить и хлопать ушами. Стоит Тамаю завладеть инициативой, и удерживать внимание на имитации ножей становится очень тяжело. Сколько раз так случалось в прошлых учебных поединках?
Сталь схлестнулась со сталью, обмен ударами был быстр и ожесточён, тяжёлые гвозди, все два десятка замерли вокруг подрагивающим и покачивающимся куполом — два Дара сцепились, пытаясь перехватить контроль над ними. Шоуки продолжал наседать, вкладывая всего себя в каждый удар. Благо, расщеплять внимание, контролируя “ножи”, было как-то легче, чем в прошлые разы, да и Тамай медлил, отступая, не работал пока в полную силу. Наверное, хотел посмотреть, как низко пал его ученик, пренебрегая упражнениями. И это злило, и заставляло вплетать в привычные связки подсмотренные у северян приёмы и удары. Подсмотренные у Алана, с которым они сошлись ради разминки всего дважды во время их пути через предгорья.
Всё — лишь бы не ударить в грязь лицом совсем уж бездарно. И похоже, учитель остался не впечатлён, ибо, отбив очередной удар, перешёл наконец в наступление. Связка его ударов была настолько хороша, сильна, быстра, а движения настолько выверены, что в пору было залюбоваться. Шоуки отбил первые два, шарахнулся от последующих как от огня и жёстко заблокировал последний, напитав клинок духовной силой, иначе рисковал не удержать атаку. Помнил этот удар…
Который в этот раз удалось удержать.
Тамай хмыкнул, прощая нерадивому ученику растерянную паузу, и в момент когда они разошлись, с силой вырвал из его хватки часть “ножей”. Зато на оставшихся сосредоточиться стало легче. Шоуки снова попытался перехватить инициативу и атаковать, нарвавшись на обманный приём и едва не получив обидный тычок под рёбра — в последний момент перехватил один из своих “ножей” и отвёл им клинок учителя в стороны. В расплату за это пришлось шарахнуться в сторону и извернуться, пропуская мимо себя ещё три “ножа”. Равновесие во владении “летающими клинками” было нарушено, и приходилось срочно отбивать угрожающие ему “ножи” своими, и уворачиваться от тех, на которые не хватало расторопности Дара. Пробовал перехватить обратно, но да толку.
От напряжения звенело в ушах, зрение сузилось до узкого пятачка прямо перед собой, но это не слишком мешало — Шоуки отлично чуял движение металла вокруг и успевал реагировать вовремя. Духовный сосуд ворочался в груди, начиная ныть от напряжения, но исправно выдавая порции нужной на каждый манёвр духовной энергии.
Увы, снова пойти в атаку уже не получалось — слишком опасно было задерживаться на одном месте, разве что…
А почему нет, собственно?
Шоуки отпустил клинок, добавив к своим “ножам”, что позволило немного обезопасить себя от активно сталкивающегося в воздухе и бающего в землю под ногами железа. Молодой карит рванул вперёд, чуть повернулся, из-за чего очередной “нож” только рванул его рукав, а не отбил к демонам локоть, врезался в Тамая. Конечно, тот выставил клинок, намереваясь закончить тренировочный поединок, и не дать ученику перейти в рукопашную, но Шоуки сосредоточил духовную энергию в совсем узкую и плотную волну, отбив сталь голой ладонью. Получилось, контролировать выплеск силы через прикосновение было куда надёжнее и проще.
Ну и шанс был неплохой остаться без пальцев, но это он понял с большим запозданием…
Почки, солнечное сплетение — заблокировал, увернуться от ответных ударов, попытаться засадить локтем в развороте — локтю больно, контроль над “клинками” тает под бешеным напором духовной силы учителя. Шоуки отчаянно бросил духовную силу в ноги, резко скользнул ближе, отделавшись касательным по скуле, засадил в корпус, метнулся мимо и в прыжке с разворота мощно ударил… увы в подставленное предплечье. А потом Шоуки перехватили за голень и мощно шлёпнули о землю аки мокрую тряпку.
Кажется, он потерял сознание на пару мгновений, потому что когда проморгался и дёрнулся, перекатываясь на спину, всё железо уже валялось на земле, а Тамай склонялся к нему, протягивая руку.
— Недурно. Твой контроль над Даром значительно улучшился. И тратишь силу куда экономнее, чем прежде.
Шоуки принял помощь и поднялся — голова немного закружилась, но на ногах он устоял. Потёр грудь — духовный сосуд был против таких нагрузок, и беспокоил больше, чем ушиб, по ощущениям, всего тела.
— Об остальном потом поговорим… — Тамай потёр чуть морщась предплечье, и повернулся к зрителям, устроившимся на террасе и попивающим то ли чай, то ли что покрепче. По крайней мере, взгляды у них были странные.
Инари Сай вдумчиво и неторопливо похлопал парочке, не поднимаясь со своего места.
— Прекрасно! Того и гляди прилежный ученик обгонит в мастерстве владения Даром моего дорогого зятя.
Сидящий рядом с ним наместник задумчиво покачал в руках глиняную чашечку:
— Такое прилежание ученика делает честь учителю. И так же говорит о таланте учить и передавать знания молодёжи.
Тамай споткнулся, затем подошёл к низкому столику, который успели принести слуги и без зазрения совести подхватив оттуда тонкостенный кувшинчик из костяного фарфора, налил тягучей жидкости в пустующую чашечку и осушил её одним долгим глотком.
Шоуки подобрал свой клинок, вернул в ножны, и неторопливо, чтобы земля не очень шаталась под ногами, прошествовал на террасу, пристроившись подле Амарими и Алана, снова обряженного под слугу молодого принца.
— Очень своеобразные знания, должен признать, — заметил Тамай задумчиво. — Биться с кем-то с такими же способностями довольно увлекательно и познавательно. Но учитывая, что нас таких всего двое, практическая польза подобных разминок несколько снижается.
— Смею надеяться, пока двое, — многозначительно потянул господин Инари.
— Будут милостивы боги, и чаша сия минует ваших внуков, — Тамай поджал губы. — Я бы предпочёл увидеть в них обычный Дар.
— Не соглашусь с твоим мнением, — опасно прищурился Инари. — Сей Дар подобен неограненному алмазу, что сможет раскрыть весь свой потенциал только в руках по-настоящему умелого мастера!
— И во что же вы собираетесь превратить сей алмаз, дорогой мой тесть, в шило? — Тамай поджал губы, смерив родственника тяжёлым взглядом.
— Да и в любом случае, на всё воля богов! — благодушно заметил Наместник, поднимаясь на ноги. — Жду вас к завтраку через четверть часа! После обсудим детали плана! Ах да, господин Инари, пойдёмте, я бы хотел чтобы вы посмотрели на кое-какие бумаги, пока есть время…
Троица парней посмотрела им вслед, затем повернулась глянуть в спину возмущённо удаляющемуся Жнецу.
— Это будет чертовски весёлое предприятие… — тихо заметил Амарими.
— Да, скучно определённо не будет… — кивнул Алан, а Шоуки, вздохнув, поплёлся приводить себя в порядок.