— Помню однажды, когда я еще был всего лишь медным рыцарем и был на побегушках у серебренных, сколько мне тогда было 16 или 17 точно не помню, к нам в казарму пришла работать новая знахарка. Я тогда влюбился в нее по уши. Она мне конечно же не отвечала. И я решил добиться ее. Подарить что-нибудь, но денег у меня не было совсем. Долго думал что да как и решил поставить свои медяки, выделенные мне на тот месяц на красные карты, на который, кстати, я должен был купить учебник и какой-нибудь подержанный меч. Так вот, был у нас в то время парень старше меня из серебренных, который любил поиграть в азартные игры. Сперва он не захотел, но надавив на его гордость, я быстро его переубедил. В итоге, я у него выиграл и забрал его серебряные монеты, на которые он должен был прожить целый месяц. Ну а потом, довольный собой, я купил у известного в городе портного красивое платье. И в тот же вечер, довольный собой, пошел к ней вечером к ее комнате. Постучал и мне открыли. Угадайте кто? — ехидно посмотрел Виктор на сидящих у костра товарищей.
— Кто?
— Тот парень, который мне проиграл. Оказывается он был ее женихом, прости Создатель.
— И что дальше? — заулыбались они в ожидании.
— Ну, на следующий день я был самым красивым на полосе препятствии. Друзья взорвались со смеху. Все кроме Бурка. Он лишь сидел и все так же смотрел на костер. Они проехали целый день без остановки на своих новых конях по бескрайним диким степям и Бурк даже слова не промолвил. Его спутники, которые за все это время уже успели стать ему друзьями, пытались отвлечь его разными забавными историями из своей жизни.
— Да уж, представляю себе. — улыбаясь сказал Вилард и продолжил со своей историей. — Вот у меня однажды был случай. В то время я еще был зрячим и еще только-только начал учится в академии магии Дэтара. И был у меня профессор по драконологии, такой знаете старый и вредный. Он меня еще с первого урока невзлюбил когда я его начал поправлять. Так вот, во время зимних экзаменов он начал валить меня, но я то тоже подготовился и отвечал на все его вопросы. В конце концов он задал мне последний вопрос и сказал что если отвечу-пройду, если не смогу то пересдача, почему-то. Ну я и согласился. Ответить-то я ответил, и точно знаю правильно, но вот только он, заманив себя в ловушку начал отпираться мол что это неправильный ответ. Здесь то я и взорвался и обозвал его на чем только свет стоит, в общем погибать так с музыкой, решил я и опрокинув стол, демонстративно хлопнув дверью вышел из аудитории прямиком к ректору. Рассказал все как есть, но и он начал говорить что мол я неправ и ответ мой не верный на самом деле. Я с возгласами “Я вам всем докажу” вышел и побежал в сторону библиотеки. Нашел учебник и тут же вернулся обратно где уже и мой профессор ждал меня вместе с ректором. Открыл я значит книгу пролистал до определенной главы, страницы, абзаца, строчки и… оказывается я действительно был не прав. Вы бы видели как я покраснел. — сказал он, сам тоже смеясь вместе со всеми. Даже Бурк чуть заметно заулыбался. — Хорошо что они меня не выгнали, я бы себя за такое выгнал честное слово.
— Я тоже расскажу одну историю. — под общую волну предвкушающих улыбок начал Гараф. — Дело было лет пять назад когда орден только-только создавался и мы вербовали будущих ее членов. Элрон поручил мне найти надежных воинов для будущего спец отряда. Но сказал чтобы они состояли из разных рас со всех уголков Тэртола. И вот когда я вербовал Магуна и Бурка, двух знаменитых братьев-браконьеров, со мной произошло кое-что. Помнишь Бурк?
— Да, да я помню. — с теплой улыбкой вспомнил Бурк.
— У меня до сих пор этот шрам есть, между прочим.
— Да расскажите уже что у вас произошло. — нетерпеливо ерзая сказал Вилард.
— Я тогда поехал за ними на юг, в безлюдный Мидбар. Это было сразу после того как я тебя завербовал. Услышал что они тоже где-то в городе хотел перехватить, но не успел, на следующий день уже сказали что они отчалили на юг. Я еще тогда подумал вот ведь безумцы, лезут на материк, в котором уже почти 500 лет как никто не отваживается жить после “Великой ошибки”. Там ведь невозможно долго находится, там ведь чертовски жарко. Но долг есть долг, я не мог допустить чтобы такие ребята погибли где-то в пустыне и подумал что переубежу их на месте.
— Да, людей там нет, но вот за разных тварей, которые там мутировали и адаптировались к климату, платили слишком хорошую сумму. Мы тогда углубились в центр материка, в черную пустыню за гигантской железнобрюхой змеей. Говорили ее бронированная чешуя в тамошнем климате уплотнилась вдвое. За выручку от нее мы тогда собирались купить собственный дом в Луане и наконец сменить профессию и за это мы были готовы рискнуть всем. — остроухому лису Гарафу удалось таки наконец оживить грустного товарища возбудив в нем старые воспоминания.
— Я тогда еле-еле нагнал их. Думал что я тоже тот еще опытный разведчик и следопыт, но эти ребята были на другом уровне. Я обнаружил их лагерь на четвертый день. Их там не было. Решил дождаться внутри. Плохой я тогда сделал выбор. — Бурк заулыбался еще шире.
— Мы то думали что это другой браконьер. Конкурент так сказать, который решил поохотится на пойманную дичь в руках. Таких случаев бывает достаточно когда на кону такой экземпляр. В общем Магун ему даже первое слово не позволил договорить, сразу на рога поднял. Но должен признаться ты был первым, кто заставил его так попотеть, довольно ловкий для своего возраста.
— Да, я бы его уделал не оглуши ты меня дубиной.
— Хех, да ты потом долго в себя приходил. Мой брат, мой Магун, прости что не смог тебя на этот раз прикрыть, брат. — грустно завершил он.
— Мы все сейчас живы и находимся за этим костром благодаря ему Бурк. Он герой. Ты не виноват. Когда-нибудь мы завершим нашу миссию, доберемся до Мерватара, убьем этого Дэмора и освободим весь мир. Тогда, я обещаю что уговорю Элрона поставить этому славному минатавру памятник в честь его вечной заслуги перед всем миром. Гараф говорил искренне, а не просто чтобы успокоить гнома. Он верил в их с друзьями миссию. Только не знал что его мечтам не суждено было сбыться, никому из сидевших посреди диких равнин, не было известно что обратный отчет мира, который они знали уже начался и эта боль в груди Бурка не от горечи потери его брата, а от совершенно другой вещи.