— Не беспокойся о моих ресурсах. Не сомневайся, я приду подготовленным. — Пауза. — Более подготовленным, чем был ты.
Саттер вздрогнул от оскорбления. Едкая обида прожгла его насквозь, ненависть сделалась настолько ощутимой, что он почувствовал ее горечь на языке.
Он заставил себя сосредоточиться на награде — смерти Коулмана, возможности снова получить в свои руки управление «Винтер Хейвеном», даже на возможном повышении в должности самого ценного помощника генерала.
— Уверен, вы оцените важнейшие сведения, которыми я только что поделился, — сказал он.
На другом конце снова тишина.
— Я ожидаю, что буду должным образом вознагражден.
— Я вознаграждаю своих людей в соответствии с их ценностью.
Как будто Саттер уже не доказал свою ценность сотни раз. Он сжал толстые мозолистые пальцы свободной руки, представляя себе Коулмана, попавшего в его ловушку, без выхода, без спасения. Он сжимал руку в кулак, пока обгрызенные ногти не впились в ладони.
— Это все? Я довольно занят. — Резкое замечание, до жути похожее на стиль Розамонд.
Саттер стиснул зубы. Оставалось еще кое-что, что дяде следовало знать, но Саттер не собирался говорить ничего, пока Генерал не отнесется к нему так, как он того заслуживал.
— Все, — солгал он.
Глава 36
Квинн
День девяносто пятый
Квинн вздохнула.
— Скажи мне, что мы почти закончили.
— Я стараюсь никогда не врать, — заявил Лиам.
Последний час они строили печь-ракету из шлакоблока на заднем дворе патио нового дома Бруксов на Тэнглвуд- Драйв. В доме отсутствовала дровяная печь, но теперь они могли готовить еду на улице в любое время года.
Лиам сделал основание из брусчатки, взятой из чьего-то сарая. Затем требовалось уложить горизонтальный блок и поставить другой вертикально на брусчатку, а потом использовать смесь брусчатки и шлакоблока, чтобы сформировать букву «H» сверху.
— Мы использовали печь-ракету в походах, — поделилась Квинн. — Но не такую, как эта.
Лиам рукой показал на разные части.
— Конструкция опирается на L-образный туннель, созданный в полых шлакоблоках. Порывы воздуха раздувают пламя и сжигают топливо, создавая невероятно жаркий огонь.
Лиам наклонился и указал.
— Набиваем горизонтальную трубу всем, что горит — палками, травой, даже высушенным собачьим дерьмом. Это создает ровный, почти чистый жар с небольшим количеством дыма.
Квинн укрепила «Н» последним шлакоблоком и положила сверху решетку для гриля.
— И мы закончили.
Выдался на редкость солнечный день, хотя все вокруг по-прежнему представляло собой серую мешанину из грязи и снега. Воздух бодрил, но после нескольких часов ручного труда они оба сбросили куртки и перчатки.
Лиам поморщился и потянулся, положив одну руку на поясницу.
— С тобой точно все в порядке?
Лиам скривился.
— Не тебе говорить.
Квинн пожала плечами.
— Эй, не моя вина, что ты стареешь.
Лиам фыркнул.
За шесть дней после его возвращения Квинн ни разу не видела Лиама валяющимся в постели. Он все еще передвигался осторожно, но уже поднялся на ноги и вернулся к патрулированию с Призраком и занятиям по обучению горожан владению огнестрельным оружием и навыкам защиты.
Вчера он руководил сбором 55-галлонных бочек, хранящихся на близлежащих фермах. Сегодня Джонас и Уитни вместе с несколькими другими ребятами наполняли бочки землей, чтобы укрепить блокпосты и баррикады по периметру города.
В случае нового нападения бочки, наполненные грунтом, послужат укрытием для защитников города.
Гулкий лай Призрака потряс воздух. Он находился в нескольких домах от них, держась поближе к Майло.
Эвелин Брукс зашила его заднюю лапу и два больших укуса. Антисептические свойства уксуса подействовали, и кожа вокруг ран хорошо зажила.
Как и Лиам, пиреней должен был отдыхать и расслабляться.
Подобно Лиаму, он не делал ни того, ни другого.
Пес вернулся к своей роли опекуна и защитника Ханны, Майло и Шарлотты, никогда не покидая их, если только не патрулировал дом и окрестности каждую ночь.
По крайней мере, он оставил свои швы в покое, так что им не пришлось помещать его в «конус позора». Никто не хотел видеть, как Призрак терпит такое унижение.
После нападения собак Квинн чувствовала себя ошеломленной, словно в трансе. Она никому ничего не сказала о странных незнакомцах, с которыми они столкнулись. Или о том, кого она увидела с ними. Она попросила Майло тоже никому не рассказывать.
Саттер все изменил.
Квинн все еще обдумывала, как и что она собирается с этим делать.
Лиам вытер пот с лица тыльной стороной руки и посмотрел на нее.
— У меня есть кое-что для тебя.
Она удивленно моргнула.