Прибыв в столицу, мужчины разделились. Каждый отправился своей дорогой.
Попав во дворец, Авес первым делом разместил Самюэля, а потом уже отправился к себе в покои.
Маркиз искупался, переоделся и отправился на доклад к государю. Бово должен был передать секретные документы лично в руки Евстахию.
Авес постучал в дверь, после разрешения он вошёл.
— Государь, здравствуйте! — поклонившись, поприветствовал маркиз. — Я принес Вам документы.
— Здравствуй, Авес, — взяв в руки бумаги, ответил Евстахий. — Слышал ты был ранен. Как чувствуешь себя? Как Аскольд?
— Ваше Величество, спасибо все хорошо, — ответил маркиз. — Здоровье Его Высочества в порядке, он сражается, как лев.
— Я рад и горд это слышать! — заметил государь. — А теперь ступай, мать тебя ждёт.
Прежде чем пойти к матушке, Авес отправился проведать слугу. На первом этаже дворца он зашёл в крыло для прислуги. В конце коридора маркиз открыл старую обшарпанную дверь и попал в маленькую комнату, почти каморку. Раньше лорду никогда не приходилась бывать тут. Места еле хватало, чтобы разместить узкую кровать, стул и небольшой шкаф. Самюэль лежал бледный на кровати. Старика трясло. Попробовав лоб, маркиз обнаружил, что у слуги жар. Авес дал ему отвар и положил холодный компресс на лоб.
— Милорд, ну зачем? Вы же заболеть можете, — еле слышно проговорил слуга. — Я сам справлюсь это всего лишь простуда.
— Самюэль, успокойся, пожалуйста, — попросил маркиз. — В детстве, когда я болел, ты ухаживал за мной, теперь моя очередь.
— Негоже, чтобы хозяин за слугой ухаживал, — откашливаясь, ворчал Самюэль.
— Попей отвар, — Перестань ворчать и поспи. Я скоро вернусь.
Авес поставил кружку, поменял компресс и вышел из комнаты. В коридоре он встретил служанку, которой приказал приглядывать за стариком. Маркиз отправился к матери. Идти мужчина туда не хотел, но этого требовал сыновний долг и правила этикета.
— Здравствуйте, матушка! — произнес Авес и поцеловал руку матери. — Я ненадолго в отпуск приехал.
Маркиз отметил, что Илария все больше укутывалась в шали, хотя в покоях было тепло, ее лицо сильно осунулось и постарело.
— Здравствуй, сын! — холодно поприветствовала мать. — Ты голоден? Я распоряжусь.
— Спасибо, я сыт, — Авесу от такого приема кусок не лез в горло.
— Ты был ранен, я слышала, что спас тебя этот Бонво, — зло выплюнула Илария. — Хоть на что-то сгодился выродок твоего отца.
— Матушка, прошу Вас не говорить в таком тоне об Амадее, — начиная злиться, ответил маркиз.
— Ты защищаешь бастарда? — начала возмущаться женщина. — Мне очень жаль. Я не ожидала такого от тебя сын. Хотя, признаться, я рада, что графиня, наконец, Богу душу отдала. Теперь ты сможешь жениться и родить наследника этому проклятому роду.
— Не смейте никогда произносить имя Аманды! — закричал Авес. — Род Бово велик, а вы просто старая злобная старуха!
Хлопнув дверью, маркиз удалился. Внутри полыхала ярость. Он не знал чем ее унять. Придя в свои покои, он разнес всю обстановку. Немного успокоившись, Авес распорядился об уборке, а сам отправился к старому слуге.
Молодая служанка кормила из ложки старика бульоном. Самюэль съел две ложки и сильно закашлял.
— Ступай, — сказал маркиз. — Я сам справлюсь. Самюэль, давай ещё хоть пару ложек съешь.
— Не могу, — простонал старик и снова начал кашлять.
Приступ усилился, началось удушье, слуга захрипел и через мгновение все прекратилось. Его глаза остекленели. Авес закрыл ему веки, сложил руки на груди и зарыдал. От него ушли все, кого он любил.
Самюэля похоронили на старом кладбище под раскидистым дубом. На похоронах присутствовал Авес и ещё несколько слуг.
После похорон маркиз вернулся во дворец и забылся сном в своих покоях.
Вечером ему доставили записку.
"Дорогой друг Авес! Узнал, что ты в городе и хотел пригласить тебя в гости. Приезжай утром на завтрак.
Адмирал Дрей."
В назначенный час Авес направился в гости. Дом адмирала по красоте и дороговизне не уступал дворцу, хотя и был меньше. Вход на территорию особняка украшали массивные кованые ворота, высокий забор с заостренными пиками, цветущий сад.
В доме маркиза удивило богатство и экзотическое убранство. Стены украшены гобеленами, полы покрыты сплошь шелковыми коврами, резная мебель из красного дерева, фонтаны, диковинные растения и райские птицы в клетках.
— Авес, друг мой! Какая радость, — поприветствовал адмирал. — Рад видеть тебя в добром здравии.
— Здравствуй, Алан! — улыбнувшись, ответил маркиз. — У тебя красивый дом.
Мужчины пожали друг другу руки. И хозяин пригласил гостя на трапезу.
— Проходи, друг мой! Чувствуй себя как дома.
Дрей предложил Бово прилечь на диван, рядом на низком столике стояли всевозможные яства. Прислуживали мужчинам девы в лёгких, мало что скрывающих тогах. Адмирал подал знак — заиграла музыка и в зал впорхнули танцовщицы. Они плавно двигались, услаждая своим танцем взор хозяина дома и его гостя..
— Авес, угощайся, пожалуйста, — предложил Алан. — Ты уже отвык от такой красоты, расслабься.
Адмирал выпил немного вина и с удовольствием следил за танцем чаровниц.
— Спасибо. — поблагодарил маркиз. — А ты сам давно вернулся?
— Немного раньше тебя, — закинув ягоду винограда в рот, произнес мужчина. — Нам необходимо отвлечь красирцев, вот я и приехал получать наставления от государя. Хоть разомнемся, а то скукота одна.
— Есть план? — тихо спросил Бово
— О, да. Ты посмотри на эту прелесть! — гладя по ноге смуглую служанку отвечал адмирал. — План есть, и он очень прост. Подойдем поближе, дадим бой и деру.
Красавица удалилась, а Дрей, отпив немного вина, серьезно произнес.
— А на самом деле мы подойдем максимально близко к флоту красирцев и постараемся его уничтожить.
— Ты знаешь, я хочу участвовать в этом походе, — поделился Авес.
— Я знаю и помогу тебе, — пообещал Дрей.
Закончив трапезу мужчины ещё немного поговорили и распрощались.
"Дорогой, Аскольд!
Пишу тебе и возможно прощаюсь. В распоряжение армии я больше не вернусь. Ты знаешь, как давно я хотел попасть на флот. Теперь такая возможность представилась. Алан Дрей берет меня в свою команду. Мы дадим решающий бой красирцам и, если Высший Бог даст, доживем до победы. Береги себя, Ваше Высочество. Если нужна будет помощь и защита, обращайся к Амадею Бонво, брат не оставит тебя в беде.
Твой побратим Авес."
Запечатав письмо, маркиз отдал его молодому, расторопному слуге и вышел из покоев. Авес ни с кем не прощался. Во дворце его никто уже не держал. У мужчины оставалось только одно дело, очень важное. Маркиз отправился навестить могилу своей возлюбленной.
Авес проник на семейное кладбище графа Террес. Там в большом склепе в мраморном белом саркофаге нашла покой его Ами. Рядом покоился ее супруг. Авес подошел ближе, положил руку на гладкую, холодную поверхность и зашептал: " Милая моя, прости меня! Я все-таки стал убийцей. Граф умер по моей вине, но я не жалею. Он отобрал у меня самое ценное — тебя и ребенка, а я отобрал у него жизнь. Это малая цена. Я люблю тебя. Прости, Ами." Маркиз сгреб с саркофага увядшие цветы и положил скромный букет ромашек. Выйдя на улицу, солнце ударило ему в глаза, мужчина прищурился. Закрыв ворота, он спешно пошел прочь.
Авес должен был попасть в порт, откуда отходили корабли Эльвийского флота. Алан Дрей, как и обещал, добился разрешение на участие маркиза в морском походе. Лорд стал правой рукой адмирала.
Эскадра Эльвийского флота, пройдя тысячи миль, вдали от своих родных портов двинулась в тыл красирцев. Эльвийцы должны были отвлечь неприятеля от сражений на Анвинском фронте.
Уже несколько дней они были в пути. Авеса мучил ужасный запах гниющей рыбы и человеческого пота. Если на открытой палубе его еще как-то можно было переносить, то в душных трюмах и кубриках можно сойти с ума. Маркизу повезло — ему выделили каюту, которую он делил с еще одним офицером. Она находилась на верхнем уровне и имела иллюминатор.
Огромные военные корабли представляли собой плавучие крепости. Они были оснащены по последнему слову техники своего времени, имели около шестидесяти пушек и противомагические кристаллы.
Кормили на корабле достаточно скупо. Сухими галетами, вяленым мясом, кашей. Офицерам подавали свежее мясо и овощи. Пресная вода была в дефиците, поэтому ее расходовали крайне аккуратно.
Красирцы знали о походе Эльвийцев и рассчитывали заманить их в узкий пролив Иос.
На четвертый день похода адмирал Дрей собрал у себя в каюте всех офицеров.
— Господа, враги решили нас заманить в ловушку, — рассказывал Алан. — Они хотят расстрелять наши корабли, но я предлагаю обхитрить их.
Адмирал подробно объяснил свой план. Он требовал большой концентрации и сноровки. Но Эльвийский флот славился слаженностью работы и железной дисциплиной.
— Господин адмирал, предлагаю в первую тройку пустить флагман “Эльвия” под моим командованием, — сказал капитан Дрей. — Вы будете находиться на корабле второй линии. Командующий должен остаться жив.
— Хорошо, Уильям, — тяжело вздохнув, произнес адмирал.
Уильям Дрей являлся любимым племянником Алана. Тот детей не имел и всю свою душу вложил в воспитание и образования сына своего родного брата. Также у адмирала была еще и племянница, но ее Дрей не очень любил, считая женщин всего лишь ресурсом.
Дальше обсуждали план того, как организовать офицеров и матросов. Впереди всех ждал тяжелый бой.
Рано утром эльвийская эскадра вошла в пролив. В авангарде флота шли три корабля: “Эльвия”, “Аглая” и “ Свобода”. Они, подойдя на расстояние трех кабельтова, резко развернулись и встали параллельно красирскому флоту. Враги дали залп из пушек, не понимая почему эльвийцы молчат. Флагман “Эльвия”, подойдя максимально близко к флагману красирцев, дал залп из всех орудий и выпустил абордажную команду. Моряки смело ринулись в бой, прикрываясь противомагическими щитами. Маги пытались защищаться заклинаниями от захватчиков. Завязался бой. Грохот орудий, свист снарядов, крики и вопли раненых разносились по всей округи. Вода в проливе стала красной от крови моряков.
Перебитая снарядом, грот-мачта красирского корабля загорелась и с грохотом упала на эльвийский корабль. Матросы в шлюпках, увидев это, попытались канатами оттащить “Эльвию”, но было поздно. В считанные минуты флагман взорвался, забирая с собой корабли противника. Яркое пламя охватило их. Матросы и офицеры пытались спастись на шлюпках и вплавь, горящие, они без раздумий прыгали в воду.
Другие корабли первой тройки, “Аглая” и “Свобода”, успели отойти и остаться без повреждений.
Наблюдая весь этот ужас, что творился в проливе, адмирал Дрей с нечеловеческим ревом выкрикнул:“Уильям!!!” упал в обморок. На флагмане “Эльвия”, до последнего не покидая судно, героически погиб со многими другими моряками капитан Дрей. Адмирала еле привели в чувства. Авес хлестал его по щекам, брызгали водой, но Алан не приходил в сознание. Решено было вызвать лекаря. Тот подсунул под нос адмирала порошок из особой ядовитой травы, и он открыл глаза. Офицеры помогли ему подняться и, шатаясь, мужчина прошел в каюту. От шока Дрей не мог говорить.
Красирцы, потеряв два корабля, отступили в бухту Кесмен, под защиту береговой охраны.
Бой был закончен. Эльвийцы выиграли сражение, но красирский флот не был разбит.
Адмирал жаждал отомстить, он стал ненавидеть магов еще сильнее, чем прежде.
Обработав раны, моряки не чокаясь молча выпили по стакану рома и так же молча разошлись. Все были уставшие и изможденные. В воздухе витала тяжелая атмосфера потери.
Вечером того же дня адмирал собрал совещание. Ситуация была критическая.
— Господа, красирский флот не уничтожен, но понес серьезные потери, — громко и со злостью произнес Дрей. — Они ушли в бухту. И их теперь будет трудно там достать. Какие есть предложения?
— Господин адмирал, каждый наш корабль, который зайдет в бухту, непременно погибнет, — неуверенно произнес один из моряков. — Возможно, нам лучше попробовать выманить их оттуда.
— Как, интересно? — с сарказмом поинтересовался Алан.
— У меня есть идея, — задумчиво произнес маркиз. — Я предлагаю создать брандерные команды и попытаться сжечь флот врага.
— Днем все шлюпки красирцы потопят, — парировал офицер. — И вообще, брандеры — это самоубийство, лорд Авес.
— Я знаю, но лично мне терять уже нечего, — спокойно ответил маркиз. — А напасть нужно ночью, когда красирцы меньше всего этого ожидают.
— Авес, твой план крайне рискован. Брандеры давно никто не использует, — задумчиво потер подбородок адмирал. — Но у нас нет другого выхода. Приказываю капитанам закрепиться на позициях, заблокировав вход в бухту. Собрать из добровольцев брандерные команды и завтра ночью мы нападем. Действуйте, господа офицеры.
Моряки покинули каюту. Остались только Дрей и Бово. Они сели в кресла и залпом осушили кубки с вином.
— Авес, тебе действительно уже нечего терять? — с грустью спросил адмирал. — Знаешь, я сегодня потерял племянника, но у меня появился новый смысл в жизни — месть. Малыш Уильям должен быть отомщен.
— Знаешь, Алан, я отомстил уже… — выпив ещё кубок вина, ответил маркиз. — И от этого только хуже стало. Враг погиб, а ее это не вернёт.
— Возможно, ты прав, — произнес Дрей. — Но я все равно отомщу. Это — мой долг.
Они ещё долго сидели и молчали, каждый о своем.
Рано утром, еще до восхода солнца все члены корабельной команды были на ногах. Шла подготовка к бою. Добровольцев брандеров возглавил сам маркиз. Матросов и офицеров набралось на четыре шлюпки. Их вооружили противомагическими снарядами. Адмирал перепроверил все позиции по три раза и только после этого дал согласие на начало операции.
С наступлением темноты четыре брандерные шлюпки под охраной кораблей “Аглая” и “ Свобода” бесшумно зашли в бухту Кесмен.
Красирцы, не ожидавшие нападения, не сразу начали отбиваться. Одна команда во главе с Авесом вплотную подошла к флагману противника и взорвала шлюпку.
— Ребята, поджигай! — скомандовал маркиз.
Матросы промасленным факелом подожгли длинный фитиль. Команда, перепрыгнув в другую шлюпку, начала быстро отходить.
— Фуф, кажись получилось, — вытерев пот со лба, сказал один из матросов.
— Погоди еще, не радуйся раньше времени, — тихо ответил ему Авес.
Противник дал залп, три лодки с боеприпасами пошли ко дну. Моряки попрыгали в воду, их подбирали на шлюпке уцелевшие. Эльвийские флагманы открыли ответный огонь.
В бухте открылось чудовищное и пугающее зрелище — огромные корабли горели и тонули, как щепки, а за остатки мачт и такелажа с трудом цеплялись уцелевшие моряки. На остатках своего затонувшего судна пыталась спастись горстка уцелевших в битве красирцев. Вся их надежда на выживание заключалась в том, что их возьмут в плен, не дав утонуть в мрачных морских водах.
Языки пламени вздымались вверх, так что казались адским огнем, будто полыхает само море. Дым и гарь от погибающих в огне кораблей закрыли горизонт.
К рассвету от красирского флота не осталось ничего. Он полностью выгорел. Эльвийцы потеряли всего одиннадцать человек.
Вернувшихся на корабль эльвийских моряков встречали как героев. Их несли на руках и громко скандировали: “УРА! УРА! УРА!”. Вся эскадра ушла в безопасный порт и закатила грандиозный праздник.
Красирцы, понимая, что шансов на победу у них не осталось, пока не стало слишком поздно, запросили мирных переговоров, и теперь началась совсем другая война. В бой вступали послы.