Шоуки почувствовал слабый отклик, и, сосредоточившись на нужном направлении, послал свой “взор” тонкой нитью так далеко, как только мог.
“Увиденное” было странным и подозрительным, и он быстро подал знак Тамаю. Мужчина подъехал и нахмурился, устремив рассеянный взгляд в нужную сторону. Спустя минуту кивнул — ему по-прежнему не удавалось заглядывать так далеко, как мог Шоуки своим направленным, зауженным “взглядом”. С другой стороны, его рассеянное внимание было едва ли в не два раза шире, чем у ученика.
— Я проверю, — решил Тамай, давая отряду знак остановиться, и, с щелчком раскрыв короб Хризантемы, направился вперёд. Хотя, судя по всему, столь демонстративный жест был излишним.
— Что там? — подъехав, спросил Алан. За ним потянулись и остальные.
— Стоянка. Чуть в стороне от дороги, защитный периметр небольшой, да и судя по останкам, там было человек пять, не больше.
— Останкам? — округлил глаза Амарими.
— Ну, судя по оружию, и тому, что оно утащено под землю на глубину человеческого роста примерно. Как и один из якорей периметра.
— Айрши, — понятливо кивнул Таики. — Подкопались под маленький лагерь, обвалили землю.
— Да и якоря у них втрое короче наших, — согласно кивнул Шоуки, наблюдая за тем, как его учитель подбирается к месту.
— И — кто? Можешь сказать? — поинтересуется Алан.
Шоуки отрицательно покачает головой — среди оружия и традиционных амулетов не было ничего особо примечательного. Вышивки на одеждах драгоценными нитями тоже не было.
Впрочем, вопрос был, наверное, всё же риторический.
Кто ещё мог повстречаться им на пути сейчас?
Количество вестников и их всё возрастающая сохранность позволили наконец расшифровать короткое послание. Наместник не вдавался в подробности, торопя их возвращаться как можно скорее из-за крупных неприятностей и возможности срыва всей затеи, предупреждал о возможных засадах и советовал присмотреться к отправившимся с ними жрецам (какая неожиданность!). А ещё сообщал, что у Нефритовой Рощи их встретит отряд сопровождения, и путь держать следует именно туда.
Увы, хоть означенное приметное место и располагалось на самой границе проклятой земли, практически в ней, сменить направление движения было не так уж и просто. Им всё равно пришлось бы двигаться вперёд по старинной дороге — тащить возы через лес было совершенно невозможно! Так что их ожидал ещё где-то день пути до развилки, где можно было свернуть на другую старую дорогу и надеяться, что она сохранилась так же хорошо, как и эта.
И, в целом, об обеих дорогах было хорошо известно, а то, что они вынуждены будут двигаться по дорогам — понятно и лупоглазой древесной ящерице. Так что, если кто-то и решился устроить засаду, то ждала она либо на развилке, либо перед ней.
— Господин, не следует ли что-то решать со жрецами в виду… этой находки? — тихо спросил Сайно Шиото, с самого начала путешествия разошедшийся во мнениях с господином Томори. Шоуки всецело поддерживал тревоги старшего карита, но здесь решение было за Аланом. И тот снова покачал головой.
— Просто присматривайте за ними. Что-то решать будем уже в столице, собрав и оценив факты.
С другой стороны, наверное, всё же хорошо, что Алан не склонен принимать поспешные решения. Хорошо для Империи в целом. Несколько из его венценосных предков прославились самодурством, и те времена в истории отразились… весьма неблаговидно для Императорского рода. В конце концов, правители тоже люди, несмотря на божественное происхождение и невероятные способности. Уж в этом-то Шоуки имел все возможности убедиться.
Тамай вернулся довольно быстро, задумчивый, но не сказать, чтобы обеспокоенный.
— Вероятно — наёмники, — доложил он. — Что странно — пешие. О прочем сказать сложно без пары часов возни с лопатой и поиска личных вещей в этом месиве, но кое-какие детали наталкивают на мысль о внеклановых бродягах. Либо о тех, кто намеренно избавился от всяких намёков о принадлежности к клану.
— Разведка? Передовой отряд? — спросил Алан. — Просто невероятное стечение обстоятельств и это были простые охотники?
— Простые охотники в эти леса не ходят таким малым числом, — покачал головой Шиото. — Особенно когда собираются зайти так глубоко. Да и в этих местах нет дичи, кроме айрши. Нет смысла ходить за их сомнительного качества шкурами в такую даль. Как давно это случилось?
— Дня два назад, может, чуть меньше. Сложно сказать, — прикинул Тамай. — Айрши быстро расправляются с добычей. Им хватило времени, чтобы обглодать всё и сожрать кости помельче, втоптать в землю кровь. Слишком мало осталось насекомым, слишком утоптанно всё, чтобы судить, за сколько взрытая земля должна была осесть и просохнуть, а вывернутые с корнем травы — завять. Но порядок движения следует менять. Возы — в хвост. Господин, вам и вашей свите лучше устроиться перед ними, Шиото, вы с вашими людьми, я возьму пятерых и Шоуки и поеду вперёд. Жрецов со служками впихнём за наши спины. Хочу иметь возможность быстро дотянуться до них, если они начнут чудить.
***
Конечно, засада расположилась на самой развилке, на невысоком холме, у которого дороги расходились, огибая его с двух сторон. И, что удивительно, Шоуки проморгал её, потому что снова слишком полагался на свой дар, и совершенно забыл о простом и банальном зрении. А вот Тамай — нет, и потому вскинул руку, подавая знак к остановке.
Дорога здесь была прямая как копейное древко, и холм хорошо просматривался, как и поваленные деревья, перекрывающие обе дороги за развилкой, как и вычищенный от подлеска склон холма, и что-то вроде наспех собранного укрепления из тонких стволов и гибких ветвей на его вершине.
Нет, не совсем засада. Преграда.
Справа и слева густой лес с оврагами и невысокими холмами. У них просто нет другого пути, кроме как вперёд. И это самое “вперёд” надёжно перекрыто.
— Забавно. Впрочем, такое случается уже не в первый раз, — усмехнулся Тамай.
— Что именно? — растерянно оглядывая это непотребство, спросил Шоуки. Было далековато, чтобы разобрать детали, да и даром он туда не дотягивался.
— Противник отказывается от тайного нападения, когда дело касается меня. Слишком накладно. Но ход, в целом, интересный — роль атакующих предоставляют нам. Остаётся только разведать степень их подготовки к столкновению. Шоуки, остаёшься здесь и смотришь по сторонам. Остальные — готовьтесь применять волну, возможны сюрпризы в виде костяных стрел.
И, раскрыв Хризантему, выдернул из неё сразу все лепестки, а короб, отцепив от седла, сбросил в кусты вплотную подступающие к дороге.
Шоуки нервно сглотнул и растянул своё внимание вокруг настолько, насколько мог. И почувствовал немалую тревогу, глядя, как учитель пришпорил коня, направляя его в лоб на укреплённый холм.
Сам расстегнул подсумки со своими ножами и нервно поглядел назад. Все доставали клинки, готовясь к бою, и, судя по лицам, их вот вообще не волновало, что Тамай рванул вперёд как…
Такое и называется разведка боем?
И, в целом, в этом была свая логика — зная репутацию Тамая, можно не сомневаться, что противник покажет всё, на что способен, лишь бы не подпустить жуткого Жнеца близко.
Но вот слитного звука выстрелов Шоуки совершенно не ожидал!
Если пороховые колоды, пороховые трубы да громоздкие ручницы на югах и применялись время от времени во время штурма поместий и крепостей, то более лёгкое пулевое оружие особой популярностью не пользовалось. Слишком много шума создавало, позволяя кариту среагировать на звук и волной сбить свинцовую пулю, безошибочно определив направление. Стрелы тут были куда надёжнее — далеко не все одарённые были настолько чутки, чтобы уловить звук разрезаемого стрелой воздуха и остановить её.
А вот на севере такое оружие любили использовать, и использовали довольно активно в междоусобных стычках. Не против магов, правда — те тоже легко создавали особые щиты против быстро летящих пуль. Против простых, неодарённых людей, которыми и воевались войны севера.
Однако ж Тамай резко прильнул к лошадиной шее, и часть его ножей стремительно сместилась, а там и завертелась, разлетаясь в стороны. Два и вовсе брызнули блеснувшими на солнце осколками.
Конь Тамая запнулся, и начал падать, а Шоуки сообразил, в чём дело — до его мистических чувств наконец добралось облако мелких свинцовых пулек, траектории многих были сильно искажены Тамаем, но… Он просто не совладал с общей массой…
— Волна! — рявкнул Шоуки, уже понимая, что кариты рядом с ним просто не успеют среагировать, и самостоятельно смещая те маленькие пульки, что шли в сторону отряда. К счастью, стояли все кучно на узкой полузаросшей дороге, и стальной дождь, сильно ослабленный расстоянием, осёк листья и ветви вокруг, прошёл выше, и частью всё же был сметён мощной волной духовной энергии.
Листва шуршала, будто от обрушившегося с небес града, а конь Тамая и вовсе упал, благо, всадник его успел выскочить из седла, и ловко перекатившись, шмыгнул в кусты, утянув за собою все лепестки Хризантемы. А со стороны холма, заволоченного пороховым дымом, грохнуло снова.
Так быстро?! Они же долго перезаряжаются…
Но хоть старшие кариты вовремя среагировали теперь, без понуканий, и отбросили мелкое железо назад и в стороны, будто частым гребнем пойдясь по обволакивающей дорогу растительности — вниз посыпалась листва и мелкие ветки.
— Картечь! — донёсся откуда-то сзади крик, кажется, Алана. А и точно — будущий император рвётся вперёд. Шоуки придержал грубо нетерпеливо перетаптывающегося коня, и, заметив страшное, выругался, цепляясь даром за конскую сбрую.
***
Вот что-что, а грохот пушечного выстрела Алан совершенно не ожидал здесь услышать. Вернее не пушечного — слитный грохот батареи змеевиков это напоминало, и напоминало удивительно сильно. Одна из разработок королевских литейных — стволы некрупных пушек собирали не из полос с кольцами, а из скрученых особым образом лент, что придавало конструкции жёсткость и облегчало её многократно. Увы, хорошая на бумаге задумка хоть и воплотилась в чугуне, но всё равно оказалась несколько тяжелее задуманного, и, кроме того, была весьма требовательна к качеству снарядов и не обладала нужной точностью. Тогда предназначение орудия пересмотрели, немного изменили габариты, и собрали в батареи по пять штук и в три этажа на один лафет, поменяли затворный механизм хитрым образом, и надумали снаряжать картечью. Получилось довольно странное, но в целом сравнительно эффективное оружие для противостояния толпе или просаживания заряда стационарных щитов беспорядочным и относительно кучным огнём. До сих пор это чудовище, прозванное змеиной гармоникой, ещё не применяли (вроде как) и с десяток образцов пылились на складах одного из фортов. А ещё две находились в оружейных дворца, из них шумно и весело грохотали холостыми по праздникам.
Такая диковинка, которую не очень понятно, к какому делу приткнуть.
Вопрос — что оно забыло здесь?!
И одно ли оно? В любом случае — для каритов это должна быть та ещё головная боль. И вообще — совладают ли они с частыми выстрелами из гармоники и впечатляюще секущими лес пульками?
— Картечь! — рявкнул Алан, поворачиваясь к телохранителям, и, подавая пример, пришпорил коня, бросая его вперёд. У Люка с Диланом при себе имелись весьма мощные амулеты как раз против быстрых физических объектов малой массы, и в столь ровном эфирном поле они должны были работать даже лучше расчётных значений. Да и сам Алан мог выставить нужный щит и подпитывать его длительное время. Втроём они несомненно перекроют дорогу, дав отряду возможность сберечь силы и развязав руки.
Сгрудились все на дороге довольно кучно, но сильный, крупный конь, которого выделили будущему Императору, попёр вперёд как таран, сперва растолкав скакунов каритов, затем врезавшись в кучку жрецов и слуг. Кони тех отшатывались, топтались пытаясь уступить дорогу и пофыркивая, пока чёрный жеребец пёр вперёд, сильно замедлившись.
В какой-то момент высчитывающий секунды между залпами Алан поймал вдруг взгляд жреца, полный холодной решимости, запоздало уловил движение, которым тот сорвал с пояса почти декоративный ритуальный нож, замешкался, подбирая чары щита, что сработают в такой тесноте без огрех, но — обошлось. Лошадь, на которой восседал жрец, вдруг с испуганным ржанием вскинула и странно завернула голову назад, из-за чего жрец пошатнулся, и запоздал с нанесением удара, а потом и вовсе едва не вылетел из седла, когда его лошадь присела на круп, продолжая заворачивать голову и сучить передними копытами. По другую сторону от его коня происходило что-то похожее, в вывешенную совсем близко к телу защиту ударил нож, и бессильно соскользнул, а потом всё и вовсе смешалось в кашу.
Господин Томори, чтоб ему пусто было, прокричал что-то, понукая своих подчинённых к действию, пока их кони странно шарахались, спотыкались и выкручивали головы, Спереди и сзади в эту давку влетели кариты, в воздухе заметались ножи и клинки, замирая и подрагивая, когда две воли начинали биться за контроль над оружием, раздались первые крики боли и ругань.
Со стороны развилки снова грянул залп, и снова зашуршала вниз подрубленная листва, осыпаясь вниз. Алану ничего не оставалось, кроме как понукать коня и гнать его вперёд, растягивая и на него сероватое марево щита и на ходу пытаясь выправить его форму — сложные очертания всегда жрали куда больше эфира и внимания.
Позади раздался звонкий и весьма “воинственный” крик, явно принадлежавший Амарими, и северянин оглянулся, увидев, как молодой принц сцепился с подозрительно ловко орудующим ножом молодым жрецом. Ну, во всяком случае, пока того не выбило из седла крупным куском льда. Волна духовной энергии ударила в лицо довольно ощутимо, сбивая большую часть зависшего в воздухе железа, и конь Алана наконец вывалился из давки, проскочив между старших каритов первой линии, сейчас усиленно подавляющих ожидаемое предательство жрецов. Вернее, самым первым в линии стоял Шоуки, с совершенно взбешённым видом выкрикивающий команды, которые едва удавалось расслышать в криках, ржании лошадей и звоне метала.
И грохоте змеевиков.
Телохранители отставали, завязнув в куче мале из людей и лошадей, они просто не успевали задействовать амулеты, часть каритов отвлеклась и ушедшая навстречу картечи волна была так себе. Алан закусил губу, отчётливо понимая, что сам начал свалку своим необдуманным порывом, и выкинул вперёд плетение щита, влив в него столько силы, что дыхание перехватило на мгновение от боли в груди, а жилы в запястьях начало будто бы выкручивать раскалёнными щипцами. Однако — сработало. Перламутровая плёнка, перегородившая дорогу, всколыхнулась от ударивших в неё сотен картечин, да так и осталась стоять, осыпав железо к своему подножию.
Алан выдохнул, поймал взгляд Шоуки, и качнул головой в сторону щита.
— Удержу!
Шоуки кивнул, и, оскалившись недобро, совсем развернулся к давке, надо полагать, производя какие-то хитрые манипуляции с металлом.
К моменту пятого залпа маленький бунт был задавлен окончательно, а шестого не последовало вовсе — со стороны развилки раздавались какие-то крики и отдельные беспорядочные выстрелы малого ручного дульного оружия. Но Алан не торопился опускать щит, а со спины его прикрыли наконец-то подоспевшие телохранители. Кариты же под руководством распалившегося молодого Жнеца растаскивали спелёнутых, раненых, сдавшихся и мёртвых, разводили и успокаивали коней. Спустя пару минут всех рассортировали и разделили, занялись раненными.
А Алан наконец убрал щит, увидев, как с холма у развилки спускается немного ободранный и порядком окровавленный, но вполне себе бодрый и невозмутимый Тамай Айри.