— Покороче можно?
— Нет. Вторую искали и нашли, я был среди охранявших её учеников… Но ей помогли сбежать. Мы не справились с пришедшим за ней колдуном. Ашшара тогда был в храме, не видел… и не мог помочь. И вот теперь оказывается… Энеата. Энеата — та дочь ведьмы. И сестра её тоже жива, только норов у неё покруче, и затеи позлее. У маленькой асу есть письмо, где всё подробно написано… Это любопытно. Я принесу его тебе, подожди.
— И её саму приведи.
Юная асу вошла вслед за Азмаром, не поднимая низко опущенной головы и нервно теребя в руках свиток пергамента. Она уже не казалась такой измученной: обгорелая кожа зажила, сменившись лёгким загаром с пятнами веснушек; губы, по-прежнему искусанные, хотя бы не кровоточили, да и синяков уже не осталось. Гладко зачёсанные и убранные в тугую косу волосы казались намного светлее, чем при первой встрече — вместо чёрных с медным блеском они стали тёмно-рыжими, словно выцвели на солнце. За это насыщенное время Энеате некогда было покрасить волосы, и истинный цвет проявлялся всё ярче.
Вот только новая туника с короткими рукавами совсем не скрывала худобы, да и ярко-синяя ткань только подчёркивала бледность Энеаты.
— Письмо, — вместо приветствия произнёс Асахир, сидевший на скамье возле столика.
Энеата прошагала вперёд, по-прежнему не поднимая взгляда, и протянула пергамент военачальнику.
— Оно на арадском, господин байру, — произнесла она.
Асахир, хмыкнув, отозвался:
— Я не спрашивал об этом, маленькая асу.
— Простите.
При всей нарочитой вежливости это слово прозвучало насмешкой, но Асахир не обратил внимания. Развернув свиток, он молча углубился в чтение.
«Моя милая Эне!
Я прошу твоего прощения. Я много лет скрывал от тебя правду о твоём происхождении. Прости. Я верил, что этим уберегу тебя от прошлого и будущего, подарю тебе обычную, счастливую и беззаботную человеческую жизнь. Я ошибался, и теперь тебе грозит опасность. Я не научил тебя ничему, надеясь, что это тебе не понадобится. Вина гложет меня за ошибку, но я смею надеяться на твоё понимание и прощение.
Я не знаю, успеем ли мы свидеться прежде, чем кто-то из нас встретится с Зарой, и пишу это письмо, чтобы постараться хоть как-то предупредить тебя. И рассказать всё, что должен был рассказать уже давным-давно.
У тебя есть сестра. Её зовут Зара, но она любит называть себя Ааркой, богиней луны. Вы — два воплощения Ахарта, Солнце и Луна, дарующий источник и поглощающая бездна. Помнишь, я рассказывал тебе об этом артефакте? Вспомни всё, что сможешь, проверь свитки и таблички с любыми упоминаниями Ахарта. Это может помочь.
Когда жрецы Эллашира убили вашу мать, вы с Зарой смогли бежать. Но, видимо, где-то разошлись. Её я нашёл в деревне недалеко от Идшара… и попытался убить. Мне жаль, что всё получилось так, но я должен был это сделать! Должен был и не смог. Она обманула меня, она жива. И она опасна, Эне.
Я знаю, ты милая и доверчивая девочка, но прошу тебя не быть наивной. Зара захочет убить тебя, потому что лишь так она получит всю силу Ахарта и станет его совершенным воплощением. Такой, как была ваша мать — сильной, опасной…
Тебя я нашёл возле храма Тааль. Ты была совсем ещё малышкой. Я увидел тебя и понял, что ты должна жить. Я не позволил жрецам принести тебя в жертву, и забрал с собой. Ты стала мне совсем родной, моя маленькая девочка, моя доченька. Я надеялся, что всё зло позади.
Но потом Рамзаш рассказал мне о бедах их деревни; я, приехав, обнаружил Зару, живую, здоровую и полную коварных замыслов. Она сильна, Эне, и опасна. Ты не должна ей верить. Не должна её недооценивать. Знаю, ты никогда не хотела никому причинять вреда, но боюсь, что тебе придётся. Зара несёт зло, и с каждым разом она всё сильнее. Она зачаровывает всё живое, вытягивая силы — растения, животных, людей. Чем слабее окружающие, тем сильнее она. Ты же — бесконечный источник. Чем больше сил ты черпаешь, тем больше получаешь. Пользуйся этим. Не давай ей зачаровать себя, вспомни всё, чему я тебя учил!
Помни главное, Эне: сила Ахарта — проклятие, а не дар. Оно разрушает. Оно покоряет обладателя своей воле.
Если ты когда-нибудь сможешь найти сам Ахарт — уничтожь его! Это очистит всех, кто к нему прикоснулся.
Ты должна сражаться, должна остановить её. Но береги себя, прошу, береги себя ради меня. Ты — единственное, что я оставлю после себя в этом мире. Не покидай людных мест, и пусть Нунна не оставляет тебя. Я взял с него обещание о тебе позаботиться.
Зара становится сильнее со временем. Ты — нет. Чем раньше она найдёт тебя, тем лучше для тебя.
Не сражайся ночью. Рассвет на твоей стороне.
Береги себя, прошу! Ради меня.
Храни тебя Великий Свет.
С любовью и горьким чувством вины,
Вечно твой Хурсан»
Дочитав, Асахир не спешил отводить взгляда от пергамента или что-то говорить. Он продолжал задумчиво смотреть на начертанные буквы, о чём-то задумавшись. Наконец Азмар, не выдержав, спросил:
— Ну?..
— А ты сам что думаешь? — поинтересовался Асахир, глядя на сотника исподлобья.
— Силу Ахарта получает тот, кто убил предыдущего её обладателя… Насколько я знаю. Так, асу?..
Голос Азмара напрасно звучал непринуждённо и довольно дружелюбно — Энеата сразу поняла, что он хочет сказать. Но, похоже, от неё ждали ответа, и она тихо произнесла, ещё ниже опуская голову и осознавая, к чему ведёт сотник:
— Да…
— Собственно, вы знаете, о чём я думаю, повелитель.
— Знаю, — кивнул Асахир. — Но и ты знаешь, о чем думаю я, Азмар.
Недолгое молчание почти сразу прервал робкий вопрос Энеаты:
— А… а что вы думаете?..
Ей никто не ответил, но она решилась спросить ещё:
— Господин байру, могу я узнать… что с Нунной? С сыном господина верховного судьи… Он рвался сюда, и…
— Сын верховного судьи стал немного повыше саном, — сообщил Асахир. — Он теперь сын эсина.
Энеата приподняла голову и глянула на байру снизу-вверх, сверкнув небесно-голубыми глазами:
— Но он жив, правда?..
— Да, — Асахир пожал плечами, почему-то отводя взгляд в сторону.
— О!.. — сорвалось с губ Энеаты радостное восклицание.
Беседа троих была прервана появлением ещё одного человека — один из идшарских воинов вошёл и, поклонившись, сообщил, что новый эсин Энарана просит возможности поговорить с байру.
— Пусть подождёт, — ответил Асахир. — Я скоро приду.
Воин вышел, и Асахир, вновь обернувшись к девушке, спросил: