Северус Снейп исчез. Посреди учебного года забрал документы из школы. Уволился из Комиссии по экспериментальным чарам. Без объяснения причин. Общественность едва ли заметила пропажу. Да и кто он такой, чтобы о нем волновались? Может, кто-то и задавался вопросом, куда делся молодой маг, у которого были неплохие перспективы в будущем, но в целом никому не было до него дела. А вскоре про него вовсе забыли. И даже те, кто назывались его друзьями, не особо переживали за судьбу парня.
Северус Снейп исчез. А Рейвен Найттанд наконец смог вдохнуть полной грудью.
Когда он вернулся из Ярнама, надобность в двойной игре отпала. Он вырос из оболочки слизеринца-полукровки, вытянул из нее все соки и теперь мог расправить, казалось бы, давно отрубленные крылья.
Охота почти уничтожила столицу королевства, название которого уже никто не помнил, поэтому требовались колоссальные усилия, чтобы вернуть город к полноценной жизни. Закупить продовольствие, лекарства — все, чтобы помочь жителям как можно быстрее восстановиться после охоты. О деньгах Рейвен не беспокоился — Церковь исцеления была богата, но никто из духовенства не сумел сохранить разум, ценности стали бесхозными, и он считал, что имеет полное право распорядиться ими во благо Ярнама. Тем более, церковь слишком много задолжала короне.
Прежде чем уйти из школы, Снейп посетил общину домовых эльфов на кухне. Результатом этого стало заключение магических контрактов с двумя десятками домовиков.
Аннализа была удивлена видом новых слуг, да и те в свою очередь благоговели перед королевой, но быстро включились в работу. Домовики совсем не боялись призраков усопших дворянок, разве что горгульи вызывали у них некоторое опасение. Однако то были напрасные волнения: всех одичалых созданий Рейвен уничтожил в первую очередь, а те, что сохранили остатки разума, предпочли подчиниться новым порядкам, выполняя роль охранников замка и наблюдателей.
* * *
Охотники. Мастера меча и пистолета. Уроженцы Ярнама и чужаки. Одиночки и любители групповых рейдов. Защитники города и его же мародеры.
Собрать их вместе было не самой простой задачей. Если некоторые общались довольно спокойно и принимали приглашение в замок Кейнхерст как должное, то с некоторыми еще предстояло наладить контакт. Среди таких лиц был и бывший охотник Джура.
— Эй, Охотник, ты что, не видел предупреждение? Уходи немедленно. Люди сожгли и покинули Старый Ярнам. Теперь здесь живут только чудовища. Они не могут причинить вред тем, кто наверху. Ступай назад… Или Охотник станет жертвой…
Рейвен приставил ладонь ко лбу козырьком и взглянул на башню, на которой засел пулеметчик. Не очень хотелось бежать по задымленным улицам под градом пуль, поэтому он решил воспользоваться аппарацией.
— Как? Ты как сюда попал? — одноглазый старик удивленно раскрыл рот.
— Джура, самопровозглашенный защитник чудовищ, наслышан о тебе, — Найттанд встал на краю площадки и глянул вниз. — Не странно ли, что раз в месяц, в полнолуние, вполне, казалось бы, нормальные и здоровые люди спонтанно превращаются в кровожадных зверей? В дни превращений, два-три раза в месяц, они забывают все привязанности человека, отдаваясь чувствам Голода и Охоты. В эти дни они могут убить своего ребенка, брата или сестру, лучшего друга или возлюбленного. Но когда сила Луны идет на убыль, они вновь превращаются в нормальных людей, забывая об ужасах, что они творили. В такой ситуации им остается лишь посочувствовать, ведь так?
— Ну, раз ты это осознал, то что предпримешь? — Джура облокотился на забиватель кольев как на костыль. — Оставишь их в покое или подаришь им милосердную смерть?
— Ничто из этого. Игнорирование и убийства — плохие варианты. Я хочу им помочь. А для этого, — Рейвен протянул опешившему Охотнику конверт, — мне нужно ваше участие в решение проблемы.
Впрочем, Рейвену нужны были не только охотники. Среди простых граждан тоже были ценные фигуры.
Проститутка Арианна. Девушка из благородного рода, что скрывалась среди обычных горожан после резни в Кейнхерсте. Мать нового Великого.
Никто не знал, когда она успела заключить кровавый контракт и обручиться с Богом, но после восхода Кровавой Луны она забеременела и родила дитя.
Рейвен мог спокойно убить ее, чтобы найти ключ, который помог бы вознестись ему до уровня Великих, он видел этот вариант развития событий, пока бродил в Междумирье. Но не в этот раз.
Бросить ее он не мог. Оставь он ее в Часовне Идон, ее бы наверняка убила Аделла, эта сумасшедшая фанатичка Церкви. Вместо этого он забрал ее в замок. С тех пор, как родился ребенок, она все время плакала, не замечая ничего вокруг. Хотя существо, что она произвела на свет, никак не походило на человеческое дитя.
Йозефка-самозванка. Белая служительница Церкви Исцеления. В отличие от настоящей Йозефки, она была больше ученым, чем врачевателем. Своих пациентов она воспринимала как подопытных: переливала им кровь Великих с целью вырастить «достойных», чтобы выйти на контакт с Ибраитас и вознестись до уровня Великих. Она считала, что таков путь исцеления. Ее беременность, скорее всего, тоже была результатом экспериментов.
Пусть основной целью была лже-Йозефка, забрать из лечебницы пришлось не только ее. Многочисленные Посланники небес, что наводнили больницу, просто не давали Рейвену прохода. Эти странные создания, некогда бывшие людьми, несмотря на хрупкие, будто раздутые от воды, тела, имели огромный запас магических сил и интеллект на уровне пятилетних детей. И как любые дети, они нуждались в воспитании. Так у домовиков замка появилась новая обязанность.
* * *
Джозеф Крофт нервно отёр пот со лба и усов и, отложив письмо в сторону, взглянул на посетителя.
— И чем же я могу быть полезен, ваша милость? — спросил он с самой вежливой улыбкой, которая все равно не смогла скрыть нервозность.
Рейвен мысленно усмехнулся. Пусть этот мэр и был выбран Хором, форма кровавого контракта с Ярнамом не изменилась. А по ней глава города обязан был подчиняться истинным владыкам. И вот перед ним сидел тот, кто представлял волю, казалось бы, давно погибшей Королевы и призывал к ответу.
Однако Рейвен не собирался ни казнить, ни наказывать зазря. Ему нужно было знать, какие проблемы были у города: с какими горожане могли справиться сами, а с какими могла потребоваться помощь.
Успокоили ли немного Крофта слова Найттанда или так подействовало внушение, но разговор пошел продуктивнее. Мэр рассказывал все без утайки, не преуменьшая и не преувеличивая, но даже он не смог сразу дать полный отчет. Поэтому с проблемами было решено разбираться по мере поступления.
Он разговаривал с главами гильдий, мастерских и цехов, выслушивал их просьбы, общался с ними, давал то, в чем они нуждались, и вкладывал им в головы нужные мысли. Все чаще вместо слов «Слава церкви исцеления!» звучало «Слава Королеве!»
Но если вначале он лично или с помощью домовых эльфов выполнял просьбы, дабы показать желание помочь, то позже стал приводить в Ярнам людей. И если сперва ярнамиты отнеслись к чужеземцам настороженно, то вскоре привыкли к ним. Потому что они были такими же, как «благородный сэр Найттанд» — магами. Целители, алхимики, артефакторы и многие другие. Жители стали восхищаться ими, уважать и ценить. Конечно, жители Ярнама были знакомы с магией, но та была столь редка и использовалась только для борьбы с чудовищами, что представить ее использование в мирных целях было почти нереально.
А Ярнам тем временем пополнялся свежей кровью. Рейвен не раз возвращался на Британские острова и искал потенциальных переселенцев. Таких, к удивлению, было много: обнищавшие представители древних фамилий, чье величие кануло в лету; магглорожденные и полукровки, кому не нашлось место под солнцем и кто бежал от обостряющейся политической обстановки; маги, не добившиеся признания и просто те, кто жаждал перемен и был готов к новым открытиям. Были те, кто ехал ради исследований, и те, кого волновали лишь деньги. Найттанд предлагал возможность всякому, кто мог принести пользу: трудом, умом или инвестициями.
Про друзей, однако, он тоже не забывал. В те дни, когда был в Англии, он выкраивал минуты, чтобы написать друзьям весточку, дабы показать, что жив и с ним все в порядке. Потому что видеться им доводилось не так часто. Он был рад получать от них ответные письма, улыбался строчкам, написанным знакомым почерком, и скучал по ним.
* * *
Регулус сидел за письменным столом с занесенным над листом бумаги гусиным пером и глядел в пустоту. На кончике пера зависла чернильная жемчужина и, сорвавшись вниз, разбилась, растеклась уродливой каракатицей по пергаменту. Он не знал, о чем писать. Да и стоило ли писать вообще?
С отъездом Снейпа их ковенант Возрождающих утратил целостность, ведь больше не было того, кто мог задавать направление. И их, казалась бы, крепкая дружба стала истончаться, распадаться на лоскуты, будто старая мантия.
После того, как в этот мир попал аватар Амигдалы, Квиррелл заинтересовался древними богами и решил отправиться вместе с группой недавно выпустившихся студентов в экспедицию в Южную Америку, и дальше — в Тихий океан. Одли захотела отправиться вместе с ним, и непонятно, была ли тому причина желание найти Р’льех — город, созданный Древними, или же наличие в составе экспедиции Лавгуда — выпускника Рейвенкло, что почти год пытался ухаживать за ней.
Уилкис почти перестал вылезать из мастерской, увлеченный таинственными самоцветами, что периодически присылал Снейп. Изучение кристаллов, высвобождение магических сил, что были сокрыты в них, создание артефактов с их помощью — для Уилкиса это было все намного интересней Охоты.
Да и сама Охота потеряла такую остроту. Зачем охотиться, если нет конечной цели? Ради анимы? Ради силы? Но зачем она, если не знаешь, куда применить ее?
Регулус скомкал лист бумаги и сжег его невербальным заклинанием. Мысли его вернулись к Северусу. Тот писал, что у него все хорошо, дела в Ярнаме постепенно налаживаются, но отчего-то не спешил приглашать туда друзей.
Регулус нахмурился. А можно ли считать их друзьями? Когда Снейп появлялся в Англии, то в доме 12 на Гриммо он чаще приходил к его деду Поллуксу, а не к нему, и всегда в образе Рейвена. Даже просил называть его соответствующе. С помощью деда он назначал встречи разным людям, ведь Блэкам не отказывают, потом эти люди пропадали. Как оказалось позже, они все переезжали в Ярнам, чтобы начать новую жизнь. Тем обиднее было не иметь возможности хоть одним глазком увидеть это место.
Поллукс на это лишь усмехался.
— Он хочет явить свету город без грязи. А эту грязь должен кто-то очищать. Уж не думал ли ты, что будешь заниматься подобным?
Со стороны матери он также не нашел понимания. Та воспринимала дружбу между юношами как какое-то недоразумение, а поиски иного мира — глупой авантюрой.
— Я не отрицаю, что это место где-то существует, но твое увлечение этим «чудесным» Ярнамом — лишь ребячество. Тебе пора задуматься о будущем.
— Я уже решил. Я буду помогать Северусу…
— Опять Северус? — Вальбурга поджала тонкие губы и покачала головой. — Город для магов, отсутствие Статута… Ты ведешься на эти пустые обещания, бежишь за флейтой этого трубадура… Ты околдован его иллюзиями, играешь в его игры.
— Вы заблуждаетесь, мама. Что бы вы ни думали о Снейпе, я в него верю и последую за ним.
— Хочешь пойти против семьи? Как твой брат? Назло мне!
Регулус покачал головой.
— Ошибаетесь. Я уверен, что мои поступки принесут пользу роду Блэк. И не только ему, но и магическому миру тоже, — произнеся эти слова, он удалился с гордым видом.
Вальбурга опустилась в кресло и приложила руку ко лбу.
— Упрямый мальчишка… Играет в авантюриста вместо того, чтобы налаживать связи с серьезными волшебниками, подобно прочим юношам. Надоело слушать, как Юлианна хвастается тем, что ее сын уже получил Метку. Почему ты поощряешь их чудачества?
— Он похож на тебя в этом возрасте.
Вальбурга подняла мрачный взгляд на отца. Тем временем Поллукс продолжил, будто отвечая на мысленный вопрос.
— Он смотрит на Снейпа так же, как ты смотрела на Риддла. А ведь я вначале тоже неодобрительно относился к Тому.
— Они совершенно не похожи, — возмутилась Вальбурга. — Лорд Волдеморт — наследник Салазара, сильнейший маг, а этот…
— У каждого поколения свои идеалы. Тем более, Северус еще не вошел в полную силу. Дай ему время, и он еще удивит тебя.
Вальбурга тяжело вздохнула. Если ее отец был в чем-то уверен, то переубедить его было практически невозможно. Хотя эта черта характера была присуща всем Блэкам.
* * *
Выйдя из банка, Рейвен взглянул на вечернее небо и улыбнулся. Ему удалось успешно закрыть сделку по продаже самоцветов, и карман приятно оттягивал кошелек, наполненный золотыми галлеонами. Рейвен решил не терять времени даром и свернул в Лютный.
В «Белой Виверне» было непривычно шумно. Найттанд сел за барную стойку, кивнул Гарбхану и воззрился на группу молодых людей в глубине зала, что весело смеялись. Среди них он узнал несколько членов клуба Слизерина.
— По какому поводу веселье?
— А драккл их разберет, — пожал плечами Мамон, — может, завтра из газет узнаем. Ублюдки малолетние…
— Что-то ты суров. В Лютном никогда не было ангелов, — иронично заметил Рейвен.
— Что верно, то верно. Но эти… — бармен сплюнул. — В Лютном действуют свои законы. Каждый здесь проворачивает свои дела тихо и незаметно. Мы стараемся не беспокоить министерство, а они нас. А эти Пожиратели любят «забавляться» с магглами и недовольными магами, а потом идут отмечать свои победы сюда. А нас потом авроры дергают, изводят бесконечными допросами, кого мы видели, что они делали? Х*ли эти боевики у меня забыли? И ведь не прогонишь. Спалят все Адовым пламенем, да и крыша у них, мажоров, Сам-знаешь-кто!
— Не думаю, что Вол…
Мамон с грохотом поставил кружку на стол и, резко притянув Рейвена за шею, отчего они чуть не столкнулись лбами, сурово произнес:
— Не произноси его имя в моем заведении! Да и вообще где-либо!
Бармен отпустил Рейвена, и тот недовольно потер шею. По взгляду было видно, что он ждал объяснений.
— Ты в своих разъездах, видимо, не знаешь, что сейчас творится в старушке-Англии. А у нас тут мрак и ужас. Вот эта шайка, — Гарбхан незаметно качнул головой в сторону пьяных Пожирателей, — повадились убивать магглов и магглорожденных. Не всем это нравится, в первую очередь министерским. Статут трещит по швам, работы много, а магглы-то пронырливые, любят докапываться до истины, обливиаторам работы невпроворот. Да и не только кабинетным крысам они не нравятся. Слишком Пожиратели любят Непростительные заклятия, а от них штырит похлеще, чем от героина. Некоторые пытались их успокоить, но… Тот-кого-нельзя называть очень не любит, когда на его банду наезжают. Прямо до смерти не любит!
«Значит, клуб нелюбителей грязнокровок от лозунгов перешел к действиям», — мысленно отметил про себя Найттанд.
— А что за игры в конспирацию? — тем временем спросил он.
— Так ведь, Пожиратели к своему командиру иначе как Темный Лорд не обращаются, а он того же требует и от остальных. А если без титула о нем говорят, значит, не проявляют должного уважения, поэтому на его имя наложили заклятие Табу. Скажешь имя, и считай, нарисовал себе на спине огромную мишень!
— Я это учту.
Найттанд оставил послание для знакомых контрабандистов и отбыл из бара. К сожалению, предупреждение Мамона сильно запоздало. За ним давно уже следили чьи-то ярко-желтые глаза.