Сейчас Тима мог в очередной раз убедиться, что свое звание Лилиана получила отнюдь не за красивые глазки. Пока он все еще сидел за столом и тупо пялился на лежащего на полу Мейстера, окна зала уже были закрыты силовым полем, видимым даже ему, а сама хозяйка дома, вскочившая на ноги, отдавала какие — то распоряжения своей охране.
— Не, спи, Тима, — наконец обратилась она к нему, — вызывай своих рабов, пусть они разведают обстановку, а сам, держись у меня за спиной.
— И то верно, — согласился с ней попаданец, прекрасно осознававший, что некоторого количества занятий, что он успел провести с Юлиусом и его парнями, явно было недостаточно для хоть какого — то организованного сопротивления даже совсем неопытному противнику. А следовательно — единственный способ не быть обузой — это позвать парней и приказать им прочесать окрестности. — Лон, Гадаар, покажитесь, — позвал он.
— Да, хозяин?
— Чего надо?
— Так, ты, — он указал на лысого боцмана, — идешь в сад и смотришь что и как, подмечаешь всех тех, кто не похож на них, — он указал на охрану Лилианы, и них, — тычок в сторону рабов, — потом возвращаешься ко мне и докладываешь. Вопросы?
— Только один. А где тут, собственно, сад?
— Он там, сразу за окнами, — кивнул Тима в сторону затянутых силовым полем оконных проемов, — все понял? Выполняй.
— Лилиана, — обратился он к хозяйке дома, — расскажи мне, пож… — однако ему не дали договорить — со стороны окна послышался треск, похожий на электрический и сдавленные маты Лона. Тима обернулся и увидел, что его дух — раб валяется на полу и смачно так матерится. — Лон! Ты что, поперся прямо сквозь окно? — не смог сдержать смеха попаданец, уж слишком потешным было лицо лежащего на земле призрака, — так там же силовое поле.
— А мне то откуда знать что это такое? — хмуро поинтересовался бывший боцман, воспаряя обратно, в вертикальное положение.
— И правда, неоткуда, — согласился с ним Тима, — ты как, в порядке?
— Вроде бы, — неуверенно ответил тот.
— Тогда давай, шуруй куда я тебя послал. Только на этот раз, воспользуйся стеной, будь добр.
Проводив взглядом продолжающего материться себе под нос, духа, попаданец вновь обернулся к хозяйке дома, намереваясь все же задать ей свой вопрос, но стал свидетелем разгорающейся ссоры между нею и начальником ее охраны.
— Нет, госпожа, вы не пойдете со мной. Здесь самое безопасное место, а значит, именно тут вы и должны находиться.
— Об этом и речи не может идти! Я Мистресс, Юлиус, ты не забыл? Я сильнее всех твоих бойуцов, вместе взятых. Глупо отказываться от такой помощи.
— В первую очередь — вы моя госпожа, и именно на мне лежит обязанность вас защищать.
— И именно поэтому ты решил меня бросить тут одну?
— Не одну, а под охраной моих ребят. Мне же, в любом случае, нужно быть там.
— Я приказываю тебе!
— Согласно моему договору с вашей семьей — в любом из случаев, подпадающих под мою юрисдикцию, я вправе лично оценивать степень уместности того или иного приказа в каждом конкретном случае…, — нудным, бюрократическим, голосом начал гнусавить начальник охраны.
— Ой, перестань! — не выдержала хозяйка дома.
— Лили, — Тима, наконец решил, что ему пора вмешаться, — он правильно все говорит, а ты его задерживаешь. Останься тут, пожалуйста.
— С чего это вдруг? — вскинулась Лилиана.
— Ну а кто будет меня защищать? — он обезоруживающе улыбнулся ей, — тем более, у меня есть компромиссное предложение.
— Это какое? — уточнила хозяйка дома, которая явно не ожидала такого подлого предательства со стороны попаданца.
— С Юлиусом пойдет Гадаар. Он будет двигаться перед его отрядом и докладывать насчет разных неожиданностей. А я останусь тут, с тобой и мы вместе дождемся доклада Лона.
— Идет, — тут же согласился Юлиус, — госпожа, это действительно отличный вариант, — повернулся он к Лилиане.
— Ну, ладно, — немного подумав, с явной неохотой, согласилась она, — действуй.
— Благодарю, — Юлиус поклонился и повернулся к своим парням, коих в зал набилась целая толпа, — Кай, Малос, вы и ваши пятерки остаетесь тут, охраняете госпожу. Остальные — за мной.
— Гадаар, — обратился Тима к своему духу — рабу, ты все слышал?
— Да, хозяин, — своим любимым, безэмоциональным голосом, отозвался тот.
— Добро, тогда — вперед.
— Слушаюсь, — кивнул он и двинулся за начальником охраны Мистресс, который, в компании своих бойцов, двинулся к выходу из зала.
— Ну, — повернулся Тима, к Лилиане, — что будем делать?
— Ждать, — пожала та плечами и села на свое место, совершенно не обращая внимания на труп Мейстера Монора, так и оставшийся лежать на полу в луже собственной крови.
И только тут до Тимы дошло, что никто даже не подумал проверить жив ли, вообще, тот. Как — то все засуетились, начали наводить шорох, а на толстяка, по сути, спасшего Лилиане жизнь, всем было наплевать.
— А ведь, они целились в тебя, — задумчиво проговорил он, смотря на девушку, что сейчас, казалось, как ни в чем не бывало, попивала вино из своего бокала.
— Что? А, да, думаю, что все так и было.
— И тебя это совсем не беспокоит?
— С чего ты взял? — удивленно подняла она на него взгляд.
— Ну, ты такой… — он немного помолчал, подбирая слова, — такая спокойная.
— А какой смысл переживать? — вопросом на вопрос ответила она. — Или ты мне предлагаешь бегать кругами по залу, заламывать руки и причитать, как это делают простолюдинки?
— Нет, что ты, — слегка смутился Тима, — просто все это как — то… странно.
— А в чем странность?
— Ну — у—у, — протянул попаданец, — покушение это, нападение, смерть ни в чем не повинного человека, в конце концов.
— Ни в чем не повинного человека? — внезапно рассмеялась Лилиана, — это ты вот про этого сладострастного борова? — кивнула она в сторону покойника. — Кто бы не отправил его к Мировой Душе, он сделал остальному миру великое одолжение. Большей скотины, чем Мейстер Монора, еще нужно поискать.
— Но… — попаданец был совершенно сбит с толку, — я думал, ты хочешь обсудить с ним какие то свои, то есть наши, деловые вопросы.
— Ох, Тима, какой же ты, все — таки, наивный, — с ласковой улыбкой, проговорила Лилиана. Деловые вопросы на то и деловые, что не личные. В них, зачастую, не столь важно насколько твой партнер сволочь. Хотя, — она немного помолчала, — иногда все же важно насколько.
— Я это понимаю, — хмуро ответил он, — но, все же, жалко. Человек, все — таки.
— А, не бери в голову, — махнула рукой Лилиана, вновь пригубив немного вина, — умер и умер, найдем нового. Тем более, что, судя по всему, скоро нужно будет возвращаться в столицу. О! — вдруг воскликнула она, — вот и первый из твоих духов вернулся.
— Рассказывай, — коротко бросил попаданец Лону, вернувшемуся из разведки.
— Да нечего, собственно, рассказывать, парень, — хмуро ответил он, — нет там никого.
— Как так? — удивился Тима.
— Да вот так, — развел тот руками, — я там полазил немного, ну, докуда смог дотянуться, но ничего и никого не нашел. Вообще ничего. Думал, может травка где примятая, или еще что. Но нет.
— Понял тебя, ладно, иди пока за дверью постой, покарауль, — Тима указал на единственный вход в зал.
— Ну что? — поинтересовалась Лилиана, едва только лысый коротышка направился в сторону двери.
— Ничего и никого, — подражая говору своего духа — раба, ответил ей попаданец.
— Вот оно что, — задумчиво проговорила девушка, — значит и Юлиус никого не найдет.
— Думаешь, нападающие просто так взяли и ушли?
— Уверена в этом, — согласно кивнула Лилиана.
— Но, почему?
— Скорее всего, — она вновь пригубила немного вина из своего бокала, — они просто сделали что хотели.
— Думаешь, их целью был этот, — Тима кивнул в сторону лежащего на полу тела.
— Сомневаюсь, — отрицательно покачала она головой. — Понимаешь, — она немного помолчала, собираясь с мыслями, — высший свет Орслина, хотя чего греха таить — всего объединения Дастнары и Имокии, является, по своей сути, огромным клубком змей, готовых сожрать друг друга при любом удобном случае.
— И сейчас один из таких случаев? — догадался Тима.
— Именно, — согласно кивнула головой девушка. — Убийство вот этого вот слизняка, — она кивнула в сторону мертвого Мейстера Монора, — могло преследовать сразу несколько разнообразных целей.
— Каких, например? — попаданцу и правда было интересно. Не то чтобы он любил или умел разбираться в разного рода интригах, но делать было нечего, а понять общество в котором он оказался, было бы не лишним.
— Ну, если тебе и правда интересно, то давай начну с самого простого. Думаю, что те, кто это устроил, хотели напугать меня. Уверена, что по их замыслу, я должна думать, что целью была я.
— А ты так не думаешь?
— Нет, конечно, — улыбнулась Лилиана, — человек, который смог пробраться в мой сад незамеченным, а затем, незамеченным же и уйти, просто не мог сделать такую глупую ошибку. Он ведь прекрасно знал, что у него всего одна попытка. Ну и, естественно, тот кто наблюдал за нашим обедом, не мог не замечать того, что этот, — она кивнула в сторону трупа, — постоянно наклонялся ко мне, дабы сказать очередную чушь. Если бы меня хотели убить, то стреляли бы сразу после того как он отодвинется.
— Допустим, — вынужден был согласиться Тима, — но почему ты уверена в том, что целью была не ты?
— Погоди — погоди, — подняла руки Лилиана, — я такого не говорила.
— Ты же только что сказала, что стреляли не по тебе.
— Ну, так все верно, — согласно кивнула она, — стреляли не по мне, но целью все — равно была я.
— Видимо я все еще слаб в вашем языке, — покачал головой Тима, — ты хочешь сказать, что Мейстера Монора убили, чтобы как — то навредить тебе и он лишь жертва?
— Скорее всего, так и есть. Хотя, не стоит думать о покойном слишком хорошо. Уверена, что то, что именно он был убит, а не кто-то другой — не случайность.
— Понял. Одним выстрелом убили двух зайцев. И чем же это тебе грозит?
— Двух зайцев? — непонимающе посмотрела она на него, — а, поняла. Хорошее выражение. Но «зайцев», в этом случае гораздо больше, чем два. А чем грозит? — она задумалась, — ну, для начала, ссорой с семьей Монора.
— Так ты же ни в чем не виновата, — удивился попаданец.
— О, мой дорогой, мастер Тималь, — немного грустно улыбнулась она, — по — нашему вы говорите уже очень неплохо, но совершенно не понимаете местные нравы. В том то и дело, что виновата. Убийство произошло в моем доме, а значит — я слишком слаба, чтобы гарантировать своим гостям безопасность. Это, кстати, тоже могло быть одной из целей убийцы — показать мою слабость, как представителя палаты магов.
Тима уже знал из уроков мастера Ильви о том, что местное правительство состояло из, своего рода, парламента, состоящего из трех палат. В палату лордов, или в «пэриат» входила вся местная аристократия, выжившая после переворота, устроенного ими же самими, чуть больше двадцати лет назад. В палату духа, называемую также: «клирикат», входили клирики — меригцы. Их главными догматами была вера в «Душу Мира», с которой, после смерти, объединялись праведники и познавали вечное блаженство, а так же вечные муки и неприкаянность душ для грешников. «Конклав» же, или палата магов, как можно догадаться, включал в себя магов. Правда, когда мастер Ильви рассказывал Тиме о конклаве, он почему — то называл магов, входящих в него, «цеховыми». Что это значит и чем «цеховые» маги отличаются от «не — цеховых» попаданец так и не узнал. Перебивать своего вздорного учителя он не решался, а после уточнить запамятовал. Но, как бы там ни было, существовали и те, кто стоял над всеми этими палатами — Триумвират. Именно он правил всей страной, именно у него была сосредоточена вся высшая власть в государстве. В Триумвират входили по одному представителю от каждой из палат. Выбирались они внутренним закрытым голосованием внутри самих фракций, сроком на десять лет. Тима, когда первый раз услышал о подобном проявлении демократии, очень удивился. Однако позже, когда самостоятельно пытался разобраться в вопросе, понял, что не все так радужно, как кажется со стороны. И, что никакой демократией тут и не пахнет. По сути, в Объединении синархии Дастнара и протектората Имокия (а именно таким было полное название государства, в которое занесло попаданца), власть была узурпирована все теми же олигархами, элитами и прочей подобной шушерой и ситуация мало чем отличалась от ситуации у него на родине.
— Я не знал что ты входишь в конклав, — задумчиво проговорил он.
— Все «цеховики» входят в него, — пожав плечами ответила Лилиана. А я, к тому же, еще и наследница одного из древних магических родов. Для меня, в принципе, никогда не стоял вопрос, быть или не быть в конклаве.
— Кстати, а кто такие эти самые «цеховики»? — поинтересовался Тима, услышав знакомое слово и решивший, пока есть возможность — заполнить пробелы в знаниях.
— Цеховики? — задумчиво проговорила она, — ну, если кратко, то это те маги, что получили соответствующее образование или те, кто имеет то или иное отношение к магическим родам.
— Получается, что не все представители магических родов получают образование?
— Да. Бывает так, что некоторые семьи выкупают сервов или рабов с магическими способностями и те становятся частью их рода или семьи.
— Погоди, — задумчиво проговорил Тима, удивленный столь добрым отношение к рабам, — и что, их просто так вот берут в семью?
— Нет, конечно, — рассмеялась Лилиана, — хотя, некоторых, конечно берут, особенно молодых, смазливых сервок, их частенько назначают в жены третьим — четвертым сыновьям. Тем, кому не грозит стать наследниками. А сильная магическая кровь, пусть и от сервки — это все же сильная магическая кровь.
— Что — то я запутался, — признался попаданец, — ты говоришь их берут в род, а потом говоришь, что не берут.
— Ты, видимо, просто меня не совсем правильно понимаешь, — с улыбкой проговорила девушка, — у нас традиционно различают род и семью. Семья — это ближайше родственники. Род — это скорее, — она задумалась, — клан. В роду может быть несколько семей, могут быть люди, не входящие ни в одну из них, могут быть верные слуги и даже рабы.
— Как Далоф и Руфи? — догадался Тима.
— Именно, — согласно кивнула Лилиана.
— Хорошо, это я понял. А что там с магами? Если они входят в чьей — то род, то они получается становятся свободными?
— Не совсем так. Да, они перестают быть рабами и сервами, да, у них появляется больше прав, однако полностью свободными они быть не могут. В нашей стране, да и в большинстве других, свободных людей не существует в принципе. Каждого человека что — то сдерживает. Будь он хоть последним сервом, хоть одним из членов Триумвирата.
— Я понял что ты имеешь ввиду, — согласно наклонил голову Тима, — с цеховиками вроде бы все ясно. А как вы называете тех магов, что не входят в конклав?
— Да никак не называем, — рассмеялась Лилиана, — зачем их как — то называть? Маги они и есть маги. Даже понятие «цеховики» не официальное. Так нас прозвали представители двух других палат.
— Понял, — кивнул попаданец, — тогда еще вопрос. Вот ты говоришь, что мол выкупают рабов или сервов с магическими способностями. Но ведь не всех выкупают?
— Естественно, что не всех. Только самых сильных или полезных. Но к чему ты ведешь? — Лилиану явно удивил его вопрос.
— Так, если не всех, то что, остальные так и остаются сервами и рабами?
— Конечно. А кем они должны еще быть? Лордами?
— И что, они не пытаются сбежать или устроить бунт?
— Некоторые, естественно, пытаются, причем — не всегда маги. И, у кого — то, даже получается. Но всех их, рано или поздно, ждет одно — виселица или кол.
— То есть они просто терпят? — несказанно удивился Тима.
— Такова их судьба, — пожала плечами Лилиана.
Попаданец понял, что нет смысла рассуждать сейчас о местных нравах. Тем более, ему ли лезть со своим уставом в чужой монастырь? Ведь и в его мире, люди в некоторых странах, только тем и занимались, что терпели своих взбалмошных правителей и вводимые ими глупые, античеловеческие законы. Да и не время сейчас было — в зал как раз вплыл Гадаар.
Вслед за духом — рабом, в столовой появился и Юлиус, в окружении своих бойцов. Он подошел к Лилиане, поклонился и начал доклад. Впрочем, Тима его не слушал, так как еще по отрицательному покачиванию головы Гадаара все понял. Они ничего и никого не нашли.
Тима жестом дал понять своему духу — рабу, чтобы тот полезал в его кинжал. И, дождавшись, когда тот выполнит приказ, повернулся к хозяйке дома и ее собеседникам.
— Я поняла тебя, Юлиус, — задумчиво проговорила Мистресс Лилиана. — Значит вы проверили весь особняк и никого не нашли.
— Да, я лично проверил особняк, а территорию поместья проверяют оставшиеся команды. Но, не думаю, что они что — то найдут.
— Я тоже так не думаю, — согласилась с ним Лилиана, — хорошо, — после некоторой паузы проговорила она, — тогда пока возвращайся к своим бойцам, — услышав приказ, начальник службы безопасности Лилианы, поклонился и махнув своим бойцам, отправился его выполнять. — Далоф, — обратилась Лилиана к своему дворецкому, когда Юлиус покинул зал, — отправь кого — нибудь в столицу, дабы уведомить жандармерию и семью покойного, а после — начинай сборы. Нам пора возвращаться в столицу.
— Да, госпожа. Слушаюсь, госпожа, — поклонился Далоф и удалился.
— Ну что же, — с какой — то печальной улыбкой проговорила Лилиана, обращаясь к Тиме, — судя по всему, нас ждет крайне утомительная ночь. Вы бы сходили, отдохнули, мастер Тималь. Вам совершенно нет никакого смысла утомлять себя всей этой будущей суетой.
— С вашего позволения, Мистресс Лилиана, — точно таким же официальным тоном, как и она, проговорил попаданец, — я бы, лучше остался. — А затем, он улыбнувшись и подмигнув ей, добавил: — Не могу же я тебя сейчас бросить, Лили. Да и, если честно, я крайне интересно. Я всегда любил детективы.
— Детективы? Что это такое? — заинтересовалась Лилиана.
— Это такой жанр в литературе, — начал объяснять Тима, — там рассказывается о том, как великие, и не очень, сыщики, расследуют разнообразные, зачастую, очень хитроумные преступления.
— Сыщики?
— Ну, — Тима замялся, не зная как правильно описать такую простую, по своей сути, профессию, — это такие люди, которые раскрывают преступления, — наконец выдал он гениальное и, по своей сути, максимально точное описание.
— Как жандармы? — уточнила Лилиана.
— Не знаю как работают ваши жандармы, но подозреваю, что так же как и наши, поэтому — и да и нет. Сыщики, — он вновь задумался, — это скорее частные жандармы.
— Частные жандармы? — задумчиво проговорила Мистресс. А что? Это отличная идея. Титус! — внезапно позвала она, ты здесь?
— Да, госпожа. Конечно, госпожа, — подбежал к ней невысокий мужичок с длинными, аккуратно уложенными, волосами, цвета свежего меда, носом — картошкой и водянисто — голубыми глазками. Мужичок был одет со вкусом, можно даже сказать — щегольски.
— Запиши и обдумай целесообразность идеи о частной жандармерии.
— Частной жандармерии, госпожа? Понял, госпожа. Будет исполнено, госпожа. — Зачастил он. — Еще что — нибудь?
— Да, передай, будь добр, Руфи, чтобы она заварила нам с мастером Тималем чаю. Думаю, что мне он сейчас не повредит. Вы как, мой друг, — улыбнулась она Тиме, — составите мне компанию?
— Конечно, госпожа, — сделал вид, что кланяется, попаданец, — только…
— Да — да, я помню, — недовольно проговорила она, — вы пьете чай с сахаром. Варварство какое — то. Все понял? — обратилась она к Титусу и, дождавшись от него согласного лепета, жестом руки отправила того восвояси. — Так что там с этими де — тек — тивами? — по слогам произнесла она, обращаясь уже к Тиме.
— А что с ними? — удивился тот, — просто популярный жанр. Даже я ими, в свое время, зачитывался.
— О! — обрадовалась Лилиана, — расскажи мне одну из прочитанных тобою историй.
— А разве это уместно?
— А почему нет? — вопросом на вопрос ответила она, — не волнуйся, у нас еще много времени. Пока посыльный доберется до столицы, пока жандармы соберутся, пока доедут.
— Ну, как знаешь, — пожал плечами попаданец и начал свой вольный пересказ книги Агаты Кристи про десять негритят. Многое, естественно, он уже не помнил, что — то пришлось адаптировать, что — то сочинить. Однако, судя по интересу, явно читающемуся в глазах не только у самой Мистресс Лилианы, но и у окружающей ее челяди и бойцов охраны, публика ему попалась благодарная.
На словах: «После шторма на остров приплывут жандармы, но единственное что они здесь найдут — десять трупов и неразрешенную загадку» распахнулись двери и в зал вошел Юлиус, к слову, так и не вернувшийся в зал, после того, как его отослала Лилиана, в компании пятерки своих воинов. Они сопровождали трех человек, главным из которых, судя по всему, был щеголеватый мужчина лет тридцати отроду. Его отличительной особенностью были густые, пшеничного цвета усы, которые он, явно ценил и за которыми старательно ухаживал.
— Мистресс Ирри, — поклонился он, подойдя ближе к Лилиане, — позвольте представиться, меня зовут Кальри Вайло, я — лейтенант жандармерии славного города Орслин.
— Вайло? — задумчиво переспросила, поднявшаяся на ноги Лилиана, — вы случаем не…
— Племянник, — ослепительно улыбнулся этот самый Кальри, а Тима тут же его невзлюбил.
— Хорошо, — холодно улыбнулась хозяйка дома, сделав вид, что не заметила очевидной дерзости со стороны этого лейтенанта, — занимайтесь своей работой, — она кивнула в сторону уже остывшего трупа Мейстера Монора.
Тима, если честно, ожидал от жандармов чего — то другого. Не только их внешний вид смущал его — от бойцов той же Лилианы, они отличались только шевронами, а в остальном — выглядели как обычные вояки, — но и то, как вызывающе, хоть и оставаясь в рамках приличий, они себя вели.
— Это вообще нормально? — тихо поинтересовался он у Лилианы, пересевшей на его сторону стола, дабы не мешать «следственным мероприятиям» и сейчас, безучастно наблюдающей за тем, как жандармы, довольно грубо, надо сказать, допрашивают слуг и рабов.
— Что именно? — не поняла она.
— Их поведение, — кивнул Тима в сторону молоденького жандарма, что только что отвесил довольно сильную оплеуху молоденькой рабыне.
— Нет, конечно, — грустно улыбнулась Лилиана, — я, естественно, могу на них накричать и выгнать взашей, но что это даст? Придется ждать других жандармов, а после еще будут разборки с пэриатом: как это я не доверяю профессионализму их дознавателей. А мне еще предстоит непростой разговор с семьей Монора. Так что пусть делают свою работу. А слуги… слуги потерпят. Им не впервой.
— Да уж… — протянул Тима, которого, прямо — таки коробило подобное отношение живым людям, — а что, он действительно представитель пэриата? — кивнул он в сторону лейтенанта. Вопрос этот был задан лишь с целью сказать хоть что — то не — матерное и по, своей сути, был бессмыслен, но Лилиана все же решила ответить:
— Да. Он племянник барона Ольта Вайло.
— Понятно, — со вздохом ответил Тима, хотя ему совершенно было непонятно.
И на этом разговор заглох окончательно. Они так и просидели молча, все то время, что шло «дознание».