В лицо пахнуло затхлым и сухим воздухом, разрушив всю торжественность момента. Шоуки кашлянул невольно — до того это было внезапно, ибо подсознательно он ожидал аромата благовоний.
Чем ещё может пахнуть в храме?
А ещё внутри было темно. Свет, проникающий сквозь распахнутые створки выхватывал из темноты лишь пару больших красивых светильников, стоящих по бокам от прохода. Ну и каменные плиты пола с мозаичными вставками — розетки под светильниками и проход, ведущий от ворот куда-то во тьму. Шоуки обшарил его своим “пронзающим взором”, и не сразу сообразил, что что-то было не так.
Сосредоточился, потянулся дальше, чувствуя ряды и ряды светильников, курильницы, подставки для благовоний, вероятно, в альковах по сторонам прохода, какую-то храмовую утварь и…
И что-то ещё. Вроде тела людей — оружие, амулеты, драгоценные нити в вышивке, а дальше “взор” начинал странно плыть, цепляя большую массу небесного металла. Сосредоточиться на форме было почти невозможно, и это было странно — Шоуки впервые сталкивался с таким эффектом.
Сморгнув, он обнаружил, что Алан уже шагнул вперёд, зажигая волшебный шарик-светляк, и Амарими потянулся следом. Пришлось догонять их, чуть прихрамывая.
— Я, кажется, вижу трон… — произнёс он шёпотом, боясь потревожить покой священного храма. — Он… странный…
— Ожидаемо, — так же тихо отозвался Алан. — Далеко?
— Порядком. Две дюжины пар этих светильников, и, похоже, лестничный пролёт.
— Получается, главный храм уходит глубоко в гору? — поёжился Амарими.
Мягкий свет шара выхватил ниши справа и слева, в которых замерли статуи божеств, и каменные тумбы перед ними для благовоний и подношений. Южане поклонились синхронно, прежде чем идти дальше. В одну сторону, в другую, а Алан — чуть замешкавшись.
Потом были ещё статуи. И ещё. Впереди показался большой экран со сценой сотворения мира, перед ним алтарный камень. Замешкались на мгновение, но мозаика на полу вела вокруг экрана — к широкой лестнице, что упиралась в приоткрытую дверь. Обычную, двустворчатую, из изысканного резного дерева. Охраняющие её каменные львы казались удивлёнными и слегка нетрезвыми в свете парящего магического шара.
Непонятное… трон был уже совсем близко, и Шоуки сглотнул невольно, чувствуя волнение и некоторую робость.
Не он один, впрочем. Глянул на напряжённо замершего Алана, и, поколебавшись мгновение, положил ладонь ему на плечо в знак поддержки. Будущий Император вздрогнул, выныривая из мыслей, и обернулся к спутникам.
— Мы рядом, — на удивление серьёзно заявил Амарими, склонив голову. — Не переживай.
Алан помолчал опустив взгляд, потом чуть качнул головой.
— Дело не в этом. Пути назад для меня давно нет. Меня тревожит, что мы увидим за этими дверьми. Сейчас перед нами откроется тайна падения Императорского рода.
— Ха-х… — Амарими то ли выдохнул так странно, то ли нервно хохотнул. — Учитывая, как часто обвинения в произошедшем звучали в адрес моего клана… Возможность узнать истину несказанно бодрит. Если, конечно, следы тогда не успели замести.
— Что-то должно остаться. Несмотря на прошедшие столетия… Когда прерывают ритуалы такого масштаба, что-то обязательно остаётся! — качнул головой Алан, и решительно направился к ступеням. Шоуки шагнул следом, чувствуя, что неясная тревога отпускает его.
На ступенях он немного отстал от парней, но нагнал их быстро, ибо оба принца так и замерли в дверях, разглядывая большое восьмиугольное помещение с теряющимся в темноте потолком. Вернее, то, что было в центре на полу. Для Шоуки это секретом не было, и он запоздало подумал, что стоило бы спутников предупредить.
Посередине зала мозаика была выложена сложной восьмиугольной фигурой, по углам которой лежали высохшие трупы — кто ничком, кто на боку, кто сбив и опрокинув на бок жаровню, и раскатившиеся угли теперь лежали тут и там. А у дальней стороны фигуры стоял трон. Совсем такой же, как и во дворце, но если стоящая там подделка благородно поблёскивала лаком, покрывающим дорогое красное дерево, то здесь трон отливал металлом и молочным янтарём. Мотивы и всё те же — гнутые львиные ноги, головы чудовищ на подлокотниках, широкая спинка украшена мотивом с горой Аят и восходящим солнцем.
И привалившись к трону спиной покоилось тело последнего Императора. Руки бессильно уронены, голова склонилась на грудь и уцелевшие чёрные волосы закрывают высохшее лицо. Узнать его было легко — по одеждам, по поясу, по выпавшему из ладони клинку с удивительно белым лезвием.
— Господин Такамори, — Алан сложил ладони в молитвенном жести и поклонился. Южане последовали его примеру, склонившись куда ниже. — Я, потомок госпожи Миноко, прешёл забрать то, что принадлежит мне по праву. И прошу простить меня за спешку и отсутствие надлежащих почестей — в Империи… неспокойно.
Помолчали. Потом разогнулись, и тихо прошли вперёд, осматривая тела. Амарими неудержимо тянуло в сторону тела в цветах его клана, а Шоуки остановился у одного со знакомым узором на поясе.
Ло. Выходит, его далёкий родственник?
Алан обошёл всю фигуру по кругу, сторонясь, впрочем, трона, склонился над одним телом, над другим.
— Их убил срыв ритуала, — произнёс он вдруг. — Масса накопленной энергии была дестабилизирована и ударила по ним страшным откатом. Вероятно. Это произошло на пике ритуала — судя по записям, в трон можно скинуть порядочное количество энергии, но под конец её необходимо куда больше хранимого в нём объёма. Поэтому кроме Императора на ритуале должны присутствовать семеро каритов как минимум опаловой, а лучше — нефритовой ступени. Или жрецы с объёмными духовными сосудами.
— Но здесь только семь тел! — встрепенулся Амарими. — Включая господина Такамори.
— Верно, — согласился Алан. — И как раз таки жреца и не хватает. Судя по записям, Кроме Сиасая, Ло, Манаки, Тайко, Ишинако и Анори с императором отправился один из жрецов Арата-ма.
Шоуки вздрогнул. Бросил быстрый взгляд на Алана.
— Все погибли, если верить хроникам. Никто не вышел из храма, а эхо нарушенного ритуала оглушило многих, кто находился у подножия горы. Около десятка человек скончались от этого… — пробормотал Амарими. Потом нахмурился, а затем и оскалился зло, ударив кулаком по ладони. — Так вот от чего артачились жрецы! Они не хотели, чтобы вот об этом узнали!
— Они настаивали на том, что отправится за троном должен их отряд. Только жречество, только храмовые стражи Арата-ма, — кивнул Алан, подойдя к трону и телу императора, и, опустившись на корточки, коснулся кончиками пальцев белого клинка. — Случайность ли, предательство, но жрец вышел из храма живым, и заперев двери, унёс с собой ключ.
— Ублюдки! — не на шутку разозлился Амарими, чего за ним почти не водилось. — Эти предатели заслуживают смерти!
— Погоди, у нас не хватает информации, — качнул головой Алан. — Как яуже сказал, случайность, предательство, либо личина, позволившая кому-то прикинуться жрецом. Впрочем, наличие у них ключа сводит последнюю версию на нет. Хотя, опять же, мы не знаем природу их “ключа” — артефакт ли это, или какая-то духовная практика, либо нечто подобное тому, что использовал я.
— Либо двери просто захлопываются и их нет необходимости запирать, — задумчиво кивнул Шоуки, подойдя к помрачневшему Амарими.
— Никаких обвинений, пока нам не хватает фактов. Но от жрецов ждём самого худшего до поры до времени, — кивнул Алан. — А пока идёмте, надо распорядиться насчёт… транспортировки и поэкспериментировать с дверьми.
Амарими пожевал губу, но потом кивнул. Шоуки бросил взгляд на тела, на пустой восьмой угол фигуры и тоже кивнул. Со жрецами нужно быть настороже.
***
От чего-то душу Алана грело осознание того, что верные последнему Императору рода нашли своё продолжение в современности. И то, что они по-прежнему были рядом. С потомками Сиасая и Тайко он был, естественно, знаком, среди глав кланов, которым доверили его тайну были и Манаки, и Анори, а распоряжающийся сейчас возами Сайно Шиото был потомком расколовшегося клана Ишинако.
Ну и, конечно, последние из Ло, как забудешь об этой парочке? Вон, несут тихонько останки своего родственника.
К счастью, в припасах нашлось достаточно отрезов грубого полотна — их готовили для того, чтобы укрыть трон от нескромных взглядов. Крупные полотна разрезали на куски поменьше — чтобы хватило завернуть хрупкие высохшие тела. Решение Алана забрать их было поддержано всеми — слишком долго последний Император и его ближайшие соратники оставались непогребенными. Из вездесущего бамбука быстро соорудили носилки, и вот теперь выносили тела. В большом возу, предназначенном для трона, места для них оставалось в достатке.
А вот жрецов в храм Алан распорядился не пускать, пускай молятся на ступенях, и приберегут свои злобные взгляды до подробного разбора этого дела, что Алан намеревался устроить по возвращению в столицу. Следовало поднять хроники и старые записи, попытаться восстановить события трёхсотлетней давности с учётом новых вскрывшихся фактов. И внимательнее осмотреть тела, хотя на первый взгляд никаких ран и повреждений одежды видно не было. Определённые детали чётко указывали на то, что как минимум два карита погибли от отката — растрескавшиеся продольно посеревшие ногти и опалины на рукавах. И если причиной трагедии и правда стал злой умысел, то как минимум у одного из тел должна обнаружиться смертельная рана — пробитое сердце, печень, либо перерезанное горло. Последнее — вряд ли, кровотечение было бы слишком сильным, и волна жара от разрушенных чар не успела бы запечь рану. А следов засохшей крови на полу и одеждах видно не было.
Алану доводилось видеть тела убитых откатом — от слегка обожжённых и до полностью обугленных, спасибо дядюшке за экскурсии в морг Перекрёстка.
В конце концов, дома на севере убить врага или богатенького родственника ради наследства и обставить всё так, будто маг скончался от сложного сорвавшегося ритуала, было любимейшим развлечением аристократии.
Здесь откат скорее всего был инструментом достижения цели — а как ещё быстро и надёжно разобраться с таким монстром, как Император и его сильнейшими приспешниками разом?
Особенно если рядом нет сложнейшего мощного артефакта, дестабилизация которого приведёт к чудовищному взрыву…
При воспоминании о том, как погиб отец, принцу стало не по себе — заскребла душу дурная тоска, навалилось чувство вины.
Их последний разговор сложился не самым лучшим образом. И прощание… Но кто ж знал?
Слабое утешение.
Решительно отстранившись от тёмных мыслей и подняв взгляд, будущий Император невольно вздрогнул — одна из теней, он не сомневался, что та самая, что дала ему подсказку, оказалась рядом и застыла в ожидании.
Пора.
Тень обернулась к дверям храма, и Алан перевёл взгляд туда же. Из дверей как раз выносили последнее тело.
Оставалось только…
— Я должен сделать это сам? — спросил Алан тихо.
Из этих стен — да. Дальше смогут и другие.
— Использовать дар, или…
Всё, что доступно тебе.
Исчерпывающий ответ. Алан кивнул и направился к ступеням. Подал знак каритам остаться, и, миновав двери, направился вглубь горы. Развешенные им светляки немного разрушали мрачную атмосферу, выхватывая из темноты чудесную резьбу и яркие цвета украшающего пол и стены орнамента. Да и воздух за это время успел немного посвежеть, так что старинный храм не казался больше запущенным склепом.
Но всё равно Алану стало не по себе, когда он поднялся по ступеням в сам ритуальный зал.
Исчезнувшая куда-то тень уже ждала его подле массивного трона.
Вздохнув, будущий Император подошёл к этому железному чудовищу. Осмотрел ещё раз. Низкий и ужасающе широкий, с совершенно плоским сидением, жёстким даже на вид, с резной спинкой, являющейся скорее украшением, чем поддержкой для спины.
Но хуже того, это типичный южный трон — не кресло для сидения, а платформа-возвышение, для того чтобы сидеть на нём, скрестив ноги.
И материал! Алан не сомневался, что трон был выточен из цельного железного метеорита — вот характерный узор из пересекающихся и накладывающихся друг на друга полос отлично просматривается на сидении, вот чёткие структуры ломаются вкраплениями оливина, желтовато-мутного, местами даже почти белого, сильно напоминающего “Императорский камень”. Лишь в подлокотниках они явно отливают зеленью, заменяя глаза и клыки мифическим зверям.
Прикоснувшись аккуратно к “голове” неведомого зверя, Алан невольно кивнул своим мыслям. Да, артефакт. Накопитель, наверное, в первую очередь, и объём его казался просто невероятным. А ещё он был полон до отказа. Ещё один признак сорвавшегося ритуала — в него пытались скинуть излишки.
И при этом никаких потерь энергии за три сотни лет. Великолепная работа!
И сложные чары, удивительная смесь характерных для заклинаний структур и печатей южан. Разобраться в их предназначении ещё предстоит, а пока… Алан бросил взгляд на тень, и когда та кивнула, прикрыл глаза, сосредоточившись.
Честно сказать, некоторые аспекты дара всё ещё давались ему так себе. Но стоило сосредоточиться, и чудовищная тяжесть трона приподнялась над землёй на локоть. Выдохнув с облегчением, Алан шагнул вперёд, но тень остановила его, и жестом указала на восьмиугольную фигуру на полу.
Обойди.
И правда — не стоит шутить с разметками для незнакомых сложных ритуалов.
Попятился, обошёл, ведя массивный трон подле себя аки пузырь из мыльной пены. Вот смеху бы было, если бы ему пришлось пыхтя толкать этот кусок железа весь путь наружу.
Впрочем, в груди скоро поселилось нытьё — хоть вес он и не чувствовал, держать нужное состояние “внутреннего очага” всё равно было утомительно. А играться с левитацией он опасался — как бы не улетел трон от этого под самый потолок…
По пути назад он заодно гасил светляки. В целом, они бы и так растаяли, израсходовав вложенный в них эфир, но Алану не хотелось нарушать покой этого места больше необходимого.
— Когда-нибудь я вернусь сюда. Изучу всё, что записано в шешоу по этому ритуалу, и повторю его. Вы поможете мне?
Да.
На душе полегчало. Благодарно кивнув темноте, Алан прошёл последние шаги до очерченного светом входа и, выйдя наружу, аккуратно опустил трон на узкую площадку перед дверьми. Выдохнул, невольно потерев солнечное сплетение — всё же это было изматывающе, хотя и не так сложно и тяжело, как виделось ему вначале.
Подождал, пока впечатлённые кариты разогнутся наконец и вдосталь налюбуются на творение древних мастеров — при свете солнца трон и правда смотрелся куда лучше. Все оттенки серого и серебристого в полированном металле, явная зелень и янтарь каменьев — он смотрелся весьма эффектно. А там можно было распорядиться, чтобы его укутали оставшейся тканью и загрузили в воз.
И, смерив взглядом какого-то пришибленного господина Томори, поманить к себе Амарими.
Последний, высокомерно пройдя мимо притихших жрецов, поднялся к нему на площадку перед дверью и взглянул вопросительно.
— Двери?
— Двери, — кивнул Алан. — Давай так, заходи внутрь, и попробуешь открыть, если, конечно, они захлопнутся.
Младший принц бодро кивнул, и ни на миг не усомнившись в доверенной ему роли, переступил порог храма. Будущий Император на его месте бы поколебался, но южанин, похоже, был уверен в его способностях больше, чем сам Алан.
А двери и правда захлопнулись намертво, стоило толкнуть створки и свести их вместе. С тихим щелчком и на мгновение прокатившимся по узорам светом. Выждав минуту, Алан заволновался, обождал ещё немного и начал собирать в ладонях смешанную силу. Из-за двери не доносилось ни звука, но это ни о чём не говорило — тяжёлые створки вполне могли отсекать все звуки изнутри и извне.
Ключ составить он не успел — по створкам снова пробежал всполох света, но, вместо того чтобы распахнуться, они лишь чуть приоткрылись, пропуская какого-то всклокоченного Амарими.
— Надо было просто духовной силой в нужной точке воспользоваться, — поделился он. — Но ты мне света не оставил, а на ощупь я не сразу сообразил.
— Не подумал, извини, — повинился Алан, и, повернувшись, чтобы обозреть процесс погрузки трона уже в сам воз, поймал взбудораженный недобрый взгляд жреца. — Кажется, кое-кто сообразил, чем это мы тут занимаемся.
Амарими хищно прищурился, и, надавив на едва приоткрытые створки ладонями, закрыл их с тихим щелчком и слабым всплеском света на узорах.