— А этих куда? — почти даже обречённо спросил Алан, обозрев выволоченных из кустов тяжело раненных и бессознательных каритов. Шоуки пожал плечами и холоднокровно предложил:
— Добить?
Честно сказать, он так вымотался за этот скоротечный бой, что на дальнейшую судьбу предателей и врагов ему было просто начихать. Ворочать отчаянно сопротивляющихся лошадей было тяжело, хоть и помогал сильно опыт общения с Маленьким Пятнышком. В какой момент потянуть за подкову, куда вывернуть удила… Да и эта глупая попытка остановить картечный залп… Вон, даже учитель с этим не справился, куда ж ему было?
А будущий Император с ним совладал и бровью не поведя.
— Вдруг они что-то знают?
— Мнепоказалось, что учитель уже привёл наиболее осведомлённых людей из этого отряда.
— Да, но вдруг?
— У наспросто нет на это времени, к сожалению, — подошёл Амарими, рассеянно пытаясь соскрести с щеки ссохшиеся брызги чьей-то крови. — Проблемы ждут нас, и отец чётко дал понять, что нам не стоит испытывать их терпение. Понимаю твоё желание провести перекрёстный допрос по всем правилам, но…
Молодой принц развёл руками. Алан вздохнул, кивнул и таким знакомым жестом потёр солнечное сплетение. Шоуки оживился аж, переваривая мысль, что будущий Император, похоже, выдохся и испытывает такие же досадные затруднения, как и он сам.
Увы, в получившейся свалке покалечились многие. Не из своих — Шоуки за этим следил тщательно, так что придавлены лошадьми, потоптаны лошадьми и задеты беспорядочными ударами копыт оказались жрецы, слуги, и непонятно зачем полезший в самую гущу Кено. Тот отделался, впрочем, только парой сильных ушибов и содранной кожей, но вот жрецам повезло меньше. Двое скончались, Томори пребывал в очень тяжёлом состоянии с разбитой головой, остальные были помяты в той или иной степени. Слугам тоже досталось, хотя большая их часть догадалась не оказывать сопротивления, когда запахло жаренным.
Тамай тоже поработал… эффективно, оставив в более-менее целом состоянии очень немногих. Так что часть припасов с возов спешно перегружали на лошадей или просто выбрасывали, чтобы освободить место раненным пленным и просто пленным.
А ещё надо было загрузить эту жуткую штуку, которую Алан назвал змеиной гармошкой, и кое-какие другие “улики” из лагеря “наёмников”.
К сожалению, противник оказался пешим, а гармошки — разборными, так что две установки разобрали, навьючились ими и тащили сюда прямо напрямик, через чащу, в обход старых дорог.
А часть лошадей тоже пострадала в давке, так что заменить их трофейными не вышло. Досадно.
— Они проживут не дольше нескольких часов, — заметил Тамай, подошедший тихо. Одежда его загрубела от высохшей крови, что придавало ему вид ещё более… недобрый. — Былибы в досягаемости хорошие целители, имело бы смысл заняться ими. А сейчас лучшее, что мы можем сделать — подарить им лёгкую смерть. Шоуки, это тоже важный урок для карита, как быстро и аккуратно добить поверженного врага.
Он снял с пояса нож, и меньше чем за минуту всё было кончено. Амарими даже не побледнел, только глаза отвёл, Алан досадливо качнул головой. Потом заметил:
— На севере это традиционно называют “ударом милосердия”. Во времена тяжёлых доспехов для этого изготавливали даже особые кинжалы.
Шоуки подумал, что нужно будет помолиться над телами — жрецам и их прислужникам доверия более не было никакого, даже тем, что почти сразу отбросили оружие и истово лопотали, будто во всём этом не участвовали и вообще ни о чём не знали. Наверное, он тут единственный кроме них, кто наизусть знает все основные тексты — среди каритов как-то не принято было заучивать длинные молитвы на все случаи жизни — для этого есть жрецы и храмы, в конце концов. Попросить у Атасахики помощи в предстоящем бою, испросить благословения у предков, защиты у богини-матери. Что ещё нужно воину?
— Кстати, а что послужило причиной того, что вы забросили облачаться в железо с ног до головы? На большой доспех легко же навесить сложное зачарование? — немного рассеянно спросил Амарими.
— Вот его предок пришёл, с армией, — коротко пояснил Демьен, кивнув на вздохнувшего Алана.
***
И снова снимались со стоянки, оставляя за собой пылающий погребальный костёр. Ночью двое пленников скончались от полученных увечий — разлитое в воздухе проклятие не слишком хорошо сказывалось на ослабленных ранами. На всех сказывалось паршиво, но их отряд так притерпелся к нему, что раз за разом не учитывал его в определённых вещах.
Шоуки снова прочитал полагающиеся молитвы — даже враги заслуживали упокоения и вознесения в Нефритовые Чертоги — пускай уже там Предки разбираются с ними, а то и вовсе представляют на суд богов, если есть за что. К стыду своему — чуть не задремал на середине текста — монотонная, ритмичная молитва к этому очень располагала. Увы, путешествие стало куда проблематичнее, кроме беспокойства о местной живности, нужно было ещё следить за защитным периметром и за пленниками. Увы, ставить защиту так хорошо, ка делали это жрецы не мог больше никто, и печати требовали теперь регулярной проверки и подпитки.
Особенно когда под лагерь активно пытались подкопаться айрши…
Так же надо было следить за пленниками, разбитыми для большей безопасности на группы. Жрецы и их служки в одну сторону, наёмники в другую, сильно раненных в третью.
И за животными ухаживать, и лагерь разбивать в куда меньшее количество рук, чем прежде. Но никто из каритов не жаловался, все делали, что должно, чтобы сохранить быстрый темп передвижения. И, по всем признакам, уже скоро они должны были выбраться наконец из леса, а там недалеко до реки, за которой располагалась означенная в посланиях роща.
Рядом в седле позёвывал Алан с отчётливо наливающимися под глазами синяками — работал и дежурил он наравне со всеми, но при этом ещё и пытался разговорить наёмников, по одному таская их в единственный не брошенный там, на развилке, малый походный шатёр. Компанию ему составлял Тамай, одной своей репутацией делая половину работы. Но, судя по их мрачным лицам, исполнители знали удручающе мало, и ценной информацией не радовали.
Радовало то, что скорость отряда всё ещё равнялась скорости самого медленного воза, и можно было хоть немного помедитировать в седле, отгоняя сонливость и позволяя телу и разуму немного отдохнуть.
Совсем немного. Ибо за дорогой тоже надо следить и за окрестностями, просматривая их впереди и по сторонам…
Солнце приближалось к полудню, когда он снова уловил нечто подозрительное. Впрочем, на этот раз оружие, амулеты и прочее присущее каритам железо располагалось не под землёй, а в кустах у дороги, да и лошадь обреталась неподалёку.
Подал знак Тамаю, и тот подъехал, “всматриваясь” в указанном направлении, а после неожиданно оживился, и, велев продолжать движение, поскакал вперёд.
— Что там? — напряжённо уточнил Амарими. Другие тоже глянули выжидательно.
Шоуки пожал плечами.
— Полагаю, дозорный. Думаю, господин Айри узнал его.
— Откуда такие мысли? — уточнил Алан с сомнением.
— Он не открыл Хризантему.
Принцы многозначительно хмыкнули, Шимай усмехнулся, остальные только переглянулись, и заметно расслабились. Вскоре они достигли поворота дороги и увидели впереди просвет — лес редел, вдалеке за полоской разнотравья поблёскивали воды реки. А на дороге маячили Тамай и карит в одеждах клана Сиасай. Шоуки не смог бы назвать его имени, но определённо видел его во дворце.
И правда, оказалось, дозорный. Их поджидал, а заодно высматривал посторонних, что могли попытаться воспользоваться этой дорогой. По его словам, отряд, отправленный караулить первую дорогу, вспугнул и после скоротечной битвы разбил большую группу наёмников чуть больше недели назад. Увы, захватить удалось немногих — чужаки всеми силами старались скрыться, а отряд опасался, что это обманным манёвр, и не решился оставить въезд в лес без охраны. Как это укладывалось в происходящее, Шоуки не знал, но Тамай предположил, что после этого противник повторил попытку, но уже пешим.
А в Нефритовой Роще и правда дожидался большой отряд. Возглавлял его господин Итаки, и Шоуки порадовался лицу знакомому, и без сомнений — надёжному. Старший карит передал Алану запечатанное письмо и сообщил, что у него есть около часа ознакомиться с содержимым, перекусить и отдохнуть. После же следует незамедлительно возвращаться в столицу. Настолько незамедлительно, что пленников распорядились оставить здесь, на попечение части отряда Итаки, а волов из воза с драгоценным грузом собирались поменять на пару здоровенных тяжеловозов, да ещё две пары были припасены на смену.
Мягко говоря, подобное наводило на мрачные мысли. Алан тоже нахмурился, но письмо вскрывать не торопился.
— И правда, поедим сперва, пока кусок в горло лезет, — предложил он, кивнув на полевую кухню. И верно, оттуда тянулся приятный аромат, намекающий на свежие овощи, мясо и множество специй. После довольно однообразного походного пайка и невозможности добыть свежей дичи (есть что-то с проклятой земли? Самоубийство!) это предложение виделось весьма заманчивым.
Вкуснейший пряный суп с лапшой и свининой умяли в гнетущей тишине, наблюдая за охватившей лагерь торопливой беготнёй. Взнуздывались кони, снова сортировались пленники, раненных осматривал лекарь, выглядевший больше, чем мясник сосенней ярмарки, которого малышня Тростниковой Долины так боялась когда-то…
Молчаливая трапеза становилась… очень неловкой.
Подошедший Тамай настроения не улучшил, кивнул только да сел рядом со своей миской, держа её обеими руками и прихлёбывая ароматный бульон. Наблюдая за этим, Алан вздохнул и, сломав печать, развернул бумагу. Сидящий рядом с ним Демьен вежливо отвёл глаза, Амарими, на удивление, тоже, уткнувшись в миску и вылавливая из неё последний кусочек дикого лесного лука. Тамай приступил к лапше, кажется, ничего не замечая вовсе, а вот Шоуки, сидящий напротив будущего Императора, видел.
Из лица северянина ушла вся тревога и напряжение, оставив после себя лишь холодную сосредоточенность, почти мертвенную, с налётом величественности, которую скрадывали лишь следы многодневного путешествия и усталости. А в глазах алыми бликами отражалась закипающая внутри ярость. Шоуки не мог отвести взгляд, чувствуя, как вокруг его господина и друга появляется слабое “эфирное поле”, расходится волнами, каждая из которых ощущается все явственнее, “увидел”, как дрожит мелко, едва заметно, находящийся поблизости металл.
Даже Демьен вскинулся, почувствовав насыщающее воздух проклятие.
Алан наконец оторвал взгляд от бумаги, сложил её, зажал в двух пальцах, и та вспыхнула, обратившись в пепел за считанные удары сердца.
Вот после этого на него уставились все.
— Представляете, в северных землях нашёлся ещё один Император, — произнёс Алан по-странному ровно и даже как будто отстранённо. — И сейчас он шествует в столицу Империи в сопровождении жрецов и представителей нескольких кланов, с помпой, музыкантами, танцовщицами и целой подводой винных бочонков.
Среди присутствующих повисла потрясённая тишина. Ну, по крайней мере, среди младших каритов. Тамай отложил миску, недобро прищурившись.
— Кто-то из вашей родни, или?..
— О, всёдовольно сложно и просто одновременно, — в глазах будущего Императора снова отразились глубокие, яркие чувства. — Его имя — Ингвар на Мосс
Демьен потрясённо выругался неизвестными Шоуки словами северного наречия.
— Этот фигляр совсем потерял страх божий! — воскликнул на Орс. И какой бодрый сразу, взгляд горит, лицо порозовело от праведного возмущения. А ведь такой кислый был, уйдя с проклятой земли…
— На Мосс… — кажется, я слышал уже эту фамилию. Она связана с каким-то скандалом. — пробормотал Амарими растерянно.
— И не с одним, — кивнул Алан, немного успокаиваясь и беря себя в руки. По крайней мере, он перестал сочиться силой, и огонь в его глазах притих, будто подёрнувшись слоем пепла. — Кузина моей матери, в девичестве Ламвуд, чуть более тридцати лет назад была выдана за молодого главу рода на Мосс. Вскоре она подарила ему сына, и будущее рода, в целом, выглядело светлым, несмотря на мелкие проблемы и отсутствие особой теплоты между супругами. На Моссы не ввязывались в политические дрязги и соблюдали нейтралитет, они всегда были немного в стороне от основных событий высшего света, потому обрушившиеся на них несчастья с одной стороны вызывали шок и растерянность, с другой — очень быстро забывались и отходили на второй план. Сперва в юном возрасте погиб их сын — во время конной прогулки его лошадь понесла и с обрывистого берега скатилась в реку. Несмотря на все усилия челяди, спасти мальчика не удалось, и тело его не было найдено, невзирая на очень долгие и тщательные поиски. Да и злого умысла в случившемся найти не удалось, так что смерть эту объявили несчастным случаем. Горе моей тётушки было столь велико, что она немного повредилась рассудком — будучи уверена, что сын её жив, она пыталась продолжать поиски. В остальном она была вменяема, и пересуды по поводу её безумия опять же быстро стихли. Семь лет назад она овдовела. В смерти её супруга тоже не было найдено ничего предосудительного, никакого дурного замысла, хотя расследование проводилось весьма тщательно. Тётушка стала главой рода, и помешательство не мешало ей вести дела, напротив, в её руках земли на Моссов начали приносить больший доход, и потому её главенство не было оспорено дальними родственниками супруга. А потом объявился он. “Ингвар”. Чудом выживший и от пережитого сильнейшего шока потерявший память потерянный сын. Его подобрали охотники, и мальчик некоторое время жил среди них, а потом подался в наёмники, с которыми и мотался до тех пор, пока к нему наконец-то не начала возвращаться память. Никто и опомниться не успел, как этот ублюдок втёрся в доверие к несчастной женщине и убедил её в правдивости этой нелепой истории. Когда на Моссы опомнились, было уже поздно — тётушка признала этого человека и передала ему титул главы рода. Скандал был… неописуемым.
Алан криво усмехнулся.
— Самая же ирония в том, что по велению отца занявшиеся этим делом дознаватели не нашли никаких доказательств в причастности этого авантюриста к смерти на Мосса. Но нашли свидетельства того, что он и правда является его сыном, зачатым до брака с какой-то селянкой. Так что отец решил не вмешиваться, благо первое время новоявленный на Мосс вёл себя довольно осмотрительно и хорошо обходился с тётушкой. Он достаточно сильный маг, склонный к огненной стихии, отлично фехтует и снискал себе славу бретера в последние годы. Его появления при дворе всегда скандальны в той или иной мере, но он достаточно осторожен и умён, чтобы не нарываться на тех людей, ссора с которым может кончиться для него плохо. Это-то меня и беспокоит более всего.
— Согласен, — кивнул Демьен. — Мои родственники пару раз сцеплялись с ним и сделали те же выводы — расчётлив, знает, когда следует отступить, и удивительно изворотлив и жесток, когда знает, что может урвать хороший куш и при этом выйти сухим из воды. Но раз в нём нет крови госпожи Миноко, то его участие в этой авантюре выглядит, мягко говоря, странно. Слишком большой риск — пытаться занять трон Империи, не имея столь очевидного признака, как наличие Дара.
Шоуки же напротив, стало спокойнее. Самозванцу ничего не светит — в нём нет дара, а значит, его притязания бессмысленны. Какую бы хитрость не придумал он и поддерживающие его люди — ему не удастся ничего доказать.
За всю историю Империи всего дважды люди со стороны пытались захватить власть.
И оба пали от рук тех, в ком Дар юга сплёлся воедино с Проклятием севера.
Если тот человек благоразумно не отступится, он станет третьим.