Прошёл месяц. Стало значительно теплее. Заколосились высокие травы. Жили мы в большой повозке. Она была хорошо оборудована внутри как небольшой домик на колёсах. Говард настоял на этом, мотивируя тем, что нам нужно уединение, а на корабле это обеспечить практически невозможно. Он обучил меня и Элентитту одному заклинанию, которое позволяло оставаться невидимыми для нежити. Это заклятие получило название «Покров тьмы». Когда мы накладывали это заклятие на эльфов, эффект был впечатляющим. Заклятие создавало поверх тела энергетическую оболочку, которая полностью скрывала свечение жизненного начала. Именно это заклятие позволяло ему ходить безопасно по территории нежити. Теперь и эльфы получили возможность безопасно перемещаться по городу, не беспокоя сон мёртвых. В итоге они обыскали все развалины и нашли то, что искали. Старые храмовые архивы. Потребовалось несколько дней, чтобы разобрать завалы перед входом. Было видно, что эти завалы создали искусственно, чтобы не позволить врагам проникнуть внутрь храмовой библиотеки. Без нового заклятия получить доступ к ним у них бы не получилось. Голендил вскрыл двери в это помещение. Осмотр показал, что большинство записей погибло от времени, но то, что осталось было для эльфов бесценно. Несколько дней они переносили эти записи в свой походный лагерь и упаковывали в короба для дальнего пути. Поскольку теперь провожать меня в земли Светлых эльфов уже не было необходимости, они готовились идти сразу домой. Мне же, как я тогда думал, предстояло плыть дальше на корабле. Эльфы стали готовиться к путешествию обратно. Именно в такой день ко мне подошёл Говард. Он спросил меня, где находятся мои вещи. Я смутился. Потому, что мои вещи до сих пор находились в лагере эльфов. Тогда он и предложил мне сходить за своими вещами, а заодно и попрощаться со своими друзьями. Перед уходом он мне сказал.
— Знаешь, в чём шутка ситуации? Я спрашивал эльфов, что они ищут. А ещё я помню твой рассказ о том, какие эльфийские книги ты обнаружил в башне на границе. Помнишь? — он дождался моего кивка. — Так вот. В твоей заплечной сумке лежат все эльфийские магические книги, которые им только нужны. Если бы ты тогда отдал им эти книги, то им не пришлось бы никуда ходить. Ты мог бы и поделиться с ними, если бы захотел.
Дав мне возможность осмыслить это сообщение, он продолжил.
— Сходи в гости, простись с ними. — Он сделал ударение на этом слове — Но не опаздывай. Мы скоро отплываем. Ждём только тебя.
Не почувствовав подвоха, я отправился в лагерь. Повозку стали грузить на корабль. Путь до лагеря составил примерно два часа. Моё появление вызвало у присутствующих состояние ажиотажа. Эльфы почти собрали свои вещи. Они уже грузили в короба последние предметы утвари, когда появился я. Мне отдали мою заплечную сумку.
— А мы думать, что ты оставить здесь всё от счастья. — Голендил улыбнулся.
Мне было неловко, но ничего объяснять я не стал. Зачем? Так пали кости, такова судьба.
— У меня для вас подарок. — Проговорил я. — Книги с эльфийской магией.
Я полез в свою заплечную сумку и вынул из неё коробочку с книгами. Изъяв из неё четыре эльфийских книги, я протянул их Голендилу. Он взял их в руки и удивлённо посмотрел на меня. Вынув из коробочки волшебную палочку, я направил её на книги в руках Голендила.
— Энгоргио книги.
Книги в руках Голендила стали быстро увеличиваться в размерах, пока не приняли нормальные размеры. От этого он едва не уронил их из рук.
— Откуда они?
— Из моей коллекции. Раньше не мог отдать. Боялся, что вы меня убьёте за эти книги. Теперь мы расстаёмся. Как я и хотел, отдаю вам при расставании.
— Может он и правильно. Мои соплеменник точно мог убить за это. Ты быть прав. Возможно.
— Предупреждаю — это магические копии. Они проживут не долго. Их надо переписать. При этом быстро.
— Мы сделать. В первый очередь. — Он кивнул головой.
Мы пожали друг другу руки, как старые знакомые. Мне было жаль уходить от них, но надо было идти. Подумав, я вынул из кармана дощечки с пактаклем упокоения и, разделив пополам, отдал одну половину Голендилу.
— Полезное заклятие. Ваши маги смогут повторить.
Голендил кивнул головой и показал мне ту дощечку, которую я давал ему во время боя. Она была рассохшаяся и покрытая трещинами.
— Спасибо за подарок. Мы благодарен ты.
В этот миг произошло волнение в лагере. К нам подбежал молодой эльф и тряся за рукав Голендила стал показывать в сторону города. При этом он говорил что-то сбивчиво и взволнованно, чтобы его можно было понять. Мы повернули головы. То, что я там увидел, сильно потрясло меня. По реке, подняв паруса, уплывал корабль, на котором я должен был уплыть из мёртвых земель Алкмаара. Мы заворожено следили за ним.
— Я не понимать… — Начал Голендил.
— Это не к добру… — проговорил я.
От меня на корабле уплывала моя жена, обещанная мне предсказанием, и моя жизнь в новом качестве. У меня сильно засосало под ложечкой. Мир, который я уже считал своим, стал рушиться у меня прямо на глазах. Я впал в ступор. Почему? Что происходит? Зачем? Куча вопросов тогда роилась у меня в голове. Теперь я не нужен эльфам. И при этом, я не нужен своей новой семье. Я почувствовал предстоящее одиночество. От того, чтобы не забиться в истерике от боли и горя, меня спас вой. Волчий вой. Нет, не волчий. Волки не умеют выть так натужно и жутко. Так, что звук воя пробивал насквозь, до костей. Заставляя твою душу содрогаться от ужаса. Я почувствовал, как волосы на моей голове поднимаются дыбом от страха.
— Что эт… это? — спросил я дрожащим голосом.
Голендил повернул ко мне своё лицо. На нём был написан животный страх. Было видно, что он прилагает огромное волевое усилие, чтобы привести себя в нормальное состояние. Его рот несколько раз открылся и закрылся как у рыбы, выброшенной на берег. Наконец он произнёс.
— Гярвят (оборотень) — повернув своё бледное лицо к эльфам, он набрал воздух в лёгкие и закричал. — Гярвят! Препаре ан ят (готовьтесь к бою)! — и, вновь повернув ко мне лицо, проговорил уже спокойнее. — Оборотень.
Началась беготня. Эльфы готовились дать отпор. Принял участие в подготовке к бою и я. Одев на ладонь новую дощечку, я перехватил посох поудобнее. Голендил достал и стал быстро снаряжать свой магический лук. На ладонь он надел свою проверенную дощечку, с которой уже принимал участие в бою с нежитью. Раздавались команды Таурона. Прибежала Элентитта. Голендил отдал ей одну из своих табличек, наскоро объяснив, как ими пользоваться. У меня не было времени обращать внимание на её заплаканное и напуганное лицо. Сейчас у многих эльфов, особенно молодых было такое лицо. Позже я узнал, что за последние двадцать лет у эльфов не было ни одной схватки, в которой был бы убит оборотень. Оборотни убивали безнаказанно. Единственное, на что надеялись эльфы — это продать свои жизни по дороже в бою.
Я оглядел небо над головой. День клонился к закату. Солнце уже почти коснулось верхушек деревьев. Скоро наступит сумрак, а затем — тьма. Не дай, Господь, сражаться в темноте. Я обернулся. По другую сторону неба восходила полная луна. Всё потом. Надо пережить ночь. Вой раздался повторно. Он всё также холодил кровь. Но вторично уже трогал не так сильно. Мы были готовы. Наверное, хорошо, что я не успел уйти из лагеря. Одному мне было не отбиться. Я оглядел окрестности. Мы на вершине холма. Низкая трава не позволит подобраться к нам незаметно. Колья, надеюсь, задержат хоть на немного наших врагов. Друзья так не воют. Кромка леса достаточно далеко. Будет время и пространство для стрельбы. Я читал в бестиарии, что оборотни практически не чувствительны к обычному оружию. Единственная наша надежда на посохи и магический лук. Постепенно я успокаивался.
На кромке леса показалось шевеление. Мы молча наблюдали за ним, но ветви надёжно скрывали находящихся там. Наконец из леса вышло существо, отдалённо напоминающее волка. Он был крупнее обычного лесного хищника, к которому мы привыкли. Он внезапно встал на задние лапы и стал принюхиваться. Поводив мордой и понюхав вечерний воздух. Он снова завыл. Из леса стали выходить другие особи. Слышалось рычание и тихое поскуливание. Они приседали на задние лапы, упираясь передними в землю. Было видно, что они готовятся к броску. И снова раздался громкий рык вожака. По этому сигналу вся стая внезапно сорвалась с места и длинными прыжками понеслась к вершине холма. Голендил поднял свой лук и произвёл выстрел с криком, активирующим упокоение. Магическая стрела угодила в одного из оборотней, и тот с громким визгом покатился вниз по склону. Наконец, он упал и больше не шевелился. Сражение собрало первую жертву. Оборотни не сбавили свой темп. Они стремились быстрее сократить дистанцию, чтобы вступить в бой. Так они могли понести наименьшие потери. Голендил послал им на встречу вторую стрелу. И снова визг. Послышался хлопок разряда жезла Элентитты. Противник рухнул как подкошенный без звука. Почему противник идёт в атаку так открыто? А это значит…
Я развернулся назад. С другой стороны холма к нам приближалось примерно дюжина оборотней. Они шли без звука и рыка, чтобы не привлекать к себе внимание. И если бы я не использовал второе видение, то и не заметил их, крадущихся почти у самой земли. Я выстрелил. Раздался визг. Одна из туш легла в траву и больше не шевелилась. Я начал стрелять, посылая заряд за зарядом, прилагая к каждому заклятие упокоения. Вот только наступали сумерки. Видимость падала. А врагов было очень много. И наступил момент, когда они пересекли границу лагеря. По лагерю завязались схватки. Эльфы, не надеясь убить оборотня, стремились сдерживать врагов, чтобы дать нам возможность их убить. Они не надеялись победить. Только пережить эту ночь. Многие виртуозно вращали пиками, отбивая атаки оборотней. Но я отчётливо расслышал крики раненых эльфов. Они были обречены. И, при этом, они собирались вокруг нас заграждением, чтобы прикрыть нас от атак.
Этот бой слился для меня в сплошную полосу прицелов и разрядов посоха. Разум отступил на второй план, уступив место инстинкту самосохранения и навыкам, забитым в меня в Академии наставниками. И, пока тело дралось, разум наблюдал со стороны и размышлял. И первое, о чём я задумался, был вопрос.
— Оборотни — это нежить?
— Если нет, то почему упокаиваются этим заклятием?
— А если нежить, то как их ещё можно победить?
— Или не побеждать?
— С ума сошёл?
— Нет, найди другое решение проблемы
— Например?
— Ослепить. Оглушить. Направить по другому следу.
— Хочешь стать для них невидимым?
— А это идея. У нас же есть заклятие «Покров мрака».
В следующий миг я направил свой внутренний взор вниз. Озеро энергии было полным. Можно зачерпнуть энергии из него. Я окинул вторым видением поле боя. Оборотни выглядели как полуживые. Но ориентировались они по запаху крови и жизни. А это было именно то, что и закрывало это заклятие. Некогда было прицеливаться. Я накинул ментальную сеть на всех, кто находился в пределах лагеря. Наших это спрячет, а оборотням не помешает. Коснувшись навершием посоха поверхности земли, я активировал связь с озером энергии. Совершив круг навершием посоха над головой, я произнёс активирующее слово.
— Ковер оф тенебрае.
Я успел увидеть, как большая волна тёмной материи выплеснулась из недр земли и стала наползать на лагерь, закрывая коконом тьмы всех присутствующих на его территории. Я успел порадоваться, но не долго. В следующее мгновение в моё тело впились большие клыки. Огромная пасть, обдав меня зловонием, сомкнулась на моём правом плече. Меня подняло в воздух и стало трепать, словно тряпичную детскую куклу. Боль была невыносима. Но я смог повернуть голову в сторону своего убийцы. На меня смотрели чёрные бусинки глаз с горящим красным зрачками. Посох так и остался в моих руках. Умереть с оружием в руках! Почему-то эта мысль мне показалась глупой. Но посох я не выпустил. Я почувствовал, как клыки пробили мою плоть и по моей груди побежали струйки горячей крови. Острые когти рванули мою плоть в районе живота. Боль была безумной. Моё сознание отделилось от тела и смотрело на мои мучения со стороны. «Теперь я действительно умру — мелькнула в моём сознании мысль. — Ну и пусть. Лишь бы быстрее». Я не знаю, кричал ли я. Моя память этого не сохранила. Но прежде, чем погасло моё сознание, я увидел разряд, пущенный из лука Голендила. Этот разряд пробил шею оборотня насквозь. Тварь взвизгнула и разжала пасть. Своего падения на землю я уже не помню. Мир погас.
***
Говард стоял на палубе корабля, проплывающего мимо полей и лесов мёртвого королевства, и в задумчивости рассматривал проплывающий берег. Казалось, что это не корабль плывёт по реке, а река со своими берегами медленно перемещается вокруг стоящего на месте корабля. Мысленно он был далеко отсюда. Разум говорил, что он поступил правильно. Враг должен быть уничтожен. Веди его. Заставь выполнять твои планы. А потом ликвидируй, как потенциально опасного врага, чтобы потом не возникло проблем. Где не помогает сила, там должны действовать надёжная триада: хитрость, ложь и… предательство. Он поступил правильно. Но почему у него на душе такое гадостное чувство. Почему он сожалеет о таком юном, глупом, добром и… сильном мальчишке, который так хорошо подходил его сестре? Он послушал свой разум и победил. Но возможно, что он просто разучился слушать своё сердце. А может он просто увидел в нём самого себя. Юного, глупого, доброго и наивного юношу, который стал изгоем в собственном клане, гадким утёнком, которого все старались пнуть и унизить. Своими пинками и нападками они постепенно убили в нём всё доброе, что в нём было. Он стал злым и жестоким. На длинном и тощем вчерашнем замухрышке наросла броня мускулов. Добрый взгляд сменился сталью. Его одиночество дало результаты в глубоких познаниях по магии. А потом его враги стали болеть и пропадать. Самые сильные и агрессивные были изуродованы в поединках, а хитрые и коварные не смогли подобрать яда, к которому у него не нашлось бы иммунитета или противоядия. Попытки отравления всегда заканчивались одинаково — выявление, пытки и смерть. Враги прижали хвосты, опасаясь с ним связываться. Но там, в глубине его души до сих пор жил маленький, добрый, глупый и ласковый ребёнок. Почему же он так жалеет этого мальчишку? Потому, что нашёл родственную душу, не испорченную грязью войн и ненависти. И вот теперь он его убил. Правильный поступок, с точки зрения его морали. Но, до чего же гадкий. Прости меня, Невил. Ты был хорошим другом своим людям, надёжной защитой им и добрым мужем моей сестры. Пусть твоя душа покоится в мире.
Именно за этими размышлениями его и застал Марк.
— Говард, я проследил, чтобы все зомби легли в свой сон. Короба упакованы. Повозку я осмотрел, повреждений нет. — Он усмехнулся. — Матросы спрашивают, почему мы не забрали с собой мужа твоей сестры.
Говард резко развернулся.
— Пусть заткнут рты, или я расширю свою коллекцию зомби.
Марк, не ожидавший такой реакции, отшатнулся прочь, но не отвёл глаза.
— Не злись. Что не так? Почему ты такой разъярённый?
Говард попытался привести себя в порядок и успокоиться.
— Я видел смерть его глазами. Видел смерть всего его отряда.
— Как?
— Я поднял и натравил на них стаю оборотней. Пришлось применить зов крови.
— За… зачем? — На лице Марка отразились изумление, отвращение и страх одновременно. — Нас ведь предупреждали использовать этот резерв на последний случай. Оборотни слишком непредсказуемы и неуправляемы. Разве нельзя было использовать зомби? В бою на окраине города ты использовал их вполне уверенно.
Говард рассмеялся. В его голосе звучала горечь. Он отвёл глаза.
— Тот бой я проиграл. Понимаешь? Этому мальчишке. Он выбил почти половину поднятых мною зомби. Понимаешь? Половину. — Из него опять вырвался горестный смех.
— Но ведь зомби можно было поднять снова…
— Не в этом случае. Что ты знаешь об упокоении?
Говард заглянул в глаза Марка. Тот смутился. Его взгляд стал бегающим.
— Ну… их несколько…
— Он использовал самое простое, но столь сильно исполненное, что полностью выбивал из зомби и оживляющую субстанцию силы, и программную основу, заменяющую им душу.
— Это невозможно — проговорил Марк ошарашено — на это способны только самые сильные из наших магов прошлого. Каждый из них вошёл в историю как эталон силы…
— Ты видел этот эталон вживую. Пусть и недолго, но он был мужем моей сестры.
Челюсть Марка стала отвисать вниз, растягивая рот до состояния очень удивлённого человека.
— Этот?
— Он никогда бы не стал нашим другом. У него воспитание отличается от нашего. Рано или поздно нам пришлось бы воевать с ним. Я поступил правильно. И от этого мне гадко.
Он немного помолчал, переводя дух, а потом снова заговорил.
— За много лет войн, в которых мне пришлось участвовать, он первый, кто обнаружил мой защитный купол. — Он глянул на Марка, в его расширенные от удивления глаза. — Знаешь, чем он меня атаковал? Черной молнией! Светлый маг смог ударить «Чёрной молнией»! Я жив только потому, что смог прыгнуть вовремя.
— Но, это же утерянное заклятие! Сейчас нет никого кто бы…
— Выходит, что есть. Одного мы уже видели. А значит, есть и другие. Знать бы, где они.
— Но, как же ты смог его убедить жениться.
— Я угрожал убить его и его эльфов.
— А ты мог?
Говард рассмеялся с горечью в голосе.
— В тот момент уже нет. Я блефовал. А он повёлся. Нам повезло, что он такой молодой и неопытный. С взрослым магом такой фокус бы не прошёл. У меня в тот миг уже не было сил. Кристаллы силы разрушены, потоки тёмных сил вышли из-под контроля, Управляющие каналы были оборваны. Мне требовалось время, чтобы снова всё восстановить. Но они к этому времени бы уже ушли. Пришлось прибегать к хитрости и лжи. А теперь ещё и предательству.
Он замолчал и некоторое время набирался сил, чтобы продолжить.
— Но самая страшная битва мне ещё предстоит. Скоро проснётся от магического сна моя сестра. И мне придётся рассказать ей, что она теперь вдова. А это вредно для её ребёнка.
— Она беременна?
— Все признаки на лицо. У неё зверский аппетит, но при этом она едва ли не живёт в обнимку с тазиком. Рвотные позывы регулярны. А мой «третий глаз» показал наличие второй жизни в ней. Мне надо придумать, как сообщить ей по мягче о его смерти. Осталось надеяться, что её сын наследует силу своего отца.
— Ты точно уверен в его смерти?
— Абсолютно. Я был подключён к его сознанию. А, когда оно погасло, переключился на общее видение пространства. Я видел их огоньки жизни. Потом они стали гаснуть один за другим. Из пятидесяти трёх оборотней, призванных мною, тридцать шесть участвовали в нападении. Тридцать шесть! И тридцать пять из них погибли. Остался один. Представляешь? Один! Если бы погибли все оборотни, то я бы бросил в бой остальных. Хорошо, что не потребовалось. Мысленный контакт с оборотнями омерзителен.
— Один? Как им удалось убить столько?
— Понятия не имею. Нам такие заклятия недоступны. Одно понятно — битва была жаркая. Живых там больше не осталось. А последний оборотень светился очень слабо. Видимо он был ранен. У меня такое состояние, будто я сам участвовал в той битве. Особенно гибель Невила. Видеть, как в тебя впиваются клыки оборотня — жутко.
— Тогда, тебе надо выспаться. Ты плохо выглядишь. А если будешь доводить себя — лучше не станет. Он умер быстро? — дождавшись кивка Говарда, он продолжил. — Быстрая и лёгкая смерть! Что может быть лучше. Тело истлеет, а душа возродится вновь. В отличие от остальных твоих врагов. — Марк кивнул головой в сторону трюма.
Говард проследил за направлением его взгляда и мрачно улыбнулся.
— Ты прав. В этот раз я был милосерден.
Месяц спустя корабль вошёл в бухту и лёг в дрейф напротив столицы Чёрного королевства. Столица Реффулия встречала их солнечной погодой и штилем. Когда буксир доставил их корабль до пристани, там их уже ждала внушительная делегация. Пристань была очищена от посторонних людей. Лодки исчезли с привязей у причала. Стояла неестественная тишина. На площадке стояла повозка, запряжённая десятком клановых зомби. Рядом находились всадники конной охраны. Рядом находился со своей охраной магистр — глава клана. Говард всё понимал. Зависть — плохой советник. Многие кланы знали о пророчестве. Они опасались увеличения могущества клана Борнов. Могли напасть или ударить проклятием. Магистр не собирался подвергать опасности будущее могущество клана и жизнь страны. Чувствовалось давление силы кристаллов. Работали защитные экраны. Говарда, Лидию, Марка и слуг быстро провели по трапу и спрятали в повозке. После того, как колесница двинулась, магистр в сопровождении охраны и свиты магов поднялся на борт корабля. Требовалось допросить матросов, узнать, что они видели. И заткнуть им рты. Магистр знал только один действительно надёжный способ заткнуть рты болтунам — зомби всегда молчаливы.
***
Пробуждение было мучительным и болезненным. Голова просто раскалывалась от боли. Сначала я осознал себя в теле. Моё положение в пространстве было непонятно. Тело осознавалось разумом как большой аморфный комок плоти. Не сразу до меня дошла мысль, что у меня должны быть руки и ноги. А ещё было понимание, что тело должно быть ориентировано как-то в пространстве. Где здесь низ, а где верх? Должна быть поверхность, на которой я… Да где я? Что я? Кто я? А моё тело? Всё моё тело ощущалось как огромный комок плоти, горящий от боли. Да что же это такое? У меня уже было подобное состояние. Да? А когда? На испытании… Это… Поток воспоминаний хлынул в моё сознание. Он промелькнул мимо моего внутреннего взора как одна сплошная лента событий. Событий? Там было испытание боли. А может я всё ещё там? А остальное мне пригрезилось? Бред. Там были галлюцинации. А здесь нет никаких иллюзий, только океан боли. Надо вырваться. Шевельнуть рукой или ногой. Какой? Где мои руки и ноги? А сколько времени я уже здесь? Время? А что это? Поток событий. А как его считать?
Внезапно луч света упал на моё лицо. Нет, я его не увидел. Я его почувствовал. Это вам кажется, что лучи солнца ласкают и легко касаются вас. Этот луч саданул меня по лицу, словно разбойник дубиной. Моя голова дёрнулась от удара. Моё лицо скривилось от дополнительной боли. Спасибо тебе лучик. Пусть ты причинил мне боль, но теперь я знаю, где находится моя голова и лицо. А на этом лице даже есть мышцы. Я подвигал мышцами лица. Боль была страшна. Словно тысячи иголок впились в мои мускулы. Боль разбудила во мне стон. У меня нашлись гортань и грудь. Я сделал вдох и закашлялся от впившегося в меня воздуха. Кажется, что мышцы лица одеревенели и не хотят подчиняться приказам мозга. Я могу попробовать им помочь. Рот стал растягиваться вниз, утягивая за собой мои щёки. Вслед за щеками потянулись веки. У меня, что камни на лице? Так тяжело тащить. Вместе со стоном уголки моих век чуть приоткрылись. Это хорошо, что чуть-чуть. Яркий поток света ворвался в мой мозг и разорвал мой мозг болью на части. Казалось, что я захлебнусь от крика. В уголках моих глаз потекли слёзы. Зачем я проснулся? Что? Почему? Почему свет такой жестокий и болезненный?
Кто-то подошёл ко мне и прикоснулся к моему телу. Нет. Я не слышал его шагов. Ощущение приближения живого тела пришло изнутри моего сознания. Меня приподняли. От движения пробудилась моя левая рука. А правая? Где она? Что с ней? В памяти появилась картинка больших клыков, впивающихся в моё правое плечо. Эта картинка принесла мне больше боли, чем боль физическая. Я открыл глаза. Сквозь муть слёз я смог разглядеть повязку на правой руке, примотанной к телу. Далее угадывалось моё тело и отходящие от него ноги. Что это означало я не знал. Просто воспринимал картинку. Мозг совершенно отказывался работать. К моим губам прикоснулась чаша с жидкостью. В мой рот втекла первая капля. Я был совершенно не в состоянии пить самостоятельно. Я не понимал, что это — пить, и зачем. Потом жидкость полилась обильнее. Неосознанно, повинуясь какому-то глубокому инстинкту, я сглотнул жидкость. Потом были ещё глоток за глотком. Плохо мне стало, когда проснулись мои вкусовые рецепторы. Я не понимал, что это такое. Просто знал, что это есть в моём теле. Но, когда они проснулись, я понял, что жидкость была горькой. Я захрипел. Мне подали вторую чашу. На этот раз с чистой водой. Я жадно отпил. Дышать стало легче.
— Пост (отдыхай).
Голос был удивительно знакомый. Где я его слышал? Мне потребовалось время, прежде чем мозг выдал мне нужную картинку. Это был голос Элентитты. Меня снова уложили на ровную поверхность. Через некоторое время я стал проваливаться в забытьё. Но боль отступала. Я был благодарен Элентитте за помощь. Но память была жестока. Картины всплывали одна за другой. Жить не хотелось. Воспоминания были болезненны. И эта боль была сильнее физической. Почему вы не дали мне умереть. Зачем надо быть такими жестокими? Прежде, чем провалиться в забытьё, я почувствовал, как по моим щекам бегут слёзы.
Забытье принесло мне красочные сны. Сознание подсказало, что меня, возможно, напоили наркотиками, чтобы облегчить боль. Картинки всплывали одна за другой. Сначала приходили картинки моей памяти. Одни причиняли боль, другие — радость. Я вновь увидел лицо своей жены. Я был одновременно счастлив и опечален. Где ты? В тот же миг моё сознание отделилось от израненного тела и понеслось по просторам этого края. Я видел вершину холма с расположенным на его вершине лагерем. Гора сложенных трупов оборотней, многие из которых после смерти превратились в людей и эльфов. Эта гора полыхала огнём. Вокруг сидели эльфы из нашего отряда. Мой дух понёсся по просторам мёртвого королевства. Кто назвал его мёртвым? Оно же полно жизни. Вот река, несущая свои тёмные воды. Скоро мой дух догнал кораблик, заключённый в прозрачную сферу. Я легко проник сквозь эту оболочку и оказался на палубе. Вот Говард и Марк, разговаривающие на палубе. Я проник в каюты на корме корабля. Безошибочно я нашёл ту, в которой сейчас спала моя вторая половина. Я проник в каюту и оказался возле её постели. Если бы у меня были ноги, то я мог бы сказать, что присел у постели на корточки. Я рассмотрел её лицо. Как же ты прекрасна. Мысленно я прикоснулся к её щеке с маленьким круглым шрамиком в её центре. Что-то изменилось в моём понимании. Я оглядел её тело и понял причину моего беспокойства. В теле моей юной жены жила вторая жизнь. Эта жизнь билась и металась во чреве. Я мысленно протянул руку и погладил своей мысленной рукой этот комочек жизни.
— Не буянь, малыш. Маму береги. Она у тебя одна. Где у тебя беспокойство? Это неправильно? Сейчас помогу. — Лёгкое движение моей силы и тёмный комочек отлетает от оболочки моего ребёнка. — Больше он тебе мешать не будет. Будешь магом. Сильным магом.
Мысленно я прикасаюсь к части формы, отвечающей за магические способности ребёнка, и лёгким движением изменяю пару строчек программы. От этого участок формы начинает светиться особенно сильно и чисто.
— Теперь самое то, что надо. Расти большим и сильным. Расти защитником, а не агрессором.
Я вновь мысленно погладил по щеке свою жену. Вселенная говорила мне, что больше мы не увидимся.
— Прощай.
Двинувшись обратно, я выскочил прямо через крышу каюты на палубу. Ещё раз взглянув на Говарда, я направил взгляд и устремления в направлении нашего лагеря. Пора. Пространство понеслось подо мной обратно. Через несколько мгновений я вернулся в своё тело. Моё тело расслабилось. Я погрузился в спокойный сон.
�ачный союз. На двух свитках пергамента были оформлены наши клятвы, подписанные свидетелями. Один свиток передали мне, второй — невесте. Так началась моя короткая семейная жизнь.