— Не нравится мне все это.
— Что именно? — Миклош обвел глазами привокзальную площадь, с которой сейчас, по большому дождю, смыло почти всех пешеходов, оставив лишь автомобили да общественный транспорт.
Саша дернула головой, словно пытаясь убрать надоедливый звук, поселившийся в черепе. Безуспешно — тревожащее, раздражающее ощущение никуда не делось. Стоило только проснуться, подъезжая к городу, как тревога прокралась в разум и не покидала его.
— Что-то происходит, Мика. Или скоро произойдет. И мне это не нравится. Думаю, мне стоит уехать из города. Прямо сейчас, — Саша закинула только рюкзак поудобнее, развернулась и направилась к зданию автовокзала. У нее не было каких-то идей лучше, чем сесть на самый близкий по времени отправления автобус отсюда. Именно на автобус, поезд казался определённо плохим решением.
— Мы только приехали. Ты уверенна?
Саша усмехается. Кажется, Миклош задает этот вопрос слишком часто.
— Нет. Никак нет. Но это то, что я сделаю.
Странным, смутным ощущением она чувствует отголоски собственной тревоги в связи. И одобрение решения.
— Может, лучше связаться с наставником или с кем-то еще? У нас есть ориентир, мы можем…
— М… Вася. Слушай. Я не знаю, что именно происходит. Но что-то происходит. Если я ошибаюсь — то просто скатаюсь куда-нибудь еще южнее и вернусь.
— А если нет?
— А если нет, то тогда тем более стоит действовать прямо сейчас.
— И ты опять никому ничего говорить не хочешь.
— Не хочу, — Саша кивает, пытаясь разобраться в собственных ощущениях, — это может быть опасно.
— Опасно? В чем опасность того, что мы все расскажем людям, с которыми вместе разбираемся с этим делом? Они нас не тронут.
— Опасно не для нас, Мика.
— Что?
— Я не знаю, — Саша доходит до касс, кидает взгляд на табло, — один взрослый до Симферополя, пожалуйста.
— Два.
— Вася…
— Я с тобой, и это не обсуждается.
Саша оглядывает парня — и только качает головой.
— Это не твое…
— Саша.
Под твердым взглядом она несколько тушуется. Уверенность Миклоша очевидна, как и то, что спорить он будет до последнего, и если что — просто поедет следом.
Что-то тянется к ней через Отражение. Что-то неприятное, что-то склизкое, словно бы какое-то неприятное, проворное щупальце, с неутомимостью гончей пытающееся дотянутся, прикоснуться своей отвратительной плотью… Саша словно бы чуть смещается. Только в Отражении, не двигаясь в реальности, смотря пустыми глазами на то, как кассир пробивает билеты и отсчитывает сдачу, возвращая паспорта.
— Саша, — тихо говорит Мика на ухо, — кто-то ищет тебя.
— Да. Я заметила.
Саша забирает билеты и отправляется к посадочным площадкам. Автобус еще не подъехал, хотя время отправления скоро наступит. И желание уехать из города только усиливается.
К одному тянущемуся к ней щупальцу прибавляется второе. Саша вновь отодвигается, сейчас пытаясь возвести между ней и колеблющимся на Изнанке отростками плоти словно бы невидимую стену. Уйти от внимания, стать незаметной для тех, кто почему-то решил найти ее.
Миклош выглядит напряжённым, рассматривая что-то поверх ее плеча.
— Думаешь, меня потерял Орден? — Саша пытается перевести все в шутку.
Миклош лишь качает головой.
— Это Ловчая сеть.
— Сеть? Это не выглядит как сеть.
Мика только поднимает бровь.
— А как выглядит? Ладно, не столь важно. Саша, это то самое заклинание, которое нужно было использовать для поисков Алены, если бы мы решили просто принудить ее к сотрудничеству. Теперь понимаешь, почему я говорил, что оно заметно?
— Да уж. Действительно заметно. Так, подожди, — Саша нахмуривается, — выходит, или кто-то очень не воспитан, желая таким образом меня обнаружить, или…
— Или тебе предъявлены обвинения.
— Черт. Ладно, этого следовало ожидать рано или поздно.
Пассажиры до Симферополя приглашаются на посадку к третьей платформе. Пассажиры до Симферополя приглашаются на посадку к третьей платформе.
— Идем. Расстояние должно помочь уйти от Сети, — Миклош словно не секунду о чем-то задумывается, — только голову не поднимай.
Саша решает не спрашивать, почему. Просто доходит до нужной платформы, становится в очередь — и вздрагивает, понимая, что спрашивать уже и не нужно.
Худого человека в рубашке и шортах она выделяет из толпы сразу. Не только потому, что он идет, чуть прикрыв глаза, но и потому, что именно от него расползаются во все стороны отвратительные щупальца заклинания поиска. Сейчас ее стена, ощущаемая на Изнанке как что-то словно бы искажающее мир, отделяет отростки магии, бестолково мечущиеся вокруг, от цели.
Что случиться, если эти щупальца к ней прикоснуться даже думать не хочется.
— Не смотри на него, — шепотом говорит Миклош на ухо.
— Почему?
— Почувствует внимание. И узнает без всякой магии. В лицо.
Мужчина явно направлялся к ним. Саша догадывалась, что защита, хотя и не давала магии обнаружить ее местоположение, все же была каким-то образом заметна.
Она прищурилась на секунду. Протянула в реальности билет водителю. А в Отражении потянулась к самым дальним от себя поисковым щупальцам, позволяя именно им словно бы попробовать на вкус магию. Свою магию.
И в тот же миг вновь оказалась мыслями около контролера, отдающего ей в руки билет.
Что именно она сделала нельзя было объяснить толком словами. Совершенно точно нельзя. Это было так, словно бы Саша на секунду оставила где-то совершенно в другом месте своего двойника. Не настоящего, а лишь обманку, слепок, след собственной магии, который теперь с упоением обвивали щупальца, нашедшие то, за чем были созданы.
Худой мужчина, которого Саша все еще могла видеть из автобуса, развернулся и быстрым шагом направился к противоположной части вокзала. Прямо к обманке.
Водитель завел двигатель, и с громким урчанием автобус откатился от перрона, постепенно набирая скорость.
Миклош расслабился только тогда, когда они свернули на улицу Мира, отъехав от вокзала на несколько кварталов.
— Никогда не думал, что увижу как кто-то перехитрил Ловчего.
— Ловчего?
Миклош кивает.
— Вадим его зовут. Ни отчества, ни фамилии, прозвище только. Угадай, за что дали.
Саша сглатывает.
— Я, честно говоря, не думала даже, что это сработает. Просто хотела как-то отвлечь его, иначе бы подошел близко. И что-то мне подсказывает, что просто защитами, как на заправке, отделаться бы не удалось.
Миклош задумчиво кивнул.
— Думаю, Вадим не рассчитывал, что ты сможешь создать Подобие, вот и отвлекся. В общем-то это довольно сложная магия, не та, которую можно просто в Ордене изучить, особенно на стандартном курсе.
— Подобие? Это какие-то определённые чары? Просто я про это ничего не знаю, — Саша несколько растерянно смотрит на парня, — просто захотела отвлечь его, подергав за самые дальние щупальца поиска этого, чтобы к нам не подошел.
— Просто захотела… — Миклош усмехается, — сила, Саша, обличает наши хотелки в воздействия. Даже в высшие воздействия — если этой силы много. Вопрос немного не в этом…
— А в том, какого черта он искал меня. Ты знаешь этого человека?
— Только то, что он работает на Совет. Раньше в Петербурге, теперь я думаю, что из москвичей.
— И ты думаешь, он работает на Паука?
Миклош качает головой, задумчиво рассматривая дома и машины, проплывающие за окном.
— Я не знаю. Раньше наш враг, кем бы он ни был, не слишком явно пользовался административными ресурсами. А Ловчий всегда имел репутацию сложного, но честного человека, я не знаю, что могло заставить его работать на преступника. Анасталея из Совета нашли и упокоили, так что или это очередной сложный план с подставными лицами, или…
— Или что-то изменилось. Очень сильно изменилось.
Словно в подтверждении этих слов в кармане завибрировал телефон, оповещая о входящем сообщении.
На удивление это было письмо, пришедшее на электронную почту. Саша понятия не имела, кто его отправил, и на секунду замерла в раздумьях.
— Открывай. Думаю, если понадобится, новый аппарат можно будет купить.
— Пожалуй, — Саша чуть улыбнулась и кивнула. И открыла письмо.
Никакого текста в нем не было. Только один вложенный файл, который на деле оказался служебным предписанием. Саша пробежала его глазами — и тяжело вздохнула, чувствуя, как строки сухого канцелярского языка врезаются в разум.
Александру Неродову задержать по обвинению в убийствах… город Анапа… ввиду общественной опасности предварительное оповещение подозреваемой не проводить… при задержании использовать полную изоляцию от магии… нестабильное психическое состояние… силовой нервоз, отягощенный сложной личностной историей… потенциальная опасность класса альфа… общественная безопасность… с местным отделением не сотрудничать ввиду заинтересованности… при невозможности задержания — устранить.
Саша предполагала, что этим все и закончится. Чувствовала.
— Сашка, что такое?
Ее расстройство было явно написано на лице. Говорить не хотелось, особенно отвечать на участливость Миклоша. Знал бы он, с кем связался… Саша просто толкает телефон парню.
Теперь она опасна для всех.
Саша хотела стать оперативником. Даже числилась сейчас таковым в роли стажера. И процедуру, которую сопровождала записка, знала. Задержание особо опасных преступников действительно проводили без предварительного оповещения в том случае, если предполагалась, что известие о собственном аресте владеющий магией расценит не слишком хорошо. Не слишком — с массовыми жертвами, побегами на другой край мира или взятием заложников. Бывало всякое, и, разумеется, для волшебника шансов уйти от правосудия было намного больше, чем для обычного человека. К тому же для могущественного волшебника, способного ходить по Глубине хотя бы на небольшие расстояния не было проблемы с тем, чтобы сбежать быстро и далеко. В Ордене не было ресурсов на то, чтобы даже в Краснодарском крае под каждый камень заглядывать, что уж о стране говорить.
От поисковых ритуалов можно было оградиться, внешность можно было изменить нелегально, без всяких записей, и после сбежать куда-нибудь где Ордена нет и не появится. В глушь, и жить там вдали и от магического, и от человеческого правосудия. Так что существовала процедура, при которой внезапность ареста, во время которого использовалось полная изоляция от магии, была необходимостью. Негодяя сначала скручивали в бараний рог, а уже потом поясняли за что, собственно, его скрутили.
И именно это и собирались сделать москвичи. Саша видела входные данные предписания, оно шло от московского совета к московским же исполнителям. То, о чем ее предупреждали в Анапе. Если вмешается головной офис, то все станет сильно сложнее.
И что хуже всего — теперь, после ее, по сути, побега с вокзала, под ударом оказывались все. Мика, Серафим, Карина, Михаил Ефимович, возможно — и близнецы… Все, кто был хоть как-то с ней связан могут быть подвергнуты допросу, и если их ответы окажутся неудовлетворительными или их и вовсе не последует, то обвинение в содействии особо опасному преступнику будет означать лишение силы. Смерть для любого долгоживущего мага или того, кто сильно зависит от магии. Например, того, кто переселился в другое тело…
Когда на плечо ложится рука, Саша едва не подпрыгивает в кресле. В автобусе нет никого из магов кроме нее и Мике, но все же…
— Саша, мы с этим справимся.
Саша против воли улыбается. Она прекрасно чувствует страх Миклоша в Отражении, и так же ясно чувствует его стремление подбодрить. Защитить.
И кто из них старше — как теперь понять? Что-то подобное она ощущала тогда, когда Мика впервые садился на поезд, подавленный необычной стальной махиной.
«Мы» звучало притягательно. Но на дно Саша с собой не намеривалась никого звать.
— Тебе нужно будет выйти на первой остановке. Я навешу защиты, вернешь в город, к Карине, там они не должны достать, переправят подальше отсюда, куда москвичи не дотянутся, и…
— Саша, — Миклош перебивает ее, — не нужно никаких поспешных решений. До меня и сейчас москвичи не дотянутся. Во-первых. А во-вторых, — он указал на Сашин телефон, где появилось оповещение еще об одном входящем сообщении.
От другого анонимного отправителя. Увы, в нем был только непонятный набор латинских букв.
— Что это?
Миклош чуть улыбается.
— Это шведский с несколькими известными ошибками. Язык свеев, точнее.
Саша с недоверием кинула взгляд на Миклоша. Он гугл-переводчик, что ли, использовал?
— И ты знаешь, что тут написано?
— Да. В мое время были популярны всякие разные шифры на иностранных языках. Чаще всего на французском, разумеется. Дань моде. Наставник использовал их больше в шутку, тем более что шведский тогда мало кто знал. Да и сейчас, кажется, тоже. Они в основном с Новгородским и переписывались, прямо под носом у петербургских шишек важных. Развлекались так. Я как-то заметил, и Серафим показал мне, как это работает. Написана здесь поговорка, которую перевести можно как: «Не нужно поспешности пока не увидишь сны».
Саша делает несколько глубоких вдохов.
— Думаешь, речь о том, что нам надо уснуть?
Миклош чуть пожимает плечами.
— Кажется, прямо сейчас мы все равно не можем сделать ничего более существенного. Не выпрыгивать же на ходу? До пункта назначения, как я понимаю, ехать еще несколько часов.
Саша кивает.
— Тогда нам ничего не стоит попробовать. Может быть, конечно, речь шла о ночи, но, в любом случае, отдых лишним не бывает, хотя я и надеялся поспать все-таки лежа, а не сидя. Но увы.
— Извини…
Миклош отмахивается. И прикрывает глаза, облокачиваясь на стекло.
Саша откидывается на спинку кресла. Едва ли она сумеет заснуть сейчас, несмотря на свою любовь к отдыху в транспорте. Сколько всего, да и они только приехали из Нальчика. И этот Ловчий, и задержание, и…
Сон подкрадывается незаметно.
Она оказывается на поляне. Знакомой поляне в том самом лесу. Человек в Черном стоит за мостом через ручей. Теперь он не просит войти, а сам указывает на лес за своей спиной.
После короткого колебания Саша следует за ним, и оказывается через несколько минут пути через густую темноту на берегу неширокой реки в небольшом уютном ресторанчике. Здесь мало людей, пахнет морем и почему-то свободой. Вокруг сидят незнакомцы. Четыре человека, двое мужчин и женщина. Человек в черном сам садится за стол.
— Это Венеция? — зачем-то спрашивает Саша.
Человек в Черном кивает.
— Никакого подтекста, просто приятные воспоминания. У вас много вопросов, у нас мало ответов и мало времени. Но это лучше, чем ничего.
Один из мужчин, мощного сложения и почему-то похожий на бородоча-стрельца из учебников по истории России, кивает. Женщина в легком греческом хитоне задумчиво есть кусок сыра из тарелки впереди. Только смущенный парень рядом с Сашей с несколько подрагивающими чертами лица выглядит неуверенно.
— Москвичи оборзели, — женщина кладет в рот кусок сыра, — предполагаю, что Стефания подергала за ниточки. Отвлечь нас, заставить разбираться с ерундой — хороший ход. Если эти недоумки дотянутся до тебя, мотылек, то ограничат в силе и попробуют навязать какую-нибудь ненужную клятву, шантажом ли или уговорами. Неважно. Так что лучше не попадать под полный блок, благо он даже с амулетами требует времени на подготовку к применению. Неплохо вы ушли от Ловчего, неплохо. Освободили сторожевую собаку с цепи у гор… Посмотрим, чем это закончится. Ориентир у вас?
Саша кивает.
— Пока не торопитесь с его применением. Возможно, он понадобиться вам совсем не так, как можно предположить сейчас. Ориентир не так груб, как тот поиск, что вы засекли, — Человек в черном задумчиво смотрит вдаль, куда-то за канал на крыши домов, — но все же он ощутим тому, на кого настроен. А Светлану вам стоит взять, и живой, тогда все эти абсурдные обвинения не будут стоить и выеденного яйца. Но здесь не нужна спешка. К тому же любая сильная магия привлечет и москвичей. И если у Александровой есть союзник — маг, Черный Кинжал и шкатулка Гипноса, то вам точно не стоит сломя голову за ней гнаться, да и любая схватка потребует большого напряжения. Эти артефакты опасны даже с твоей, Саша, силой. К тому же ты ее огромное количество истратила, снимая Цепь, а сила того камня все же некоторое время будет на тебя настраиваться, так что не спешите воевать. Лучше найдите сначала шкатулку. Ее владелец где-то в Судаке — там начались такие же необъяснимые дневные ограбления. Хотя бы от этого артефакта себя обезопасите, да и не лишней будет и против москвичей, и в качестве доказательства против Паука, с предмета силы такого уровня эксперты снимут всю историю и прижмут каждого, кто с помощью совершал незаконные дела, а я удивлюсь, если Стефания или ее марионеточные тела просто так держали шкатулку под боком. Возможно она не у кого-то в руках даже, а просто в схроне. Найдите.
— Хорошо. Я поняла, — Саша бросает взгляд на Миклоша, — я думаю, безопаснее будет, если я буду дальше действовать самостоятельно…
— Не стоит. Разделяй и властвуй, — «стрелец» чуть усмехается, — это то, чего от вас хотят. И от нас.
Саша качает головой. Она не может так, и…
— Анисихиа. Дай руку, — гречанка протягивает ей что-то вроде небольшого светящегося шара, — если понадобится, сможешь воспользоваться и или сама прийти ко мне по Отражению, или отправить кого-то, коль так переживаешь. Но действительно, сломать кого угодно проще в одиночестве. Не разбегайтесь без крайней нужды.
Шар обжигает пальцы, словно проникает куда-то под кожу — и просто исчезает, тая без следа.
— Вы уверены, что для вас это безопасно?
Конечно, говорить это было глупо в такой компании, но Саша просто не могла промолчать. Никто не должен пострадать из-за нее. Никто.
— Да, — гречанка кивает, — любой из нас предпочел бы, чтобы Совет достал голову из песка и не занимался ерундой, но что есть — то есть. Увы, привычная, хотя и порочная практика — обвинять неугодных в чем-нибудь, был бы повод. Так что расслабьтесь и занимайтесь своим делом. На почту отчеты пришлите.
— И смотрите за кинжалом. Он крайне опасен, и может оказаться в чьих угодно руках, — Человек в Черном морщится, — традиционные способы связи сейчас не очень актуальны, но, как видите, вы не одни. Все, работайте. В Судаке сейчас вне сезона орденцев всего трое, и те не слишком сильные маги, на вокзале ни постов, ни контуров, как и в Феодосии, там пересядете. Билеты взяты удачно, через сам Симферополь или Керчь было посложнее с уходом от местных глаз. Там ребята нормальные, но не стоит москвичам на глаза лишний раз попадаться.
Саша усмехается. Удачно… Хоть что-то тут удачно. Прошлая удача привела ее к дурацкому камню, Пауку, трупам в Анапе и аресту как финалу всей этой истории.
— Расслабься, Сашка, — Человек в Черном усмехается, — удача — штука переменчивая, но необходимая, пусть и не всегда знаешь, к чему она приведет. Вы справлялись раньше, разобрались со всем в горах, справитесь и здесь.
Саша чуть улыбается. Ей правда хочется в это верить.