Где, где, да где же?! Тошнота подступала к горлу, вонь выпотрошенных внутренностей и их содержимого мешалась с кровью, создавая совершенно непереносимый смрад. Однако не это замедляло работу — руки дрожали и плохо слушались после того количества эфира-не эфира, которое он прогнал через каналы, чтобы грубо взломать чужой щит. Получилось… то что получилось, но для анализа неоднозначного результата не было времени.
— Шоуки! — отчаявшись отыскать в ворохе требухи ошмёток кафтана с карманами, Алан обернулся, найдя взглядом карита. Тот всё ещё сидел, осторожно прижав пальцы к окровавленному лицу, будто боясь, что его многострадальный нос вот-вот отвалится. На окрик тот поднял рассеянный взгляд. — Амулеты! Мне нужные его амулеты!
Шоуки кивнул, отняв руки от лица и рассматривая уже их. Казалось бы, не уделил просьбе должного внимания, однако пропитанный кровью кусок ткани под трупом зашевелился, из-под него выползла связка амулетов. Алан торопливо подхватил их, и отойдя от трупа принялся перебирать, короткими импульсами проверяя их плетения и назначение. Морщился каждый раз от болезненной дрожи, но продолжал, пока не нашёл то, что искал.
Отделил амулет от прочей связки, аккуратно осмотрел на предмет сюрпризов, и только потом осторожно активировал, вливая в него исключительно эфир из окружения, а не вот то странное, из собственного “очага”. Почувствовал отклик, последовал взглядом за призрачной нитью, тянущейся из простой штампованной основы с нанесёнными рунами, и уткнулся взглядом в Амарими, возвращающегося на полянку с лошадками чужаков в поводу. Алан хищно оскалился.
— Ты хорошо проверил свои подвесочки? — спросил он подступая ко всё ещё бледному принцу. Тот занервничал, но кивнул. — Всё равно доставай!
А дальше дело техники — отбрасывать одну за другой украшенные камешками цацки, пока амулет однозначно не указал на одну, переплетённую красными и синими нитями ажурную штучку с камешками.
— А? — Амарими растерянно покрутил в руках подвеску.
— Я же просил проверить, не подменили ли… — зло проворчал Алан, отбирая у него украшение, и вспарывая нити ножом, чтобы добраться до основания.
— Не подменили! Не могли подменить! — жарко возразил южный принц, насупившись, да так, что кровь прилила к бледным щекам. — Это подарок брата! А оплётку его супруга делала! Такие узлы сложные — их не подделать!
Алан заметил, что Шоуки странно дёрнулся, во все глаза уставившись на цацку. Прищурился, но решил сперва заняться насущным. Оглядел штучку, ковырнул ножом под креплением камешка, надавил, и основа распалась на две плоские половинки, открывая нанесённые на одну из сторон руны.
Амарими издал странный звук, подавившись вдохом. Шоуки нахмурился ещё больше.
— Не подменили, значит… — язвительно хмыкнул будущий Император.
— Я не расставался с этой подвеской с тех пор, как покинул дом! — запротестовал Амарими. — Брат специально подарил мне её перед поездкой! Это оберег, дарующий удачу в долгих путешествиях и защищающий от напастей!
— Значит — подменили уже там. Или изначально всучили с “секретом”.
— Брат не мог такого сделать! — молодой южанин подобрался весь.
— А его супруга? Шоуки, тебе есть что сказать? — ласково уточнил взбешённый Алан.
— Я был её слугой номинально некоторое время. Около двух недель. Только и всего, — напряжённо отозвался карит.
— Номинально? — уточнил Алан подозрительно.
— Он — часть приданного, — буркнул Амарими.
Честно сказать, Алану была не охота сейчас копаться в дурных южных традициях, попахивающих рабовладением. Сложится — он сможет взяться за них в совсем ином статусе несколько позже. Сейчас, надо было что-то делать с последствиями собственных ошибок. Он ещё раз окинул взглядом полянку, и уставился на мохноногих лошадок противника.
— Итак, очередное подтверждение того, что этот заговор простирается на оба континента, — он подошёл к одной из лошадей, и начал расстёгивать подпругу. — И тот южанин, что разукрасил нашего Шоуки, и контрабанда метеоритного железа, и подброшенная аж в руки самого наследника следилка… Шоуки, там где-то колючий кустарник рос, принеси пару веток пошипастее!
— Похоже на то… — проворчал Амарими, погружённый в свои мысли. Но хоть уздечек настороженно всхрапывающих лошадок не отпускал. Алан стащил с выбранной седло и потник, потом тщательно вплёл ремешок со следилкой в гриву, намотал узлов, намертво скрепляя с волосами.
— Будет чем заняться, когда доберёмся до дворца, да?
Амарими кивнул рассеянно. Вид у него был расстроенный и озабоченный. Не удивительно — Алан тоже успел и позлиться на самого себя, и почти впасть в уныние.
Скрылись от неприятеля, ага. Повезло, что высланная на разведку парочка решила напасть, увидев, насколько их троица смурная. От всего отряда они бы не отбились. Сколько бы его там не было.
А ещё — этот самый отряд ошивается где-то совсем неподалёку прямо сейчас.
Наконец Шоуки принёс колючки, и Алан другим оборванным с амулета ремешком ввязал их в хвост лошадки.
— Сними уздечку! — велел он Амарими, и когда тот сделал, что велено, отпустил хвост и отступил от скотинки. Колючие ветки ударили животное по ногам, оно фыркнуло и недовольно дёрнуло хвостом, спустя мгновение взбрыкнуло, мотнуло хвостом ударяя уже свой бок и вскоре выпучив глаза сорвалось с места, унесясь с полянки под встревоженными взглядами других лошадей. Жестоко, но эффективно.
— Отлично, — кивнул своим мыслям Алан. — Теперь быстро разбираемся с трупами и валим отсюда.
***
К людям они выбрались спустя неделю с хвостиком, настолько потрёпанные, грязные и злые, что детвора, возящаяся с какими-то посадками на небольшом поле, с криками разбежалась, частью спрятавшись в кусты, частью — рванув к воротам просторного частокола, за которым пряталось довольно крупное поселение. Пятнышко дёрнулся было следом в охотничьем азарте, но Шоуки жёстко схватил его за стальные детали узды и удержал. И не хватало натравливать эту тварь на людей! Да и саму тварь, если так подумать, поберечь следовало — Пятнышко умудрился потерять подкову на задней правой и последние два дня немного прихрамывал. Шоуки из-за этого ехал преимущественно на втором, заводном коне.
А может, деревенскую мелкоту как раз кони и напугали, кажущиеся совсем огромными на фоне плетущейся следом низенькой мохнатой лошадки. Её забрали с собой с расчётом продать, как и седло её товарки и кое-какие вещи противников, прихваченные в спешке.
— Пойдёт, — Алан окинул с пригорка виднеющиеся над частоколом крыши. — Во-он высокий дом с башенкой видите? Ратуша. Значит это поселение доросло до звания города.
— М… Купальни… — размечтался Амарими, прикрыв глаза.
— Банька! — с усмешкой осёк его Алан. — Наверняка и рынок собственный есть. Вряд ли большой, но нам пойдёт.
— И кузнец, — кивнул Шоуки, всерьёз обеспокоенный состоянием своего злобного ездового чудовища. Как-то он к нему… привык, что ли? Да и если вспомнить, что проблемы с ногой у него уже были после той злополучной охоты…
Стража на воротах присутствовала, даже не абы кто, а вполне себе крепкие мужики в сносном стёганом снаряжении.
— Кто такие? — ленно вопросил один из них, да преградил троице путь, закинув демонстративно на плечо старенькую, но ухоженную алебарду.
Алан натянул поводья, от чего его конь вскинул голову и недовольно захрапел, перебирая копытами. Смерил мужиков долгим мрачным взглядом. Накладной волосяной хвост он потерял давно, собственные волосы отросли ровно настолько, чтобы торчать во все стороны в страшном беспорядке и постоянно лезть в глаза, затемняющей кожу мазью тоже пренебрёг, и вкупе с заскорузлой и штопанной вкривь-вкось одеждой на южанина не походил совершенно. Южане, впрочем, прибывающие примерно в таком же состоянии, тоже сами на себя походили слабо.
— Мужики, мы две чёртовых недели блудили по вашему Всеотцом проклятому Зеленокряжью, и если вы, сейчас не пропустите нас к горячей баньке, сытной жратве и мягким постелькам, то я за себя не отвечаю!
Алан выразительно поиграл слепяще-синим огоньком в пальцах. Мужики переглянулись, не слишком впечатлённые демонстрацией, и тот что вышел вперёд поднял ладонь в примерительном жесте.
— Только пошлину оплатите, порядок такой, и проезжайте.
— Сколько? — Алан выпрямился в седле, да демонстративно вытащил из-за пазухи свой кошель.
— Серебряк за всех, — прикинул мужик. — Чтобы не задерживать вас пересчётами.
— И себя не обидеть, да?! — нехорошо прищурился Алан.
— Не намного, — пожал плечами мужик. — Да и совет хороший дам.
— Хм? — Алан помедлил, извлёк серебрушку, и перекинул мужику. — Валяй.
Тот ловко поймал монетку, и тут же совершенно неуловимым движением упрятал куда-то под рукав. Шоуки аж впечатлился.
— В “Козе и капусте” не останавливайтесь. Хозяин сварлив, чужаков не любит, под всяческим предлогом либо обдерёт как липку, либо замучаетесь скандалить. Езжайте мимо, прямо до ратушной площади. Оттуда налево, мимо стройки, да подле рынка увидите старый каретный двор. Там конечно, шумно, но с комнатами не обидят, за лошадьми присмотр хороший да баньку новую в том году справили.
— Благодарствую! — Алан кивнул, и двинул коня между расступившимися мужиками.
Стены, так-то, оказались выше, чем казалось издали. И толще — частокол стоял в два ряда, внутренний пониже, а между ними набита была, должно быть, земля, или камни с землёй и глиной. Ну и ещё вал почти по пояс. Добротная стена, в общем. И хоть внутри не ощущалось такой прям дикой городской стеснённости, но загородки с огородиками были крошечные, а к центру вовсе исчезли, и двухэтажных домов всё больше становилось…
“Козой и капустой” оказался довольно большой постоялый двор. Далеко не новый, но заботливо поддерживаемый в хорошем состоянии. Только вот вывеска от старости выцвела и облупилась, и разобрать над ней удавалось только несколько полос и некую бесформенную зелёную кляксу, а над ней был прибит заветрившийся козий череп. Или козлиный. В них Шоуки не разбирался, и подозревал, что заведение на самом деле имеет некое другое название. Но это определённо подходило ему больше.
Проехали мимо, и под взглядами прохожих, кхм, “горожан” выехали к пыльному пятачку перед “ратушей”. Первый этаж даже был каменный, ещё два и башенка — деревянные. Слева оказались некие развалины вокруг которых возились вроде как рабочие. Или просто они разбирали что-то очень старое, деревянное, и прогнившее невероятно?
А вот проехав пару домов мимо этой стройки, они выбрались к действительно большой базарной площади. Очень пустой сейчас, только несколько грубо сколоченных из горбыля лотков было занято, да окружавшие базарище лавки и мастерские были открыты.
— Ха. Небось здесь большие ярмарки проводятся… — пробормотал Алан оглядываясь. — Нам туда.
Указал на широкие ворота подле откровенного кабака с деревянной кружкой размером с ведро вместо вывески. За воротами, впрочем, открывался приличных размеров двор с большой конюшней и массивным навесом с крышей из дранки вдоль всего забора. Сейчас здесь было пусто, но, наверно, во время торжищ здесь оставляли прилично телег да лошадей. Возящиеся во дворе работяги приняли и увели коней без лишних вопросов, хотя и косились на здоровенных тварей с опаской. А троица, нагрузившись скудными пожитками, отправилась в указанную дверь. Хозяин заведения оказался, как назло, здоровенным широкоплечим мужиком, одноглазым, с бандитской повязкой через квадратную харю, да в добавок рыжим. Парни невольно напряглись, но договорились обо всём удивительно легко, и вроде как не дорого. Требование “мяса, овощей, хлеба и много!” было удовлетворено довольно быстро. Пара расторопных подростков натащила жратвы прямо в снятую ими комнату с хорошим крепким столом. Там же было несколько сундуков и четыре сносных кровати, в которые парни и завалились, впав в невменяемое состояние от количества съеденного. Вряд ли выпитого — запивали съестное почти не хмельным кислым хлебным напитком. Не с него же так развезло?
Оклемались ближе к вечеру и сползли вниз, в шумное помещение едальни, в которой по этому времени всё больше выпивало местное мужичьё. Сговорились о баньке, отправились к местным лавкам, благо среди них нашлась аж пара, занимающаяся готовым платьем. Ибо имеющуюся одежду требовалось приводить в порядок вдумчиво и с умением, которого ни у кого из троицы не было и в помине.
И уже потом завалились в протопленную баньку. В целом, было не так плохо — по крайней мере воды в наличии было больше чем на корабле, хотя с волосами пришлось помучиться что ему, что принцу. Алан же благостно возлежал на полке, потягивая кислый хлебный напиток и отпускал глумливые шуточки касательно их возни.
— Ничего, ваше величество, — проворчал Амарими, — Вот отрастите по статусу такие же “патлы” и будете с ними мучиться в своё удовольствие…
— Размечтался! — фыркнул в ответ Алан. — Хорошенькие служанки решат все мои проблемы с омовением! Тоже, между прочим, “по статусу”!
Южане посмотрели на него с одинаковым неодобрением. Но дальше тему развивать не стали.
И каким же удовольствием было облачиться в чистое после помывки! Пусть и в характерную для севера одежду не самого лучшего качества… По крайней мере, рубаха из небелёного полотна казалась грубоватой. С другой стороны, в бытность свою деревенским мальчишкой, а после и сиротой, доводилось носить и похуже. Это в клане Наместника он привык к добротной форме из тонкой выделки сукна или шёлка.
В этих краях поверх рубашки полагалось надевать жилет, а уже сверху, по сезону, что-то вроде лёгкого плаща с рукавами, либо тёплый кафтан, либо вовсе ничего летом. Дело шло к теплу, так что обзаводиться плащами не стали — решили обойтись своими, зимними. К перипетиям дорожной жизни они оказались более устойчивы благодаря плотной ткани, да и неумелая штопка на них смотрелась не так ужасающе, как на традиционных каритских накидках.
— Ну совсем как местные! — Усмехнулся Алан, ходя вокруг натянувших обновки южан. — Только волосы в косы заплести и за жителей восточных кантонов сойдёте.
— Со спины — может быть, — согласился Амарими, хмыкнув. — Прикинуться северянами мы не сможем при всём желании. Впрочем, и из тебя южанина больше не выйдет.
— Да, но, с другой стороны, в этом больше нет необходимости, — Алан задумчиво взъерошил сырые волосы пятернёй. — Прятаться среди отряда нам больше не нужно, а кони выдадут нас лучше всяких примет. По крайней мере, в этих краях, ближе к перешейку, южные скакуны водятся не только у благородных. Так что наша сила теперь в скорости передвижения и непредсказуемости маршрута. До перешейка, во всяком случае. Там… там видно будет.
Отмахнулся легкомысленно. Шоуки недовольно качнул головой. Преследователей они, может, и потеряли наконец в этих лесах, но кто сказал, что те отказались от своего замысла?
Но, увы, даже он не смог этим вечером принять хоть какие-то меры для обеспечения безопасности. Постель оказалась слишком сильным искушением, и продрых он бессовестно и прекрасно всю ночь до самого утра.
Принцам даже пришлось настойчиво его будить, и ждать, покуда Шоуки хоть немного оклемается спросонья. Выглядели оба встревоженно, и, может, даже слегка испуганно.
— Что? — спросил Шоуки, наконец садясь и ленно потягиваясь всласть. Аж между лопатками что-то хрустнуло и отдалось тёплым покалыванием в позвоночнике.
— С тобой всё в порядке? — осторожно спросил Алан.
— Голова не кружится? — поддакнул ему Амарими. — Жара нет?
— Нет, с чего бы?
Парни моргали. Шоуки невозмутимо поднялся, да глянул в окно, пытаясь прикинуть, как высоко солнце.
— Какие планы на сегодня?
— Ну… — Алан немного расслабился. — Закупимся в дорогу, продаём мохноножку, зайдём к кузнецу. А потом валим отсюда. В этот раз — строго по карте, не срезая случайными тропами.
— Отлично, — кивнул молодой карит, да пошёл приводить себя в порядок. Уже на выходе из комнаты он уловил драматический шёпот встревоженного Амарими:
— Может, подменили?!