— Тц! Да не пихайся ты! Лежи спокойно!
— Колено убери!
— Тихо!!! Оба!!!
Шипение было раздражённым и злым. Кое-кто нервничал, и его явно достала их возня, потому Шоуки счёл за лучшее вдохнуть поглубже, и попытаться расслабиться. Получалось плохо. Потайное дно, наскоро организованное в телеге, было тесным и низким, под ногой мешался чей-то вещевой мешок, жёсткие доски больно ударяли в бок и спину на каждом ухабе, да к тому же становилось всё холоднее, чему не способствовало стеснённое положение, даром что молодого принца в него едва не вжало. Тепла от чужого тела шло мало, а опушка ворота ещё и нос нещадно щекотала.
Можно было попытаться отвлечься медитацией, но обстановка не располагала совершенно, а чувства находились в таком раздрае, что только и оставалось что страдать и ёрзать, пытаясь устроится поудобнее.
И гнать, гнать из головы мысли об уважаемой госпоже Шиинне, а то и так спасу никакого нет…
Сверху на доски был навален грязный, слежавшийся снег. За зиму его падало так много, что сугробы, образовавшиеся после расчистки дворов и проходов приходилось закидывать на телеги и вывозить за город, на специально отведённые участки. И если на солнце в последние дни было даже как будто бы тепло, и относительно белые простыни начали подтаивать, а с крыш свешиваться ледяные иглы, то слежавшийся снег сугробов источал лютый холод, окутывавший их деревянный гроб, казалось бы, со всех сторон. А ещё в этом снеге были намешаны копоть, грязь, конский навоз, и не пойми ещё какая дрянь. Хорошо хоть не воняющая с морозу.
Шоуки попытался подоткнуть под ухо край своего плаща, в процессе заработав пинок то ли от Амарими, то ли от Алана, и отстранённо подумал, что о таком в Императорских Хрониках не напишут.
“И тогда будущий Император, в те времена носивший имя Ишимари, вместе со своими ближайшими сподвижниками, тайно покинули территорию Поместья в телеге с заледеневшими помоями.”
Шоуки тихо и нервно хохотнул, чувствуя, что в носу, к тому же, зудит всё сильнее. Ещё расчихаться не хватало из-за этого мехового воротника — его нос только-только пришёл в хоть какую-то норму…
К тому моменту как едва плетущиеся коняжки вытянули телегу за город, естественно — сделав изрядный крюк из-за проклятого порушенного моста, и Шоуки с Амарими задубели изрядно, прижались друг к другу ещё плотнее, чтобы сохранить хоть какое-то тепло. А ведь ещё предстояло ехать до условленного места, находящегося как раз по пути к месту свала вывозимого из города снега…
И когда в борт ударили условленным стуком, Алан выскользнул из их схрона как ни в чём ни бывало, потянулся, поправил одежду, бодро вспорхнул в седло подведённого ему коня, да занялся приторачиванием к седлу поклажи.
А вот его с Амарими доставали. Оба шипели и тихо ругались, пытаясь согнуться-разогнуться и хоть как-то привести к послушанию окоченевшие тела.
Не успел он хоть немного размяться, как Шотиши подвёл к нему коня, и Шоуки едва не рухнул на землю в глубоком шоке. Закатав губу и обнажив здоровенные жёлтые зубы на него взирал, насторожив уши, Маленькое Пятнышко.
Кровь мигом ударила в голову, понеслась по жилам, возвращая тепло в конечности под суматошный грохот сердца.
— Как?! — только и смог выдохнуть Шоуки, машинально взяв сунутую ему в руки уздечку.
— Вместе с оставленными в охотничьем замке вещами вернули, — Шотиши похлопал чудовище по лоснящемуся боку.
— Ничего серьёзного, отдохнул, и хромота прошла. Знатный конь. Повезло тебе!
Шоуки сглотнул, не зная, куда такое везение затолкать, и вынужден был в седло полезть. А так надеялся отвязаться от этой зверюги! Вон уже, глазом косит и ухом прядёт.
Рядом уже вскарабкивался в седло своего коня Амарими. Разве что сбруя у того была обычная, да и молодой принц был одет как рядовой карит, носил пояс слуги рода Ита.
Конспирация сейчас была поставлена во главу угла. В наибольшей безопасности они были до тех пор, пока никто посторонний не знает ни о пробуждении Дара у младшего принца короля севера, ни о том, что он отправляется на юг. Тем более — в компании Амарими, который вполне мог послужить пешкой в кровавых игрищах северной знати.
Столько событий пронеслось за последние недели… Стоило вспомнить их и попытаться упорядочить — голова шла кругом.
Королевство севера, оказывается, уже по их приезду звенело от напряжения. Некая тайная организация готовила переворот, накачивая столицу одержимыми куклами, слепленными из живых людей, и всячески пресекала своё преждевременное раскрытие. У них были какие-то договорённости с оппозиционными дворянами, которые пытались периодически сместить династию Коэнов, видимо планировался слаженный удар, но определённые события нарушили злодеям все планы. Несколько оплошностей, похоже, потрепали нервы заговорщиков, вошедших в последнюю стадию подготовки к перевороту, и когда одна из их групп, как раз пытающаяся ликвидировать последствия такой оплошности, нарвались на охотничью партию младших принцев…
Как итог — Амарими предупредил Посольство о том что в город свозят одержимых, Алан с помощью какого-то артефакта поднял на уши дом на Перекрёстке, передав им красный сигнал тревоги, и всё завертелось…
Активировали магические барьеры, прикрывающие старый город и королевский дворец, заговорщики бросили свои отряды одержимых на ключевые точки щита, пытаясь его нейтрализовать. Переполошенные отряды бунтующих семейств тоже бросились к столице, надеясь, что шанс её захватить ещё есть, несмотря на то что всё началось за несколько дней до назначенной даты. Одному из таких отрядов бравые принцы и подпортили день, обрушив целый мост…
Себе на головы.
Зато от такого потрясения, или близкого контакта с духовной силой каритов, отчаянно пытавшихся удержать здоровенные железные балки, в Алане проснулась кровь его далёких Предков, и пробудился Дар.
И вот сейчас они спешно и тайно переправляют наследника Императорского трона на юг…
План, в целом, было простой. Раз в месяц-два, иногда чаще, иногда реже, из Посольства сухопутным маршрутом отправляется на юг курьер с письмами, дипломатической перепиской, документами и ещё чёрт-те какими бумагами на радость столичным чиновникам. С ним отправляется охрана, а заодно слуги, кому пришла очередь вернуться в родные края на продолжительный отдых. Увы, проклятие, захватившее северный континент, негативно сказывалось на здоровье южан, и постоянно находиться на территории Посольства могли немногие.
И вот, этим утром такой курьерский отряд у всех на виду выехал из ворот посольства, проследовал по улицам ещё не оправившегося от попытки переворота города, миновал блокпосты и направлялся теперь к одному из замков, запирающих входы в обширное сердце северного королевства.
И их пятёрка к этому отряду присоединится в одном из перелесков, заменив другую пятёрку, которая…
Шоуки понятия не имел, что потом будет делать эта подменная пятёрка, пересидят наверно какое-то время в каком-нибудь глухом углу, прежде чем вернуться в поместье.
Вот на точку встречи с ними и направились, по звериной тропе через заснеженный лесок. Первый шок от встречи со своим конём прошёл, и Шоуки начало неудержимо клонить в сон — сказывалась весьма тяжёлая, бессонная ночь…
***
Всё шло довольно гладко. Длинноногие южные кони рысили с неплохой скоростью, и по прикидкам Алана, до южного выхода из долины они должны были донести отряд ещё засветло. Выносливая и сильная порода одинаково хорошо подходила для дальних переходов, и для ведения боевых действий, однако же весьма плохо приживалась на холодном севере. И виной ли тому отсутствие плотной длинной зимней шерсти, или же непереносимость эфирного фона, Алан не знал. Вот да Саммеши мог быть в курсе — на конюшнях его родни пытались скрещивать дорогих южных скакунов с местными породами.
При мысли о своём окружении, оставленном в столице и окрестностях, будущему Императору стало не по себе — тоскливо и мутно. Оставлять родной край (особенно в такое время!) не хотелось совершенно, но и другого выбора он не видел. Если отец не справится…
Нет, справится. Он не может не справится. Но если найдётся какой-то неучтённый фактор, что многократно усложнит ситуацию… Если такое случится, хорошо бы чтобы он, Алан, мог вернуться домой с небольшой, но очень зубастой армией южан. А для этого нужно не только встретиться с Наместником, но и начать наращивать личную силу. Южане силу уважают, и просто устроить седалище на троне будет недостаточно, чтобы получить полную поддержку юга. Ему нужны учителя, ему нужно место для тренировок, ему нужны советы, ему нужна библиотека имперской столицы в конце концов!
И присутствие там, откуда, похоже, растут ноги у одной из сторон, подстрекавших мятежников.
К тому же доставить Амарими домой в целости и сохранности тоже чертовски важно. К слову, именно эта версия их присутствия была скормлена остальному отряду для сокрытия его, Алана, личности. Для них он — Ишимари, дальний родственник госпожи Иты, смесок, родившийся на севере и получивший вместо Дара магию северян. Сопровождает спешно эвакуируемого принца в качестве подстраховки от всякой магической пакости, в статусе таком же, что и его телохранители.
Забавно получилось. Правду скрыли за правдой, которую назвали ложью для своих и правдой для прочих соучастников.
Иногда Алан просто ненавидел интриги и недоговорки на которые приходится идти ради соблюдения неких высших целей.
И ведь заняв древний трон ему этого… доброго варева придётся хлебнуть большим таким ковшом.
Но это когда будет… Лучше пока отбросить невесёлые мысли и думать о насущном. В частности, ненавязчиво придержать коня, чтобы сместится поближе к Шоуки и тихонько пнуть его ногу. Медленно, но верно заваливающийся на бок парень вскинулся и часто заморгал оглядываясь.
С сочувствием посмотрел на карита — совсем его заморили вчера, на ходу засыпает. И это — Шоуки, страдающий приступами маниакальной ответственности за подопечных!
Алану не хотелось знать, что эта разъярённая фурия с ним сделала. Руки-ноги не оторвала, и на том спасибо.
Амарими обернулся на них, услышав возню. Он ехал вперёд них, как и подобает господину.
— За той скалой начинается ущелье. Не пройдёт и часа, как мы достигнем его, — сообщил Алан.
А там — пройти насквозь замок, спустится на середину склона и заночевать в довольно крупной придорожной корчме, ютящейся над обрывом. Это самый нервный отрезок пути. Нервный — ибо предсказуемый до одури. Запирающий долину замок не миновать, спуск от него тоже только один. Альтернатива — козьими тропами пробираться через горы, но это слишком большой риск, и слишком много времени займёт. Массивных южных скакунов трудно будет провести тропами. Велик риск потерять пару, и даже наличие заводных не делает его приемлемым.
Отряд уверенно двигался вперёд, спокойно минуя блокпосты на перекрёстках и подступах к перевалу. Штандарт имперского курьера и амулет-пропуск, что нёс глава отряда, творили чудеса. Их даже не останавливали до самой крепости, только там, извиняясь, накрыли весь отряд чарами, да проверили подлинность пропуска прежде чем открыть ворота.
Ничего предосудительного чары не нашли — ни боевых амулетов, ни навешенных иллюзий. На Алане снова была темнящая кожу мазь, и приколотый волосяной хвост- неразличимая чарами маскировка. Его приняли за южанина, либо смеска в первом поколении, и не придали значения.
Ибо к чему бравым стражам южане, когда мятежники, что могут попытаться вырваться из долины, все местные да родовитые?
За перевалом в лицо пахнуло тёплым ветром и сыростью. На эти склоны весна всегда приходила раньше, и было здесь, в среднем теплее. Дорогу держали в хорошем состоянии, и её не тревожили проснувшиеся с таянием снегов ручьи.
Сверху хорошо просматривались убегающие к горизонту холмы, вырытые реками овраги и голые лиственные леса, сменяющие карабкающиеся по склонам ели. Под деревьями ещё лежал снег, но на открытой местности он уже походил на битую молью вуаль, расползаясь быстро и мокро. Поганое время для путешествий, если, конечно, не собираешься придерживаться крупных торговых трактов, соединяющих столицу с побережьем.
Они спускались ухоженным серпантином, разгоняя по обочинам дороги случайных путников и минуя гружёные возы, а Алан вспоминал старую сказку, что рассказывают в горах на северо-западе, да немного на островах хладоморья. Сказку про лису о семи хвостах, прародительнице всех лис, что спасаясь от охотников один за другим, будто ящерица, отбрасывала свои хвосты.
Они сбивали преследователей с толку, извивались как живые и увлекали за собой погоню в снежную пелену, но раз за разом бессовестный филин насмехался над охотниками, закладывал над ними круги и говорил, что они погнались за бесполезным хвостом, упустив саму лису.
И охотники возвращались по следу, и отыскивали новый, и вновь гнали лису всё дальше и дальше в снега.
И когда у неё остался последний хвост, лиса не стала сбрасывать его. Лиса дотянулась до неба, сдёрнула с него бессовестного филина и разодрала на мелкие клочки.
А охотники? Охотники отступили в ужасе, осознав, что всё это время охотились не за зверем, а за звериным духом.
Алан перекладывал вспомнившуюся сказку с одного бока на другой, примерял к себе и к обстоятельствам и никак не мог определиться — есть ли в их случае охотники? Если есть, то за чем охотятся они — за простым зверем в синем платье с красной вышивкой, или за звериным духом, скрывающемся под накинутой личиной? А бессовестный филин, что каждый раз указывает на обман отброшенного хвоста? И не зря ли разложил он столько хвостов, когда охотников нет и в помине?
За размышлениями начали сгущаться сумерки — на восточных склонах темнело быстро. Но и дорога уже вывела к небольшому плато, на котором развалился старинный трактир со своими хозяйственными постройками, дворами, загородками да складами. Подъём в гору занимал много времени, особенно, для тяжело гружённых возов, здесь же можно было остановиться не боясь опоздать к воротам крепости до темноты, и потом ночевать под стенами. Более того, это место особенно любили купцы с юга, и, как оказалось, отряды курьеров, едущие из, или в Посольство. Без лишних слов выкатившийся во двор дородный хозяин заведения проводил гостей в самую дальнюю от дороги часть хозяйства, да к типичному южному дворику с собственной конюшней да крупной, очень старой постройкой.
Алан удивился — не знал что тут есть подобное, но прислушавшись к ощущениям, только хмыкнул задумчиво — эфирный фон тут падал едва ли не в ноль, не удивительно, что кто-то из южан решил обосноваться на этом пятачке когда-то.
Ноори Тайко, командир отряда и дальний родственник прежнего посла, лично проверил большое полупустое помещение, да начертанные на его стенах знаки. После — велел заносить заветный сундучок с документами, обёрнутый плотной вощёной тканью. Часть людей отправил накормить-почистить лошадей, а Амарими и "его людей" вежливо пригласил располагаться.
Их не привлекали к обустройству ночлега, но когда после проведения неких манипуляций кариты один за другим начали подходить к вмурованному в стену камню со странными знаками на нём, и Амарими, и его телохранители, и даже с трудом держащий глаза открытыми Шоуки подошли к камню, на минуту приложив к нему ладонь. Алану сделали жест сидеть, он и сидел, наблюдая, в своём углу.
В очаге — квадратной выемке в полу, над которой подвешивался на крюке котёл, тем временем развели огонь. Шоуки вернулся и хлопнулся на толстенькую циновку у стены, кажется, сразу заснув.
— И что это? — спросил Алан любопытно, кивнув на стену. — Сторожевой камень?
— Да, самый настоящий сторожевой камень! — Амарими, похоже, тоже был удивлён увидеть его здесь. — Можно спать спокойно, того количества духовной силы, что ему отдали, хватит, чтобы барьер продержался всю ночь в активном состоянии.
— Потому эта точка была отмечена "повышенной надёжностью"? — припомнил карту Алан.
Южный принц кивнул. Таких, помнится, на карте было ещё три. Три из почти трёх десятков — путь обещал быть долгим. Но сегодня, похоже, можно было расслабиться. Настоящая дорога с трудностями и лишениями начнётся завтра. А сегодня так, баловство.
В котле над огнём завалили травяной чай, а еду приволокли из трактира в корзине, да большом казане на коротких ножках. Шоуки пришлось расталкивать и совать в руки миску с одуряюще пахнущей кашей из трёх злаков, с морковкой, с кусочками свиного сала и насушенными на зиму травами. Алан с воодушевлением принялся за свою порцию, и только когда деревянная миска опустела, понял, что несколько поторопился.
Южане поглощали кулёш стоически, но без охотки, за исключением пары на вид бывалых путешественников, и Шоуки, который, кажется, вообще не понимал спросонья, что именно ест. А вот Амарими и вовсе ковырялся в тарелке с потерянным видом, гоняя туда-сюда кусочек прозрачного сала с тёмной полоской шкурки.
Для кого-то, похоже, походные трудности уже начались.