— Слушай, мне тут мысль пришла, — Саша говорила негромко, посматривая в окно маршрутки. По идее им нужно было в Терскол, хотя Гульяз рекомендовала заглянуть в Чегет на поляну, именно там на конюшне и работала Хава. Хотя можно было и подождать ее в Терсколе, где ведьма снимала дом.
Кажется, они не должны были проехать нужную остановку — маршрутка сама по себе шла до Терскола. Но все-таки сейчас Саша старалась следить за указателями вдоль дороги.
Она накинула на них с Миклошем отвод внимания, желая поговорить без косых взглядов, и сейча старалась разом собраться с мыслями и все же хоть как-то ориентироваться в том, куда они ехали. К тому же ей хотелось поговорить, пусть и ехали в Терскол они не одни. До того не было времени, от Гульяз они и поехали к ее «информатору» сразу, едва успев на редко ходящий маршрутный автобус. Но уехать с Тырнауза хотелось обоим, так что торопились на местное подобие автовокзала они в единодушном порыве.
— Мысль? — Миклош после разговора с Гульяз, кажется ушел в себя больше обычного, что-то обдумывая.
Ну или просто поездки на микроавтобусах на него так действовали.
— Да, я иногда думаю.
— Я не намеревался тебя обидеть, — миролюбиво пояснил парень, — только показываю свой интерес.
— У тебя интернет ловит?
— Что?
— Интернет. Связь на телефоне есть?
Миклош вместо ответа достает телефон и протягивает Саше.
— Глянь. Я все еще не силен в этом.
Саша мельком бросает взгляд на экран. Ожидаемо.
— Нет. Досадно.
— А что?
— Да была идея. Хотела проверить кое-что в файлах старого дела. Глупая идея, наверное, но… В общем, я скорее всего убила этого Антона, ученика Аркадия, который тут ритуал проводил. Рыжий колдун с оспинами. Помощник главы, или шабаша как там его, которые Айдара изменили. Почему вместе с людьми они тут были, кстати? Это же запрещено. И Гульяз так спокойно об этом говорила еще…
— А, — Миклош отмахивается, — это колдуны. Они силу любят и любят преданных последователей, которые им в рот заглядывают. И сами колдуны вечно заглядывают в рот тому, кто сильнее, иногда даже магам, если представляется случай. С этим борются, но нас мало, а Обращенных много. И благодаря людям вокруг колдунам есть из кого себе учеников набирать и свою численность поддерживать. Говоришь, Антон погиб от твоей руки… Расскажешь, как это случилось?
Саша прикидывает, пытаясь понять, какими именно словами и как можно то, что произошло у камня в Свободе. Ей хватает четырех предложений.
Миклош чуть склоняет голову, стараясь ничего не упустить в кратком повествовании.
— Я рад это слышать.
— Но… Думаешь все это как-то связано между собой?
— Не знаю. Все переплетается как-то так, что я уже ничего не понимаю. Хотя теперь точно могу сказать, почему в пещерах я видел именно случившееся со мной во время обучения, а не семью. Я не там узнал магию этой твари, этого Обращенного ублюдка, охотящегося за чужой силой. Но все же какие-то отголоски, видимо, остались в воспоминаниях, которые я даже и не ощутил. И именно они перевесили все остальное. Ублюдок. И что собственно тебе пришло в голову? Зачем интернет?
— Не интернет. База. Видишь ли, я не слишком много общалась с теми, кто жил в Свободе из Обращенных. Но там был немолодой на вид колдун Аркадий Николаевич.
Миклош бросает на нее цепкий взгляд.
— И ты думаешь, что это — именно он?
— Не знаю, — в голове начали шевелиться элементы головоломки, — я и во время следствия ни с кем не общалась, и материалы дела остального от меня скрыли. Но тем более если ты говоришь, что колдуны любят быть рядом с сильными… Если этот Аркадий искал камень силы, менгир, здесь, но не нашел, узнал о другом и начал выслуживаться перед владеющим его силой главой поселения…
— Или нашел.
— Что?
— Или нашел. Саша, камень бы не принял колдуна в свои хозяева, какая бы кровь ни текла в его жилах. Ни колдуна, ни вообще хоть кого-то из Обращенных. Хотя если это и правда старый охотник за силой, то он действительно мог набиться в это поселение, о котором ты говорила, или и правда из инстинкта поклонения кому-то более могущественному, или присматриваясь к тому, как можно выкачать силу из владельца менгира, или по обоим причинам сразу. Я никогда не слышал о том, чтобы кому-то удавалось забрать силу связанного с камнем, но все бывает впервые. Но если хочешь проверить — тот ли это колдун или нет, спроси наставника. Он должен помнить старое мое дело. Я не уверен, что он имеет право рассказывать мне, но тебе возможно и сможет.
Саша только кивает. И прикрывает глаза, касаясь связи.
Здравствуй, — мягко откликается Серафим, — как прошел ваш поход под гору?
Нервно. Но мы сделали все, что хотели.
В ответ приходит что-то… Ободрение?
Если хочешь — расскажи.
Может позже. Но за предложение спасибо. Есть тут одна идея… Ты знаешь, кто фигурировал в деле Свободы? Кого поймали из Обращенных?
Да. Разумеется, — кажется, Серафим был удивлен вопросом.
Ты можешь рассказать?
С этим сложнее. Тебе кто-то конкретный нужен?
Аркадий. Колдун, что нападал на Мику.
Он рассказал? Я рад, на самом деле. И — да, он был там. Взяли живым.
А что с ним стало?
Теперь Саша ощущает отдаленный, но ощутимый гнев.
Его забрали москвичи для показаний и остального до того, как я или Миша успели до него дотянуться. Насколько я знаю, Аркадий все еще у них. Не то хотят осудить по остальным делам, не то ищут подельников из прошлого, не то что-то еще хотят еще узнать. У нас в таких случаях следствие может идти десятилетиями. А он — охотник за силой. Два века или около того преступлений. И по каждому нужно следствие, многие бумаги и процедуры и поиск всех других фигурантов. Это долго. Очень долго. Позволь полюбопытствовать — как вы-то на него вышли?
Саша рассказывает. Скорее просто кидает в сторону связи образы.
Хм. Дай подумать, возможно всплывут какие-то идеи. Заодно узнаю, можно ли поговорить с этим выродком через москвичей.
Второй раз наставник сам связывается с ней уже перед тем, как Саша собиралась выйти из автобуса.
С ублюдком что-то нечисто. Москвичи темнят, так что будьте осторожны. Какой камень он искал я не знаю, в наших базах в вашем районе не должно быть менгиров, но это не значит, что их и правда нет.
Обнадеживающе.
Невеселый смешок.
Не думаю, что ублюдок попробует к вам сунуться. Но все равно будьте осторожны. Да, и еще, Саша…
Да?
Если, я подчеркиваю, если, у тебя будет хоть какая-то возможность не вступать в контакт с камнем, если он вообще здесь есть, то не делай этого.
Почему?
На сей раз ответа приходится ждать дольше. Они с Микой уже почти успевают протиснуться сквозь небольшой стихийный рынок на и дойти до находящийся за ним конюшни, отбившись от продавцов всего нужно и необходимого, начиная от меда и заканчивая шкурами и травами.
Саша злится все это время, понимая, что несмотря ни на что, наставник все еще считает, что она неспособна справиться с происходящим. Что ее сила опасна, как и она сама.
Саша, — в образах Серафима чувствуется мягкость, — не ершись. Дело не в тебе и не во мне. Дело в том, что, во-первых, знания, приносимые в разум менгиром, могут быть слишком масштабны для того чтобы справиться с ними без потерь. Ты и так рисковала потеряться в чужих образах в Пензе. И я не факт что смогу помочь. Это первое. Второе — боюсь, это на руку Пауку. И третье, что самое важное — шила в мешке не утаишь. Москвичи, по крайней мере некоторые, сложили обе истории, и им не нравится то, сколько у тебя сил. И если их станет еще больше, то внимание не самых приятных личностей станет еще пристальнее. Решать тебе и я понимаю, что иногда ситуация складывается так, что есть только не самые лучшие варианты. Я просто хотел предупредить.
Несколько секунд Саша колеблется. Потом все-таки успокаивается, чувствуя, что поднимающийся гнев не имеет, в общем-то, под собой никаких оснований.
Силовой нервоз или как его там. А ведь если решат, что она не контролирует себя и имеет столько силы… И ведь и правда — не контролирует. Хотя бы потому что сейчас под неодобрительным взглядом Миклоша вокруг Саши вилась пыльная буря. Маленькая совсем, но видная невооруженным глазом.
Мда уж. Ходячая бомба.
Ну. Ты сможешь с собой совладать, Саша, сколько бы силы не имела. Но есть те, кто знают тебя куда хуже.
Саша укротила бурю, развеивая силу. Лучше бы так на этого Айдара набросилась, нервы и ее, и Мики были бы целее.
Пыль опала, засыпая обувь.
Мы все не совершенны. Я не сомневаюсь в тебе, что бы ты себе не придумала. Просто хочу предупредить.
Спасибо.
В ответ приходит необычный, но довольно-таки мягкий образ, похожий на похлопывание по плечу.
Саша чуть качает головой. Странно все это.
— Ты в порядке? — Мика кажется несколько напряженным.
— Да. Извини. Это было… В общем это было излишне с моей стороны. Спецэффекты и все такое.
— Я поставил отвлечение. А ведьма все равно узнает, что мы тут.
— Узнаю, — негромкий голос позади заставил развернуться.
Рядом стояла стройная девушка среднего роста с самыми что ни на есть славянскими чертами лица. С голубыми глазами и светло-русыми волосами до самого пояса, она казалась здесь, среди в подавляющем большинстве своем совершенно других на лицо горцев, каким-то инородным элементом. Да и имя…
— Хава?
Видимо в вопросе было сколько недоверия, что девушка только усмехнулась.
— Она самая. Внешность от мамы, имя от папы. Идемте, господа волшебники. Вы на лошадях ездить умеете?
Миклош кивает. Саша качает головой.
— Ладно, дело не шибко сложное, сейчас покажу как в седле держатся. А то мне на пару меринов нагрузку дать надо, а так и совместим приятное с полезным. Гульяз попросила снабдить вас информацией, — Хава усмехнулась, — так что будет, как она хочет. Таким как я с Орденом лучше дружить.
На конюшне пахнет примерно так, как Саша и ожидала. Только чуть сильнее. Хава кивает молодому парню.
— Я поведу Рыжего и Бака, на Гордеце. Остальные за тобой.
— Бывай. Все равно клиентов не предвидится.
Хава усмехается. Девушка легким шагом направляется к стоящим под седлами лошадям, привязанным к ограде конюшни, и начинает потягивать какие-то ремни под брюхом каждого из коней.
— Хорошо, что не ушла сама, как хотела. А то ждали бы меня тут, или хуже — под дверью дома бы стояли. На автобусе ехали, такси брать не стали? А, впрочем, и так понятно. Вы смотрите, местные если что всегда подвезти готовы. Здесь это как признак хорошего воспитания. У многих автомобиля нет, а автобуса не дождешься. Сколько раз просили администрацию новые машины поставить, а они все о выгоде пекутся, да и местные шоферы им немало денег заносят-то. Ладно, садитесь. Ты, — Хава кивнула Саше, — коль на лошади не была никогда, залезай на Бака. Он спокойный, но все-таки пусть походит. Смотри, подходишь справа. Левой ногой — в стремя, правой через круп. Только не пинай, он этого не любит. Я потом подтяну стремена, если длинные. Рюкзаки можете с собой взять, если что важное. Ну или на конюшне оставить, здесь не возьмет никто.
— Пусть мой с собой будет.
— Добро.
Саша подходит к коню. Или мерину? Серый в яблоках. И взгляд карих глаз такой спокойный, оценивающий.
— Расслабься, волшебница. Кони все чувствуют, и людей любят. Из тех, кто вреда им не причиняет. Увернее. На Баке детишки катаются с семи лет, он тебя не скинет. В стремя ногу — и через круп. Можешь за само седло подтянутся, но за гриву не тягай, это больно ему.
Саша коснулась разума зверя.
Подружимся.
Конь фыркнул, ткнувшись губами в плечо. Сложно было понять, что это значит, но вроде как — согласие.
— А дать ему можно что?
— Только как вернемся. Сухари есть. Но после, а то привыкнет и перед любой прогулкой просить будет. Садись давай.
Мика сам уже без каких-либо проблем взобрался в седло. Вот она — память тела. Пусть и чужого тела.
— Как вас звать хоть? А то некрасиво как-то обращаться будет. Вы-то мое имя знаете, а я и представиться не дала.
— Александра.
— Василий.
— Вот и отлично, будем знакомы.
Саша наконец нащупала ногой стремя и с трудом, но подтянулась в седло, чувствуя себя крайне неуклюже. Спина лошади была выше, чем ей казалось изначально.
— Вторую ногу тоже в стремя. Всегда упирайся в него. Седло обхвати бедрами, спину ровно, локти ближе, поводья держи свободно, не натягивай и не отпускай, лучше в такт с движением руки чуть подавать и опускать. Натянуть оба повода — остановиться. Для того чтобы идти быстрее или вообще с места тронуться разом пятками двумя пинай в бока. Можешь не бояться, вреда ему не будет, только без излишнего фанатизма. Налево — тянуть левый повод, направо — правый. И лучше без прямых ментальных образов, спутаешь только животину, — Хава проворно влетает на своего коня, — ладно, идите за мной. Лошади следуют за вожаком, так что просто идем след в след.
Саша тронула пятками коня. Ничего. И еще раз. И еще.
Вот упертый.
Ну уж, перед этими двумя она падать в грязь лицом не будет.
На четвертый раз конь, наконец, начинает движение, и Саша от неожиданности едва поводья из рук не выпускает.
Упираться в стремена. Обхватывать бедрами. Сидеть ровно. Держать повод не слишком сильно и не отпускать.
Это сложно. Особенно когда сидишь на спине двигающегося животного. Хотя ритм шагов размерен, и стоит освоиться, как первый страх проходит.
— Ничего, сойдет, — Хага наблюдает за ней, — на рыси лучше за равновесием следить и в стременах под ритм привставать, если вдруг в галоп пойдем, то или стой, или наоборот ровно сиди и держись бедрами. Главное — равновесие. Тебя никто специально не скинет, не бойся. Лошадь хорошо всадника чувствует и вреда не причинит. На галопе они ровнее идут, ритмичнее. Но вообще по плану только шаг. Ладно, идем за мной.
Они и правда идут, причем довольно медленно. По крайней мере, куда медленнее, чем Саша предполагала. Шаг лошади быстрее человеческого, но и только. Ощущения странные от попыток разом следить за собственным равновесием и исполнением всех инструкций о том, как правильно сидеть в седле. А еще более странные ощущения от того что находишься на живом существе. Со своим разумом, мыслями, эмоциями, и при том послушным тебе. Ну или почти послушным, конь далеко не всегда реагирует на ее команды так, как хотелось.
Они выезжают с конюшни, проезжают совсем немного по лесу между каких-то недостроенных не то отелей, не то домов, проходят по обочине дороги, где Саше приходится пару раз пригибаться чтобы не получить веткой по лицу, и даже спускаются и поднимаются на небольшую горку под инструкции Хавы: «Вниз — корпус назад, вверх — корпус вперед».
Словно нет ничего вокруг, и они на самой обычной конной прогулке. Без всякой магии, Грани и всего остального. Без планов старых магов и каких-то пещер с призраками прошлого. Хава кажется совершенно спокойной, несмотря на двух волшебников позади. Почти человеком, хотя Саша явно чувствует, что это «почти» лишь иллюзия. Чувствует странное, неприятное темное пятно, словно бы глубоко в душе своей новой знакомой, черное и не смывающееся. И ловит себя на мысли о том, что хотела бы узнать ее историю. Почему Хава стала такой, ведь родилась человеком? Почему работала тут, в прокате, а не нашла себе место получше? Почему собирала и продавала информацию? И зачем, наконец, посадила их на лошадей?
Ведьма была так спокойна… Хотя Саша четко понимала, что силы ее были невелики. Даже Мика мог бы парой боевых заклинаний полностью обезвредить девушку с легкостью. Самой же Саше, кажется, потребовалась бы пара образов, даже без слов или жестов. Просто желание.
— Вы неплохо держитесь, — Хава словно почувствовала ее мысли, — сейчас перейдем дорогу, чуть поднимемся, и можно будет побегать. Я обычно прогулочным бегать не даю, но ваши лошади свежие, бегать любят, вы вроде в седлах сидите хорошо, да и в больницу ехать не понадобится в случае чего. Ну что — доверитесь своим зверям, всадники?
Саша кивает после секундного раздумья. Когда еще такой шанс выпадет? К тому же она очень удивиться, если это не какая-то проверка от новой знакомой.
Миклош бросает на нее короткий взгляд.
— Да. Но без сюрпризов.
Хава усмехается.
— Мне не нужны новые проблемы, господа чародеи. И так своих хватает. Коль готовы — то хорошо. Я своего подниму в галоп, ваши пойдут следом. Если решите остановиться — поводья на себя, — это было явно сказано для Саши, — когда перейдете с галопа обратно на рысь, учтите, будет трясти. Лошади хорошо чувствуют всадников, этим вы по нраву, так что не бойтесь, не уронят.
Они перешли трассу, где сейчас не было ни одного автомобиля, и успели за разговором пройти немного по тропинке, ведущей в небольшую долину за поселком. Слева высилась гора, справа вдалеке — еще одна, а в небольшом пространстве между ними притаилось немаленьких размеров поле с еще не пожухшей до конца травой и несколькими тропинками, истоптанными конскими копытами и исхоженными людскими ногами.
Все изменилось без какого-либо предупреждения. Саша поняла лишь, что Хава со своим конем начала резко удаляться, за ней — Мика, а потом и ее лошадь перешла на ритмичную, но неприятную в своей неравномерности трусцу, во время которой и оставалось только что найти ритм и пытаться привставать в стременах… А потом и вовсе упасть в седло и сжимая ногами бока зверя надеяться на то, что он и правду не скинет, ведь трусца сменилась настоящим бегом. Движения стали ровнее, спокойнее, держаться теперь не стоило таких усилий. Но теперь, очевидно, всякая иллюзия контроля исчезла. Саша больше не правила лошадью. Лошадь была свободна и бежала вперед с огромной сейчас по ощущениям скоростью, бежала, а всаднице и оставалось только, что держаться на ее спине.
Галоп выбил из головы все мысли. Осталось лишь желание держаться в седле, страх и восторг. Чистый, ничем не замутненный восторг от всего происходящего. От какой-то безумной свободы несущегося вперед зверя. Что-то очень древнее, очень первобытное. Доверие лошади, казавшееся просто неизбежностью во всем происходящем, превратилось во что-то иное. Благодарность? Удивление? Все сразу?
Ветер свистел в ушах, а в крови кипело что-то совершенно безумное. Трава, кое-где столь высокая, что доставала до стремян, смачивала обувь еще почему-то не исчезнувшей росой. Они неслись куда-то втроем, прочь от поселка, прочь от людей и прочь от всех сует и тревог. Лошадям не было дело до людских забот, и сейчас Саша могла разделить с ними восторг бега и свободы. На долгие мгновения она просто летела вперед, не думая ни о чем вообще. Наслаждаясь своим существованием, оставляя позади мысли о прошлом и все пережитое. Просто бежала, чувствуя ритмичные движение мощного зверя.
Увы, недолгий, галоп перешел в рысь, и в этот момент Саша едва не свалилась, с огромным усилием удерживаясь в седле, даже не прямо, а просто удерживаясь. Благо, рысь почти сразу сменилась шагом.
Хава остановила свою лошадь на небольшой полянке, где, судя по притащенным откуда-то пенькам, было что-то вроде промежуточной остановки. Здесь через Сашин восторг и радость пробивались и иные чувства. Например, жесткий, почти непроницаемый характер Грани вокруг, что не давал обратиться ни к какой магии. Она нахмурилась, смотря на Хаву. Девушка же беззаботно слезла со своего коня, привязав его к установленной в траве небольшому заборчику, кажется, существовавшему специально для этих целей.
— Неплохо держитесь. И вы, и лошади. Напоим их на обратном пути— пойдем чуть иной дорогой. Слезайте, не смотрите на меня так. Аномалий в этих местах немало, и мы в такой. Гульяз попросила сообщить вам информацию. Но делиться с кем-то еще, кто решит получить все даром с помощью банального подслушивающего заклинания я не хочу. Слезайте, не бойтесь. В любом случае вас двое, а я одинокая хрупкая девушка.
— Ты — ведьма, а не девушка, — отрезает Миклош.
— Каждая девушка — немного ведьма, — отмахивается Хава, — к тому же, сложно не быть ведьмой, когда твой любящий отец убил тебя на алтаре в пять лет, знаешь ли.
Всадница присаживается на пенек, задумчиво смотря на далекие горы, и достает из своего небольшого рюкзака пару сухарей.
— Дайте их своим коням, если хотите. Только на раскрытой руке и аккуратно, они могут укусить не со зла.
Саша берет горбушку и не без некоторого сомнения подносит ее к морде лошади. Конь фыркает и подцепляет угощение, пройдя мягкими, теплыми и немного щетинистыми губами по коже.
— Не ври, никто не обращает детей, — Мика треплет своего скакуна по шее, — не нужно нелепых историй.
— Папаше моему это расскажи, что не обращают. Посмотрю на его лицо, если жив еще, — Хава достала еще один сухарь и захрустела им сама, — свою спутницу спроси вон, думаю с ее силами она и здесь ложь почует. Так, Александра?
— Думаю что да.
— Вот именно. Но давайте все-таки не обо мне. Я-то могу рассказать, как дошла до жизни такой и почему лошадям верю больше, чем остальным, но не думаю, что вам это нужно. Можете довольствоваться мыслью, как злобная ведьма мучает туристов, заставляя их сидеть на галопирующих конях и потешаясь над их страхом, потому что ни на что иное у нее не хватает сил и мозгов. Мне все равно. Гульяз просила ответить на ваши вопросы — и я отвечу. А потом мы сядем на лошадей и отправимся обратно, и после того как дойдем до конюшни, надеюсь, никогда больше не встретимся.
— И почему мы должны тебе доверять? — Миклош скрестил руки, чуть нависая над колдуньей.
— Когда лошадь идет галопом, все что и остается — доверять ей. К тому же я могу задать тот же вопрос вам. Что в этой глуши делает юная девушка с силой, от которой ноют зубы за десятки метров и парень, который в седле сидит с умением не меньше моего, а выглядит как современный городской житель? У всех свои тайны, и я в чужие лезть не намерена. Меньше знаешь — крепче спишь и все такое. Так что задавайте свои вопросы. И не нависай надо мной, Василий. Я понимаю, что ты способен меня в бараний рог скрутить без всякой магии, что сильнее и вообще мужчина, и от тебя я и на лошади не уйду, не нужно и дальше показывать себя хозяином положения, ты им и так являешься.
Хава беззаботно захрустела сухарем.
Саша рассматривала девушку. Было в ней что-то… Помимо черноты. Наверное, не будь она колдуньей, ведьмой, мертвецом, охочим до силы, они могли бы и подружиться. Ну или просто хотелось так думать.
— Где найти Алену-оборотницу?
— О, вы к Бешеной? Интересно. У вас офлайн-карты есть или покрытие хоть какое-то сети? А то рассказывать как именно к ней идти — довольно утомительно, и все равно потом заблудитесь. И угадайте кто, по мнению вашего руководства, во всем виноват будет? Впрочем, вопрос риторический. Ну или, — Хага прищуривается, — могу завтра отвезти туда. На лошадях. Но не за просто так.
Саша поднимает бровь. Миклош скептически фыркает.
— Сделки с двоедушниками ни к чему хорошему не приводят.
— Чего ты хочешь? — Саша все-таки решает узнать, несмотря на явное недовольство Мики.
Хава усмехается.
— Я всю жизнь с лошадьми. Но как вы думаю знаете, господа чародеи, наше мертвое племя не умеет исцелять. Только передавать свою нежизненную силу, и то не слишком эффективно. На конюшне есть Герцог. Он пожилой и сердце уже не то. В прошлом сезоне он плохо справлялся, и хозяин намерен отправить его на мясо. Поможете — отвезу к Бешеной и поговорю с ней, чтобы без проблем все прошло. Вы же не смерти ее хотите?
Саша качает головой.
— Были бы из Обращенных — я бы не стала способствовать, ясно же что от мертвецов мертвецам добра не ждать. С чародеями по-разному, у вас хотя бы начальство есть и иерархия. Я не доверяю магам, но вы хорошо держитесь и лошадям верите, и они вам, а на это не все способны. Так что я поговорю с Аленой. Она живет в похожей аномалии, как здесь, только куда больше, и вам там сила не слишком поможет, если Бешеная сбежать вздумает. По лесам-горам будете искать ее до весны.
— И что ты хочешь, что бы мы сделали? Отговорили владельца коня на бойню сдавать? Ты знаешь, что ментальная магия незаконна? — щурится Миклош.
— Знаю, знаю, — миролюбиво поднимает руки Хава, — да мне оно и не нужно, никого отговаривать смысла нет. Подсобите Герцогу. Ясно, что бессмертие не дано зверям, даже тем, что людей лучше, но все-таки. Хозяин жаден, как узнает, что Герцог приносит прибыль, так проблема решится сама собой. И если я все правильно помню, ваши законы насчет магии приравнивают животных к предметам, так что если кто и узнает, то все равно вам за это только пальцам погрозят.
— Приравнивают в зависимости от последствий, — рассеянно откликается Саша, вспоминая старые постановления, — но никто из нас ни целитель.
Колдунья фыркнула.
— Ты смеешься? У тебя сил столько, что никакой специализации и подготовки не надо. Просто захотеть достаточно. И все. Я ж не проклятие какое прошу снять, хотя и на то бы хватило. Ты вообще все что хочешь сделать сможешь, так-то. А я не прошу никому вредить. Герцог немолод, но он не заслужил на бойню просто потому, что нагрузку не держит. Я бы выкупила, но денег нет сейчас.
Миклош только головой качает.
— И откуда такая доброта к скотине?
— Кому скотина, а кому — друг, — отрезает Хава. И поворачивается к Саше: — ну что, согласна?
— Если ты расскажешь про камень силы и колдунов, что тут были.
Хава качает головой.
— Я не расскажу. Не потому что не хочу, а потому что не знаю ничего. Мне тогда девять лет было, да и жила не здесь. Но если вы хотите что-то узнать обо всем этом, то вам тем более к Бешеной. Она-то рядом с камнем как раз и живет. Не то его охраняет, не то уйти не может. Не знаю я. Алена не любит общаться, хотя когда я помладше была мы получше ладили, и она как-то сказала, что уехала бы отсюда, если бы могла. И что знает о месте большой силы, которая для нас, мертвецов, бессмысленна. Вот и все. Колдуны приезжали давно, точнее, была пара колдунов, старик и его ученик, и пара людей с ними, вроде как. Мне Бешеная рассказывала, что мол приходили, правда зачем и для чего не говорила, так что я не знаю ничего больше. Но вполне возможно, что вам она что-нибудь расскажет.
Саша чуть склоняет голову.
— Ладно. Покажешь своего коня, только я никогда такого ничего не делала и обещать ничего не буду.
— Да и не надо обещать, — Хава явно приободрилась, — с твоими силами это несложная задача, если захотеть. Ладно, садитесь, поедем обратно, пока меня на конюшне не хватились и вам счет не выставили.
Обратный путь прошел быстро, пусть подуставшие лошади всего пару раз перешли на рысь, даже не пытаясь вновь пробежаться в свое удовольствие. Даже воду пили они, казалось, в ускоренном темпе.
На самой конюшне колдунья указала Саше на отдельно пасущегося черного коня.
— Герцог. Мерин со сложным характером, а болезнь его сделала еще более сложным. Но не бойся, он тебя к себе подпустит. Он всех подпускает, кто на других уже ездил, доверяет. Можешь пару сухарей взять.
Саша подходит к лошади. Герцог только чуть наклоняет голову, словно человек, рассматривая ее, и неожиданно фыркает, прикасаясь лбом к плечу.
— Он у нас немного странный. Но ты ему нравишься, — Хава усмехается, расседлывая коней, на которых они приехали.
Герцог, кажется, что-то чувствовал. По крайней мере, Саша могла поручиться, что в глазах коня была тоска с проблесками слабой надежды. Она до того могла хорошо различать человеческие эмоции, животные же, по крайней мере собачьи и кошачьи, были проще и чуть более тусклыми. Герцог же, очевидно, не был человеком, но сейчас Саше казалось, что его чувства, как и чувства, настроения других лошадей она ощущала куда лучше, чем настроение городских животных.
А еще она чувствовала усталость. Не разума, но тела. Словно бы странная, но ощутимая тонкая сеть стянула что-то внутри этого живого существа, что-то важное. И эта сеть вытягивала все соки, все важное, нужное, необходимое для самого его существования.
Саша коснулась сети. Ее нельзя было вырвать, нельзя было вообще убрать по-настоящему. Странная сеть была частью самого зверя. Вырвать ее никак не удалось бы. Но можно было отдать ему это что-то важное. Силу? Жизнь? Надежду? Сеть все равно заберет свое, рано или поздно. Но можно сделать так, чтобы это случилось очень, очень поздно.
Саша примерно понимала, как это сделать. Это действительно было совсем не сложно. Не заклинание и не ритуал, что-то иное и, кажется, куда более древнее. Она просто влила силу, осторожно, не желая повредить. Здесь и сейчас, прикасаясь к теплой шее коня, Саша словно бы ощущала, как медленно наполняется что-то внутри самой сущности зверя. Что раньше что-то пытался наполнить его, но то были лишь капли. Сейчас она не могла залить туда все, что имела сама, не могла переполнить чашу жизни. Да и сколько не лей — влага все равно закончится. Но Саша могла отдать… Достаточно. Просто — достаточно.
И услышать благодарный вздох в тот момент, когда больше уже нельзя сделать.
Кажется, конь все понимает, смотря на нее полным благодарности взглядом. Хотя, быть может, Саше просто хочется так думать.
— Как я говорила — тебе достаточно желания.
Саша сглатывает.
— Он все равно…
— Да. Я знаю. От старости нет лекарств. Но это много лучше чем то что могу сделать я. Находите себе ночлег и завтра с утра приходите сюда, лучше с тем, что можно съесть в дороге и точно с тем, что можно пить. Идти надо будет целый день.
— Как нам знать, что ты не сбежишь? — стоящий у ограды Миклош выглядит по-прежнему не слишком расположенным к колдунье.
Хава же улыбается довольно мягко.
— Клянусь силой, что держит меня по эту сторону жизни, чародей.
Тихий шелест, пробежавший по Отражению, и подернутая рябью тьма, окружавшая колдунью, подтвердили обещание.
— У меня есть работа. Рекомендую остановиться здесь, — Хава указывает на одно из зданий неподалеку от конюшни, — цены вам по карману, лишнего не дерут, вопросов не задают. Хычины, бараний шашлык и вино рекомендую попробовать, как сувенир подойдет чай с травами, мед тут не самый лучший, по крайней мере в туристических местах. Увидимся завтра.
Хава взяла под уздцы коня, на котором сама недавно ехала, и повела куда-то внутрь конюшни, явно показывая что разговор закончен.
— Не нравится мне то, что приходится сотрудничать с ней, — пробормотал Мика тогда, когда они уже достаточно приблизились, идя по рынку, к указанной гостинице для того чтобы не быть услышанными, — все колдуны одинаковы.
— Может быть. Но в одном она права, — Саша рассматривала товары вокруг, стараясь понять, стоит ли действительно покупать что-то на память и чем занять остаток дня.
— И в чем же?
— Если сидишь на летящем в галопе скакуне, то стоит ему доверять.
Миклош только вздыхает.
— Кстати, откуда ты так хорошо умеешь ездить на лошадях?
Парень качает головой.
— Я дворянин, Саша. В моем имении были кони, и я сел на своего первого тогда, когда еще грамоту не знал. Скачки никогда не были моим увлечением, но я держался в седле хорошо и не оставлял верховую езду даже когда стал заниматься иным делами, чем положено аристократу. Я отслужил в конном полку и даже один раз участвовал в баталии, хотя повторять этот опыт не горю желанием. И, как оказалось, несмотря ни на что, некоторая память старого тела все еще сохранилась.
— Ты должен меня научить. В Краснодаре ипподром есть, надо узнать что и как.
— Научу, — откликается Миклош, — как вернемся.
Если вернемся… Саша вслух это говорить не стала.
— Ладно, идем в этот отель и давай после поедим. Баранину я никогда не пробовала, а когда еще получится.
— Получится, и не раз, — Миклош усмехнулся, — не сомневайся. Но действительно стоит пользоваться моментом. Кажется, до завтра мы свободны, так что можем быть обычными людьми и просто наслаждаться жизнью. И местными кушаньями.
— Вот и я так думаю.