— Номер, который вы хотите нанять, ныне недоступен, — шамкая беззубым ртом, пояснил мастер. — Я могу посоветовать других Заклеймённых, не менее опытных и искусных.
— Мне нужен Зэван, — безапелляционно заявил Дэймос.
Мастер поднял на него единственный целый глаз. По остаткам лица не определить эмоций, но на животном уровне Дэймос почувствовал неприязнь.
— Он отбывает наказание.
— И долго его ждать?
Тот пожал плечами, то есть плечом. Похоже, перекошено у него не только лицо, но и тело. Возможно, он только хотел выглядеть калекой, а дойдёт дело до боя — обратится в ураган.
Постучав пальцами по столешнице, Дэймос ощутил, как такое простое мышечное напряжение эхом отдалось в груди. Возможно, он поторопился, уходить из больницы, стоило прислушаться к мнению врачей.
— Полагаю, вам известно, что не так давно в меня стреляли?
Мастер кивнул. Движение вновь вышло каким-то неправильным, словно кто-то дёрнул за нитки марионетку.
— Могу предложить четверых хороших ищеек и парочку телохранителей.
— Мне нужен Зэван.
— Номер…
— Я как-то непонятно выражаюсь? — не позволяя ему произнести цифры, перебил Дэймос. — Могу повторить ещё раз на пяти языках.
Идея нумеровать людей, отнимая даже то немногое, что есть у всякого раба, — его имя, принадлежала, конечно же, Белому Оленю. Дэймос, на чьём предплечье красовался номер, эту милую традицию люто ненавидел.
Взгляд мутного глаза мастера устремился к собеседнику.
— Боюсь, он сейчас в нерабочем состоянии.
«Мы словно не о человеке разговариваем», — с раздражением подумал Дэймос.
Трость из аксессуара вдруг стала полезным атрибутом. Дэймосу было трудно подолгу находиться на ногах: усталость, боль в груди и проблемы с дыханием выскакивали из-за угла уже через пару минут пешей прогулки. Кэбы превратились в оружие пытки, после тряски на кочках начинала болеть голова. Погода, становясь всё гаже с каждым днём, не улучшала ситуацию. Дожди мешались со снегом, за ночь всё это замерзало, а к обеду таяло. Жаль, дела не могли подождать, когда он отлежится в больнице.
Фиар как сквозь землю провалился. Набрал отгулов за свой счёт и в больнице не появлялся. На съёмной квартире его никто не видел уже несколько дней. Порядком раздражённый, Дэймос приехал к дому его сестры.
После того как одного из магистров заживо сожгли вместе с домом, отчего проклятием накрыло пару кварталов, жители поспешили сменить жильё. Некогда заброшенный район со старыми, построенными ещё при Империи коттеджами, вдруг стал невероятно популярным. Несмотря на то, что дома считались слишком маленькими, далеко расположенными от центра и близко к Академии, окружённые пахотными полями и лесом, всего за несколько недель все участки оказались распроданы.
Пустые улочки заполонили строители, что уже заканчивали ремонт. Тянулись телеги со скарбом, новые хозяева обходили коттеджи, знакомились с соседями и сетовали на стеснённые условия. Всего одна гостиная и столовая без чайной комнаты и отдельного помещения для слуг. Безобразие.
На стыке улиц стоял первый выкупленный и отремонтированный коттедж. К дверям вела расчищенная тропинка с припорошёнными снегом поздними осенними цветами. Крыльцо отремонтировано, деревянные кружева под козырьком выкрашены в белый цвет.
Опираясь на трость, Дэймос поднялся на крыльцо и дёрнул шнурок звонка. Дрогнули шторы на окнах, и через мгновение дверь открыли.
Открывший было рот Дэймос на секунду замешкался. В прихожей стояла прехорошенькая рыжая девица, но столь низкая, что едва макушкой доставала ему до груди. О том, что неприлично держать гостей на пороге, она, похоже, не слышала и не сдвинулась с места, чтобы позволить гостю спрятаться от осеннего ветра в прихожей.
— Добрый день. Я ищу мистера Фиара.
— Вы не первый, — вздохнула она, — боюсь, даже нам неизвестно, где он.
Перспектива тащиться назад в город с уже начавшейся головной болью не прельщала.
— Могу я поговорить с мисс Кайт?
— Как мне вас представить?
— Дэймос Арус. Мы знакомы.
На её лице отразилось сомнение.
— Одно мгновение.
Дверь захлопнулась прямо перед носом. Кучер, что привёз его, закурил, с интересом наблюдая за происходящим.
Дверь вновь открылась, и девица, посторонившись, пригласила войти.
Пахло выпечкой. Пирогами. Желудок, что не видел ничего, кроме воды, со вчерашнего вечера, тут же сжался, издав неприличный звук. Девушка сделала вид, что не заметила этого.
После промозглой слякоти окунуться в уютное печное тепло, заполненное запахами печёного мяса, пышной выпечки и варенья, — всё равно что в сказку попасть.
В конце коридора появилась мисс Кайт. Строгий деловой костюм, холодный взгляд и скупое на эмоции лицо она забыла где-то в другом месте. Навстречу выпорхнула улыбчивая, яркая, словно весеннее солнце, девица с румяными от жара печи щеками и чуть растрёпанными кудрявыми волосами, собранными в шишечку на затылке.
— Признаюсь, не ожидала вас увидеть, — принимая его плащ, заявила Кайт.
Даже голос изменился, стал звонким, весёлым. Разговаривай она так в Империи, виделись бы они чаще.
Рыжая ещё бросала в его сторону подозрительные взгляды, но видя, что подруга не проявляет настороженности, расслабилась. Поправив выбившуюся прядку, улыбнулась. День перестал быть хмурым, и даже боль отступила.
Прихожая перетекала в короткий широкий коридор с голубыми стенами. Направо за аркой гостиная, что манила мягкими диванами и взбитыми подушками. Налево дверь, в которую Кайт жестом пригласила войти. Небольшая квадратная комната оказалась кабинетом с тёмно-зелёными обоями и массивной старой мебелью. На книжных полках теснились атласы по анатомии, медицинские справочники, приключенческие романы, модные журналы и словари, выставленные при этом по цвету и размеру.
Обойдя письменный стол, которому место в музее, а не в кабинете молодой девицы, Кайт уселась на не менее старый, хоть и заново обтянутый стул и вмиг приобрела знакомый деловой вид. Плечи расправлены, жесты скупы, взгляд холоден.
— Чем я могу вам помочь? — спросила она вежливым, но сухим деловым тоном.
— Вам известно, где сейчас находится Николас Фиар? — ответил он, копируя деловую интонацию, хотя вовсе не собирался.
— Нет, мы несколько недель не виделись.
— Хм. Быть может, есть предположение, где он может скрываться?
— Скрываться? — светлая бровь удивлённо приподнялась, маска невозмутимости дала трещину.
— Его ищут кредиторы.
Усталый вздох. Плечи опустились.