Но привычный сон не приходит. Вместо него Саша оказывается в знакомом, очень знаком месте. И — не в одиночестве.
— Как я себя обнаружила?
Саша сидела на мху около речки что текла прямо по ее «гостевой» поляне в собственном, расположенном где-то на границе грез и воспоминаний, лесу. Сидела около моста, на котором, опираясь спиной на трухлявые бревна перилл, обосновалась женщина в светлой накидке наподобие той, что была привычна жителям Греции в давние времена. Саша не удивилась ни месту, ни тому, что обнаружила себя не в одиночестве. Удивляло только то что женщина, похожая разом на Афину и самую обычную гречанку-простолюдинку сидела прямо на мосту, не собираясь переходить и явно не боясь упасть в холодные воды реки, текущей прямо под ней.
А пугал тот факт, с какой легкостью Карина нашла ее.
— Да никак, — гречанка чуть улыбается, — не стоит тревожиться, мотылек. Никта скроет тебя от всех любопытных глаз. Я могу лишь предполагать, где именно нужно будет искать тебя в физическом воплощении, если понадобится. Но — «если». Сейчас мне это не нужно. Так что не нужно переживать, никто из незваных гостей не прервет нашу беседу, я в этом более чем уверена. Но, увы, нет и бесконечного количества времени, которое мы можем провести за разговорами. Как ты оцениваешь все, что произошло с тобой за последнюю неделю? Горы, интересные знакомства, красивые места…
Саша несколько секунд пытается понять, о чем именно спрашивает волшебница. Наверное, ей нужно удивляться направлению беседы, но сил на это просто нет. В итоге она сдается и просто отвечает честно:
— Это было совершенно бессмысленно.
Бессмысленно, опасно и крайне разочаровывающее. И немножко глупо.
Саша на мхе, поджав под себя ноги. Даже здесь, в ее собственном мире, тело неприятно болело. Тончайшие полосы-раны покрывали все от ступней до плеч, никак не желая подживать. Конечно, даже без магии столько порезов не могли нанести серьезный ущерб… Но Саша уже привыкла к тому, что сила сама залечивала подобные травмы. Стоило только захотеть. Конечно, когда речь шла о неглубоких порезах, о чем-то едва ли больше серьезных царапин. Ну или легких ожогов на худой конец — не более.
Все же она надеялась, что столкновение с Убийцей воров обернется потерянной одеждой, нервными клетками и получасом зуда от заживающей плоти. Но ничего подобного. Порезы не кровоточили, но и совсем затягиваться вовсе не желали, сколько бы силы Саша не пыталась направить на их заживление. Конечно, самоисцеление не приветствовалось, но и речь шла все-таки ни о чем-то ну очень страшном. Но, тем не менее, самые простые и очевидные средства не помогали.
И самое смешное — даже здесь, в ее реальности, точнее — где-то в пограничье между миром снов и ее собственным миром, раны остались.
— Что именно было бессмысленно? — женщина подняла бровь, — так можно сказать много о чем и ни о чем разом.
Говорила гречанка негромко, но ее голос с легкостью заглушал реку.
Саша дергает головой.
— Мы ездили в горы. Дорога, время, поиск Алены, ориентир на Светлану, полученный с таким трудом… И что? Светлана сама нас находит. Сама, еще и со шкатулкой. Зачем все это? Были ведь пути и проще.
Женщина усмехается.
— Простые пути редко правильные, мотылек. Смотри, — она с легкостью находит какой-то небольшой кусок дерева, когда-то отвалившегося от перил, и кидает в воду. Деревяшка, давно отсыревшая, отбрасывает круги по приземлению, и устремляется прочь. — Течение быстрое, но ты видела круги. А еще теперь это дерево может попасть в узкий ход русла ниже и запрудить его. Может стать тем, чем бобры заткнут брешь в своей лучшей плотине или тем, что разрушит их творение. А может и вовсе окажется в море, даст приют тамошним обитателям или случайно убьет кого-то из них. Ты не знаешь. Всего и вовсе не знает никто, так что рано говорить о бессмысленности.
Саша скептически поднимает бровь.
Гречанка искренне улыбается.
— Спешка ни к чему. Со временем ты поймешь, когда спешить нужно, а когда нет. Поймешь, — женщина пару секунду рассматривает Сашу внимательным взглядом, потом легокнько кивает сама себе. — Ты небезнадежна, так что поймешь.
— Спасибо.
Женщина фыркает.
— Небезнадежна — так себе комплимент, знаешь ли. И я собственно не нахваливать тебя пришла, это не моя специализация.
Саша напрягается, и гречанка только отмахивается.
— За руганью тоже не ко мне, но если тебе так неймется, можешь спросить у того вечно всем недовольного брюзги, что скрывается в твоем собственном разуме, говорит твоим голосом и представляется здравым смыслом, на деле неся лишь маску критика и мнимой заботы. Он сделает все в лучшем виде. Видишь ли — ты отправила мне подарки, и как-то неправильно было молчать, получив их. А тот смешной шифр, виденный тобой, увы, тебе самой недоступен. Да и, говоря по секрету, мне никогда не нравились эти игры со знаками. Всегда есть способы надежнее, и ими надо пользоваться. Надежнее — и содержательнее. А мальчики пусть играют в своих пляшущих человечков.
Наверное, выражение лица Саши было весьма красноречивым. Гречанка засмеялась, и смех ее казался на удивление ярким и искренним.
— Ты предполагаешь, что я не читаю книг?
— Простите.
Собеседница лишь отмахивается.
— На ты. Великие боги и богини, что за привычка в вашем языке одним словом возводить собеседника на пьедестал и разрывать с ним всяческий контакт, прикрываясь далекой дистанцией? Я отдаю дань твоему уважению, но маги равны меж собой.
— Извини.
— Пустое. На деле — если перестаешь интересоваться миром вокруг, он все равно начнет интересоваться тобой, рано или поздно. Но интересоваться событиями и вмешиваться в них — две очень разные вещи. Но, тем не менее, я здесь. Я думаю, кто-то иной может прийти к тебе позже. Или нет — сложно сказать. Но, так или иначе, нужно двигаться дальше. Спрашивай, иначе, если я решу говорить все, что мне известно, мы не закончим до падения следующего Рима.
Саша проводит рукой по волосам, неволь вздрагивая от боли во всем теле при малейшем движении.
— Мика и Светлана… Я использовала ваш подарок, но не знаю, правильно ли…
Гречанка фыркает.
— Да все ты знаешь. Мне что, инструкцию на каждый чих писать? Разобралась ты и без всяких вопросов, не делай себя слабее и глупее, чем есть на деле. Следующий вопрос.
— Они в порядке?
— Удивительно. Ты переживаешь не только за того, кто считай тебе названный брат, вернувшийся в мир твоими стараниями, но и за двоедушницу, что выпади шанс — убила бы вас обоих. Что, кстати, она и собралась сделать, если бы получила Сосуд.
Саша чуть качает головой.
— Если ей дали артефакт и сказали его использовать для того чтобы попасть в крепость через Отражение, то это просто убийство. Или ошибка. Но в последнее я верю мало.
— Верно мыслишь. Но не забывай, что во всей этой истории двоедушница вовсе не невинная жертва. Но, определенно, насколько я могу судить, моя дражайшая сестра, почувствовав, что вы прищемили ей хвост и освободили ту, кто потенциально мог пошатнуть ее власть над собственными марионетками, решила избавиться от оборотницы, что была больше всего уязвима. Разум вашего сегодняшнего улова — что спутанная сеть старого пьяницы-рыбака, вся равна в узелках клятв и разрывах добровольного и не очень забвения. Да и, откровенно говоря, приведение в порядок пожеванных Убийцей Воров оборотней не то чтобы любимое мной времяпрепровождение.
Видимо, все мысли вновь отразились у Саши на лице. Гречанка лишь хмыкнула.
— Ты очаровательно пытаешься разом бояться, негодовать, расстраиваться и злится. Но зря, на самом деле. Не придумывай лишнего. Я не люблю убивать без нужды. И тебе не советую, привычка плохая, и вся выгода от такого шага лишь кажущаяся. Это понимание, кстати, тоже приходит с возрастом. Ну или ты просто до нужного возраста не доживаешь, вот и все. Ладно, это к сути дела не относится. У тебя тут, кстати, неплохо, в следующий раз захвачу вино, с ним будет лучше беседа. Итак, подручная Стеф сейчас в крепких руках подручных Новгородского. Это их проблема, а не моя. В потребный вид она придет ой как не скоро, по меркам нашего дела, оборотни плохо сочетаются с подобными Убийце плетениями, очень плохо. Но если двоедушница пойдет на сделку и не будет вести себя глупо, то не получит смертный приговор, и, думаю, признать тебя своей спасительницей ей все-таки стоит. Хотя в будущем воздержись от подбрасывания мне подобных подарков без веской нужды, это Александр всяких хромых зверушек любит, я же помогаю чужим лишь по большим праздникам. Но в любом случае в итоге главный свидетель твоей невиновности у нас. Хотя, признаю, москвичи пока не спешат с признанием своей неправоты. Но не стоит торопить события, до некоторых всегда долго доходит. И эти некоторые почти всегда высоко забираются. Спрашивай дальше, я все же не могу быть тут вечность.
— Миклош… с ним все в порядке?
— Определенно. Он, кстати, избавился от тех украшений, что покрывают твое тело, так что думаю дела в некотором роде у него лучше, чем у тебя. Хотя с другой стороны, он, в отличие от тебя, не может похвастаться второй подряд победой над Ловчим.
— Это было случайно.
Гречанка отмахивается.
— Ерунда. Случайностей не существует. Так что можешь собой заслуженно гордиться собой. И поглядывать по сторонам — вновь Ловчий на такой трюк не купится, а пока постановление на твою голову в силе, то и не отстанет. Вообще будь осторожна с тем, с кем говоришь и что делаешь. Ты ведь понимаешь, кого видел спасенный вами у моря юноша?
Саша склоняет голову.
Азамат, верно? Она говорит о нем?
Женщина кивает.
— Понимаешь. Не хочешь верить, но прекрасно понимаешь. Помни об этом. Я не намерена рассказывать тебе о том, как поступать. Выбирать тебе, это твоя жизнь, а не моя. И, да простит меня мой воспитанник, я, увы, не вижу сценария, при котором одна-единственная твоя встреча с моей сестрой не состоится. Рано или поздно, так или иначе. Вопрос — на чьих условиях будет эта встреча? У тебя есть козыри, пусть Стеф почти наверняка думает иначе. Но она в погоне за силой и властью давно разучилась быть человеком.
Несколько минут проходят в тишине, нарушаемой лишь журчанием воды в реке.
— Я смогу ей противостоять?
Гречанка фыркает.
— Да нет конечно. Разумеется, нет. Тебе не нужно противостоять Стеф. Если бы дело было в противостоянии, то, разумеется, наш разговор был бы точно не в нынешних условиях и нынешних обстоятельствах. Ты ей не ровня, мотылек, даже со всеми своими заемными силами. Вовсе нет, опыт есть опыт. Но тебе не нужно воевать с моей сестрой. В одиночку точно не нужно.
Саша вглядывается в глаза женщины, пытаясь понять, о чем она сказала… И о чем не сказала.
— То есть мне нужно сдаться? Стать жертвой, отдать свое тело, и…
— А ты хочешь? Если да, то я буду весьма разочарована. И удивлена, а второе, поверь мне, куда более редкое событие.
— Нет, но ты сказала…
Женщина наставительно поднимает палец.
— Я сказала, что тебе не нужно противостоять Стефании. Не нужно драться с ней. Даже не пытайся — она размажет тебя по стенке в прямом бою. Твоя задача — противостоять ее планам. Планам, и только им. Она играет сложную партию в го на доске со многими гранями, и в этой партии победить тебе едва ли удаться. А вот заменить го на чет-нечет или кости тебе вполне по силам. А саму сестричку оставь мне. Или еще кому-то. Или и вовсе случаю.
— Я не понимаю.
— Выбор, Александра. Всегда есть выбор. И именно его нужно сделать. У тебя для этого достаточно сил, и моя сестра, как бы не хотела, тебе не помешает, будь уверена. Все эти планы — череда выборов, как своих, так и тех, кто должен сделать кто-то другой. Выбирай с осторожностью, но когда выберешь — не сомневайся. Делай то, что считаешь верным — это единственный правильный путь.
С этими словами женщина неожиданным и несколько неестественным прыжком перемахнула через перила моста, прямо в реку, и поплыла прочь, подхваченная все усиливающимся течением. Саша несколько раз моргнула. Гречанка — Карина исчезла где-то за поворотом реки, теряясь в окружающем мире.
Саша еще несколько секунд смотрела ей в след, а потом легла на мох, пытаясь расслабиться и смотря в далекое синее небо, теряющееся в сейчас почти исчезнувшей думке. Ей лишь хотелось, чтобы царапины зажили и боль ушла. И соображать ясно тоже хотелось.
Выбор. Все говорили о нем — но выбор в чем? Или чего?
И Аня… Азамат видел ее. Разумеется — кого еще? Кто мог быть там? Кто мог быть в напарниках у Светланы? Конечно, логика подсказывала, что вариантов на деле было много. Но предчувствия неумолимо твердили, какой из этого множества вариантов правильный. Да и на это, кажется, только ленивый не намекал.
Аня покушалась на жизнь мастера по изменению лиц. Именно из-за нее Светлана напала на Азамата, хотя и не убила, несмотря ни на что.
Аня, что ее не помнит. Подруга, которой Саша невольно сломала жизнь, отобрав и мать, и отца во время истории с сектой Боготова. Тогда она обратилась к Ане за кровом, и та согласилась. А после, когда выяснилось, что секта, связанная вассальными клятвами со своим главой, собирается похитить атомную бомбу, Саша бежала в Орден. И побег этот стоил жизни отцу Саши, добровольно пожертвовавшим собой ради будущего дочери. В итоге Боготов погиб, бомбу отобрали, виновных наказали, общину разогнали, но мать Ани исчезла, а саму девушку перевезли куда-то в Сибирь, подальше от юга и плохих воспоминаний. Вуаль Времени, под которую попала Саша после одного расследования и общения со скиа, стерла у Ани все воспоминания о бывшей подруге. И Саша, вновь встретив ее в Пензе, вовлеченную Пауком в свою игру в качестве простой марионетки, поняла, что Аня ничего не помнит. Не узнает ее.
Паутину интриг Саша разорвала, всех причастных осматривали люди Ордена. Тогда казалось, что все позади, влияние сбежавшего Паука было мимолетным, а Аня продолжит свою жизнь в безопасности с появившимся парнем. Саша даже наладила с ней подобие переписки, зачем-то вновь желая общения со своим первым близким другом из мира магов…
Вот только теперь бывшая подруга оказалась сообщницей своей матери, прислужницы Стефании-Паука, что желала… Ничего хорошего Саше не желала.
Алена уверяла, что Светлана сделает все ради своей дочери. Если Аня все еще с Пауком — то каковы шансы, что она отвернется от Стефании ради матери? Или уже поздно?
Увы, никто не мог дать правильных ответов. Никто, как не хотелось Саше эти ответы получить.
Вопрос в том, какой вариант стоило считать отправной точкой. Какую гипотезу принять на веру и отталкиваясь от чего действовать. От этого и зависел выбор.
Саша прикрыла глаза, наслаждаясь ощущением мха под спиной, и начала погружаться в самый обычный сон. Сейчас она все равно ничего не решит. Но отдохнуть после всего ей очень и очень хочется.
Утро вечера мудренее.