Ждать, благо, приходится недолго.
Что-то будит Сашу в ту же ночь, незадолго до рассвета. Она успевает полностью проснуться в тот момент, когда в комнату входит «водитель» с пистолетом в руках.
Саша замирает, смотря на оружие. Как бы то ни было, умирать прямо сейчас она точно не хочет. А если он попробует выстрелить, то на таком расстоянии ее уже ничего не спасет.
— Ты идешь со мной, — мужчина говорит без всякого выражения, смотря в никуда пустыми глазами, — иначе застрелю.
Вот и все «будь как дома»…
Не то чтобы Саша намерена спорить, но все равно оружие в руках этого человека ей определенно не нравится. Интересно, почему не Аня? Все-таки ушла, или ждет в другом месте?
Саша, под дулом пистолета направляясь к двери, прикидывала шансы выкрутиться из нынешней ситуации. Положим, она рванется прочь… Нет, лучше сначала обезоружит мужчину. Тот будет держать пистолет близко в тот момент, когда она будет выходить. Шансы есть, самооборону без оружия даже против огнестрельного оружия в Ордене преподавали неплохо. Да и Серафим учил. Саша отберет пистолет, и… Дальше?
А дальше были вопросы. И не потому, что вариантов не было — были. Много. И даже не потому, что она могла получить пулю в голову.
Сейчас ее от злости Стефании берегла очевидная ценность как источника нужной старухи силы и существовашая видимость покорности. Пока, очевидно, старуха считала, что все находится в рамках ее плана. А если Саша сбежит, показывая свое несогласие… Гнев древней волшебницы точно будет хуже, чем пуля. Намного, намного хуже.
Саша дает себя увести, не пытаясь сопротивляться. Садится в машину, где чары тут же приклеивают ее прямо к заднему сидению. Просто и элегантно.
Водитель молчит, везя ее куда-то прочь из поселка, совсем недалеко, хотя Саша все равно теряет счет поворотам с грунтовки на грунтовку. В гробовой тишине мужчина довозит до начала лесной тропы и Саша чувствует, что после остановки авто может подняться с сиденья.
— Выходи из машины.
Содержательно. Определенно содержательно.
— Вперед, — мужчина выходит из Нивы следом за ней и по-прежнему сжимает пистолет, демонстрируя всем своим видом готовность стрелять, — без глупостей. Иди по тропе.
Ей — по лесной тропе. Что ж, остается надеяться, что в этом лесу ее не Волан-де-морт с пожирателями смерти ждет.
На деле этот путь мог бы быть даже приятным, не будь рядом молчаливого мужчины с промытыми мозгами и пистолетом в руках. Лес, умытый ночным дождем сейчас блестит зельнью. Он тих, спокоен и совершенно безлюден. Только деревья, птицы, поющие свои песни и узкая тропинка, уходящая куда-то все глубже и глубже от дорог, машин и всяческой суеты. Несмотря на все обстоятельства, природу вокруг Саша могла оценить. Как и иронию судьбы. В прошлый раз был маг с кинжалом, теперь — человек с пистолетом. Только неясно, это улучшение ситуации или ухудшение.
Она ступала осторожно, стараясь не провалиться ни в одну из глубоких луж, размывших тропу во многих местах. Дождь, едва слышный в коттедже, здесь явно был намного сильнее и явно оставил куда больше следов.
Шаг за шагом приближают Сашу к чему-то, что ей, определенно, не понравится. Интересно, что сделает Стефания, если она побежит сейчас? Вмешается? Вернет и принудит к ритуалу? Убьет? Если попробовать…
Не стоит.
Саша запинается о корень и едва не плюхается в грязь, четко понимая, что мысль принадлежит не ей.
Перед внутренним взором на секунду предстает Муза, которая стоит около колеса обозрения и смотрит на другой берег моря, прямо на Сашу.
Мои силы заблокированы. Ты не можешь говорить со мной.
В ответ лишь смех.
Я могу многое, Знахарь. Или Колдунья, если тебе так проще, но на деле — и та, и та разом. Иди выбранным путем. Отступать уже поздно.
Контакт исчезает так же неожиданно, как и появляется. А еще Саша почему-то на секунду видит вновь санаторий, речку около него и Женю, одного из двух ликов скиа, жившего там, и смотрящего на звезды.
Что это — воспоминания? Предостережение? И то и то разом?
Муза хотела сделать Миклоша скиа. Интересно, будет ли у Саши такой шанс, если все закончится плохо?
Тебе решать.
Это странно. До безумия странно — добровольно идти через лес, под дулом пистолета, к ритуалу, о которого будет зависеть вся ее жизнь. И не только ее. Саше кажется, что вперед идет вовсе не она, а кто-то другой. Что она просто пассажир в теле, равномерно переставляющим ноги. Просто наблюдатель.
Но отступать некуда, да и незачем. Она сделала выбор, и теперь остается лишь пожинать его плоды.
Саша проводит пальцами по татуировке на запястье. На секунду искушение что-то сделать, кого-то позвать, бросится бежать или напасть на человека с оружием заслоняет разум. И в тот же миг ей кажется, что браслет-узор словно сдавливает руку, отгоняя наваждение. Что это — испытание? Ее собственные демоны? Влияние еще одной стороны?
Какая разница. Скоро все решится.
Странно, насколько сильным может быть желание жить близко от смерти. Близость вечности едва не парализует, как и понимание, что она сама приближает развязку. Но нужно идти. Путь должен быть пройдет, каким бы он ни был.
Сердце стучит так, словно хочет сбежать прочь. Увы, не выйдет. Любой путь куда-то приводит, и Сашин заканчивается между гигантских камней на поросшей травой и лесом горе. На одном из камней, настолько больших, что в нем, казалось, можно было жить, в центре чего-то отдаленно напоминающего древний Стоунхендж с картинок, только куда старше и куда более разрушенный, стоит Стефания, одетая лишь в одну лишь белую рубаху со странными узорами по рукавам и подолу. На шее старухи болтается массивные бронзовый кулон, так и притягивающий взгляд.
— Что ж, я рада, что не ошиблась в тебе, — голос Стефании звучит странно. На секунду Саша думает, что, быть может, им обеим было бы легче, реши она сбежать.
— Что вы хотите от меня?
— Поднимайся сюда. И переоденься, — Стефания кивает головой на еще одну белую рубаху с какими-то иными узорами, лежащую у своих ног.
Саша подчиняется, хотя и с сожалением. Старые вещи были, по крайней мере, ее собственными. Стеснения она не испытывает, ни когда с трудом забирается на гладкий и странноватый на ощупь камень, ни когда переодевается. Водитель с оружием куда-то ушел, а кроме нее и древней волшебницы тут просто никого нет. Делает Саша все словно во сне. Разум словно бы пребывает где-то далеко от реальности. Она понимает, что здесь неслышно пения птиц. Что солнце видится чуть более ярким теперь, когда она оказывается на камне. Что, кажется, сейчас под ее ногами словно есть что-то живое… Еще один менгир?
Стефания кивает на незаданный вопрос, рассматривая что-то около центра камня. Потом поднимает глаза на Сашу, зачем-то объясняя:
— Менгиры — не просто случайные куски породы, полюбившиеся предкам. Это — сеть сосредоточий силы. А мы сейчас там, где этой сетью можно управлять. И — по совместительству — там же, где закреплена Вуаль. Тебе известно, как именно маги заставили людей забыть о своем существовании?
Саша качает головой.
— Что ж, надо признать, этой информацией обычно ни с кем не делятся. Но ты узнаешь правду. Существует Вуаль Времени, древний обряд, стирающий из памяти кого-то. Или что-то. Разумеется, никто не мог бы создать такое колдовство в одиночку столь сильным, чтобы все враз забыли о существовании Затронутых. И мы использовали менгиры, использовали такие вот центры силы камней. Тогда, в былые времена, глупость возобладала над мудростью, и великая трусость свершилась. По счастью, что было создано, можно и разрушить. Здесь же. Чтобы это место ожило нужно усилие трех операторов камней. Или одного, к которому привязаны три камня. Разумеется, просто так это не получится сделать. Для начала я проведу обряд слияния. Здесь и сейчас ты получишь возможность напрямую распоряжаться силами и знаниями, накопленными в камнях. Без проведения их энергии через свое тело, а уже после ты сможешь снять Вуаль. Камни подскажут, как именно это сделать. Разумеется, я сниму Лишение Силы. Все равно ты под Вуалью Никты, и никто не придет сюда на помощь, даже если очень захочет. Хорошо иметь достаточно времени и ресурсов на подготовку, — усмехается старуха, — стой ровно и не пытайся убежать. Слияние началось, и если ты попробуешь прервать его, то погибнешь тотчас.
Саша это и так чувствовала. Ощущала себя в центре гигантской паутины. Она стояла здесь, в кругу древних камней, а Стефания без всяких жестов и слов пробуждала ото сна силы, до того дремавшие в этом месте веками. Силы, что коснулись ее собственного разума. Силы, что прошли по телу, проникли в прошлое, настоящее и будущее. Попробовали на зуб, пережевали — и отпустили, признавая достойной. Признавая ее право распоряжаться полученным и обещая помощь и поддержку любому ее решению.
В один миг все, что Саша видела и слышала, изменилось до неузнаваемости. Мир стал иным. Она ощутила разом все камни вокруг. И те, что еще были живы, и те, что спали и даже те, что уже отдали силы и теперь медленно разрушались под неумолимым течением времени. Почувствовала еще несколько таких же сооружений, как это, подобных мест, предназначенных для тех, кто связан с камнями. Древняя система управления силами Грани, таившая в себе огромные возможности и сейчас забытая потомками тех, кто ее создал, случайно или намерена.
Саша ощутила и то, что на деле обычные менгиры и правда были аккумуляторами силы, спонтанно ставшими теми, чем они были, а вот подобные этому места создали позже и с другими целями. И что именно здесь когда-то и правда свершился великий ритуал, заставивший весь мир забыть о магии, а знание о Грани сделавшее достоянием только тех, кто к ней прикасался.
На секунду Саша словно бы воспарила над реальностью, чувствуя, сколь легко будет изменить все вокруг. Нужно одно желание. Одна мысль. Этот крымский Стоунхендж уже дал ей право распоряжаться силами трех камней без остатка. Без необходимости ждать, когда они дадут достаточно силы для внутренних резервов. Без необходимости раз за разом укреплять разум, защищаться от хаотичных образов-видений, приходивших от камней вместе с их манией. Здесь управлять силами менгиров было легко и просто. Достаточно лишь пожелать.
И ей хотелось это сделать. Хотелось прикоснуться к Вуали и отбросить ее прочь. Обнажить мир таким, какой он был. Принести истину всем, вернуть давно забытую правду.
Вот только… Камни говорили обо всем вокруг. Например о том, что это желание подпитывалось вовсе не ее мыслями. Или о том, что сейчас на ее руке пульсирует ярким светом охранная вязь, с трудом сдерживающая огромной силы ментальную атаку. И совсем немного о том, что как бы она ни распорядилась полученной силой сейчас, самой собой из этого круга камней Саша не выйдет.
Простой и изящный план. Марионетка с огромными силами, полностью послушная любому слову.
Вот цена «равенству». Стефания потерпит рядом с собой лишь полностью послушного своей воли слугу.
Долгие мгновения Саша балансирует над миром, балансирует на вершине власти.
Магия, охраняющая объект, уничтожена, но вместо победы на деле выходит только поражение…
Мне принадлежит лишь то, что я могу уничтожить.
Из одной старой книги, кажется.
Стоит этой мысли оформится, как приходит другая. О том, что это бессмысленно. Что реализация задуманного отберет у нее всех, кто дорог, оставит их в мире магии, а Сашу, даже если она выживет, вышвырнет обратно, в мир тех, кто ничего не знает о Грани. И это правда. Но иные варианты куда хуже. А еще это — единственный правильный выход.
Иногда отказ принимать решение — тоже решение.
Саша решается и шепчет одними губами одно-единственное слово. Слово, подаренное камнями в ответ на ее желание.
Апелефероно.
Пусть произношение и неверное, но это не имеет значения. Никакого значения.
Саша настроена на три камня. Она может сделать с их силой что угодно…
И Саша отпускает всю их энергию. Освобождает, отдает миру, из которого ее когда-то взяли. Отдает миру все, что есть, все, что навязала ей Стефания, все ненужное, наносное, не ее собственное.
Сила вырывается из тела, сметая все вокруг, сжигая вместе все плетения, всю паутину, которой Саша оплетена с головы до ног. Щиты, до того ограждающие ее и это место от всего мира, лопаются под напором свободной энергии. Плетения Стефании сминаются, уничтоженные потоком хлынувшей во все стороны энергии.
На секунду и тело, и разум охватило блаженство. Бесконечное, невероятное блаженство единства истекающей силы и жизни вокруг. На мгновение. А после оно ушло так же резко, как и появилось, оставив после себя болезненную пустоту. Саша свалилась на колени на горячий сейчас, словно бы пульсирующий камень, на древний алтарь из иного времени.
Тишина, окутавшая мир, была, казалось, живым существом. По крайней мере, Саше казалось именно так. В голове медленно, словно лениво стучал пульс, а тело обхватывала невероятная усталость.
Стефания лежала ничком, раскинув руки. Сила, стремившаяся уничтожить все принесенное Пауком, сожгла и его самого. Или древняя волшебница просто не справилась с пошедшим не так ритуалом… Или не вышло довершить переселение, — в последний момент перед тем, как освободиться от магии и знаний камней, Саша увидела, что от Стефании уже осталась лишь одна оболочка, а разум ее перебрался в бронзовый кругляш на шее, сейчас тоже почти полностью расплавившийся.
Вот и все. Все кончено. Проект под названием Александра Неродова завершен, принеся гибель своему создателю.
Странно, что она еще вообще могла улыбаться.
Странно, что ей хотелось улыбаться. Все-таки она перехитрила эту древнюю старуху. Сумела. Сейчас Саша как никогда ясно чувствовала — она победила. Пусть и теперь она лишь никому не нужный не человек даже, а плод эксперимента, вышедшего из-под контроля, но все же — она победила. Оставила в дураках эту древнюю ведьму, считавшую, что есть только сила и власть, и ничего более. Грезившую своими безумными идеями.
Перехитрила — и как-то осталась в живых. Почему-то.
В голове было пусто. Невероятно пусто. Навязанное, исходившее от раскусившей ее план Стефании, было правдивым. Все Сашины близкие — в мире Затронутых. Теперь — бесконечно далеко.
Отражение вокруг исчезло. По телу пробегала боль, словно изнутри что-то сгорело, что-то важное и нужное. Что-то навсегда сломалось. Привычного ощущения Грани, привычного чувства Изнанки, наполнявшего мир самими разными чувствами, которые нельзя описать, больше не было. Еще недавно было также в тот момент, когда Лишение Силы поразило ее. Но сейчас Саша прекрасно понимала, что никто не использовал на ней никаких чар. Просто она больше не волшебник. Отдав все силы менгиров и все, навязанное Стефанией, она отдала все, что имела. И это никак нельзя было изменить.
Но Саша все равно бы вновь сделала то, что сделала. Потому что не сумела бы жить иначе. Потому что не хотела быть марионеткой в чужих руках. Потому что иной выбор мог причинить вред и боль — им. А ей… Какая разница?
Саша решила так. Серафим был тысячу раз прав — какие бы кто ни строил планы, она и только она решала, как поступить. Она, выбирая из дерьмовых вариантов, выбрала тот, что был ближе ей самой, пусть, может, он был не самым логичным и правильным. Ритуал лишь призвал силу, а куда ее направить Саша могла выбирать сама.
Она устала. Очень, очень устала.
— Саша!
Окрик заставил ее вздрогнуть, как и торопливые шаги. Не обращая внимания ни на лежащее тело старухи, ни на оплавленные от порыва силы камни вокруг, к ней приблизился Серафим, появившийся словно из ниоткуда на этом валуне. В неизменной черной футболке, теперь с Королем и Шутом, он казался здесь удивительно неуместным.
Маг сел на колени рядом с Сашей, осторожно беря за подбородок и заставляя смотреть в глаза. Что бы то ни было, магия или что-то иное, сопротивляться она не хотела. Ничего не хотела. Вообще ничего. Не хотела говорить, с облегчением понимая, что маг почти наверняка считывает образы произошедшего прямо из ее разума. Она ничего не хотела делать зная что сейчас наставник встанет и уйдет, больше не связанный обязательствами и обещаниями… Саша замирает в тот момент, когда Серафим разрывает контакт взглядов, убирает руку — и неожиданно резко и порывисто обнимает ее, прижимая к себе, как ребенка. От прикосновения исходит спокойствие и тепло.
— Все закончено. Ты жива, а все остальное неважно.
Это ложь. Очевидная ложь — Саша это знает. Но все равно позволяет себя наслаждаться прикосновением. Была ли в нем магия? Возможно. Но, по крайней мере, это успокаивало. Пусть и ненадолго, до того как из усталости пробилось смущение. Она все-таки не младенец.
Серафим явно ощущает перемену ее настроения и размыкает объятия, продолжая держать за плечи и мягко, но внимательно всматривается в лицо.
— Саша. Пожалуйста, не придумай себе глупостей, хорошо? Никто не собирается оставлять тебе наедине с последствиями всего этого.
Она как-то находит в себе силы улыбнуться.
— В этом нет смысла. Я больше не маг.
Рядом раздается фырканье, и Саша с запозданием понимает, что Карина тоже тут, сидит на корточках и с интересом разглядывает труп старухи.
— Нашла, чьи нашептывания слушать. Становление нельзя обратить. Чему вас вообще учат, молодежь? Можно лишь запечатать силу. Тех, кто пожил слишком много, это убивает, только и всего.
— Но ритуал…
— Лишил тебя много, да. Определённо. Но коль ты жива — то не всего, — с некоторым равнодушием, словно читая лекцию, откликается волшебница.
— Ты больше не проводник менгира, Саша. Все, что было сделано для ускорения и настройки, уничтожено. Все изменилось — это правда. Но твоя сила и твоя собственная магия остались с тобой, пусть и сейчас, определённо, не лучшее время для ее проявления, — куда более мягко и терпеливо говорит Серафим. — И ты остаешься моим учеником. Не нужно сомневаться.
Саша открывает было рот, но Карина перебивает ее одним взглядом.
— Ладно, положим, с лирической частью пора заканчивать. Ксандр, забирай свое сокровище и идите отсюда, ей не то чтобы полезно здесь оставаться и дальше. Не говоря о том, что на такой ритуал скоро слетится половина Верховного Совета, а на труп моей сестрицы придет другая половина.
Серафим кивает.
— Саша, сможешь встать?
Вместо ответа она пытается подняться. Почти удается, хотя на деле стоять прямо она может только оперевшись на Серафима, который, кажется, сейчас щедро делится с ней собственной силой, в первую очередь жизненной.
— Ты останешься?
Кара поводит плечом.
— У меня есть разговоры со старыми знакомыми. Я приду на ужин, так что найти там что-нибудь поприличнее. Хотя бы попробуй.