— В мое время Таврическая Губерния была той еще головной болью для всего Ордена, — Миклош, закинув рюкзак на спину и направляясь прочь с главного, и, кажется, единственного автовокзала Судака.
До гостиницы, что Саша нашла на картах, они решили идти пешком. Не то чтобы боялись таксиста-маньяка, или, что было бы куда хуже, — таксиста-мага, но все же. Саша старалась удерживать маскировку, которая не дала бы поисковым чарам найти ее, сейчас перевесив чары на футболки, свою и Миклоша, чтобы не отвлекаться постоянно на прямую поддержку магии. Саше и так это все неожиданно тяжело давалось. После снятия цепи с Алены сила с менгира, к которому была прикована оборотень, медленно, но все же прибывала, хотя нынешнее состояние было мало похоже на то изобилие магии, что Саша ощущала с Пензы, состояние, ставшее привычным со времени присоединения второго камня. Но если сила и пребывала, то сон сначала в автобусе до Краснодара, а потом по пути сюда с пересадкой не дали должного отдыха ни чувствам, ни телу. Саша чувствовала себя усталой, и уверенности, что у нее хватит концентрации постоянно контролировать маскировку никакой не было. Лучше перекинуть на предмет и поддерживать фоном, тогда одежда от постоянного взаимодействия с силами грани придет в негодность за несколько дней, это же не подготовленный артефакт, но и плевать. Футболку купит потом.
Сколько у них было форы? Сутки, двое, меньше? Разумеется, этот Вадим, Ловчий, рано или поздно просто задаст вопрос кассирше на вокзале и узнает, куда они поехали. А от Симферополя до Судака не так и далеко.
Но пока преимущество было — его нужно использовать. Гостиница, душ, еда — и поиск шкатулки. Тем более, если они найдут этот артефакт и если шкатулка и правда работает так, как описано, то можно будет усыпить преследователей, а потом уже браться за Светлану.
Серафим прав — сейчас Саша была совершенно не уверена в том, что точно сможет справиться с оборотнем, у которой есть кинжал, разрезающий вероятности и незаметный для магии, и союзник — маг. Не Аня. Саша очень надеялась, что этим союзникам не будет Аня.
Даже если все говорило об обратном.
— Головной болью…
Пожалуй, в другое время Саша слушала бы с большим интересом. Но, с другой стороны, любая информация могла помочь делу. Или хоть немного отвлечь от насущных проблем.
— Купить тебе что-то в аптеке? — Миклош выглядит серьезным, яно замечая ее настроение, — из меня отвратный целитель, но если хочешь, я могу…
Саша отмахивается. И улыбается на предложение напарника. Миклош искреннен.
— Все в порядке. Ну в том смысле что все пройдет и все такое. Моя головная боль — это Паук и дурацкие обвинения вместе с дурацкими обвинителями, а от них, боюсь, таблетка не поможет. Даже самая хорошая. Но спасибо. Почему Крым был головной болью Ордена?
— А, — Миклош только кивает, — ты об этом. Ну тогда мы относительно недавно приобрели над ним власть. Сначала было немало разбирательств с привлечением Константинопольского отделения Ордена, считай — самых верхов. О территориальной принадлежности.
Саша поднимает бровь в вопросе.
— Не знаю, насколько много сейчас рассказывают про территориальные споры отделений Ордена разных стран… — Миклош задумчиво смотрит на русские вывески и названия улиц, — по крайней мере в Европе, как я понял, давно уже никто или почти никто не делит территории.
Саша фыркает.
— Эта земля была частью Украины несколько лет назад. И некоторые в других странах по сей день считают, что и остается.
— Украина, Россия, Белоруссия… Это неважно. Ну в смысле — в глобальном плане. Здесь, например, все на русском, так? И нас с тобой поймут. Это важнее. К тому же, знаешь, наверное, для человеческих политиков с их жизнью это важно. Для их солдат… А я вот помню, как Финляндия нашей стала. А сейчас, как я понимаю, там русских и нет. Хотя я по меркам магов не был бы стариком даже без всей этой истории с двухвековым заточением меж времени и пространства. Мы живем больше людей. И если каждый раз Орден будет что-то менять после каждой войны… Мы не смогли бы работать. Так что, по крайней мере в мое время, речь шла в большей степени о национальностях и языках, чем о чем-то еще. Та же Украина, все тамошние орденцы, подчинялись Петербургу. Так повелось. Маги консервативны. Хотя, разумеется, и не откликаться на изменения на карте мира мы не можем. Ты бы ведь не хотела служить под началом турков, скажем? Да и не живет их сейчас на юге почти. Маги консервативны, но всегда есть молодая кровь, и пришедшие из мира людей, разумеется, не готовы подчиняться кому-то другой национальности или вероисповедания, и никогда готовы не были. Так что Верховный Совет меняет и наши границы, но только если доказать, что такое изменение будет долговечным. И то все это муторно и сложно. И в мое время за эти земли наши с турками намертво схлестнулись на несколько лет, во время которых здесь было почти совершенное безвластие. Потом все-таки стало ясно, что Империя закрепилась в Крыму, и Таврическая губерния присоединилась к южной части русского Ордена. Тогда не Новгородский там был точно главным. Крулинштейн, что ли? Неважно. В общем, хватало проблем в том числе с местными, кто не из России и кто тогда ненавидел произошедшие перемены. До смертельных дуэлей доходило. К тому же это Крым, тут кладезь вещей странных и опасных. Множество руин старых поселений, с которых никто так и не забрал артефакты, который применялись теми, кто там жил. При том, что тогда местных жителей тут и не было почти. В Судаке по крайней мере. В начале девятнадцатого века здесь жило четыре сотни человек, да и в других городах не лучше. Мало людей, нет магов, всем не до того чтобы порядок наводить. Весь Крым тогда — это множество заброшенных городов, деревень, поселений магов и мест силы, десятки кораблей, затонувших у берегов… О, а вот и ответ.
Саша поднимает глаза на Миклоша.
— Ответ на что?
— Да я тут все пытался понять, как эта шкатулка, ценный артефакт, попасть в руки Паука могла. Выходит, что к моменту моего… эксперимента, что так плохо закончился, она уже была у нашего противника, или противницы, если Карина совершенно уверена в том, что речь идет о ее сестре по кругу. Была в полном распоряжении у Георгия. Он-то бежал почти сразу после того, как все случилось, и шкатулку, если верить твоей подруге-тени, привез с собой на юг вместе с кинжалом. И если с кинжалом все сложно и я думаю, что, вполне возможно, речь идет о копии, пусть и сильной, Черного Кинжала, то со ней все куда интереснее. Насколько я знаю, эту шкатулку нельзя повторить, а значит речь идет о конкретном предмете силы.
Саша уставилась на Миклоша.
— Как это — нельзя? Любой артефакт можно скопировать.
— Кто тебе сказал такую ерунду? Серафим? Не верю.
— Да нет, я у него как-то и не спрашивала особо именно про это, у меня все равно не хватает усидчивости на всю эту работу с предметами, — Саша чуть разочарованно пожимает плечами, — во всех учебниках это есть.
— Современное общемагическое образование… Впрочем, — Миклош усмехается, — кажется, в мое время если в подробности не вдаваться, то речь шла примерно о том же. Но в магии мелочи, эти самые подробности, Саша, решают все. Жаль только, что в нюансы посвящают только желающих специализироваться, увы. А мелочь состоит в том, что по-настоящему сильные вещи, артефакты с заложенными плетениями высшего класса сложности, а то и выше высшего, альфа-плюс, уникальные то бишь, нельзя воссоздать один в один. Копия будет слабее оригинала или обладать просто чуть иными свойствами. И суть в том, что шкатулка Гипноса не поддается копированию без потери своей основной особенности — всепроницаемости. Саша, это артефакт, который, как и Черный Кинжал, крайне сложно обнаружить, хотя он и не интертен, кстати, но, что куда важнее, — от Шкатулки не существует магической защиты. Никакой. Единственный способ избежать ее воздействия — это физически изолировать себя от звука. Заткнуть уши, если проще, причем — без всякой магии, иначе сама использованная для этого сила Грани станет проводником усыпляющего воздействия.
Саша чуть склоняет голову.
— Выходит, это могущественная штука. Весьма. А почему — «вместилище Гипноса»? Там же нет…
Нет же, верно?
— Чего нет?
— Ну, Гипнос же бог греческий.
— А, — Миклош улыбается, — На нет конечно. Ну я не слышал ничего такого. В теории, конечно, можно попробовать заточить гения в артефакте, наверное. В теории. На практике — это живые и могущественные создания, и на деле ни я, ни кто-либо еще никогда не слышал ни о чем подобном. Но я отвлекся. В общем, это просто выражение. Шкатулка греческого происхождения, артефакт очень старый, кажется, тех времен еще, когда Рим Афины под себя не подмял. И, разумеется, волшебники тех мест и называли такой могущественный предмет, усыплявший всех, вместилищем своего бога сна. Собственно, думаю, именно в Греции и дело, именно из-за нее Паук и получил шкатулку.
— В Греции? — Саша несколько потеряла нить рассуждений Миклоша.
— Ага. Ну если коротко — в какой-то момент турки греков потрепали все-таки. Это для нас, магов, Стамбул — Константинополь, и там по-прежнему в Верховном Совете те, кто Византию помнят. А в других местах — иная история, и на ее страницах было потеряно много всевозможных диковин. Бывало и так, что ценные артефакты оказывались у обычных людей даже, потом немало усилий приходилось прилагать чтобы изъять их. Я не так много знаю, но, в общем, времена те еще были. И эта шкатулка попала в руки одного мага, который потом оказался под следствием. Русского поданного. Длинная история о том, как именно это случилось, но итог один — коллекцию изъяли, погрузили на корабль и отправили вместе с сопровождением в Крым. Ну и с преступником на борту тоже, разумеется.
— И корабль не доплыл.
Миклош кивает.
— Да. Разбился о скалы где-то вроде как недалеко отсюда. Потом говорили, что люди Совета выловили все интересные предметы и заперли их накрепко в столице. Но теперь я думаю, что некоторые вещи тогда попали не совсем в хорошие руки.
— Мда, звучит не очень хорошо. А что там еще было?
— Не знаю. Можем попробовать аккуратно спросить у наставника, но это риск сейчас.
— Жаль.
— Думаешь, стоит беспокоиться о чем-то еще?
Саша чуть склоняет голову.
— Да нет. Просто если здесь где-то затонул корабль с артефактами, один из которых оказался у соратника Паука, и теперь у его наследника… Как ты думаешь, насколько велик шанс, что этот самый наследник привез этот самый артефакт в место неподалеку от места кораблекрушения совершенно случайно?
— Невелик. К чему ты клонишь?
— Пока ни к чему. Но если Паук запустил руки в утонувшую коллекцию… Я бы на его месте оставила что-то нужное прямо здесь. На этой территории тогда не было сильной власти, а в столице и заметить могут. Если он не торопился, то вполне мог оставить что-то в легкой доступности, но легкой доступности лишь для себя. И — тут уже пальцем в небо, но шкатулка, от которой не спастись никакой магией — отличная штука чтобы пройти через любую охрану и забрать то, что оставлено здесь на хранение. Еще и чужими руками.
— Хм, — Миклош склоняет голову, — думаешь, тот, кто приехал сюда со шкатулкой, хочет забрать или укарсть что-то конкретное, оставленное здесь, а квартирные кражи только для отвода глаз?
Саша кивает.
— Для отвода глаз. Ну или чтобы денег добыть. В Анапе соратники Паука уже сделали так. Забрали могущественное оружие у вампира, и тот даже не пикнул. Что мешает повторить тот же трюк? Если мы правы, и шкатулка у человека, то его перемещения не волнуют ни Орден, ни кого-то из Обращенных. Если этот усыпляющий артефакт и правда так слабо отслеживается, то его носитель пройдет через любую защиту без проблем. Вопрос в том, как нам найти его. И в идеале найти раньше, чем у него заберут и шкатулку и то, что он с ее помощью намерен здесь достать.
Миклош только головой качает.
— Нам нужно снять номер и поесть — тогда мозги у меня будут работать получше. Наверное. Тем более что мы пришли, вроде как, — Миклош кивает на вывеску отеля через дорогу от них, — но вообще у меня есть план, как разобраться со всем максимально щадящим способом. Особенно если ты права.
Саша поднимает бровь, и Миклош поясняет:
— В этом городе сейчас не четыре сотни жителей. Но все равно мало. И магов тут почти нет, так что есть один способ, и нам никто не помешает его реализовать. Нам не нужно будет искать человека со шкатулкой, если мы сможем найти его цель.