Я поднял его на ноги, снова взвалил на спину и двинулся дальше. Сопротивляться он был не в силах, хотя пытался. Ну и тяжелый он стал… Так я и тащил его.
– Пусти меня, – попросил он. – Куда мы идем? Откуда ты вообще выискался такой?
– Это не я выискался, а ты меня отыскал.
– Да я тебя знать не знаю.
– Рад познакомиться.
– Не знаю тебя.
– Чего же ты незнакомого человека ругал по-всякому, да в него еще цветочными горшками бросался?
– Ты мой сосед? – И он, весь напрягшись, стал сползать у меня со спины – и вовсе не потому, что я плохо держал его или спотыкался.
– Искренне ваш, – сказал я.
– Пусти меня!
Я не обращал на него внимания.
– Ну отпусти ты меня, ради Бога, – ныл сосед.
– Давай-ка погуляем немножко, подышим воздухом… И вот это одурманенное наркотиком существо у меня
на спине, существо, которое откачивали и промывали, которое теряло сознание, почти расставаясь с жизнью, вдруг решительно приказало мне:
– Немедленно отпусти меня!
Я опустил его на землю. Ему явно стало лучше, поэтому я согласился. Минуту мы молча смотрели друг на друга. Он сказал:
– Ты иди себе.
– Никуда я не пойду.
– Да что ты душу-то тянешь из меня?
– А у тебя нет души, – усмехнулся я.
– Говорят тебе: иди отсюда!
– Тебе что, эта улица от папы в наследство досталась?
Он хотел вскочить, но куда там! Ему и говорить-то тяжело было.
– Ты куришь? – спросил я. Он не ответил, впрочем, у меня сигарет не было, если бы он и попросил. Я сам не курю. – Вставай, пошли. Домой придем, там будешь обижаться.
Он не реагировал. Становилось прохладно. Я сказал:
– Простудишься!
Никакого ответа. Я подумал, что, пока его уговорю, сам простужусь, и решил размяться – начал бег на месте. Некоторое время он негодующе смотрел на меня, потом все-таки заговорил:
– Постыдись, время-то за полночь.
– Чего тут стыдиться? Зарядку делаю, чтоб не замерзнуть.
Он опустил голову. Потом спросил:
– Который час?
Я как раз перед тем, как начать пробежку, посмотрел на часы, так что сразу ответил:
– Без четверти два.
С этими словами я поставил ноги на ширину плеч и начал делать наклоны – правой рукой к левой ноге и наоборот.
– Будет тебе.
Теперь он говорил без злости, или его раздражение приняло иную форму.
– Пока ты не поднимешься, я буду делать гимнастику, – сказал я.
– Да не могу я встать!
– Это потому, что не хочешь.
– Я тебя вблизи и не видал никогда, – сказал он.
– В каком виде не видал?
– Мне из-за тебя жизни нет.
Я выпрямился.
– Да мы с тобой никакого отношения друг к другу не имеем.
– Ты прямо как кошмар неотвязный.
– Господи, да ведь это я тебя до нынешней ночи в глаза не видел!
– Из-за этого тоже… – Голос его слегка смягчился. – Я ведь тебя тоже никогда не видел.
Он поднял голову, оглядел меня, потом повторил:
– Ты мне жить не даешь.