— Ну, похоже, пора произнести заветное слово! — легкомысленно заявил Алан, и, аккуратно сложив карту, спрятал её в непромокаемый чехол.
— Это какое? — заинтересовался Амарими, отгоняя сорванной на обочине хворостинкой очередного алчного комара.
— Мы заблудились, — сухо пояснил Шоуки.
— И что теперь?
— Просто едем вперёд до тех пор, пока не наткнёмся на какой-то ориентир.
— Мы сейчас двигаемся на юг, — прикинул Алан. — Если выйдем к реке, значит нас занесло в Леасский кантон. Если упрёмся в предгорья, значит мы куда севернее, чем мне казалось, в Зеленокряжье. Если выйдем к обжитым местам, значит умудрились сделать круг и вернулись туда, откуда начали.
— Ну, наверное, это не так плохо? — предположил Амарими. — Если мы сами себя найти не можем, что уж говорить о врагах? Да и о союзниках тоже…
— Как хорошо, что мы купили много соли в той деревеньке. Надолго хватит, — продолжил язвить Шоуки. Не радовала его ситуация, места незнакомые — мало ли куда они могут вот так вот забрести. Благословенные Земли не изобиловали опасными местами — охотничьи угодья за рекой, несколько проклятых мест в горах, окрестности горы Аят… Такие места можно было пересчитать по пальцам, и занимали они достаточно обширные области, а здесь всякая дрянь была рассыпана будто просо по полу, если судить по карте, конечно. По заверениям Алана, ничем кроме нестабильного, либо слишком высокого, либо слишком низкого фона эти места не грозили, оставив опасности на откуп естественным причинам вроде дикого зверья или болотных топей.
Но всё равно было неспокойно.
— Расслабься! — посоветовал Алан. — Ничего ужасного не произошло, мы просто потеряем пару дней времени. Ну, может, ещё пару кружек крови — откуда здесь столько комаров?
— Может, мы возвращаемся к болоту? — с сомнением огляделся по сторонам Амарими. — Хотя лес его обступал совсем другой. И воздух здесь посвежее.
— Не наговаривай. Торфяные болота не так уж и воняют, особенно если сравнивать с некоторыми топями…
Шоуки слушал как принцы препирались по поводу болотного запаха, и чувствовал настойчивое желание помедитировать. Привести внутреннее в равновесие со внешним, притупить остроту некоторых чувств, повысить концентрацию на текущем моменте и преисполнится спокойствия…
Через пару часов вроде бы наезженная дорога, которой они так неосмотрительно доверились, окончательно превратилась в узкую, петляющую по лесу тропу. Тут и там ещё угадывались колеи от тележных колёс, но всё чаще они скрывались под молодой травой, кочками папоротников, раскинувших коричневые прошлогодние лапы, да молоденькими деревцами с набухающими почками. Ещё через что-то около часа небо окончательно затянуло тучами и начал накрапывать дождь, разогнавший настырное комарьё. Радость длилась недолго, да, кусать их перестали, но дождь и не думал утихать, и, кажется, только усиливался, делая жизнь всё менее и менее комфортной. Уже подумали остановиться и попробовать спрятаться под деревьями, когда очередной поворот тропы вывел их к прогалине, за которой виднелся характерный частокол и крыши домов. Порядком заросшие молодыми деревцами и травой крыши, да и частокол выглядел расшатанным и ненадёжным. Остановили коней невольно. Переглянулись.
— Заброшенная, наверно. Ну хоть дождь переждём… — задумчиво пробормотал Алан.
— И часто у вас заброшенные деревни попадаются? — уточнит Амарими.
— Случается. От всякого зависит. Может, тут больше пушниной промышляли да лесными целебными травами. Зверь ушёл, и промысел усох.
— Или опять углежоги, — передёрнул плечами Шоуки.
— Вряд ли. Слишком далеко от сколько-нибудь крупных городов. А уголь — не тот товар, который выгодно тащить за тридевять земель, — покачал головой Алан, и тронул коня вперёд.
Ворота были распахнуты, одна створка покосилась. Дома выглядели плохо, крыши из дранки и соломы замшели и начали зарастать всем чем только можно, низкие заборчики покосились, огороды и сады заросли. У пары зданий крыши и вовсе успели провалиться. Да и деревенька была маленькая — десятка два домов с надворными постройками.
Дождь только усиливался, так что осмотром домов не увлекались — убедились, что внутри нет ничего мало-мальски ценного, и деревню покидали вдумчиво, забирая всё вплоть до мебели, и спрятались от непогоды в довольно неплохо сохранившейся конюшне. В домах было темно, низко и пахло заброшенностью и мышами. Неприятно, в общем. А в конюшне можно было распахнуть двойные двери, запуская внутрь и свет, и пахнущий дождём воздух. Кони пофыркивали, задумчиво топчась в углу, в который их загнали, парни стянули намокшие плащи да развесили на перегородках, сушиться.
Дождь не утихал. Зарядило, похоже, надолго, так что решили пообедать, раз уж такое дело.
Готовку по заведённой уже традиции взял на себя Шоуки, с удовольствием променяв на неё возню с лошадьми. Да и, по правде сказать, готовил он лучше, чем эти двое вместе взятые.
У самого входа, куда почти долетали брызги с навеса развёл костерок из старых досок, выломанных из перегородки да пучка слежавшейся соломы. Полыхнуло хорошо, дым устремился сквозь щели в потолке на полупустой сеновал. Покосился вверх, но, вроде, потолок был достаточно высок и можно было не опасаться что искры утянет туда и подпалит всё к демонам. Вылил остатки воды в котелок, подвесил его над огнём, да заметил, что парни притихли и увлечённо пялятся на одну из балок под потолком. Подошёл. Тоже уставился на пучёк каких-то травок повешенный на гвоздик. Усохший и ломкий пучёк.
— Это что?
— Примета. От злых духов, — пояснил Алан. — Они здесь везде!
— Кажется, в том доме я тоже пару видел… — пробормотал Амарими. — Пойти проверить, что ли?
— Сходи, — согласился Шоуки. — Заодно поищешь, где воды набрать. На колодцы вряд ли можно рассчитывать, но мало ли…
В итоге мстительно выгнать молодого принца под усиливающийся ливень так и не получилось, лошади отлично напились из натёкшей перед воротами лужи, а котелок сполоснули под стекающей со стыка крыши и навеса водой. По некоторому размышлению, этой же воды набрали заварить чай из сомнительной подзаборной травки. Алан уверял, что травка пригодна в заварку, во всяком случае.
Отвар получился так себе, ну хотя бы горячий. Вполне подойдёт потягивать, слушая шум непрекращающегося ливня, и глядя на то, как разрастается и бурлит лужа во дворе их укрытия.
Шоуки так и задремал, привалившись спиной к перегородке, и проснулся только под шкрябанье, с которым Амарими вырезал на стенах конюшни защитные печати для построения периметра. Дождь всё так же лил. Воздух был сыр неимоверно, и на деревню опускались сумерки.
Потом они подгребли угли подальше от входа, опасаясь наступления лужи, натаскали старого сена с сеновала, чтобы устроить себе лежаки. Шоуки убедился, что периметр поставлен, Пятнышко загнан в стойло и обезврежен, и завалился отсыпаться за все предыдущие недели. В конце концов, даже м’кари по такой погоде не охотятся, люди и подавно будут искать укрытие, а не выслеживать шебутных принцев.
Так что отрубился он с чувством выполненного долга, быстро, и крепко заснув.
Увы, помогло это не очень — пришли мутные сновидения, тяжёлые и настырные, полные невнятных, тревожных образов. Вывернуться из них не получалось, Шоуки соскальзывал всё глубже в эту муть, будто его утягивали туда холодные, липкие пальцы…
***
Неладное Алан почувствовал задрёмывая под убаюкивающей шелест дождя по лужам и крыше. Где-то в углу мерно капало — старая крыша не выдержала такого ливня и дала наконец слабину. Кони глухо переступали с ноги на ногу по утоптанному полу стойл, остатки костра уже даже не потрескивали, укрывшись серым пеплом. Слабый красноватый свет углей почти иссяк, погружая конюшню в темноту. Из прикрытых дверей тянуло холодным, сырым воздухом, и парни спали, сжавшись под просохшими плащами.
А ещё снаружи было светло, яркая луна бросала глубокие синие тени, и свет просачивался в щель между неплотно закрытыми створками, медленно ползя по полу…
Какая к чёрту луна во время такого ливня?!
Он вскинулся… Ну во всяком случае попытался вскинуться — тело вроде как напряглось, плечо даже дёрнулось, веки удалось открыть чуть пошире, но взгляд сфокусировать он не смог и всё перед глазами поплыло, вызывая головокружение и желание зажмуриться. Но он сумел подавить панику, и замер, пытаясь сообразить, что происходит, и следя за расползающемся светом. Свечением… Оно плыло в воздухе всё же, кажется, а не ползло по полу. Изгибалось, обзаводясь отростками. Алан попробовал шевельнуть пальцами, но слабость в мышцах просто парализовала. Или то, что казалось слабостью в мышцах. Это не яд, это некое воздействие, вероятно, на ауру, вот в ауру он и попробовал вглядеться, чувствуя, как тяжело бухает сердце и “внутренний очаг” разгорается, готовясь предоставить бурлящую в нём мощь для любого потребного действия. Почти сразу на фоне его тепла почувствовал что-то, что смутно напоминало холодные липкие крючья, и начал наполнять ауру мелкими плетениями, имитирующими этой самой ауры параметры. Наполнить их эфиром, подтолкнуть к крючьям — стандартная тактика борьбы с паразитами! И сработала она отменно, хотя Алан и близко не представлял, откуда здесь могло взяться столько этой дряни.
Едва почувствовав, как паразиты переключаются на приманку, и их воздействие на ауру слабеет, Алан накрылся щитом, плотным и аж гудящим от мощи, сжался под ним, восстанавливая дыхание и кровоток в мышцах. Сжимал-расжимал пальцы, потом щипал себя за бедро, прогоняя онемение, и наконец приподнялся, разглядывая со злым прищуром смутное подобие туманной фигуры, отодвинувшееся от полусферы щита и теперь склоняющееся над южанами. Ан нет. Паразит тут был один. Просто разросшийся до размера нездорового.
По крайней мере, Алан о таких только читал. Каким плетением их там гонять надо было?!
Алан поднялся на ноги… Вернее, попытался подняться, и упал на колени, глухо выругавшись. Голова закружилась, в ушах зазвенело. Эк его приложить успело…
Но это значило, что ему следует поторапливаться, пока паразит не осушил ауру парней насухо. Ладно, по старинке, нематериальная нечисть боится, кроме всего прочего, огня!
Будущий Император сел на пятки, не рискуя вставать, и сняв щит, щелчком пальцев запалил пламя, щедро скармливая ему то, что южане называли Даром, и стараясь направить поток горизонтально.
Сработало — подобие фигуры почти потерялось в рыжеватых отсветах огня, и отшатнулось, утянув с собой свои тонкие цепкие ручки. Алан мстительно повёл рукой, выгоняя дрянь на улицу, после чего выдохнул — как бы ни был дух голоден, после купания в огне он отступит на некоторое время.
В дальнем конце конюшни раздалось встревоженное ржание. Ему быстро начали вторить, фыркать, и перетаптываться. Алан сморгнул, и выругался ещё раз — огонь успел закрепиться на перегородке, на почерневшей створке дверей, и судя по свету в широких щелях между потолочными досками с большим энтузиазмом устраивался на сеновале.
Сорвался, едва не на четвереньках, к парням, тормоша их и пиная. Над головой нарастал весёлый гул с треском, а эти двое вяло бормотали что-то сквозь сон и даже пытались отмахиваться.
Алан ещё раз озабоченно глянул вверх, окончательно перепугался, и ухватив обоих за шкирку просто выволок наружу, выбив двери волной сырой силы. Бросил слабо дёргающиеся тела в луже, растёкшейся почти до самого порога, развернулся назад, ошалело глянув как уже клубится под потолком и рвётся наружу густой дым, подсвеченный огнём, и бросился обратно, туда где уже истерично ржали и бились в перегородки кони. В итоге его едва и не затоптали, когда мощные скакуны снесли перегородку и понеслись на выход, судя по вскрикам, южане прочухались достаточно, чтобы убраться с их пути. Алан отлепился от перегородки, закашлялся, пригнулся, чувствуя на макушке жар стремительно распространяющегося пожара, и схватив ближайшее седло, поволок его наружу.
После второй ходки пришлось окунуться в лужу — жар становился совсем уж нестерпимым. К счастью, к нему присоединился и Шоуки, и совсем уж недоумевающий Амарими, и большую часть пожитков они успели выволочь, прежде чем всё внутри конюшни окончательно заволокло дымом и огнём.
Так они и сели — на кучку сваленных прямо в лужу вещей, и глядели как разбушевавшееся пламя борется с дождём, и от крыши конюшни валит пар. Огонь победил очень быстро — прожаренные перекрытия хрупнули и крыша сложилась внутрь, выпустив в небо сноп быстро сбитых тяжёлыми каплями искр. И после этого вся мощь непогоды обрушилась на лишившееся прикрытия пожарище. Шипения, треска, и искр стало ещё больше.
— Это… вообще что… было? — медленно произнёс Шоуки, сползая в лужу. В отблесках пламени хорошо было видно, как дождь пытается смыть с его лица грязь и копоть.
— А это было именно то, из-за чего это место покинули люди, — пояснил Алан со вздохом. — Дух, скорее всего, непогребённого самоубийцы, под влиянием эфирного поля переродившийся в аурного паразита. Нападает на спящих, тянет силы, его жертва испытывает кошмары, упадок сил, может серьёзно заболеть в конце концов, а старики и малые дети имеют серьёзный шанс не пережить ночь кормёжки этой дряни. Начинает она обычно с родных и близких, потом переходит на соседей, и становится всё сильнее… Видимо, изгнать её не получилось, отыскать труп и захоронить как положено — тоже, и потому жители просто ушли в другое место, в рассечёте что эта дрянь просто развеется с голоду через пару лет. Однако ж она успела разожраться до весьма пугающих размеров, а главное — с голодухи стала поразительно агрессивной и нетерпеливой.
— Хм. Ну допустим. А огонь откуда? — подозрительно глянул на него карит.
— Ну… Увлёкся, отгоняя её от ваших бренных тел… — неохотно сознался Алан.
— Пожог хоть? — пожевав губу уточнил Амарими с надеждой.
— Не, ушла.
Помолчали, глядя как неохотно занимается пламенем стоявший слишком близко к конюшне сарай.
***
Небо начало светлеть, подсвечивая неохотно рассасывающиеся тучи, когда они наконец переловили разбежавшихся лошадей и начали собираться в дорогу. Дело было нелёгкое, животные были перепуганы, возмущены, и кажется, не горели желанием иметь что-то общее с этими мелкими и хлипкими двуногими. Хорошо хоть за пределы брошенной деревни не выбежали, плутая по улицам и дворам, изредка освещаемым отблесками пламени в лужах.
Дело осложнялось тем, что этот злобный призрак продолжал нападать. Отчаянный голод гнал его вперёд, заставляя хитрить, подкрадываться, набрасываться в самый неподходящий для них момент. Просто в голове вдруг всё начинало мутиться, на плечи наваливалась усталость, а в следующее мгновения жертву нападения уже выдёргивали из лужи, носом в которую та рухнула.
Спустя два таких купания и так мокрый до нитки Шоуки сообразил, как различать атаки голодной твари ещё на подходе, и просто тыкал пальцем в нужную сторону и командовал “огонь!”. Работало на удивление хорошо, хотя работающий “огнём” Алан и прицепился с возмущёнными расспросами — у него в голове не укладывалось, как Шоуки это делает. Шоуки тоже не понимал, но ему было плевать, он просто хотел убраться отсюда в сухое, тёплое, а главное — безопасное место, где можно просто упасть и спать до пришествия Импе…
Ах, ну да…
Потом взваливали пожитки на лошадей — пожитков стало меньше, как и сбруи, одну уздечку пришлось соображать из верёвки. Овёс весь вымок в луже и его щедро отдали лошадям, а остатки их пиршества бросили — всё равно сушить было некогда и негде. Уже когда взгромоздились в сёдла, мокрые, уставшие и злые, Шоуки вспомнил кое о чём и поманил из пепелища походный котелок. Тот выкатился из-под балок довольно бодро, зашипел в луже и сам прыгнул в руки. Бок его заметно погнулся, то ли от жара, то ли от того, что на него наступили копытом, но тонкостенный котелок из паршивенького чугуна выдержал такое испытание, и был пригоден к использованию по назначению.
По-хорошему нужно было просохнуть самим и просушить вещи, но как избавиться от призрака Алан не помнил, а отгонять его вечно не было никаких сил и желания, потому было решено последовать примеру местных жителей и просто убраться подальше. Эти проклятые предками создания просто не могли отойти от места своего упокоения слишком далеко.
Пока ехали — продрогли окончательно и расчихались. Найти приличный источник воды не удалось, а потому отмывались от грязи в притопленном по мокрому времени овраге, быстро превратив его просто в большую мутную лужу. Ну хоть корку грязи с одежды счистили. И потом молча пялились в разведённый костёр, пытаясь хоть немного согреться и просохнуть. Пили чай из молодых побегов крапивы, густо росшей по краю оврага, давились размякшими припасами, но хоть немного согрелись…
Парней начало клонить в сон, Шоуки тоже подумывал о том, чтобы завалиться прямо на сырую землю, когда довольно жидкое проклятие всколыхнулось, и рухнуло сверху, впечатывая его в землю рядом с костром, и обрушившись на голову так, что сознание начало уплывать, а грудь сдавило, не давая вдохнуть свободно.
Шоуки пытался сопротивляться, но только и смог что слабо дёрнуться, зарываясь пальцами в горячую золу. Ощущения разительно отличались от пережитого в проклятой деревеньке, и бороться с этой давящей мощью в какой-то мере удавалось, сосредоточившись на остром жаре, облизывающем руку. По крайней мере, сознания он не потерял, и слышал, как шуршат и переговариваются в кустах, приближаясь. Рядом зашипел ругательно Алан, но судя по всему, так и не смог сдвинуться с места — со своего положения Шоуки его не видел.
— Ба, гляди-ка, знакомое лицо! — басовито усмехнулись на местном. Шоуки видел только мелькнувшие за костром сапоги, украшенные мехом. Попытался сосредоточиться на Даре, но едва не отключился.
— А я всё думал, где узкоглазые раздобыли такого сильного мага? А это его высочество уполовинил стратегический запас амулетов! — продолжил насмехаться голос.
Возня, уже за спиной, там, где Алан, там, куда ушли две пары чужих ног. Шоуки собрал всю свою силу воли в кулак, и шевельнулся, сдвигая пальцы глубже, к углям. Ещё чуть-чуть, ещё…
— Маленькое отродье Коэнов, — проворчал другой голос. — Ярл будет доволен — глупые птички сами слетели нам в руки…
Алан что-то там огрызнулся, но Шоуки не слушал, сосредоточившись на острой боли, прочищающей сознание. Несколько размеренных вдохов, и Дар наконец начал отзываться, наполняя мир вокруг металлом.
Двое, маг и воин. Чужие лошади, тоже две, низкорослые северные.
Вот чужак, обвешанный цацками магов, чуть отступает в сторону, раскатисто хохоча, Алана, кажется, бросили обратно на землю…
Котелок с крапивным чаем вздрогнул, но поддался на его усилия и подскочил, насаживаясь на голову чужаку. Воплю ошпаренного вторил вскрик будущего Императора, но Шоуки было совершенно не совестно, что он его забрызгал. Ему не до того было — хоть давящая сила и ослабла, тело всё ещё слушалось плохо, а второй чужак выхватил с пояса кинжал. Благо, тот удалось поймать и отбросить Даром, но вот его хозяин едва не завалил Шоуки лицом в кострище. Рыжий детина был силён, и тщательно вдолбленные уважаемым наставником навыки рукопашного боя едва спасали в сцепке с ним. После очередной подножки они так и покатились, рыча и мутузя друг друга как придётся, эфир в стороне колыхался и трещал от щитов и заклинаний. Шоуки совсем упустил контроль над и без того вяло слушающимся Даром после того, как его пребольно приложили лбом прямо в нос. Перед глазами всё поплыло, и здоровяк просто подмял молодого карита, стиснув его шею грубыми пальцами.
Мир вокруг сжался до глотка воздуха, который никак не удавалось сделать, попытки скинуть с себя северянина были дёрганными и безрезультатными, но тот отвалился сам, захрипев, и напоследок плеснув в лицо кровью из перерезанного горла.
Шоуки, закашлявшись, отполз в сторону, глянул на совершено ошалевшего Амарими с клинком наголо, затем — в сторону Алана. Тот стоял согнувшись, опёршись руками на колени и тяжело дышал. Рядом валялось тело ошпаренного, почти разорванное пополам неведомой силой.
— Вот и отдохнули… — грустно заключил Амарими, дрожащими пальцами стирая с клинка кровь.