— Таллис привёл, — смутилась Эне.
— Зачем?
— Он сказал, что непременно нужно, чтобы вы знали о письме. Я говорила ему, что это плохая затея, но не убедила…
— Любопытно, на что он надеялся.
Энеата промолчала. Асахир же, повернувшись, пристально разглядывал её. Лечение, ванна и новая одежда придали юной девушке немного более приличный вид.
Она казалась слишком уж странной. Светлые глаза с рыжеватыми ресницами были крупными, почти огромными, но совершенно круглыми, так непохожими на миндалевидные глаза красавиц Дарфии, подобных львицам и пантерам. Эне же было проще представить маленьким котёнком, едва открывшим ещё незрячие синие глаза; она вся была какая-то нескладная, неловкая, беззащитная, несмотря на оказавшийся в ней великий дар. Для дарфиек верхом совершенства всегда считался прямой нос с едва заметной горбинкой, с почти не выраженной переносицей; вздёрнутый кверху носик Эне казался слишком вопиющим отклонением от общепринятых ожиданий, как и маленький, с пухлыми губами, рот. И даже сейчас, куда более загорелой, чем при первой встрече, Энеата всё равно была бледнее любой другой девушки. Да рассыпанные по всему лицу веснушки… И всё же Асахиру становилось не по себе, когда он смотрел на юную асу. Что-то было в этом небесном взгляде, что пробуждало смутные, неясные, но опасно горячие чувства.
— Азмар, — произнёс Асахир, и в его голосе звучали смущение и просьба, а не жёсткий приказ, как обычно. — Будь добр, сходи к Римуру, распорядись собирать отряд для Энарана.
Сотник пожал плечами, затем кивнул и вышел, напоследок бросив на Энеату недовольный взгляд. Девушка же, так до сих пор и не решаясь поднять головы, молчала и ждала.
Глава 17. Имена
— Ты видишь?
— Чувствую. Они близко.
Они смотрелись так нелепо в окружении занесённых песком камней и иссушенных солнцем и горячими ветрами останками деревьев — светловолосые и бледнокожие потомки жителей бесконечно далёких северных краёв, так и не сумевшие стать своими для знойной и неприветливой дарфийской земли.
— Ты принёс мне много горя, Энир, — тихо произнесла беловолосая колдунья. — Но я больше не держу зла. Прости и ты.
— Прости, — эхом отозвался мужчина.
— Зара, родная, — обняв дочь, обратилась к ней Нифь, — слушайся отца…
— Он мне не отец. Если ты уйдёшь, я тут же убью его, — холодно процедила девочка.
— Не время злиться, Зара! Энир не сможет задержать идшарцев. Я — смогу. Просто бегите. Я догоню вас в Лоте. Посмотри на меня, Зара! Пообещай, что будешь хорошей девочкой!
— Ладно уж, — отворачиваясь и пряча взгляд, ответила Зара. — Ты только… догони нас… обязательно…
— Обязательно.
Лучи рассветного солнца сползали с горных вершин на склоны. Где-то в сумраке раздался зов идшарского рога.
— Энир!.. Уводи их!..
Пыль поднялась от земли непроглядной стеной, скрывая Энира и девочек от взглядов преследователей.
***
Услышав бренчание колотушки, вольноотпущенник Амар со всех ног рванулся к воротам. Он надеялся, что увидит Нунну, возвратившегося вместе с юной госпожой Энеатой. Отодвинув засов и толкнув створку, он остолбенело замер, обрадовавшись и испугавшись одновременно: на улице, опираясь на посох, стоял асу Хурсан, на вид постаревший лет на десять. Остриженная борода была теперь совершенно белой, исчезли и последние проблески чёрных волос на затылке, да глаза смотрели устало и тяжело, словно в них угас тот огонь, что прежде придавал старику бодрый и немного лукавый вид.
— Господин Хурсан!.. — воскликнул Амар.
— Амар! Где Эне? — тут же спросил Хурсан, страшась услышать ответ.
— Не знаю, господин, — виновато опустив взгляд, ответил слуга. — Идёмте в дом, вы устали с дороги. Я приготовлю воду и обед…
— Как не знаешь?!
— Господин Нунна ушёл искать её. Она куда-то ушла. Сказала, что к больному… Но…
Хурсан прошагал во двор; Амар, закрыв за ним калитку, начал предельно кратко пересказывать события прошедших с отъезда Хурсана дней.
Когда вольноотпущенник дошёл до случившегося с Фазмирой, асу Хурсан тут же словно очнулся от своих мыслей, потребовав скорее отвести его к спящей девушке.
Она так и оставалась совершенно неподвижно лежать на постели в отведённой ей комнате; за недолгий срок своего сна Фазмира стала казаться истощённой и бледной, но всё же она тихо и ровно дышала, и Хурсан вздохнул с облегчением. Едва старик коснулся рукой лба девушки, та открыла глаза, сперва сонно щуря их, затем испуганно распахнув.
— Вы кто? — спешно спросила она.
— Госпожа Фазмира, это асу Хурсан, — вмешался вольноотпущенник, стоявший за спиной Хурсана. — Всё в порядке.
— О, господин Хурсан, — Фазмира, похоже, немного смутилась. — Я рада наконец познакомиться с вами. Отец столько о вас говорил. Хорошего, конечно.
— Здравствуй, Фазмира, — отозвался Хурсан. — Но давай сразу к делу. Что случилось?
— Эм… Чего только не случалось! С тех пор, как мы вышли из Энарана…
— Ты спишь уже много дней колдовским сном, — перебил Хурсан. — Кто-то чужой приходил в дом.
— А-а-а… — протянула Фазмира, потирая глаза и силясь припомнить. — Что-то смутно как-то всё в памяти…
— Амар, иди, нужна еда и вода, — отправил вольноотпущенника Хурсан.
Когда слуга скрылся в другой комнате, Мира села на кровати, потягиваясь, и произнесла:
— Девушка. Странная такая. Я сначала удивилась, ведь она была чем-то очень похожа на Эне. Наверное, из-за глаз — такие светлые, как вода. А потом она сказала, что её прислал Нунна, и…. О! Господин Хурсан! Вы не знаете, где Нунна?!
— Нет, — покачал головой Хурсан. — Амар сказал, что твой брат приходил, застал тебя уже заколдованной и отправился искать Энеату. Где он сейчас, мы не знаем.
— Ох, — вздохнула Фазмира. — В общем, я пригласила её в дом. Предложила ей еды, она поужинала со мной, а потом спросила, может ли она посидеть и подождать возвращения Энеаты. Я сказала, что в записке Эне сказала, что ушла надолго, на несколько дней… Она попросила посмотреть письмо. Я отказала, а она стала требовать. Я сказала ей уйти, а потом… потом стало так страшно и жутко… как будто я тону в песке, таком холодном…
Мира поёжилась, а Хурсан подбадривающе улыбнулся ей.
— Ничего, — уверил он. — С тобой сейчас всё в порядке. А я найду и Эне, и твоего брата, и эту девушку.
…Хурсан спорил с упорно нежелавшим отпускать его Амаром, изредка косясь на сидевшую в углу и зевающую Фазмиру.
— Вы же даже не знаете, где искать её, господин! — не собирался сдаваться вольноотпущенник.
— Я легко найду её с помощью чар, — сердился Хурсан. — Я же чувствую её. Надо только хотя бы немного поближе подойти.