Хочу пить. Как же я хочу пить! Я бросаюсь к бару, открываю охлажденное пиво и тут же выпиваю его до дна. Рассовываю по карманам восемь банок и возвращаюсь к Сабрине.
– Что мы теперь будем делать?
– Играть в белот.[92]
– А ты не хочешь пойти в комнату? Я натырил пива, и еще где-то там завалялась котлета.
– А ты не хочешь дать мне попить, а уже потом воспользоваться моим телом?
– Так не годится!
– Негодяй!
– Бесстыжая!
– Маньяк!
– Развратница!
– Скотина!
– Грязная шлюха!
– Засранец!
– Потаскуха!
– Недомерок!
– Охотница за яйцами!
Я протягиваю ей пиво, и мы быстро поднимаемся в комнату. Она бросается на кровать, потом потягивается. Я несколько мгновений рассматриваю ее живот. Света мало, но мне кажется, что видны волоски на ее лобке.
Мне жарко. Я снимаю тенниску. Она торопливо снимает блузку. Тогда я стаскиваю обувь, потом джинсы и остаюсь в трусах и носках. Сабрина перекатывается на бок и выставляет мне свои ягодицы: они напряжены, потому что она пытается снять юбку; потом она приподнимает задницу повыше, чтобы подразнить меня. Мой член задыхается в трусах, и я их стаскиваю.
Сабрина медленно сосет мне. Это восхитительно. У меня сильно встает. Сегодня вечером мне хочется сделать ей ребенка. Девочку. Мне не нравятся мальчики. Они доставучие. Они ревут, они воняют и они пукают. А девочки никогда не пукают. Сабрина, например, никогда не пукает.
Я спрашиваю, хорошо ли ей, и она отвечает: «Да», потом добавляет: «Очень». Я спрашиваю, возбуждена ли она. Она говорит, что очень возбуждена, и я хочу полизать ей. Я начинаю ласкать клитор через трусики, а потом просовываю язык под ткань и вижу, что Сабрина уже мокрая.
Я вставляю один, затем два пальца во влагалище, продолжая ласкать ее клитор языком. Ей нравится. Она ищет рукой мой член и находит его. Гладит кончик и несколько раз проходится вверх-вниз, затем подтягивает его к своим пылающим губам. Первое введение очень приятно.
Мне кажется, что я долго не выдержу, но потом я привыкаю. Я уже ни о чем не думаю. Только вижу в темноте ее почти прозрачное тело, которое движется в такт с моими бедрами. Красиво.
Она толкает меня на спину и устраивается сверху. Потом насаживается на мой член, как будто заглатывает его, хватается за меня, чтобы впустить его поглубже, и трется клитором о мой живот. Она кончает первый раз. Мы продолжаем. Она кончает еще раз. Она просит, чтобы и я кончил. Я говорю, что хочу еще раз довести ее до оргазма. Это ее возбуждает. Она опять кончает и хрипит. Тогда я беру ее обеими руками за ягодицы и несколько раз с силой вставляю ей, приподнимая и страстно насаживая ее на свой член. Очень быстро подходит оргазм, он вытягивает в сладостной судороге мои ноги, и я весь становлюсь большим негнущимся стержнем, который вот-вот сломается, и кончаю несколько долгих секунд.
Мы оба тяжело дышим. Она целует меня. Я спрашиваю, любит ли она меня, и она говорит «да». Она спрашивает меня, люблю ли я ее, и я говорю ей «да». Я перевожу дыхание, повторяя, что это слишком хорошо. Она смеется. Она говорит, что счастлива. Мы закрываем глаза. Мы почти уже спим, когда с нижнего этажа до нас доходит глухой шум праздника, который в самом разгаре. Я не думал, что будет столько народу.
Сабрина приподнимается, ссылаясь на жажду, и у подножия кровати обнаруживает бутылку Evian.[93] Она пьет большими глотками, как ребенок, потом протягивает бутылку мне. Наши жесты преисполнены нежности.
Мне хочется опять потрогать ее, даже если у меня и не сразу встанет. Она еще влажная, и прикосновение пальцев к ее половым губкам тут же возбуждает меня. Вначале эрекция почти что болезненная. Мне хочется развернуть ее, хочется видеть, как мой член будет входить и выходить из нее. Хочется видеть ее задницу.
Я обожаю ее задницу. Я беру свой член и вожу им вдоль ее губ. Она говорит «да». Тебе нравится? Она говорит «да». Еще раз «да». Я чувствую, что ей нравится. Она вся мокрая. Я вхожу в нее так глубоко, что мой член начинает терять упругость. Выхожу, и Сабрина берет его в рот. У нее во рту я восстанавливаю свою силу. Затем она садится на меня, но голова повернута к моим ногам так, что я могу видеть ее губы, наблюдать, как они скользят вдоль члена. Она стонет, я тоже. Она приходит первая, а я не уверен, получится ли у меня в этот раз, но концентрируюсь на получаемом удовольствии и чувствую, что голова сейчас просто взорвется, а яйца поднимутся в живот; потом я представляю свою голову в этот момент – этакий герой Вьетнама или черт его знает чего; мои глаза вылезают из орбит, я впадаю в забытье, яйца не выдерживают, и я чувствую, как сперма вырывается, будто гейзер. Ощущение такое, словно я кончаю последний раз в жизни: член сейчас разорвется, а яйца полностью опустошатся, и я уже буду не мужчина, а овощ. Тыква. Я – тыква.
Она – моя принцесса, моя и только моя принцесса Монако. Мы хохочем, потому что нам хорошо. Я неожиданно чувствую себя непобедимым, и появляется сильное желание подраться. Я отпиваю немного Evian, а затем обращаюсь к Сабрине:
– Мне хочется уехать вдвоем с тобой.
– Куда?
– Не знаю. Далеко…
– А твоя работа? Ты же не хочешь бросить работу?
– Я не знаю. Мне кажется, это не мое. Столько насилия. Столько лицемерия. Ты ведь знаешь, я романтик.
– Ты хочешь, чтобы мы стояли с протянутой рукой? А кто будет покупать мне Gucci? Кто будет водить меня в ресторан пить густое вино?
– Здесь я никогда не буду счастлив.
– Что ты предлагаешь?
– Я думал отправиться в Гваделупу, открыть там блинную.
– Ну да…
– Вечером будем организовывать посиделки и слушать диски с антильским зуком,[94] а днем – купаться голышом среди рыб-попугаев.
Я заключаю ее в объятия. Она приятно пахнет. Я ласкаю ей волосы, затем затылок. Мне еще хочется заниматься с ней любовью. Мы улыбаемся друг другу. Она говорит, что надо идти к остальным, у них там праздник. Мы принимаем душ и одеваемся. Открыв дверь, мы видим в коридоре людей. Какой-то тип в берете делает насмешливый жест в наш адрес.
Карточная игра.
Минеральная вода.
Стиль национальной музыки на Антильских островах.