Первый министр Красирии возглавлял делегацию уполномоченных послов-переговорщиков. Он шел первым по богато украшенным коридорам дворца, то и дело прикрывая глаза от яркого солнечного света, пробивающегося через цветные витражи окон.
Остановившись перед резной дубовой дверью, все представители делегации замерли в ожидании приглашения войти. За дверью находился церемониальный зал Его Величества государя Эльвии. В глубине зала на помосте из белого мрамора стоял золотой трон, на котором восседал сам государь. Пространство позади трона было закрыто парчовой тканью с изображением геральдических львов. Мраморные колонны с капителями, украшенными растительным витым узором, отделяли центральную часть тронного зала от его боковых нефов. Государь напряженно смотрел на присутствующих здесь государственных мужей из своего окружения. Подготовка к переговорам отняла у него много сил. Ему любой ценой нужен мир. Он ясно понимал, что война в ближайшие время погубит его и страну в целом. Евстахий был одет в белую рубаху и богато расшитый камзол из тёмно-синего бархата, на ногах — короткие штаны того же цвета и черные сапоги. Голову государя венчала тяжелая золотая корона с россыпью драгоценных камней. Рядом с ним, с царственным видом, восседала государыня, одетая в длинное темно-зеленое платье, которое расширялось снизу. Ее талия было перетянута широкой лентой с золотой вышивкой. Изящные кисти Аглаи почти полностью скрывали расклешенные рукава платья. Высокую прическу украшала золотая тиара и тонкая вуаль.
Слева от отца стоял принц в синем шелковом камзоле, коротких черных штанах и сапогах. Возле него находилась принцесса в нежно салатовом платье с серебряной вышивкой на рукавах, пояс на платье был отделан жемчугом. Волосы принцессы заплетены в сложные косы и украшены жемчужными нитями.
По знаку государя караульные отворили дверь. Воцарилась полная тишина. В дворцовый церемониальный зал вошла делегация красирцев. Первым переступил порог министр, за ним все остальные. Колонну замыкала охрана. Министр, как и другие дипломаты, одет был в парчовый длинный кафтан, искусно вышитый золотыми нитями, и белую сорочку. На ногах — мешковатые брюки и туфли с чуть заостренными носами.
Делегация остановилась в десяти шагах от трона. Церемониймейстер громко объявил: «Послы государства Красирского!»
Один из дипломатов окинул хищным взглядом весь зал и остановился на принцессе. Девушка с любопытством смотрела на иностранцев, но в то же время от смущения и скромности жалась ближе к брату.
— Мы рады приветствовать Вас на нашей земле, — сказал Евстахий.
— Благодарим Вас, Ваше Величество, за гостеприимство и уделенное нам время, — поклонился красирский министр. Но недостаточно низко, как того требовал протокол, выражая тем самым свое презрение к принимавшей стороне. — Мы привезли Вам подарки, — мужчина дал знак и дипломаты тут же вынесли сундуки набитые до верху драгоценностями и другие дорогие дары.
Принцесса через плечо брата с восторгом разглядывала переливающиеся в ярком свете алмазы. Эти камни добывали только в красирских землях, они были невероятно редкими. Девушка уже предвкушала как выпросит у родителей парочку алмазов себе на украшения. А если ими украсить подол платья… Такое сокровище подойдет и для украшения подвенечного наряда. Ангелика, расстроившись, подавила тяжелый вздох. До подвенечного платья ей было далеко. А иметь камушки в своей шкатулке хотелось уже сейчас!
Аскольд, словно завороженный, любовался шелковыми коврами. «Вот бы заиметь хотя бы один такой себе в комнату!» — мечтательно подумал он.
Даже государыня едва заметно склонилась над сокровищами, желая получше разглядеть их. Блеск украшений радовал женский глаз.
Евстахий дал знак слугам и красирцам преподнесли связки соболиных шкур и серебряную посуду лучших мастеров, выбранную самой Аглаей.
Венценосная чета внимательно наблюдала за реакцией гостей на ответный жест. Красирцы отреагировали на удивление спокойно. Сдержанно кивнули, сухо поблагодарили. И не поймёшь, что у них на уме. Вроде как они приехали с дорогими подарками, что должно было показать их благосклонность и лояльность, а с другой стороны тем самым они сделали предупреждение, продемонстрировав свое величие и могущество.
После обмена подарками церемониймейстер, следуя протоколу, объявил о начале пира. Государь с государыней величественно прошли в трапезный зал, где уже были накрыты столы в честь «дорогих» гостей. За ними шли принц с принцессой. Затем — красирцы в полном составе, а уже замыкали шествие придворные эльвийского двора.
Каждый занял свое место. В центре длинного стола сидели государь и государыня. Слева от них расположилась делегация иностранных дипломатов. Рядом с Аглаей сели принц с принцессой и все семейство Бово.
Слуги в коричневых камзолах подносили напитки и закуски. Столы, накрытые белыми скатертями и сервированные столовым серебром, ломились от разнообразия яств: рыба, птица, запеченные поросята, икра, множество видов сыров, различные фрукты и овощи, всевозможные сладости. Вино лилось рекой. Каждый мог выбрать себе кушанье по вкусу.
Зал был украшен букетами из местных и экзотических цветов. Музыканты выводили дивные трели, которые услаждали слух присутствующих. Очень скоро в трапезной стало шумно. Вино из дворцовых погребов развязывает языки даже самым немногословным. То тут, то там раздавался взволнованный шепот барышень:
— Ах, какие у них чудные наряды!
— Посмотри только, какая тонкая ткань!
— А какие черты лица у этих мужчин. Такие грубые… — тут фраза оборвалась томным вздохом, но легко можно было понять, что под грубостью прелестная леди подразумевала привлекательность.
Чужеземцы отличались от местных мужчин и поэтому казались еще более притягательными. Государство Красирское долгое время было закрытой территорией, недоступной извне. Настоящих красавцев в Эльвии было не так много, именно поэтому приезд иностранцев вызвал такой ажиотаж среди молодых девушек.
Дворяне поначалу пытались соблюдать правила приличия, но спустя час сдались и они.
— Интересно, что у этих пройдох на уме? — обратился тучный вельможа к своему соседу, такому же разодетому франту.
— Не будет войны, — глухо заявил товарищ, жуя кусок мяса. — Невыгодно это. Ни им, ни нам. Невыгодно. Понял? И больше даже не думай об этом. Давай лучше выпьем!
Слово "война" повисло в воздухе. Его никто не произносил, но все его боялись. И чтобы немного успокоиться, предпочитали обсуждать все, что угодно, кроме этой темы.
Только два человека не могли отпустить напряжение на этом пиру: государь Евстахий и король красирцев Ласкэр III Далка, который прибыл инкогнито.
Ласкэра не интересовала мышиная возня за столом. Он никак не мог оторвать взгляд от Ангелики. Она была настолько прекрасна и молода, так отличалась от тех женщин, которые встречались на его Родине, что ему хотелось забрать ее и спрятать ото всех, как певчую птичку, посадить в золотую клетку и никому не показывать. Но впереди его ждали долгие переговоры, которые, как думали эльвийцы, им помогут. Как они заблуждались, только оттягивая неизбежное. Король Красирии точно знал, чего он хочет — ему нужны плодородные земли Эльвии и полный контроль за выходом к морю. Но пока он выигрывал только время необходимое для накопления мощи армии. А ещё Ласкэр понял, что его влечет к принцессе. Нет, это не была любовь с первого взгляда, в столь нежные чувства он давно не верил, но возможность обладать этой молодой ланью принесло бы ему истинное наслаждение. Пытаясь отогнать от себя эту навязчивую мысль, Ласкер сдвинул брови. Ему всю жизнь внушали превосходство Красирии над другими государствами, особенно его семья не жаловала нынешнюю правящую династию Эльвии. Будь жив его отец, он только за одну мысль о юной принцессе убил бы старшего сына собственными руками.
После официальной протокольной части приема послов государь Евстахий и Первый министр Красирии вошли в парадный кабинет. За ними следовали дипломаты и другие государственные деятели.
В центре комнаты стоял длинный стол и двенадцать стульев, по шесть с каждой из сторон стола. Тяжелые шторы из шерсти были задернуты, в кабинете царил полумрак, свечи горели в канделябрах, создавая причудливые тени на стенах. Представители делегаций заняли свои места. Напротив Евстахия сидел Первый министр государства Красирского. Они сверлили друг друга взглядом — никто не собирался уступать. За спинами делегатов стояла охрана.
Переговоры обещали быть сложными. В воздухе витало тягостное настроение, все понимали, что войне быть.
— Господа, давайте перейдем к делу, — с серьезным видом произнес Евстахий. — Озвучьте ваши предложения.
— Наши условия очень просты: вы отдаете земли на берегу Луная, прекращаете держать в автономии магов и они переходят в наше подданство. За это наш король даёт разрешение торговать вам на территории Красирии и беспошлинно пользоваться выходом в Северное море, — заявил Первый министр красирцев и дал знак секретарю передать бумаги другой стороне. — Мирный договор выгоден и вашей стороне. Наш король не хочет кровопролития, но мы обязаны защитить наших братьев, которые вынуждены жить в заточении уже многие годы.
Принцу, как и его отцу не нравилось настроение красирцев, слишком самоуверенные они были.
— Они все уже решили и думают, что мы на все согласимся, друг мой, — стоя за спиной принца, шепнул еле слышно Авес.
Эльвийцы были обескуражены таким наглым поведением оппонентов. Все присутствующие знали, что творили красирцы на континенте. Они подчинили все ближайшие малые государства и теперь решили оторвать по куску от соседей покрупнее.
— Эльвия уже много лет владеет западными землями и отказываться от них не собирается. Мы готовы остановить гонение на магов, только при условии, если они не будут покидать город Анвин и его окрестности. Что касается торговли на территории государства Красирского, мы требуем отмену пошлины уже сейчас, — жестко отчеканил Евстахий и секретарь передал документы красирцам. — Кроме того, у Красирии нет сейчас выхода к Северному морю, насколько мы осведомлены, а участвовать в бойне с Финсией ради этого эльвийцы не будут. И самое главное требование — гарантии о ненападении в ближайшие два года.
Красирцы переглянулись. Король и его Первый министр не ожидали такого жесткого отпора от Евстахия. Ласкэр очень жалел, что не может применить магию и убедить «партнёров» в нужном решении. Ему не хотелось давать обещания «не нападать» и он очень надеялся, что Эльвия не будет вмешиваться в войну с Финсией, но все пошло не по плану. Ласкэр про себя неласково вспомнил всю династию Гелен за подавление магической силы особыми методами, но делать было нечего и пришлось действовать без магии, как обычные люди, а именно — договариваться.
— Город Анвин, как и земли на берегу Луная, много столетий принадлежали нашему государству, — огрызнулся министр. — Магическое население страдает и мы не можем все оставить как есть. Наш король хочет защитить своих «магических братьев».
Красирцы зашумели. Ласкэр склонился к министру и что-то шепнул ему на ухо.
— Господа, призываю вас соблюдать тишину, — громко сказал Первый советник Эльвии.
— Мы не собираемся разрешать спокойно перемещаться магам и покидать пределы их автономии, — выдержав паузу, ответил Евстахий. — Слишком много бед от них.
Переговоры затянулись надолго.
Несколько раз стороны заходили в тупик, и переговоры находились на грани срыва, но все же послы смогли найти компромисс.
Результаты переговоров не слишком удовлетворили гостей Эльвии, но им все же пришлось согласиться на условия оппонентов. Для нападения на такую большую страну нужно было время и ресурсы.
В итоге государство Красирское обязалось не претендовать на земли в устье реки Луная и дает гарантии о ненападении на Эльвию. В свою очередь, эльвийцы обязуются не притеснять магов на территории их автономии, о чем был составлен и скреплен подписями и печатями представителей сторон договора официальный документ.
После подписания договора Евстахий и Первый министр государства Красирского пожали руки. Переговоры были окончены. Красирцы покинули зал первыми, за ними потянулись представители Эльвии. Охрана сопровождала делегации до их покоев. В переговорной остались только Аскольд, Евстахий и один из охранников, которого государь остановил у самых дверей.
— Лорд Авес, кто Вам позволил находиться на переговорах? — зло крикнул государь, как только шаги последнего человека в коридоре затихли. — Кем ты себя возомнил, щенок?! Ты со своей матерью живешь в моем дворце, ешь с моего стола и пользуешься моей добротой только благодаря памяти о моем друге Андресе, но я больше не намерен терпеть твое своеволие…
Авес опустил голову и потупил взгляд. Он давно принял правила игры и знал, что в минуты гнева государя лучше притвориться покорным слугой и не потерять остатки милости. Лорду очень нужно было удержаться во дворце, ведь он мечтал получить должность Первого советника.
— Отец, это я во всем виноват. Я попросил Авеса быть на переговорах. Он не хотел, но не смог мне отказать, — решительно перебил отца Аскольд. — Не нужно наказывать его.
— Сын, ну хоть в чем-то, кроме постельных утех, ты преуспел, — устало отозвался Евстахий и залпом выпил вино из кубка, стоявшего на столе. — Ты знаешь цену дружбе. Но неужели ты думаешь, что я поверю в твои речи? В вашем тандеме, увы, ты ведомый, а не ведущий. Это непозволительно для будущего правителя.
— Ваше Величество, Его Высочество не виноват. План действительно принадлежал мне, но я хотел поддержать друга и принести пользу государству, — сказал Авес. — Мой государь, позвольте? — Евстахий кивнул, ему стало интересно, что еще выкинут эти несносные мальчишки.
— В составе делегации красирцев был их король. Он прибыл тайно, — доложил маркиз.
— С чего ты решил? — заинтересовался Евстахий.
— Во время пира я увидел геральдические знаки на запястье одного из послов, он скрывал их кафтаном, — спокойно ответил лорд, — но мне удалось рассмотреть, это знак династии Далка — змей.
— Отец, и на переговорах он постоянно подсказывал, что говорить министру, — начал поддакивать другу принц.
— Так… — хлопнул по столу государь, — за наблюдательность хвалю, а за свою выходку, Авес, ты месяц сидишь в своих покоях под арестом. И скажи спасибо, что не в камере. А ты, Аскольд, месяц будешь писарем у Первого советника, — постановил Евстахий и позвонил в колокольчик.
Вошла охрана.
— Увести лорда в его покои. Он месяц под арестом, — с этими словами государь удалился по своим делам. Вслед за ним охранники вывели Авеса и Аскольда.
Евстахий шел по длинным коридорам дворца. Он думал о будущем своей страны, своих детей. Груз ответственности давил на него. За своими тяжелыми мыслями государь не заметил как попал в покои государыни. Он уже очень давно не появлялся в этом крыле дворца. Их брак был династический. Любви супруги друг к другу не испытывали, но Евстахий уважал свою жену. Только в начале совместной жизни государь испытывал влечение к законной супруге. Молодая, красивая дева сразу привлекла его внимание, но со смертью первого ребенка в отношениях появилась трещина, которая со смертью второго сына превратилась в пропасть. А после рождения Ангелики он и вовсе практически перестал обращать внимание на жену.
Аглая уже собиралась готовилась ко сну. В комнате царил полумрак. Две служанки поправляли постель, другие две — помогали государыне переодеться.
— Выйдете! — приказал государь.
Служанки поклонились и удалились, затворив за собой дверь.
— Евстахий, зачем ты пришел? — удивилась Аглая. — Уже долгое время ты не посещал меня.
— Я не знаю зачем пришел. Эти переговоры вытянули из меня все силы, — с горечью ответил государь и сел в кресло. — Аскольд с Авесом опять отличились. Они никого не слушают. А самое ужасное то, что наш сын полностью под влиянием маркиза.
— Ты думаешь, что из Аскольда не выйдет достойный правитель? — с тревогой в голосе спросила государыня. — Это все из-за проклятья, мои дети вынуждены страдать от этого.
Аглая села в кресло и обхватила себя руками.
— А еще эти ужасные красирцы! Зачем этот спектакль, Евстахий? — сквозь слезы спросила она.
Государь попытался сжать ладонь жены. Он понимал ее, его тоже тревожила обстановка.
— Да, война будет, это дело времени, эти переговоры только отсрочивают ее. Я не знаю как Аскольд перенесет тяготы военной жизни. Он слишком доверчив, — с тоской в голосе произнес государь. — Проклятье висит дамокловым мечом над нашей династией, но эта плата за власть, страшная плата.
— Аскольд ещё слишком юн. Это, мой дорогой, проходит, — ответила государыня, гладя мужа по руке. — Ты сильный правитель, смелый воин, верь в себя. Я уверена, что ты не допустишь смерти еще одного нашего сына.
— Знаешь, меня беспокоит не только судьба наследника, но и ваша с Ангеликой. Потерять семью и страну — это то, чего я боюсь по — настоящему.
— С нами все будет хорошо. Если ты решишь вести войска лично, то нашей охраной займется Ульрих, а с ним нам ничего не страшно.
— Спасибо тебе, Аглая, ты всегда понимаешь меня лучше всех, — ответил Евстахий. Склонился перед ней и положил голову ей на колени. Жена погладила его волосы и тихо спросила:
— Муж мой, ты останешься сегодня? Ты голоден?
— С твоего позволения, я останусь. Знаешь, я ужасно хочу есть, — улыбнувшись произнес государь.
Тем временем в покоях, которые выделили красирцам, тоже спали не все.
В комнате главного министра обстановка была сдержанной. Фисташковые стены, темные шторы, камин, темная мебель: кровать с балдахином, стол, кресла, шкаф для одежды и столик для умывания.
Возле камина в высоком кресле сидел мужчина, с широким разворотом плеч, атлетичной фигурой, черными волосами, заплетенными в тугую косу, щетиной на лице. Одет был в белую рубаху и черные штаны. Он курил трубку и задумчиво смотрел на огонь.
Первый министр государства Красирского сидел напротив него, опустив ноги в таз с горячей водой.
— Ваше Величество, мне кажется переговоры прошли прекрасно, эльвийцы поверили во все, — радостно заметил министр.
— Не обольщайся, Владислав, эльвийцы — это лисы, а Евстахий — самый опасный лис, — ответил король.
— Я осмелюсь заметить, как Вы смотрели на принцессу? Возможно нам стоит подумать о династическом браке и разрешить все миром?
— Миром? Хах, право, ты меня рассмешил. Во-первых, принцесса ещё слишком молода для брака, хотя не скрою, она хороша; во-вторых, мне нужны все южные и западные земли, а возможно и вся Эльвия; в-третьих, зачем мне жена — эльвийка, если мою постель и так есть кому согреть?
— Простите, мне мою бестактность, Ваше Величество.
— Прощаю. Ладно, здесь сегодня ты у нас хозяин, поэтому пошел я в свои скромные апартаменты, — улыбаясь сказал Ласкэр.
Комната отведенная королю была точной копией покоев министра. Крыло в котором поселили красирцев предназначалось для размещения делегаций разного уровня значимости.
Ласкэр, войдя в свои покои, снял туфли и упал на кровать. Он лежал и думал о девушке с каштановыми волосами, озорными огоньками в глазах, о ее улыбке, которую она дарила брату и лорду, но не ему.
— Хватит, Ласкэр, это глупо. У тебя есть любовницы, тебе нужны земли, какая принцесса?! Тебе уже тридцать лет, выбрось все из головы, займись делом. Она Гелен, а значит — враг, — вел диалог сам с собой король.
Он ещё долго думал обо всем, что произошло этим днем. О том, что нужно сосредоточиться на будущей войне, а он никак не может выбросить из головы юную девицу. Так, проворочавшись почти до утра, он уснул неспокойным сном.
Ангелике тоже не спалось в мягкой и теплой постели. Ее мысли не отпускал красирский дипломат. Она его боялось, хотя и слышала во время пиршества, как его обсуждали фрейлины матери, как восхищались его красотой и мощью. Она постоянно пыталась спрятаться за брата или лорда Авеса. На нее никто так раньше не смотрел. Видя ее состояние, старая служанка предложила выпить горячего молока с медом, но это не помогло.
С самого утра Авес не находил себе места. Он под арестом и не может вырваться к Аманде. Мысль о том, что она зря будет ждать его в саду отравляла его сердце все сильнее.
Молодой человек, словно зверь в клетке, расхаживал по темной комнате уже, казалось, целую вечность, хотя прошло всего лишь несколько часов его заточения. Вдруг он услышал стук в окно. Отодвинув штору, Авес увидел сидящего на суку векового дуба принца с котомкой за плечами.
— Дружище, открывай скорее, — весело произнес наследник престола. — Я не могу сидеть тут долго, меня заметят.
— Аскольд, ты с ума сошел? — удивленно спросил лорд, открывая окно. — Ты же принц, откуда по деревьям лазать умеешь?
Принц взобрался на подоконник и спрыгнул в покои.
— И что с того, что я — принц? Знаешь, Авес, всякое в жизни случается, — с задумчивым видом произнес Аскольд. — И наследники престола по деревьям научаться взбираться, если потребуется.
— Ваше Высочество, признайся честно, не все мужья твоих любовниц рады своим рогам? — смеясь, спросил маркиз.
— Ну, скажем так, один из них захотел познакомиться со мной в неформальной обстановке. Но, как ты понял, я не согласился на это. Единственное спасение — дерево за окном. Ладно, хватит о моих талантах. Тебя тут хоть кормят? Слышал, что Самюэля не пускают к тебе, и я решил принести еды.
Принц снял свою котомку с плеч и начал доставать свертки: с мясом, сыром, хлебом. Крынку молока.
— Ешь давай, а то заморят тебя тут голодом, — произнес Аскольд и принялся нарезать продукты.
— Спасибо, но меня нормально кормят, — сказал маркиз. — Не столь разнообразно как ты, Ваше Высочество, но жить можно. Как тебе все это удалось?
— А, пустяки. Это Самюэль собрал еду. Я отработал свою повинность и сразу к тебе, — ответил наследник престола, сооружая бутерброд.
Друзья с аппетитом уплетали всю снедь, сидя на полу, запивая молоком прямо из крынки.
— Аскольд, и как тебе быть секретарем у советника? — спросил лорд. — Нет желания все бросить и сбежать?
— Ох, друг мой, я бы с удовольствием стал бродячим менестрелем, путешествовал по разным странам… А сколько хорошеньких барышень смог бы повидать!.. — мечтательно произнес принц. — Но мой долг — нести тяжелое бремя власти и никуда от этого не деться, к сожалению.
— Мне кажется, барышень ты и тут не мало видишь, — высказался маркиз, дружески толкнув в бок принца. — А к делам и правда, Ваше Высочество, ты мог бы относится серьезнее.
— Ой, не нуди, Авес, — попросил принц. — Помню я про все дела, ты мне лучше другое скажи. Ты заметил, как этот король красирский на нашу Ангелику смотрел?
— Да уж, это сложно было не заметить, — задумчиво ответил лорд. — Мне кажется, он напугал ее. Ведь принцесса наша как тепличный цветок, мужчин не знает.
— Конечно не знает, ей всего семнадцать, — с возмущением произнес принц и подавился бутербродом. — Ангел еще ребенок. Да и о браке ей рано думать, а уж тем более с магом. Не думаешь же ты, что он решиться посвататься?
— Успокойся, Аскольд. Я ничего такого не имел ввиду, но в любом случае, это решать не нам и даже не Ее Высочеству, а государю. К моей глубокой печали, если это будет выгодно, то ваш отец скорее всего даст добро на свадьбу.
— Я думаю, надо поговорить с Ангеликой.
— Это правильно, ее надо успокоить. Дать понять, что ты всегда на ее стороне.
— Да, я так и сделаю. Дружище, а с тобой все в порядке? Ты какой-то задумчивый сегодня, что случилось?
— У меня должна была быть встреча с графиней, — печально произнес маркиз, — но, как видишь, я не могу к ней выбраться.
— Послушай, сейчас обед, — оживленно сказал принц. — Твоя охрана тебя уже проверила, а в следующий раз они придут вечером, так ведь?
— Так, но что ты предлагаешь? — недоумевая спросил лорд, — Я не понимаю?
— О, все просто. Ты вылазишь в окно, переодеваешься и идешь на свидание. Я сижу тут и создаю видимость твоего присутствия. Затем ты возвращаешься сюда, а я — к себе.
— Аскольд, это, конечно, рискованный план, но делать нечего, — обняв друга произнес маркиз. — Мне правда очень нужно с ней увидиться.
— Авес, хватит ко мне липнуть, — смеясь принц отпихнул лорда. — Оставь это для графини.
Маркиз спешно надел темный камзол и черный плащ, который полностью скрывал его личность, и выбрался через окно наружу, перелез с карниза на дуб и осторожно спустился. Убедившись, что все тихо и никто не поднял тревогу, Авес отряхнулся, поправил свое одеяние и быстрым шагом направился в сторону общественного сада.
В саду прогуливалась молодая леди в сопровождении служанки и маленького мальчика. Мальчик с интересом изучал окружающий мир, улыбался и постоянно задавал вопросы матери.
— Мамочка, посмотри какие цветочки красивые. Мамочка, а почему травка зеленая? — спрашивал маленький почемучка.
— Милый, цветы и правда дивные. А травка зеленая, потому что её дождик водичкой поливает и солнышко согревает. Виктор, осторожно, не убегай далеко. Ингрид, смотри за ним внимательнее, — приказала леди.
Они шли по уединенной мощеной речным камнем дорожке мимо цветущих яблонь. Леди задумчиво смотрела на то, как играет служанка с сыном. Навстречу им шел молодой человек в черном плаще.
— Леди Аманда, здравствуйте! Я рад встрече. Могу ли я составить Вам компанию? — произнес молодой человек.
— Лорд Авес, какой приятный сюрприз! Для нас это большая радость. Ингрид, Виктор давайте дойдем до реки. Сынок, будешь кидать камушки в воду? — спросила леди и погладила по вихрастой макушке сорванца.
— Ура, речка, камушки. Ингрид, побежали! — обрадовался мальчик.
Ребенок побежал быстрее, служанка пыталась его догнать. Леди и лорд шли за ними.
— Я вижу, лечение помогло малышу? — светским тоном спросил маркиз.
— Да, господин Бонво творит чудеса, — улыбнувшись ответила графиня.
Возле речки мальчик сразу взял камушки и начал весело бросать их в реку.
Влюбленные сели на скамейку в беседке из розовых кустов неподалеку.
— Авес, я еле вырвалась из дома. После болезни сына муж хочет увезти нас из столицы на лето. Уже совсем скоро я должна уехать. Для меня разлука будет мучительна, — обнимая юношу, промолвила леди.
Он гладил ее по светлым волосам и утешал:
— Милая, не плачь. Это всего на три месяца. Ты не успеешь оглянуться, и мы снова будем вместе. Я люблю тебя, Ами. Ты самое доброе и светлое, что у меня есть.
Он приподнял ее голову и нежно поцеловал. Авесу было невыносимо видеть ее такой. Он знал как ей тяжело в браке. Злился на себя, что не мог избавить любимую от мук.
Издалека они услышали голос ребенка. Аманда отпрянула от Авеса, вытерла слезы и улыбнулась сыну.
— Мамочка, мамочка смотри какой жук, — в беседку вбежал мальчик.
— Виктор, родной, мне кажется поднимается ветер, нам стоит вернуться домой. До свидания, лорд, — поспешно попрощалась леди и, не дожидаясь ответа, удалилась.
Авес проводил их взглядом и прочитал записку, которую незаметно вложила в его руку Аманда:
"Любимый, я буду ждать тебя через неделю в субботу на нашей поляне в два часа пополудни".
Лорд смял записку и бросил в воду. Быстрым шагом он направился прочь от беседки. Время было против него. Авес чувствовал, что не успевает к назначенному часу вернуться в свою «темницу», поэтому перешёл на бег. Наконец, впереди замаячил дворец. Молодой человек, решив сократить дорогу, перепрыгнул через живую изгородь, но зацепился полой плаща за куст. Чтобы высвободиться, он затратил еще несколько драгоценных секунд. Преодолев внутренний двор дворца незамеченным, лорд ловко взобрался по дереву и влез в окно, как раз в тот момент, когда открылась дверь и вошла охрана. Маркиз успел скинуть плащ и спрятать его под подушку на кресле. Принц рванул к окну, но было поздно — их заметили.
— Ваше Высочество, что Вы делаете в покоях маркиза и как сюда попали? — нахмурив брови спросил один из стражей.
Аскольд молчал. Авес все еще тяжело дышал после стремительного спринта и радовался, что никто не узнал о его побеге. В друге он был уверен — тот не выдаст тайну.
— Что ж, милорд, Вы можете молчать сколько угодно, но я буду вынужден доложить об этом инциденте государю, — строго произнес воин. — Лорд, вы замешаны в появлении тут наследника?
— Я… — начал Авес, но его перебил Аскольд,
— Маркиз тут совершенно ни при чем. Это была моя инициатива, — посмотрев прямо в глаза охраннику, сказал принц.
— Следуйте за нами, Ваше Высочество.
Аскольд в сопровождении стражей вышел из покоев лорда. Один из охранников остался у двери. Другой отправился с принцем к государю.
Евстахий работал в своем кабинете, когда в дверь постучали.
— Войдите! — громко произнес государь.
Дверь открылась. В помещение зашел принц, за ним — охранник.
— Ваше Величество, разрешите доложить? — кланяясь спросил воин.
— Докладывай, — сняв пенсне и массируя переносицу, сказал государь. — Что случилось?
— Его Высочество нарушил Ваш приказ и пробрался в покои к маркизу Бово, — отрапортовал страж.
— Понятно. Ты свободен, оставь нас, — холодным тоном ответил государь.
Аскольд стоял в кабинете отца, опустив голову. Он прекрасно знал эту гнетущую обстановку. Отчего-то государь предпочитал темную, массивную мебель. Он считал, что так можно морально надавить на оппонента, еще не начав разговора. В детстве Аскольда пугала эта комната, но с годами он стал спокойнее переносить и придирки отца, и тяжелую ауру этого места.
— И так, сын, как ты попал в покои маркиза? — с притворным спокойствием спросил Евстахий. — А главное зачем? Когда ты перестанешь вести себя как мальчишка? Ты — наследник великой династии, сколько можно ее позорить?
— Я пробрался в покои Авеса по дереву, что растет под окном, — Аскольд с вызовом посмотрел прямо в глаза отцу. — Мне хотелось пообщаться с другом, маркиз для меня как брат, а Вы к нему несправедливы.
— Глупый мальчишка! Ты хоть понимаешь, что творишь? — закипая от злости, закричал государь. — Ты помнишь о проклятье? Ты — единственный наследник, других нет. Что будет с государством, если не станет ни меня, ни тебя? Кто займет престол?
— Я помню, отец, в нашем роду умирают сыновья. Остается только один, но и он не живет долго, — тихо произнес принц. — Я знаю, что вы с матушкой беспокоитесь, но я не могу жить в вечных оковах. Мне хочется жить полной жизнью, быть обычным молодым мужчиной с безрассудными поступками, с романтическими порывами, а не оглядываться постоянно на проклятье, в котором виноваты мой предок и маги, которых он сверг.
— Аскольд, ты еще слишком молод и я понимаю твои порывы, — смягчившись, произнес государь. — Сам когда-то был таким, но на тебе лежит большая ответственность, и ты должен помнить, что государство превыше всего! Не подпускай никого слишком близко к себе. Самый злейший враг может казаться самым близким другом.
— Отец, ты не прав. Мы же с Авесом выросли вместе, мы жизни друг за друга готовы отдать. Мои кровные братья мертвы, но маркиз стал мне утешением.
— Сын, маркиз предан династии, но он слишком честолюбив, а это неизбежно приводит к предательству. Подумай над моими словами, а теперь ступай, — надев пенсне, государь вернулся к своим делам. — И вот еще что, Аскольд, твоя работа у советника продлевается как минимум на неделю.
Красный от злости, принц ворвался в свои покои и громко хлопнул дверью. В руках он держал послание государыни, которое ему передал слуга, дожидавшийся у двери.
Принц нервно развернул бумагу.
"Сын, жду тебя у себя".
Прочитав, Аскольд швырнул записку в камин. Все четко и лаконично, без лишних слов, как и любит его мать.
— Прочь, пошел прочь! — не помня себя, закричал Аскольд на посыльного.
Ему казалось, что отец просто издевается над ним. Принц не понимал, как можно так морально истязать своего ребенка, заставляя прислуживать человеку ниже его, наследника престола, по происхождению. Его раздражало, что все твердили о предательстве Авеса, хотя ближе и роднее маркиза никого не было в его жизни. Исключение составляет сестра, но это были совсем другие отношения.
Пнув кресло и перевернув столик вместе с шашками, Аскольд налил себе бокал вина и осушил его залпом. Переведя дух и немного успокоившись, он потер ладонями лицо, привел себя в порядок и отправился к матери.
Принц застал государыню в богато украшенной гостиной. На стенах висели гобелены, на полу лежали шелковые ковры. Сама Аглая сидела в резном высоком кресле из красного дерева. Рядом на диванчиках, оббитых бархатом, расположились фрейлины. Кого-то из них принц знал очень близко, другие в разное время являлись любовницами его отца. Аскольд не понимал, почему мать держит их подле себя, но так было принято при дворе, и Аглая смирилась с этим. Возле камина, кутаясь в шаль, сидела маркиза Бово, а напротив нее с задумчивым видом расположилась принцесса. Дамы вышивали и переговаривались. Но все разговоры стихли, когда леди обратили внимание на принца. Фрейлины встали и поклонились. Аскольд подошел к матери, преклонил колено и поцеловал ее руку.
— Встань, сын мой, — произнесла государыня. — Дамы, прошу оставить нас с наследником наедине.
Принцесса подошла к матери, поклонилась для благословения и, получив его, удалилась в сопровождении маркизы и фрейлин.
— Аскольд, присядь, пожалуйста, — попросила Аглая. — Ты, конечно, знаешь почему я тебя пригласила?
— Знаю, матушка, — раздраженно буркнул наследник. — Если ты хочешь прочитать мне нотацию, то батюшка сделал это до тебя.
— Нет, я не собиралась тебя отчитывать, — спокойным тоном произнесла государыня. — Оставим это для твоего отца. Я хочу поговорить с тобой, сынок. Что тебя мучает? Я же вижу, ты своими выходками пытаешься заглушить внутреннюю боль. А эти бесконечные девы в твоей постели? Мой мальчик, поверь, бастарды долго не живут. Не нужно обрекать невинное дитя на верную смерть.
— Но вы же с отцом сделали именно это по отношению к моим братьям. Их больше нет.
— Ты забываешься, Аскольд! У нас не было выбора, и не дай тебе Высший Бог узнать каково это — хоронить своих детей.
— Простите, матушка. Уверяю тебя, у меня нет бастардов. Касательно остального, ты же прекрасно знаешь, что бремя власти не для меня. Я же не должен был стать наследником престола, но это проклятье… Оно разрушает жизни, я не могу никак смириться с этим. Я ненавижу магов, но еще больше презираю своего предка, который ради богатства и власти обрек нас на такие страдания.
— Мальчик мой, будь сильным. Государев венец — тяжелая ноша, но я уверена, ты станешь хорошим правителем, — Аглая встала рядом с сыном и погладила его по голове, как в детстве. — Ты сын своего отца. Ты не сможешь быть в стороне, когда твоему народу нужна будет надежная власть, как гарант безопасности. Родной мой, ты ко всему привыкнешь, тебе нужно только время и немного смирения. Окружи себя мудрыми и умными людьми, учись у них. Найди союзников и тогда никто и никогда не сможет отобрать у тебя то, что принадлежит тебе по праву рождения.
— Матушка, я с удовольствием бы отдал этот венец кому-нибудь другому, но и у отца нет бастардов. Или есть? — с грустной усмешкой спросил принц.
— Не говори так никогда! — строго сказала Аглая и встряхнула сына за плечи. — Ты — единственный наследник престола Эльвии и поверь, мне очень непросто пришлось, чтобы так это и осталось. Ты забываешь, что от тебя зависят наши с Ангеликой жизни. И мне очень не хочется вставать на колени под топор палача. А особенно страшно — увидеть на плахе вас. Помни об этом, Аскольд.
— Я понял, матушка, — покаянно кивнул наследник. — Если это — все, я могу идти?
— Ступай, сын, — благословляя принца произнесла государыня.