- Ну уж, верно, что-нибудь затеял. Признайся, что?
- Да что ж затеял? из этакого пустяка и затеять ничего нельзя.
- Да зачем же они тебе?
- Ох, какой любопытный! ему всякую дрянь хотелось бы пощупать рукой, да еще и понюхать!
- Да к чему ж ты не хочешь сказать?
- Да что же тебе за прибыль знать? ну, просто так, пришла фантазия.
- Так вот же: до тех пор, пока не скажешь, не сделаю!
- Ну вот видишь, вот уж и нечестно с твоей стороны: слово дал, да и на попятный двор.
- Ну, как ты себе хочешь, а не сделаю, пока не скажешь, на что.
"Что бы такое сказать ему?" - подумал Чичиков в после минутного размышления объявил, что мертвые души нужны ему для приобретения весу в обществе, что он поместьев больших не имеет, так до того времени хоть бы какие-нибудь душонки.
- Врешь, врешь! - сказал Ноздрев, не давши окончить. - Врешь, брат!
Чичиков и сам заметил, что придумал не очень ловко и предлог довольно слаб.
- Ну, так я ж тебе скажу прямее, - сказал он, поправившись, - только, пожалуйста, не проговорись никому. Я задумал жениться; но нужно тебе знать, что отец и мать невесты преамбициозные люди. Такая, право, комиссия: не рад, что связался, хотят непременно, чтоб у жениха было никак не меньше трехсот душ, а так как у меня целых почти полутораста крестьян недостает...
- Ну врешь! врешь! - закричал опять Ноздрев.
- Ну вот уж здесь, - сказал Чичиков, - ни вот на столько не солгал, - и показал большим пальцем на своем мизинце самую маленькую часть.
- Голову ставлю, что врешь!
- Однако ж это обидно! что же я такое в самом деле! почему я непременно лгу?
- Ну да ведь я знаю тебя: ведь ты большой мошенник, позволь мне это сказать тебе по дружбе! Ежели бы я был твоим начальником, я бы тебя повесил на первом дереве.
Чичиков оскорбился таким замечанием. Уже всякое выражение, сколько-нибудь грубое или оскорбляющее благопристойность, было ему неприятно. Он даже не любил допускать с собой ни в каком случае фамильярного обращения, разве только если особа была слишком высокого звания. И потому теперь он совершенно обиделся.
- Ей-богу, повесил бы, - повторил Ноздрев, - я тебе говорю это откровенно, не с тем чтобы тебя обидеть, а просто по-дружески говорю.
- Всему есть границы, - сказал Чичиков с чувством достоинства. - Если хочешь пощеголять подобными речами, так ступай в казармы, - и потом присовокупил:- Не хочешь подарить, так продай.
- Продать! Да ведь я знаю тебя, ведь ты подлец, ведь ты дорого не дашь за них?
- Эх, да ты ведь тоже хорош! смотри ты! что они у тебя бриллиантовые, что ли?
- Ну, так и есть. Я уж тебя знал.